1950 год. В совхоз «Красный Октябрь» на уборку сахарной свёклы отовсюду стекается
деревенская молодёжь. Формируются бригады и расселяются по баракам.
В жилище №1 Таня самая молодая. Она – вчерашняя школьница, ей нет ещё шестнадцати.
В совхоз девочка приехала из села Конопляновка с соседскими девушками Глафирой и Маланьей,
разменявшими по третьему десятку лет и прибывшими на заработки в который раз.
Бойкими языкатыми были Глашка с Малашкой. С их авторитетом считалась вся бригада,
а Дунька даже побаивалась.
Дуне 31 год, она, как и Таня, тут впервые. Недалёкого ума старую деву все
бригадиры наотрез отказались включать в свой коллектив. Сжалился над бедолагой
Игнат Миронович, пожилой добродушный человек, и в шутку, и всерьёз, называя
бесхитростную труженицу – Мой Крест. Так Дуня оказалась в одной «связке» и в
одном общежитии с конопляновскими девушками.
Безвредная Дуняшка изо всех сил старалась не подводить начальника и напарниц,
но всё равно плоховато спорились дела в её неловких руках.
В конце рабочего дня Игнат Миронович тепло благодарил свою дружную команду за
выполнение плана и ласково просил: «Девчата, будьте милосердны, не обижайте Мой Крест».
С этими словами вмиг таяло всякое недовольство Дунькой.
Забавляли уставших работниц и мини – спектакли, устраиваемые Дуняшкой каждый вечер.
Осторожно она выдвигала из-под своей койки большой потёртый чемодан.
Важно повернув ключиком, извлекала какие-то тряпки, под которыми на дне прятала
от посторонних глаз заветную вещь. То было шёлковое розовое платье в крупный белый горох.
Жизнерадостная Дунька надевала праздничный наряд и неуклюже выписывала кренделя
в узком проходе между кроватями на дощатом не струганном полу. Потом под
аплодисменты зрителей она низко кланялась и аккуратно в обратном порядке
возвращала в чемодан «сценический костюм».
В эти минуты не весело было только Тане. Она не понимала, как можно так
потешаться над человеком с нездоровой психикой. Но в силу юного возраста
и с учётом желания самой Дуняшки «выступать» перед публикой, девочка старалась
избегать разногласий.
Стояла погожая тёплая осень. С раннего утра и допоздна в полях «Красного Октября» кипела работа.
На отдых отводился последний день недели. В одно из воскресений в совхоз
пожаловал сорокалетний видный бывалый фронтовик – отец Тани.
Он долго убеждал дочку досрочно вернуться домой и продолжить обучение в школе –
десятилетке, находившейся в другом селе. Тамошние учителя готовы были принять
сильных учеников, не успевших по разным причинам вовремя сесть за парты. Таня
училась почти на отлично. Но дальнейшему образованию она категорично предпочла
физический труд. Однако опустим детали, суть в другом.
Пока Таня с папой оживлённо беседовали, Дунька не сводила глаз с полюбившегося мужчины.
Её интерес вмиг заприметили хохотушки Глашка с Малашкой и взяли ситуацию на «вооружение».
Стоило Тане выйти на улицу проводить отца, как досужие товарки подлетели к Дуне
с сердобольными советами. Дескать, не теряйся, он – вдовец, Танюха – его единственная дочка.
Немедля действуй через возможную падчерицу, а то вдруг кто опередит!
Как только девчонка вошла в барак, Дунька принародно на одном дыхании выпалила:
«Таня милая, помоги убедить отца взять меня в жёны, а я тебе за это отдам своё платье горохами».
Взглянув с укоризной на шутниц, хватавшихся от смеха за животы, Таня, не желая
доставлять им ещё большего удовольствия, тихо ответила: «Я подумаю, Дуня».
Остаток вечера девочка, насупившись, молчала. Отменила «концерт» озабоченная Дуняшка.
Глашка с Малашкой, не дождавшись развязки, устало завалились спать.
Утром, едва забрезжил рассвет, Таня проснулась, и, повернувшись на другой бок,
вскрикнула от неожиданности. У её изголовья на сколоченной табуретке сидела в
нетерпении Дунька, прижимая к груди платье горохами.
- Дунь, ты только не переживай, - шёпотом заговорила Таня, - Глафира с Маланьей
просто подшутили над тобой. Не со зла. Понимаешь, у папы давно есть жена – моя мама.
У них за мною ещё трое детей. Скоро пятый родится. А платье у тебя, правда,
очень красивое, ни у кого такого нет. И ты – добрая.
Расплываясь в улыбке от похвалы, Дуняшка тут же позабыла о мимолётном увлечении и поспешила
запрятать назад свою бело-розовую «жемчужину», которая для неё была дороже всего на свете…