Роман Василия Гроссмана (1905-1964гг.) «Жизнь и судьба»
как осмысление истоков человеконенавистничества.
Власть отвратительна,
Как руки брадобрея…
Осип Мандельштам
Сегодня, когда все знают о периоде «оттепели», как о времени больших надежд, встаёт вопрос, как же получилось, что именно в 1961 году был арестован роман и уничтожены черновики рукописей В. Гроссмана. Почему автора романа «За правое дело», который был опубликован и принят читателем, за роман, по сути являющийся продолжением первого пытались стереть из литературы и что по сути приблизило его физическую смерть. Одна из главных причин состоит в том, что в романе слишком много договорено до конца о проблемах возникновения в обществе заразы человеконенавистничества, под воздействием самой власти на население. Центральной, главнейшей, ошеломляющей мыслью романа является идея о том, что между фашизмом Гитлера и системой, построенной к сороковому году в стране было слишком много похожих черт и подходов в методах выстраивания общества под идеологические задачи власти. Слишком много было общих подходов к проявлению власти, чтобы писатель не обратил на них внимания, хотя в нашей стране власть старалась многое скрывать вуалировать и выдавать за классовую ненависть и особенности построения социализма. Об этом уже задумывались и другие авторы: Кестлер в романе «Слепящая мгла» (1940г.), Е. Шварц в пьесе «Дракон» (1947г.). Сталинский тоталитаризм и силы, сопротивляющиеся его мертвящей мощи, - эта проблема становится доминантой всей художественной структуры романа (разговор эсэсовца Лисса с пленным, старым большевиком Мостовским, в концлагере, о насилии во имя великой идеи – и Мостовской вдруг узнаёт в рассуждениях врага свои личные мысли, а когда немец сравнил «ночь длинных ножей» с 37-ым годом, «…ему нечего было возражать…») Недаром один из руководителей подполья в лагере майор Ершов считает. Что победа на Гитлером должна стать и победой над лагерями смерти в собственной стране, поэтому Ершов выдан гитлеровцам по решению подпольной партийной ячейки.
Автор говорит о своих персонажах, подобных Мостовскому, что вся их жизнь была, в огне которого и они сами, делатели революции, так как ранее, освободив себя во имя цели от морали, не смогли нравственно противостоять аморализму НКВД и новых, уже примазавшихся, последователей усатого вождя. Их разложило право бессудного суда, убеждённость в собственной непогрешимости, превращение партии в «Орден меченосцев»: и настал момент, когда люди революционного долга, фанатики революции, как Мостовской, Магар, Абарчук и другие были убраны, а на их место пришли просто проходимцы от партноменклатуры, кичащиеся пролетарским происхождением: Гетмановыми, Неудобновыми и им подобными. Поэтому в тюрьме старый большевик Магар говорит: «Мы не понимали свободы. Мы раздавили её. И Маркс не оценил её. Она, основа, смысл, базис над базисом. Без свободы нет пролетарской революции» Появляются партийные руководители науки, ничего в ней не смыслящие, культуры, плохо понимающие смысл её, партийные руководители военных действий, знающие только мат и лозунг «Давай, давай!» Доводы и методы действий их всех – упор только на насилие, ложь и донос. Обо всём этом и повествует Гроссман.
Если одному из героев Крымову ещё надо скручивать свою совесть, когда он пишет донос на капитана Грекова, с которым вместе только что отбивался в окружённом в Сталинграде доме, то Гетмановы уже совести не имеют, для них доносительство естественное дело. Гроссман в своём романе считает именно старых большевиков виновными в том, что случилось с обществом – это они прививали тоталитаризм, и уже позднее появились Гетмановы и похожие на них реальные деятели:
Щёлоковы, Рашидовы и т.п.
Один из героев романа, физик-ядерщик Штрум, не раз обдумывает ещё одну страшную параллель – замеченное им родство между социальными законами тоталитаризма и статистическими законами ядерной физики. Но в применении к человеку эти методы вероятностной физики в применении к человеку бесчеловечны и слепы, так как людям подходят только общечеловеческие законы, проверенные веками…
Гроссман вообще, как и в своё время Булгаков, скептически относится к моделированию человеческой индивидуальности, человеческих чувств, порывов и психофизических отклонений.
В романе очень серьёзно рассматриваются основные проблемы первой половины ХХ века и показывается, как основные герои либо воспринимают и понимают их, либо принимают во внимание только их утилитарную суть – это такие господствующие идеи, как интернационализм, шовинизм, антисемитизм, сионизм, фашизм, социализм. Гроссман показывает, что часто большие идеи лишь прикрывают истинные личные мотивы и амбиции: «Антисемитизм – всегда лишь средство. Он мерило противоречий, не имеющих выхода. Антисемитизм есть зеркало собственных недостатков отдельных людей, общественных устройств м государственных систем» Проще говоря, поиск виновных для решения каких-либо социально неразрешимых конфликтов, переведение стрелок на иное, поиск решения проблем не в системе социально-экономических и этико-психологических поисков, а в простых и не затратных решениях указания на виноватого. Поэтому самый опасный национализм по Гроссману, национализм государственный, который вреден и людям, и самому государству.
Писатель говорит, что о том, что тоталитарному государству нужны люди с двойным сознанием, поэтому оно старается так или иначе сломать человека, либо идеей долга и дисциплины, либо страхом различных репрессий, либо направленным образованием и воспитанием. А сомневающихся и сострадающих всегда меньше, поэтому их объявляют «отщепенцами» того или иного рода. Неслучайно центром воссозданной писателем Сталинградской битвы становится дом 6/1, защищаемый майором Грековым и его бойцами, именно здесь в нечеловеческих условиях каждый из них чувствует себя тем, кем он является на самом деле, и бьётся каждый не просто за Родину, но и за свою духовную свободу. В одном из разговоров в минуты затишья Греков говорит: «Нельзя человеком руководить, на что уж Ленин был умный, и тот не понял. Революцию делают, чтобы человеком никто не руководил. А Ленин говорил: «Раньше вами руководили по-глупому, а я буду по-умному» Для автора свобода – это, чаще всего, не осознанная людьми, но категорически неотъемлемая необходимость подлинного человеческого бытия. И выбор всегда должен оставаться за самим человеком.
И хотя атомщик Штрум вдруг становится нужным системе, он при этом теряет внутреннюю моральную свободу, пойдя на компромисс, когда подписывает письмо, поливающее грязью физиков, жертв 37 года.
Есть ещё один философский аспект в повествовании: писатель считает, что слепой системе социального принуждения может противостоять не отдельный человек, а люди, объединённые особой формой человеческого самосознания, культурой. Для самого Гроссмана культура – это открытость, доброта, восприимчивость к многообразию, она не должна быть тонкой плёнкой на звериной сущности человека, а стать внутренней структурой и постоянной потребностью личности. Эту потребность в культуре он видел в своих героях: Новикове, Грекове, Ершове, Софье Левинсон, Александре Владимировне, в простых людях, способных на неожиданные порывы помощи и сострадания.
И вывод писателя по-философски глубок: культура есть бесконечное в смертном человеке – это самотождественность жизни, отзыв на её многообразие, что и делает отдельного человека бессмертным, навечно вписывает его судьбу в картину бытия.
В позднее написанной повести «Всё течёт» писатель ставит проблему ответственности за то, что случилось со страной, о зарождении тоталитаризма и причинах Второй Мировой войны, о личной ответственности В.И. Ленина и степени вины каждого из людей, о извлечении уроков из произошедшего в ХХ веке…
С.М. Серотян. Напечатано 05.06.2019