РАЗГОВОР В БАНЕ
В раздевалке городской бани № 3 – в простонародье – «Кармановской бани» - было немноголюдно. День воскресный, середина дня, да и сама она только-только открылась.
В левом углу неспешно раздевался Иван Александрович Матвеев. Годов ему было под девяносто, но общее состояние организма было «Дай Бог каждому»! Невысокий, сухощавый и поджарый, минимум жира – конституция и гены не подкачали.
Поздоровавшись с ним, мы разговорились, а я подумал:
- Как порой в жизни все переплетено!
Иван Александрович – сын Александра Ивановича Матвеева – уроженца Койды, ходившего капитаном на небольших одномачтовых, деревянных, рыболовных судах в тридцатые-сороковые годы.
Рыболовно-промысловый флот. И дома есть фотография тех времен, где он стоит с моим дедом – Григорием Павловичем, ходившим на судне вместе с ним в роли старшего помощника, а в последствие, после смерти первого в январе 1942 года после сердечного приступа и самого ставшего на его место.
Моложавые, в форме, фуражки с крабом, в середине которого белый флажок с двумя перекрещенными рыбками. Красиво!
У любителей собирать раритеты такая кокарда стоит за тридцать тысяч и ту не найти днем с огнем!
У деда и ложка была – тяжелая, стальная с выцарапанной буквой «А», память о друге.
Воспоминания детства. Попадало мне этой ложкой по лбу. И не раз! Что бы не лез куда не надо. И поделом. Не зря «шилом» звали!
А названия у судов какие были! «Ильич», «Пропаганда», «Коганович» и последнее, на котором они ходили вместе – «Мыс Воронов». Все в духе времени! И дух этого времени напрямую коснулся семьи Ивана Александровича, семья то зажиточная была. Две коровы, овцы и прочее хозяйство. Своим жили. Не побирались.
Вот и пришли однажды – раскулачивать. Корову, да половину овец забрали. Охотников «отнять, да поделить» всегда хватало! А самого направили в Индигу – рыбзавод там был. Со своими судами.
Мужики на соседней лавке, прислушавшиеся к разговору, засмеялись:
- Таких охотников во все времена хватает!
А один продолжил:
- Вот у меня знакомый в поселке был. Учились вместе. Лопух лопухом. Забрали его в армию. В Афган. Он и стрельнуть ни разу не успел. Собирались куда-то пойти маршем, он с БМП то и свалился. Да головушкой своей светлой треснулся. И хорошо так треснулся, что сразу в госпиталь попал, откудова его и комиссовали!
А щас – раздобрел, пиджак с карманАми, «гаврилка», все дела! В какую-то там партию вступил. Юбилейных медалек на груди навешено! В президиумах сидит! Как же! Ветеран! Уже и не признает. Руки не подаст! Одно слово - туз! И денег - картуз!
- А давеча ходил тут в управу. Дело одно надо было двинуть. Ага. Как же! Сидит такой - мордатенький, весь из себя "Версаче". Мне и заявляет:
- Я не специалист, я - эксперт!
- Вот откуда они берутся такие, а?!
Тут уже засмеялись и мы: Известно откуда!
- Дед то мой тоже тогда – в Индигу - перебрался. Со всем семейством. Там и тетки мои по матери родились: Людмила, Дуся и Валентина. И дядя Гена. В свидетельствах о рождении прописано - Индига. Это уж потом, когда рыбзавод там сгорел, они в Белушье переехали. Там другой завод открыли. Дед дом купил. Свое хозяйство, свой покос, овцы, две козы – Милка и Розка. Я с ними в детстве бодался, ага! Как сейчас помню! В магазин только за чаем, да сахаром разве что ходили. Все свое.
- Семьи большие были. У бабушки две медали «Материнская слава».
- Дед все в море, да на базе. А бабушка обстирывала вольнонаемных – стирки море. А с водой в Индиге проблемы всегда были. За семь верст таскать надо было. Вот и таскали. И мать – от горшка два вершка – тоже. Так себе горб и заработала!
- Да, время суровое было. Никого не жалели.
- А в парилку врачи запретили ходить – сокрушенно продолжил Иван Александрович:
- Операцию на глаза сделал, вот и запретили. Можно, конечно дома и в ванной помыться, да только все это не то! Баня – она и есть баня! Так, хожу по привычке. Иногда. Да и на людях все же. Знакомых повидать. Чего дома то сидеть!
- Девчонки в поликлинике на меня, как на динозавра смотрят! Вы, дедушка, как до таких лет и в такой форме?!
- А что я? Не курил, не пил. Плохого в мыслях не допускал. Работал. А сейчас то чего – живи и радуйся!
- А что, дядя то Саша Малыгин живой, нет? Он ведь моих годов то.
- Умер он. В 11-м году. Здесь похоронен. 83 года было.
- Они юмористы с теткой то покойной – Риммой Алексеевной были. От них каждый раз с Пеши с новой историей уезжал. Да не с одной!
- Как-то раз прилетаю в командировку, захожу, а они только что из бани своей – он ее соорудил из рубки самоходной баржи, на которой сам же и ходил капитаном-механиком. Руки то откуда надо растут! Кержак хозяйственный! Пристроечка брусовая, с предбанничком. Сидят распаренные, винцо попивают, полная идиллия!
А смех их я еще с улицы услышал.
- Тетка то мне и говорит:
- Ты только послушай, какие он мне, кивает на дядю Сашу, тут частушки поет! Уши вянут!
Ну-ка, повтори племяннику! И сама же и продолжила:
- Верхне-Пешски девки мелки и на мне сидят, как белки!
А Нижне-Пешски - покрупней и на мне сидят плотней!
И оба снова покатились со смеху!
Сама то Римма Алексеевна когда-то в Верхней Пеше жила. А так то она девушка мезенская.
Тут со смеху покатился уже я – вдогонку! Поэты и композиторы в одном лице, блин!
Сын Ивана Александровича - Алексей Иванович, работавший хирургом в Окружной больнице мне операция делал. Вон, шрам еле заметный на интересном месте. А жена его – Ирина Николаевна ФГДС мне делала, да УЗИ. Врачи высшей квалификации Достойные дети достойных родителей!
Дочери – Ольга и Елена вместе с моей дочерью в школе учились. Спортсменки еще те! Лыжи – первое дело! Неоднократные призеры всевозможных соревнований, вплоть до международного уровня!
У них вся семья спортивная. Молодцы!
Иван Александрович, помолчав немного, продолжил:
- В августе 41-го, когда война во всю уже шла, отец пришел на судне – встали напротив села, съехал на берег, забрал меня с собой на судно. А матери где-то не было, на покосе что ли была.
Так с ним и дошли до устья реки, где он, попрощавшись, оставил меня у мужиков в избе, наказав вернуть домой.
До сих пор стоит перед глазами – машет рукой с борта:
- До свидания, сынок! Бог даст, свидимся!
- Не свиделись. Глаза предательски повлажнели, шмыгнул носом:
- Ладно, заговорились мы тут с тобой, пошли давай мыться!
И на пороге в моечное отделение, обернувшись, сказал:
- А на войну то их и не взяли. В военкомате Архангельска сказали:
- Ваше дело, ребятки, рыбу ловить! Кто, бабы что ли будут?! Фронту рыба нужна! И все! Приказ не обсуждается!
- А работы то было не впроворот! Вот и надорвал сердечко.
Насчет работы – это он прав. Не зря деду в 44-м выдали «Похвальную Грамоту» стахановца в борьбе за изобилие рыбных продуктов от Наркома рыбной промышленности А.И. Микояна. «За образцовое руководство судном». Просто так не давали. Заслужить надо!
И Грамоты тогда номерные были. № 7533 от 12 апреля 1944.
Дома в рамке висит. Все память.
В парилке, где Иван Александрович примостился рядом на нижней полке, я сверху сказал:
- Война до сих пор аукается. Мне тут как-то позвонили с Мезени. Поисковики на них вышли. Нашли, значит, медальон, а там данные на брата деда – Геннадия. Он младшим был в семье - 1918-го года рождения. Сам-то дед 1906-го.
Ну и начали искать. В списках погибших не значится. В «пропавших без вести» – тоже. Запрос в военкомат, откуда призывался. В итоге на меня вышли.
А он его в бою потерял. В рукопашной. Примета такая была – если потеряешь медальон – живым останешься! Живым и остался. После войны в Мурманске жил и работал. Дед еще к нему ездил пару раз. Такие вот дела.
- Ааа, случай тоже вот еще один вспомнил. Дед рассказывал:
- Идем мы домой по Поморскому проливу. Затемно уже. Задержались. Двигатель барахлил. Потихоньку чапаем. Погода хорошая, ночь звездная. Вдруг навстречу махина такая прет! Военный. Свой-чужой, поди разбери! Без огней, светомаскировка же! Еле увернулись! Волной так обдало! У механика сапоги на корме сушились. Смыло! Один за леер зацепился, а второй – с концами! Так, в одном сапоге домой потом и пришел! Жалко сапог то было. А то, что самих могло как скорлупку, только потом осознали.
А что до бани, то был у меня у самого анекдотический случай с нею связанный. В Искателеях тогда жил.89 год. Лето. Начало июля. Жара. Градусов за 30. По случа. отпуска занимался ремонтом. Перекрывал полы. Фанерой. Под морилку с лаком. Красиво получалось! Весь в поту. В пыли. Пару раз сходил на Печору окунуться. А во второй половине дня решил: «Ну, хватит! Схожу ка, лучше в баню! С веничком! День рабочий, народу мало будет!». Ну, решил и пошел. На входе сидит бабка – кассирша, клюет носом от жары: «Мужское отделение поменяли с женским местами! Так, что, тебе, милок, направо!».
- Ну, направо – так направо! Какая мне разница!? Разделся, моюсь. В парилку сходил. И кроме меня никого – только два мужичка еще. Мозги плавятся. Жарко! Минут через пятнадцать открывается дверь, а сидел я почти напротив ее – метра полтора всего – и на пороге появляется женщина! Ясное дело - раздетая! Лет тридцати пяти. Все при всем! Не Эммануэль, конечно, пофактурнее будет! С соответствующими выпуклостями и кучеряшками! Застыла на пороге – мочалочку к животу прижимает, ничего понять не может! Гляжу на нее, она на меня, а потом переводит взгляд ниже! А что у меня ниже?! Ясное дело – что! «Здравствуйте!» - говорит! Мужики захохотали: «Проходи! Сейчас спинку потрем!». В какое-то мгновение лицо ее стало пунцовым! «Ой!» - повернулась неловко, показав белый зад! Ткнулась в притолоку, сразу не попав в дверь! Растеряешься тут! А я сижу, опешивший, и в голове только одна мысль: «Мужик то странный какой-то?!» Только спустя секунду дошло, что это и не мужик вовсе, когда она уже повернулась, сверкнув напоследок белыми ягодицами! А что? Бабка-кассирша вышла куда-то в холодок, а девушка на «автопилоте» разделась и прошла. Лето – одежды минимум! Пойди, разбери! А девушка – да! Очень даже ничего! До сих пор перед глазами стоит! Розоватый след от резинки на животе и пупырышки на белой коже! Родинка – на левой груди! Как моментальное фото. Со вспышкой!
Мужики в парилке засмеялись: Бывает!
Хорошо в бане с открытия! Сухо, пар шипя бьет с каменки плотным, горячим жаром, обволакивает тело. И с наслаждением бьешь себя веничком, постанывая от удовольствия! Баня – это для души. А помывка дома в ванной – это так, фигня на лопате.
Года три назад отдыхал в Сочи. Сентябрь месяц. Море еще во всю теплое, как парное молоко. Обмоешься под душем, а все одно – не то. Вот и собрался как-то раз в баню.
Первая городская города Сочи. На улице Роз, рядом с рынком.
Честно говоря, шалман еще тот! Даром что Олимпиада прошла! Но этой бани она не коснулась никоим образом! За другие бани не скажу – не был.
Здание старой постройки – середины прошлого века. Окна решетками забраны. Как в тюрьме. Внутри все убого и обшарпано. Тазики – у нас давно таких и в помине нет! Старые, мятые, алюминиевые. Как будто молотком по ним колотили! В парилке тоже не «Ах». Перила с не струганных досок. Все старое, давно не ремонтировано. Но пар хороший!
Сидел после на скамейке, обсыхал под ласковым, вечерним солнышком и видно на моем лице было такое блаженство «нарисовано», что проходящие мимо люди все как один «С легким паром» говорили!
Так что, наши-то бани по сравнению с той – дворцы!
А к бане меня дед сызмальства приучил. Все с ним ходили. Я же без отца вырос. Как напарит, да мочалкой рогожной продерет! До сих пор помню его сильные руки! Взлететь хотелось после такой бани! Разве после ванны взлететь охота? Ха-ха! Три раза. Так – пот смыть только.
А трусов дед не носил. Только кальсоны. Я его как-то спросил: Почему? А он и говорит:
- Подрастешь, поймешь!
- Понял? Улыбнулся Иван Александрович.
- Понял! И совету внял!
- А за «Альманах» тебе спасибо. Иван Александрович положил мне руку на плечо. Это он про «Альманах» Литобъединения «Заполярье» за 2015 год, где мое эссе «Спаси и сохрани», да «Живу и помню» были опубликованы.
И фото там было напечатано, где они стоят вдвоем, его отец и мой дед. Мелковато, правда. Могли бы размерчик и поболее сделать:
- Лена – внучка передала.
Подъехала дочь и в открытое окно машины улыбнулась нам:
- Здравствуйте, Иван Александрович!
- Ну, что, поехали? Или как?
- Поехали, поехали.
Мы тепло попрощались на крыльце, а я подумал:
- Ну-у, до встречи! Увидимся! Глядишь, опять какая-нибудь история завяжется. Очередная цепочка жизни.
- А вон Прокопий Федорович идет! Поздеев. Работали вместе когда-то. И мы как-то с ним…
****************
Нарьян-Мар
05.06.2019