Я стоял на сторожевой площадке, на вершине Башни. Смотрел на небо. Классное небо. И звёзды в небесах классные. Был у меня один приятель, у которого – миопия высокой степени. Очки он стеснялся носить. Ходил, как полуслепой крот, в темноте натыкался на всё и на всех. А главное – звёзд в небе не видел. Лишил себя такого счастья. Балда. Одним словом – балда. Потом он, всё-таки, решился носить очки постоянно. И однажды ночью посмотрел на небо. Он удивился. Сказал мне:
- Ты представляешь – а я и забыл, что на небе звезды есть.
Мой друг-очкарик тоже был согласен со мной. Согласен, что звёзды – классные. Но недолго. Потом наши поймали его, и выпили из него кровь. Мне пришлось копать ему могилу. Хоронили по-простому – без гроба. Скинули тело в могилу и засыпали землёй. Кладбищенский сторож помогал мне. Он был пьяный. Он светил мне фонарём и рассказывал анекдоты, чтобы мне скучно не было. Рассказывал и сам смеялся над ними.
До меня доносились голоса. Это внизу болтали Дежурные Девочки. Болтали о всякой ерунде, судачили и сплетничали. Дешёвые проститутки в военной форме СС. Потрахаться с нашими офицерами для них дело обычное и привычное. Когда наши их трахают, они ничего не чувствуют. Что-то входит в вагину и выходит. Или в анус.
Да. Я смотрел на небо. Почему мне так печально? Всё мне кажется печальным. И небо. И воздух. И голая земля вокруг Башни. Не умею я жить спокойно. Как все. Люблю жить печально. Кайфую от депрессии. Люблю эти ощущения. Ощущения ненужной собаки. Конечно, я могу стать нормальным человеком. Скинуть с себя форму СС, насрать на сердце и душу. Наверное, сделать это очень легко. Но… А ведь я помню, что любил искусство и верил, как безнадёжен мир, если нет любви. Теперь какая-то фигня получается. Сейчас я вроде в нужном месте, всё должно меня радовать и я должен верить в свою звёздочку. Но нет. Ощущаю, что нет со мной всего того, что так дорого мне было. Никого и ничего, похоже, я не люблю. Искусство кажется мне то трупом, то иллюзией. Лишь прогулки по Невскому проспекту возвращают мне утерянное вдохновение. Пара банок коктейля или пивка усиливают это вдохновение. Недавно один знакомый мне человек сказал мне, что я алкоголик, страдающий депрессивными спазмами одиночества. Он посоветовал мне сходить к хорошему психологу. Дебил. Правильно сказал, но... Он всё равно – дебил.
А ведь я помню, что любил искусство. Я думал, что приеду в Петербург, и мои алмазные сидбаррэттовские грёзы превратятся в реальность. Ничего подобного. Я душевно чуть не сдох. В Петербурге всё по-другому, я не успеваю за временем, я не понимаю, что творится вокруг меня. Всё иное. Всё не так. Но я человек, я живой, я депрессивный алкаш, и я хочу жить дальше. Не хороните меня. Я ещё научусь любить… всё будет хорошо...
Я увидел маленькие чёрные точки в небе. Но с каждой секундой эти точки увеличивались. Это они.
Я взял телефонную трубку и проговорил в неё:
- Летят.
Одного этого слова хватило. Дежурные Девочки заметались и забегали. Я вспомнил эпизод из моей далёкой юности. Точно так же суетились военкоматовские проституточки. Мне тогда надо было получать военный билет. В армию меня не взяли. Сказали, что таким идиотам, как я, там не место. Выдавали военный билет мне долго. Месяца два. В военкомате работали в основном женщины – накрашенные и надушенные стервы. Им нравилось изводить пацанов вроде меня. Я приходил в военкомат почти каждый день. То какого-то документа не хватает, то печати нет, то подпись не та. Я был вне себя от ярости, но ничего поделать не мог. Эти стервы диктовали мне свои условия. И вот как-то раз я застал их, когда из командировки вернулся военком. Суровый строгий мужик. Он их трахал всех по очереди. Стервы забегали по лестницам и коридорам туда-сюда. Они вели себя, как курицы в курятники, которых хулиганистый мальчишка ради забавы гонял палкой. Я слышал, как одна кричала другой:
- Ты вазелин захватила?
Та ей ответила:
- Он всегда со мной.
Да. Курицы.
Они подлетели и приземлились. На этот раз это были Хозяин и трое офицеров – штандартенфюрер СС Генрих Шнайдер, штурмбанфюрер СС Вольфганг Шлоссер и гауптштурмфюрер СС Людвиг Кёнинг.
- Хайль, Гитлер! - я с каждым поздоровался.
- Глядишь? - осведомился у меня Хозяин .
- Да.
Он заглянул за мою спину и посмотрел на мои уродливые отростки, которые едва были похожи на крылья.
- Ничего, - утешил Хозяин. - Скоро вырастут.
Начальники заулыбались. Они явно этому не верили. Мне они все не нравились. Кроме Хозяина. С ним можно было иногда поговорить о Музыке.
- Печаль - удел слабых, - сыронизировал штурмбанфюрер СС Вольфганг Шлоссер.
Я вздрогнул. Неужели он мои мысли читает?
- Не подкалывай, - попенял ворчливо Хозяин ему. - У каждого по жизни свой отдельный кайф. Печаль - это даже романтично.
И, разговаривая, они стали спускаться по лестничным ступенькам вниз.
Я смотрел на небо ещё минут десять. Мне показалось, что небо меняет цвета. Наверное, это первые симптомы моего сумасшествия. Вздохнув, я тоже начал спускаться вниз.
Вампиры сидели за столом и утоляли жажду. Дежурная Девочка подносила чаши с кровью. Они пили кровь лениво, как сладкое и надоевшее вино. Но я был уверен, что сначала они не просто пили, а глотали кровь. Жадно и очень быстро. Это сейчас они сытые. Дежурная Девочка улыбалась и кокетничала. Её звали фрейлейн Марта.
Я отвернулся. Мне было неприятно. Я знал, что она терпеть их не может, но делает вид, что рада им и даже заигрывает. Просто она не хочет вернуться к людям. Среди них ей придётся выживать. Искать работу, жилище и хорошего мужа. А здесь в Башне ей не надо прилагать особых усилий во имя своей жизни.
Как всегда, Хозяин много болтал. Он любил болтать. Он любил, чтобы его слушали, и чтобы никто не перебивал его. Он рассказывал разные истории. Добротная часть из их числа была чистейшим вымыслом. Все это знали. Хозяин по сто раз пересказывал их, но его никто не останавливал. Конечно, ведь он был ГЛАВНЫЙ. Но сейчас он говорил о том, как слышит музыку и как её понимает. Он говорил о "Лед Зеппелин". Он говорил о "ПИНК ФЛОЙД".
- Присаживайся, - пригласил меня штандартенфюрер СС Генрих Шнайдер. - Чего стоишь? В ногах мало правды.
Я сел за стол. Мне предложили отпить из чаши.
- Я пока не могу, - отказался я. - Крылья ещё не выросли.
На самом деле, разумеется, я просто не хочу пить кровь. К ней быстро привыкаешь.
- Дурак. Надо пить - быстрее вырастут, - посоветовал гауптштурмфюрер СС Людвиг Кёнинг.
- Не заставляй, - сказал ему Хозяин. - Это дело добровольное. Не хочет - не надо…
…- У меня все дети белобрысые, - похвастался Генрих. – Кроме самого младшего.
- Он не белобрысый? – спросил Хозяин.
- Черноволосый. Волосы, как смола.
- Чудо природы.
- Да ни хрена не чудо. Я думаю, это досталось в наследство от Херманна.
Штандартенфюрер СС Карл Херманн был когда-то начальником Шнайдера. У него на голове были чёрные густые волосы.
- Я его частенько возил домой к себе. Бывало, пили кровь до самого утра, а потом летели на работу. И там продолжали пить. Неделями пребывали в запое, - вспомнил Генрих. – Наверное, мой младшенький от него. Скорее всего, Херманн залез на мою жену, когда я спал, напившись крови всусмерть.
Мы засмеялись. Шнайдер смеялся вместе с нами. Ему было не обидно, что жена ему изменила. Он сам ей изменял. Трахал всех Дежурных Девочек в своём ведомстве.
Потом стали говорить о хохлах.
- Ох, вредный народ! – горячился Хозяин. – До чего же вредный, однако! Особенно западные хохлы.
- Будто мы не знаем, - сказал Генрих. – Есть даже анекдот про хохла и негра…
Кенинг его перебил:
- Все знают этот анекдот. Анекдот с бородой.
- Ладно тебе, - махнул рукой Генрих. Он уже порядком захмелел. – Дай рассказать. Может, кто-то и не знает.
- Пусть расскажет, - разрешил Хозяин.
- Так вот, - стал рассказывать Шнайдер. – Едут в поезде в одном купе хохол и негр. Подошло время обеда. Негр достал из своей сумки бананы. Хохол посмотрел на бананы и удивился. Он их никогда не видел. Он спросил у негра: "А шо это такое?" Негр: "Банан". Хохол ему: "Дай попробовать. Никогда не ел". Потом негр достал ананас. Хохол опять удивился: "Шо это такое? " Негр: "Ананас". Хохол: "Дай попробовать". Негр дал. Потом негр достал кокос. И опять хохол удивился: "А это шо такое?" Негр: "Это кокос". Хохол: "Дай попробовать". Негр дал. Обед закончился, сидят они молча. Хохол видит, что негр ничего не достаёт больше, вздохнул и вытащил из своей сумки сало, лук и хлеб. Негр глянул на сало и удивился. Он никогда не видел сало. Хохол нарезал сало, стал его есть с луком. Негр спросил, указывая на сало: "А что это?" Хохол: "Это сало". Негр: "А можно попробовать?" А хохол ему в ответ: "А шо его пробовать? Сало – оно и в Африке сало".
Никто не смеялся. Только Шнайдер.
Хозяин добавил:
- Прибалты тоже нас не любят. Хуже хохлов. Будучи студентом, был я как-то раз в Латвии…
К моей спине незаметно приблизилась Дежурная Девочка фрейлейн Марта. Она ущипнула меня. Я от такой неожиданности вздрогнул.
- Испугался? - спросила она.
Я приготовился к трудному разговору. Я ей нравился. Но она не нравилась мне. Она была старше меня, и мы были совсем разные. Огонь и вода, небо и земля, плоть и душа. Она пока этого не понимала и иногда приставала ко мне.
- Ты зачем так подкрадываешься? - произнёс я полушутливым тоном. Я заставил себя шутить. И когда я перестану так делать?
- Сегодня ты на сторожевой площадке? - осведомилась она.
Сказала она, прекрасно зная, что это так.
- Я, - ответил я.
- Я приду, - пообещала она. – Составлю тебе компанию.
- Приходи, - разрешил я. – Будет не скучно.
Зачем я так сказал? А если возьмёт да и придёт? Это столько всего придётся насочинять, чтобы тактично отмазаться.
Она ушла. 3а новой чашей.
Наши фашисты вконец захмелели. Штурмбанфюрер СС Вольфганг Шлоссер стал рассказывать, как он удачно однажды сходил в гости к обергруппенфюреру СС Рудольфу Кёлеру.
- Это случилось во время отпуска, - повествовал штурмбанфюрер СС Вольфганг Шлоссер. – Я полетел в канцелярию получать зарплату. Естественно, как получил деньги, поставил пузырь товарищам по отделу. Мы выпили. Я поднялся к группенфюреру Леманну. С ним тоже выпили. Тут ему позвонил Кёлер. Леманн проговорился ему, что я прилетел за зарплатой и сейчас в данный момент сижу в его кабинете. Кёлер тут же приказал ему срочно направить меня к нему. Я полетел к Кёлеру. Адъютант пропустил меня в его кабинет и тут – представьте себе! – вижу я занятную картину. Кёлер сидит в своём кресле, на нём только китель и галстук, больше ничего нет. На его коленях сидят две прелестные белокурые нацистки. На столе шампанское, коньяк, закуска. Я поприветствовал обергруппенфюрера, а он мне в ответ говорит, чтобы я присоединялся к их оргии. Меня Кёлер знал давно. Я его тоже. Мы начинали вместе. Служили рядовыми штурмовиками под началом Рэма. Короче, мы кутили в его кабинете до самого утра. Пили коньяк и жарили этих белокурых проституток. В результате на следующий день дрыхли до вечера. Вечером проснулись, выгнали шлюх и Кёлер повёз меня в одно местечко. Такой закрытый клуб, только для своих. Поднялись там мы в один номер и видим – голые девки, штук десять, стоят в ряд, нагнувшись раком. Несколько офицеров СС, хорошие знакомые Кёлера, тоже голые, подходят по очереди к каждой девке и втыкают по одному разу. Сунул один раз одной, потом один раз другой, и так далее. Кто первый кончит, тот и оплачивает всю оргию.
- Надеюсь, ты не оплошал? - ухмыльнулся штандартенфюрер СС Генрих Шнайдер.
- Нет. Я не проиграл. Я почти выиграл. Кончил предпоследним. Вот так. В клубе этом мы пьянствовали всю ночь. Я ничего не помню. Утром сознание прояснилось и мы с Кёлером полетели в гестапо. Весь день там пили. Вечером пришлось возвращаться домой. Жена устроила утром скандал. Ещё бы. Я не был дома двое суток. Половину зарплаты пропил. Она в очередной раз подала на развод. Пригрозила мне, что пойдёт жаловаться на меня к Гиммлеру. Потом, конечно, успокоилась и вернулась. Да-а… погуляли мы тогда с Кёлером смачно…
Господи, как мне тошно. Нашёл о чём рассказывать. Нашёл чем хвастаться. Пожилой человек, жизнь прожил, но ничего не нажил – ни ума, ни души. Неандерталец. Да все они хороши. Все они одинаковы. Что Хозяин, что штандартенфюрер СС Генрих Шнайдер, что штурмбанфюрер СС Вольфганг Шлоссер – в одном котле, из одного потока. Ничего у них, похоже, нет. Ничего. Тошно смотреть на эти бессмысленные рожи, слушать их речи, видеть, как они пьют кровь и теряют разум.
Хозяин всё говорил, говорил и говорил. Мне захотелось зевать. Я его слов почти не слышал. Хозяин их произносил раньше по сто раз. Поэтому я встал и стал подниматься вверх.
Вид со сторожевой площадки открывался иной, чем раньше. Небесные Техники поменяли вечер на полдень. Что-то не хотят они включать ночь.
Я пошевелил крыльями. А вдруг...?
Чудо свершилось. Крылья зашевелились.
Да!
Крылья задёргались и зашевелились. Вы понимаете?
Наконец-то!
Крылья подняли меня, и я полетел по воздуху. Но полёт оставлял желать лучшего. Я всё время поднимался вверх. Да так поднимался, что мне становилось страшно. Потом я начинал падать. Очень быстро и с широко раскрытыми от ужаса глазами. В последний момент я утешал себя тем, что я, всё-таки, закоренелый самоубийца и всегда строил планы своего ухода из жизни. И в такие последние моменты я начинал опять резко и лихорадочно возноситься вверх.
Спустя какое-то время что-то произошло. ЧТО-ТО.
Я ничего не понял, но почувствовал это. ПОЧУВСТВОВАЛ.
Опасность. Страх. Неведомо что...
И вот...
Я захотел летать очень быстро. Я увидел Врагов. Они были на земле и были в воздухе.
Страшно, страшно, страшно...
Боже, когда это прекратится…
Я устал бояться. Я устал спасаться бегством.
Я приземлился на вершине длинного дерева и захотел передохнуть. Не получилось. Что-то крича, Враги залезли на дерево и стали подниматься ко мне.
Я отчаянно замахал своими крыльями. Но они не подняли меня в воздух.
Что такое?... Почему?...
Я почувствовал, что сейчас умру. И всё мне стало безразлично. Я уже отчётливо видел ожесточённые лица Врагов и их руки. Эти руки были похожи на гниющие руки мертвецов. Мой друг унтершарфюрер СС Карл Вассерман рассказывал мне про такие руки. Он не врал. Он их мог видеть, когда раскапывал на кладбище свежие могилы.
Безразличие сыграло свою роль. Крылья заработали, и я поднялся вверх.
Все страхи и тревоги канули в небытие. Я закружился.
Я летал...
летал...
летал....
летал....
летал....
летал....
летал...
летал…
…и смеялся…
2000-2011 г.г.