Аннотация: Случайная встреча на кладбище Донского монастыря меняет размеренный ритм жизни Александра. Он должен принять правила игры и пройти путь до конца, чтобы остаться в живых. По ходу, он размышляет о том, что есть судьба, и что такое счастье, есть ли они вообще, и если да, то должен ли человек принять их, или жить так, как ему хочется.
I
«Клубная девица» - подумал Александр слыша речь девушки, говорящей по телефону. Её, он приметил ещё на пункте досмотра Ленинградского вокзала, теперь же, они стояли на перроне в общей массе пассажиров, ожидающих посадки в Сапсан. На лицо, ей было чуть более 20-ти лет. Этому обстоятельству способствовал макияж, стрижка «каскад» густых, мелированных волос, смуглая кожа, но не от загара, природная, и нос с горбинкой. Одета она была в подстреленные синие джинсы, приталенную зелёную куртку с капюшоном, бордовые кеды, что было ближе к её реальным 17-ти годам.
Александр, мог мысленно застрять на девице, как это часто с ним бывало, когда он вдруг концентрировал своё внимание на ком или на чём либо, но его внимание отвлекли шумные толки туристов из Израиля. Обратив свой взор обратно в то место, где стояла девица, Александр увидел Англичанку со штурмовым рюкзаком за спиной. Бледное, долговязое тело девушки сильно подавалось вперед, делая таким образом противовес массивной ноше. Её спутник стоял рядом, налегке.
Расположившись в кресле вагона, у окна, Александр снял ветровку и принялся разглядывать журнал, расположенный в спинном кармане впереди стоящего кресла. В вагоне послышалась английская речь, вперемежку с мужским и женским смехом.
- Здесь 40-е место? – Спросила девица по-английски, обращая свой взор в задние ряды кресел. В ответ послышалась невнятная речь и бархатистый смех. Александр сидящий на 41-ом месте узнал, стоящую близ него, «клубную девицу». Не обращая на Александра внимания, она положила рюкзак под сидение кресла и легко освободилась от куртки. Раннее солнце продемонстрировало, сквозь слегка мятую, бежевую в голубую полоску рубашку, силуэт юного тела девушки. После сложении куртки в четверо, молодая особа плюхнулась в кресло, поставила ноги на подложку, положила куртку на колени, и только потом пробежалась глазами по соседу.
Подошедший к девице Израильтянин, слегка присев, предложил ей: действиями - чипсы из своего пакета, словами - присоединится к их компании. Юная особа любезно отказалась. Израильтянин, обратив внимание на рядом сидящего с ней рослого и жёстко смотрящего на него Александра, удовлетворившись ответом девушки, оставил её в покое.
«Рыбак рыбака». - Подумал Александр, оглядев ещё раз свою соседку.
Поезд тронулся и Александр прильнул к окну. Боковым зрением он заметил, как девушка, достав книгу, раскрыла её на закладке покрытой вязью, и поцеловав этот лоскуток, принялась читать.
Не обращая внимания на пейзажи за окном, Александр, устремляя взор в даль, думал о Марии Ильиничне Шварц. Именно к ней он ехал в Питер, и именно от неё зависела его дальнейшая судьба.
Прошло часа два, движения сапсана. За это время, Александр обратил внимание, как ему казалось, на странное чтение книги девушкой. Она, каждый раз дочитав до очередной главы, закрывала её, затем копалась в телефоне, ходила в уборную, смотрела по сторонам, даже пыталась вздремнуть, но каждый раз возвращалась к книге и прочитав очередную главу снова принималась за старое. При этом, читая главу, она постоянно проверяла сколько осталось до её конца. Александр пытался прочесть автора на обложке, но безрезультатно, а когда девица отлучилась в очередной раз, он не посмел тронуть вещь, с целованной закладкой. Девица заметила, что рядом сидящий с ней мужчина средних лет, щурится и лыбится, поглядывая в её сторону. Один раз, она, резко вскинув голову, впилась своими быстрыми чёрными глазками незнакомцу в глаза. Но этот выпад не смутил Александра.
Хлопнув, при закрытии, книгой, девушка вздохнула и обратила свой взгляд к потолку. Александр, решился на разговор:
- Хорошая книга?
- Да.
- А воду, вы так же пьёте?
- Что?
- Ну, знаете, когда человек испытывает жажду, он берет стакан с водой и залпом осушает его. А читая книгу, проходит её до конца, если конечно ничто его не отвлекает. Вы же, отпив глоток, переводите дух и смотрите сколько осталось воды в стакане, затем снова готовы пригубить, как вот с книгой, прочитав главу, вы откладываете произведение, и начинаете заниматься посторонними вещами. А когда снова беретесь за текст, то периодически посматриваете сколько осталось до конца очередной главы.
- И что, с того?
- Любопытно, если человек и книгу, и воду одинаково употребляет, можно быть уверенным в том, что он и иные вещи делает подобным образом? К примеру, английский, учит год, затем оставляет занятие на пару лет, после, снова берётся за учебу.
- Может, мой английский не идеален, но, и я понимаю, и меня понимают. А, что до воды в книге, то это женский роман.
- Ну, что вы, воду я привел в пример, как живительную влагу, а не как текст, который я не читал. Да и насчет вашего английского, я не сомневаюсь в ваших способностях, лишь предположил способ его познания. Кстати, сам я, устно, им практически не владею, только читать могу.
- Хвастаетесь своим незнанием?
- Вы действительно обиделись на меня или это ваша манера говорить?
- Я не совсем понимаю, что вы от меня хотите?
- Думал скоротать время за разговором с попутчиком.
- Мне жаль, что я вас разочаровала.
Через десять минут молчаливого следования попутчиков, девушка, видимо убедившись, что к ней не будут приставать с глупостями, решила поговорить с соседом, дабы, как он сам ранее сказал - скоротать время. Но сделать теперь, первой, ей было не удобно, поэтому, она всячески давала понять Александру, что не против поговорить с ним. Александр разгадал её действия, но всё же, опасаясь ошибиться ещё раз стал осторожно забрасывать удочку:
- Время не подскажете? Телефон разрядился.
- 12.
- М, ещё не много осталось.
Возникла пауза. «Ошибся». - Подумалось Александру, как вдруг, соседка заголосила своим юным голосом:
- Под конец каждая минута десятью кажется.
- Точно подмечено. В Питер по работе или отдыхать?
- Домой. Из Канады. Учусь там.
- Вот как. А я в отпуск, но еду поработать.
- А вы кто?
Этот простой вопрос, озадачил Александра, и он погрузился в мысли: «А действительно – кто я? Инженер из провинции. Так сказать, «младший лейтенант» в сорок лет. Вот Иона Деген в двадцать лет уже был командиром танкового батальона, и имел лично шестнадцать побед. Два ранения, два представления к герою советского союза. В тридцать пять, будучи хирургом, первым в союзе пришил оторванную руку человеку. А я? Стоп. Кажется, моя минута ответа превратилась в десять. Нет, ещё смотрит, значит мои мысли пролетели быстро».
- Я журналист, - солгал Александр, - а в свободное время пишу рассказы, пьесы. Вот, везу на суд своё очередное детище.
- А я думала вы адвокат или что-то вроде того. Пишите, а в каком жанре?
- Разное. Сейчас вот мистика. В данном случае, речь о том, как главный герой, будучи в Москве, среди прочего, посетил Доской монастырь, где заглянул на кладбище. Впрочем, рассказ ещё не кончен. Приеду в Питер, допишу историю, - Александр больно сглотнул и с паузами закончил фразу, - и... сдам... в набор.
- Вам плохо?
Александр действительно почувствовал не ладное. Лицо его сморщилось, а глаза закрывшись, углубились. Но через мгновение его отпустило. Поэтому, вскоре, он уже бодро оправдывался:
- Кажется, много кофе выпил. По ночам нужно спать, а не пьесы писать.
II
История о которой обмолвился Александр, произошла с ним на самом деле. Примерно полгода назад, находясь в Москве, он, посетил Донской монастырь.
Следуя от большого собора к малому, через некрополь, Александр, бегло разглядывая надгробья, вдруг задержался у обелиска княгини Натальи Петровны Голицыной. Прочтя дату её рождения, его тут же охватила легкость в теле и радость в душе, ему даже захотелось крикнуть. Александру почти удалось погасить свой порыв чувств, а просочившиеся остатки растеклись по его лицу в виде широкой улыбки. Но прочтя дату смерти княгини, ему сделалось дурно: подступило к горлу, в глазах потемнело, а когда закружилась голова его всего качнуло к обелиску. Вскинув руки, чтобы не упасть ничком, он, обеими ладонями уткнулся в надгробный камень. Холод камня переданный кистям рук, прошёл через тело Александра до ступней, и ушёл в землю. Александра несколько отпустило. А через мгновенье он полностью пришёл в себя. Убрав руки от камня, Александр почувствовал участие на своём плече. Обернувшись, он увидел рядом с собой глупо одетую старушку с усами. Её губы зашевелись и сквозь синеватые зубы прорезался звук:
- Голубчик, и вы туда же.
- Что?
- Вы разве не знали, что за всё надо платить? За всё, и за удачу в том числе.
- Должно быть, вы, меня с кем-то спутали.
- Рас именно сегодня, стоите у могилы Натальи Петровны, то как ещё может быть?
- А что такого? Я же ничего не ломаю. Не мусорю.
- Как, вы не слыхали о княгине? Что же вы сотворили с собой, несчастный?
Александр, стал посматривать по сторонам, упрекая себя за то, что втянулся в разговор с сумасшедшей. Старуха же, продолжала сыпать вопросами:
- Как можно было прийти к её могиле 1 января?
- Извините, мне надо идти.
Александр было тронулся с места, чтобы пойти прочь, как цепкая рука старухи крепко схватила его за предплечье. Александр, даже удивился её хвату. Старуха приблизилась к Александру и перейдя на шёпот, принялась бормотать ему в ухо:
- Если не желали, значит не всё ещё потеряно. Найдите Самуила Яковлевича Геллера. У него часы. Они помогут.
С трудом освободившись от захвата, Александр громко произнес:
- Да что вам надо?
- Бестолковый, вразуми, у тебя только год остался.
- Пошла прочь. – Крикнул Александр на старуху, и, сам, быстрым шагом направился к воротам монастыря, на выход.
Женщина не стала преследовать Александра, а лишь вдогонку прокричала ему:
- Найдите Геллера. Не играйте или постарайтесь хотя бы не брать выигрыш.
III
С той странной и неприятной встречи прошёл только месяц, но Александр заметил за собой определенные изменения. Он стал на редкость удачлив. Играл ли в волейбол, знакомился ли с женщинами, гонял ли по заснеженным дорогам на машине, ему всё время и вовсём везло.
Полгода он наслаждался своей новой жизнью ни о чём не задумываясь. Успех породил в нём презрение к людям, к месту жительства. Появились мысли о переезде из Биробиджана в столицу страны: «Сидишь не на своем месте. Вернее, занимаешь чужое, и получаешь зарплату. Хотя нет, не зарплату. Пособие. Фирма, можно сказать, взяла социальную ответственность и выплачивает тебе деньги, чтобы ты мог существовать, не грабя. Да, пожалуй, что так. А, что я хочу? Заняться тем, что по душе. И конечно в Москве. Ни в этой же дыре. Ни с этими же людьми. Малообразованные, недалёкие. Паразитирующее отношение между человеком и обществом проявляется с детства. Что, в школе мы получаем знания? Обучились навыкам рисования? Помним химический элемент йода? Может знаем, где находится город Кигали? Школы нужны лишь для того, чтобы пока родители на работе, их ребенок был под присмотром. Своего рода ясли для великовозрастных детишек».
Подобные рассуждения хотя и нравились ему, всё же настораживали. По утрам, только проснувшись, ещё нетронутый удачей он задавался вопросами: «Именно с поездки в Москву моя жизнь кардинально изменилась. Полоса везения затянулась. Иной человек задастся вопросом – Почему я так несчастен? Но никогда - Отчего мне так хорошо? Если человек не задаёт первого вопроса, следовательно, он не несчастен и наверно даже счастлив. А если задаёт второй, что тогда? Что это? Пресыщение? Видимо человек страстно желает того, чего ему не достает в жизни. А когда икра ложкой, да каждый день. Интересно, как люди справляются с этим в раю? Впрочем, что мне люди? Со мной что? Что является причиной моего благополучия?»
Александр не был мистиком, но, чтобы проверить, пришедшую ему неожиданную мысль о том, что удачи могут быть связанны с историей, приключившейся с ним на кладбище Донского монастыря, отправился в бильярдную. В юности он катал шары, но хорошей игры не получалось.
В прокуренном клубе было полно всякого рода личностей. Александр стал наблюдать за игрой участников нескольких столов. Играли только в «Пирамидку». На некоторых игральных столах делали ставки. В отдельной от основного зала VIP комнате, ставили по-крупному.
«Ну, что, проверять, так проверять». - В пол голоса произнес Александр, и было направился в отдельную комнату, как из глубины общего зала его окликнул сослуживец Вадим. Оба мужчины работали в сотовой компании, но в разных отделал и даже частях города. Вадим являл противоположность своему товарищу: жутко не удачлив, лёгок на мысли.
- Что, Санёк, катаешь? Не замечал за тобой подобного. Разбавишь нашу компанию? Деньги есть? Ха-ха.
- Да я, так, присматриваюсь. Раньше играл. По сколько ставите?
- По пятихатке.
Поздоровавшись с партнёром Вадима, уступившим ему своё место за столом, Александр принялся за игру. Первая партия с Вадимом прошла за небольшим преимуществом Александра.
- Требую сатисфакции. – Совершенно не расстроившись парировал Вадим.
Вторую, и две игры с партнёром Вадима, Александр выиграл в чистую.
- Теперь понятно, почему тебе прозвище Lucky дали. – Произнёс, прежде живой, раздосадованный Вадим. – А я думал, что ты только по женской части мастер.
- Ладно парни, бывает. Пойдемте я вас пивом угощу.
Уже после нескольких банок пива, соперники Александра повеселели. Вадим приобрёл привычную ему форму.
- Сань, нам в команду «Что? Где? Когда?» нужен шестой игрок.
- Я в этом ничего не смыслю.
- Будешь в качестве талисмана.
- Крутые, местные квесты. – Съязвил, до того молчавший, партнёр Вадима.
- Да что ты понимаешь. В прошлом году финал был на Кипре. А в этом сезоне будет в Израиле. Правда до этого необходимо пройти отборочный тур в Дальневосточном округе, затем в Питере.
- Что за мероприятие, клуб какой-то? – Больше из вежливости, нежели из любопытства спросил Александр.
- Сань, ну ты даёшь. Наша сотовая компания устраивает. Уже третий год играем. Ты как с луны свалился, вон, даже Антоха в курсе. – Вадим положил руку на плечо своего приятеля. - Побеждаем в Бере, затем Питер, потом Израиль.
- А потом на луну. – Подытожил партнёр Вадима. После, затянув сигарету, и откинувшись на спинку стула, со знанием дела, добавил. - Тамадой в Питере еврейка выступает. Такая, смачная брюнетка.
- С чего ты решил, что она еврейка? – Бросил приятелю Вадим.
- Блин, конечно, Шварц - самая, что ни на есть русская фамилия? И потом, мир тесен. Я у её мужа, что в Питерском законодательном собрании заседает, личным водителем пару месяцев проработал. Это было года четыре тому назад, когда я в северной пальмире чалился. Он как раз с этой крашеной брюнеткой сошёлся. Тогда, у этой дамы, волос бубновой масти был. Женщина-вамп. Забавно, я её даже побаивался. А! Между прочим, насчёт еврейки, девичья фамилия у неё Геллер.
- Как? – Изумился Александр.
- Прикинь. – Не поняв Александра, засмеялся партнёр Вадима.
- А отчество?
- Что отчество? Да бог её знает.
- Ильинична. – Членораздельно произнес Вадим. - Теперь она - Мария Ильинична Шварц. Да, шикарная женщина. Не по наше рыло.
- Да ладно, рыло. Родился бы я в Питере или у меня папа был в министерстве, я бы тоже был богатеньким ублюдком.
- Ильинична. - Задумчиво произнес Александр, уже не слушая спора соседей по столику. - Выходит, её отец Илья Геллер.
- Сань, всё хорошо?
Александр, встал и не прощаясь, направился отрешённо на выход.
- Ты куда подорвался? Сань, так, как, насчет шестого? - Закричал ему вдогонку Вадим.
- Согласен. – В пол-оборота твёрдо ответил Александр. И хотя он не был уверен, что в общем гуле Вадим смог расслышать его, всё же поспешил на воздух.
Уже поздно вечером блуждая по улицам родного города, Александр размышлял: «Не может быть, чтобы просто совпадение. Фамилия-то редкая. А если этот хлыщ всё выдумал? Зачем? И разве возможно подобное выдумать? Чёрт, как же голова болит. Узнать её девичью фамилию, думаю не сложно будет. Голова, голова. Это всё прокуренный зал биллиардной – надышался. Пойти домой и выспаться. К чёрту мысли». Но и дома, уже лёжа не раздетым на кровати, Александр никак не мог успокоится.
Все выходные он рылся в интернете ища Геллера Самуила Яковлевича. Человека, о котором кричала старуха в монастыре. После нескольких запросов в различные учреждения выяснилась любопытная биография рода Геллеров. Изначально, существовал некий Хеллер, прибывший из Марокко в Россию и служивший у ныне покойной княжны Голицыной. Его сын Иван был удачливым ростовщиком и имел доходный дом у обводного канала. Но в начале 1916-го был умерщвлён одним из своих клиентов. Внук Хеллера Яков, вступив во владение, пользовался богатством отца недолго. Революция уровняла граждан нового государства. Яков Геллер несколько раз арестовывался, за контрреволюционную деятельность, вредительство и измену родине. В последний раз его арестовали в Твери в 1949 году, где он проживал со второй женой и вторым сыном Ильёй Яковлевичем, чья судьба для Александра осталась загадкой. Первый сын от первого брака, как раз и был, тот самый Самуил Яковлевич Геллер. Но кто он, где проживает и жив ли вообще, Александру также не удалось разузнать. Словно кто-то неведомый подчистил дальнейшую информацию. И вот зацепка.
Прохаживаясь по комнате квартиры, Александр прикидывал: «Возможно, что Мария Ильинична Шварц, в девичестве Геллер, знает что-то о своём дяде Самуиле. Если конечно он её дядя. Да нет, слишком много совпадений. Илья и Самуил братья - факт. А что если часы, о которых упоминала кладбищенская сумасшедшая, у самой Марии Ильиничны? Нет, старуха говорила про Самуила. Надо ехать в Питер. К тому же, Мария Ильинична может сообщить адрес возможного дяди. Если конечно он её дядя. Если, если. Как же голова раскалывается».
После выпитого цитрамона, Александр улёгся на диван с прежними мыслями: «Очевидно же, все мои удачи связаны с тем, что произошло в Донском монастыре. Стоп! А зачем мне вообще распутывать этот клубок? Боюсь старухиного проклятья? Нет, тут другое. Страсть! Разгадка тайны меня влечёт».
Алексаyдр выкрикнул вслух:
- Я - игрок!
Завернув себя в покрывало, словно куколку, Александр пробормотал: «И этим всё сказано. А теперь спать. Спать». Таблетка начала благотворно действовать на его организм. И Александр вскоре засопел.
На местных соревнованиях в «Что? Где? Когда?» Александр провёл первую игру не выделяясь, принеся в общую копилку три ответа из пятнадцати возможных. В заключительном круге, на его счету было одиннадцать ответов за игру. В результате, его команда ответила на все пятнадцать вопросов, и это был рекорд обоих сезонов. В августе его команда отправилась в Питер. Сам же Александр отбыл туда заранее, через Москву. Во-первых его ожидали документы о Якове Геллере, хранящиеся в доме на Лубянкой площади. Во-вторых, ему хотелось вновь посетить некрополь Донского монастыря и расспросить о старухе. Но к его удивлению никто ничего ему толком не поведал о кладбищенской женщине. Кто-то что-то видел, слышал, но всё это были сплетни и выдумки.
Новый зал Александрийского театра Санкт-Петербурга принимал победителей региональных игр. На сцене, с приветственным словом, выступала Мария Ильинична Шварц - член правления сотовой компании и главный модератор турнира ЧГК.
Александр, находящийся в зале, с любопытством рассматривал оратора, обдумывая разговор с ней. Вдруг, он подскочил с места и стремительно приблизился к сцене. Мария Ильинична как раз закончила обращение к участникам игры и Александр вовремя подал ей руку, дабы она могла аккуратно сойти по ступенькам.
- Благодарю.
- Хорошие слова, Мария Ильинична. Особенно про командный дух. Однако, где же ваша команда?
- О, из меня плахой игрок. – Произнесла игриво Мария Ильинична и думая, что этим разговор с неизвестным и ненужным ей человеком окончен, расположилась в кресле первого ряда. К её удивлению Александр последовал за ней и уселся рядом. Она недоумённо взглянула на него. В этот момент на сцену вышел генеральный директор компании и зал зааплодировал. То же, сделали Александр с Марией Ильиничной.
- Я не помешаю вам? – Шёпотом произнес Александр.
- Нет. – С плохо скрываемым раздражением ответила Мария Ильинична.
- Я не представился, Александр Загреба. Один из участников турнира.
- Вы что-то хотели?
- Нет, нет. Просто мне тоже предстоит выступить. Поэтому я сел поближе к сцене.
- Что-то я не помню, чтобы вы были в списке выступающих.
- Инициатива снизу. Хм. Ещё у театра, мы решили, что тоже должны выступить, сказав пару приветственных фраз. Вы, как распорядитель, не против такого экспромта?
- Нет, пожалуйста. Даже хорошо. Только прошу, покороче. Иначе мы можем выбиться из графика.
- Там всего пара шуток. Дико волнуюсь. Знаете, Мария Ильинична, ожидая в фойе, мы, командой, решили скоротать время и отчего-то разговорились на тему девичьих фамилий. Выяснилось, что у нашего капитана команды Волковой Натальи до замужества была фамилия Зайцева. А бывшая секретарша Корешкова в девичестве была Вершинина.
У Марии Ильиничны был вид человека, вынужденного слушать несуразицу. Александр не обращая на то внимания продолжал:
- Ну, а у вас?
- Что, у меня?
- Шварц же, вы, по мужу?
- Вы можете обсуждать подобные вещи средь близких вам людей. Вы не находите, что ваш вопрос, ко мне, не уместен?
- Геллер?
Мария Ильинична, повернулась к Александру. Её левый краешек нижней губы дернулся вниз, а глаза округлились. Александр, наоборот, прищурился и победно улыбнулся.
- Вижу, Мария Ильинична, моё счастье. Да, да, я не просто так подошёл к вам. Но, не волнуйтесь, у меня к вам только просьба.
- Что вам нужно?
- Видите ли, я являюсь коллекционером. Кто-то собирает марки, кто-то монеты, а я старинные карманные часы. В виде брикета на цепочке. – В дополнение к словам Александр соединил пальцы указательного и большого, и продемонстрировал сотворённое собеседнице. - Вот такие. Мне известно, что в вашей семье имеются данные часы.
- С чего вы взяли?
- Я не барахольщик. Я собираю не только вещи, но и историю их создания, историю создателя и движения предметов по эпохам, владельцам.
- У меня нет подобных часов.
- Жаль, жаль, а как можно связаться с вашим дядей, Самуилом Яковлевичем?
- Почему я должна вам что-то рассказывать?
- Мария Ильинична, прошу вас, не сердитесь на меня. - Александр, по-дружески, словно извиняясь и в тоже время успокаивающе коснулся руки взволнованной женщины. - Вы только представьте, есть некая вещь, цена которой 1 рубль. Коллекция из десяти таких вещей стоит уже 100 рублей. А человек обладающий девятью вещами, готов выложить за десятую 1000 рублей.
- Полагаете, я нуждаюсь в деньгах?
- Уверен, вас заинтересует информация о ваших предках? У них ведь была непростая судьба.
- Каму как не мне, знать о своих родных больше, чем кому-либо.
- Да? И про то, что ваш дед Яков Геллер хоть и не поехал в 47-ом году в Израиль, ему всё же удалось переправить, в решающий для молодого государства момент, трех опытных людей, прошедших Отечественную войну. Один из которых, в последствии, вошёл в правительство Бен-Гуриона. Да, я располагаю редкими документами по вашим предкам. Вам их не могли показать по причине секретности, но для меня было сделано исключение. Они в этой папке. Мне многое известно о прошлом вашей фамилии, но ничего из настоящего. Произведём размен?
Мария Ильинична опустив голову настороженно внимала слова Александра. Глаза её судорожно бегали, а кисти рук крепко сжимали друг друга. Видя её состояние, Александр подытожил:
- Сейчас нам не дадут поговорить. В Питере я пробуду с неделю. У вас же имеются приёмные дни?
- Нет, пожалуй, на работу, - неожиданно для себя и прогнозируемо для Александра, начала Мария Ильинична, - ко мне приходить не стоит. Знаете, скоро состоится одна конференция, я сделаю вам допуск.
На конференции, посвящённой «Инновациям в объёмах присутствия», проходящей в Академии художеств, после приятного для Марии Ильиничной и продуктивного для Александра разговора, они ненадолго расстались. Она должна была выполнить определенные обязанности, порученные ей компанией, а он, не стал ей мешать в этом.
Счастливого Александра, рассматривающего залы академии, зацепил языком некто с плюмажем на голове. При этом, он всё время зачем-то пытался изобличить собеседника в чём-либо:
- Не правда ли, здешний Тон/тон лучше Кремлевского?
- Я не был в Большом Кремлевском.
- Ба-а. А в театре Европы были? Додинский «Вишнёвый сад» просто великолепен?
- А просто Чехова уже не ставят?
Некто с плюмажем поднял удивлённо брови и с насмешкой посмотрел вокруг, как бы ища поддержки, не найдя, стал доиграть в одиночку.
- Да вы я вижу обскурант. Хе-хе.
- А по-моему, употреблять нужно только то, что доктор прописал.
В каком бы углу Александр не оказывался, к нему всякий раз подходила какая-либо эффектная дама, после чего, уже на неё слеталась целая толпа ораторов и риторов, высказывающих примерно следующее:
- Доморощенные либералы думают, что ведут политику активно, а на самом деле агрессивно, от которой сонмы шарахаются. Даже прямо скажу - топорно. Народ - это стальная проволока. Её не перешибить обухом топора. Людей, от топора плющит, а проволока не рвётся. Вот если бы либералы взялись за проволоку мягко, и стали её гнуть то в одну сторону, то в другую, сталь сама бы порвалась. Белое с чёрным чередовать надобно.
В другом зале Александр не сдержался, услышав речь очередного декларанта со шкиперской бородкой. Этот господин с бородкой с перекрестием рук на груди и постоянным покачиванием долговязого тела, словно профессор описывал болезнь:
- В Русском языке любовь выражается - одним словом, в Греческом - семью. Потому-то Евангелие на Русском испещрено оспой. И причина тут - неразвитость мысли, и как следствие - бедность речи.
- А почему Греки считают, что слов, - начал как можно спокойнее Александр, - обозначающих любовь, лишь семь? Ведь то, что они не знают не означает, что этого нет. Мы же, в одно слово вмещаем и то, что есть, и то, что не знаем. Своего рода классическая таблица Менделеева с незаполненными клетками.
- Менделеев? А радио у вас Попов изобрел?
- У нас? А вы кто, Итальянец?
Александр, облегчённо вдохнул, и впервые искренне обрадовался, когда увидел покончившую с обязательным ритуалом Марию. Она, также, была рада снова увидеть среди фармазонов одного обскуранта.
Утром им было неловко находится рядом, в одном номере, гостинице, городе. «Как же это вышло?» - больно крутилось в голове Марии. Её успокаивало лишь то, что сегодня, прям сейчас Александр уезжал на другой конец планеты. И даже если бы он стал хвастаться, ему бы никто не поверил. А если и поверил, то это было бы где-то там. Александру же было не приятно то, что Мария была выше его по статусу, но тот факт, что она была на десять лет моложе Александра сглаживало это обстоятельство. Посему, они быстро собрались, перекинулись, не глядя друг на друга, дежурными фразами, не обязательными шутками, с досадой вспомнили о шампанском, и с натянутыми улыбками расстались, в том же осознании, что и при встрече, когда они всего лишь коллеги. Сон, просто сон. Этого не было.
Уже в Биробиджане Александр строил планы на поездку в Израиль. Именно там находился Самуил Яковлевич, адрес которого дала его племянница Маша, то есть уже Мария Ильинична. «И ничего демонического, рокового в ней нет, как уверял хлыщ из биллиардной». – Рассуждая в последний раз о Марии Ильиничне Шварц, говорил себе Александр. - «Обычная красивая женщина, восточной внешности. Вот только глаза удивительны. Как не парадоксально, но в них присутствует Русскость. Скандинавский цвет и средиземноморская форма. Так сказать - из варяг в греки».
Боинг 737-ой лихо поднялся до нужной высоты, оставив под собой облака. Самолет был единственным передвижным средством, которое не любил Александр. Статичность положения, отсутствие происходящего вокруг. «Хорошо, что попутчица оказалась милой на вид и приятной на разговор». - Думал Александр слушая молодую соседку, сидящую от него через пустое кресло, у иллюминатора. – «А, впрочем, как иначе могло быть?»
- Александр, любить нужно самого человека, а не его оболочку. - Горячилась соседка, краснее щеками и от того делаясь ещё милее. - Так как оболочка подвержена изменению, а значит не долговечна.
- Я так понимаю, что под оболочкой, подразумевается плоть, являющейся внешней частью человека. Следовательно, его я – является частью внутренней. А выказывает человек своё я, по средствам речи, сообщая таким образом мысли и чувства.
- Верно.
- Но разве не давно подмечено, что, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать?
- Ведь каждый день пред нами солнце ходит, однако ж прав упрямый Галилей.
- Кажется мы только что столкнули народ с учёными. – Шутливо произнёс Александр, но после, серьезно обратился к соседке. – А как вы думаете, что такое счастье?
- Не знаю. Наверное, когда у тебя есть любимое дело, за которое тебе платят большие деньги.
Александр откинулся в кресле и мысленно ответил: «Жить с любимой женщиной, которая тебе ещё и платит. Э, нет, как-то по-лакейски звучит».
Дом Самуила Яковлевича, Александр смог разыскал в день прилета. Увидев упитанного старика, подходящего к дому, Александр, резко подступил к нему вплотную:
- Самуил Яковлевич?
- Что, кто вы?
- Я Александр. Мне сказали, что вы можете помочь. Вы имеете часы…
- Что вы кричите, молодой человек. Я не глухой. Давайте пройдем в дом. Там спокойно обо всём поговорим.
Внутреннее убранство дома походило на теремок из сказки. Чувствовался запах ванили. Рассевшись по креслам на против, оба мужчины с минуту молчаливо разглядывали друг друга. Первым, взял слово хозяин дома.
- Так вы значит насчет часов? Каких именно?
- Тех самых. Подаренных Голицыной вашему предку. Я хочу, чтобы было, как раньше.
- Чего проще? Возьмите часы, они в шкафу, справа, верхний выдвижной ящик, и, поверните стрелки часов на час назад. Всё станет как прежде. Только странно, вам что, не хочется быть счастливым?
- Разве я счастлив?
- А как насчет удачи?
- Мне всё дается легко.
- Вот именно.
- Вы не поняли, удача превращается в обыденность. Раньше я радовался малому, жизнь на контрасте, а сейчас любая прихоть исполняется. Я всё время в плюсе. Этот вечный праздник становится рутиной.
- Так повышайте ставки.
- Я конечно люблю загорать, но ведь можно и сгореть.
- Так может вы просто трус?
- А сами, пробовали?
Самуил Яковлевич равнодушно пожал плечами:
- Я уже счастлив.
- А я случайно попал в эту историю.
Самуил Яковлевич прищурился и заглянул Александру сквозь глаза в душу, словно через замочную скважину в комнату:
- Послушайте, кто вы были, до этого? Обычный человек. Заурядная личность. Сколько вам лет, сорок? Посмотрите в окно, на дерево, на машины, на людей. Вас не станет, а дерево будет расти, машины продолжат ездить, а люди не перестанут ходить. Родились - никто не заметил, померли - никто не вспомнил. Помнят только великих, успешных, знаменитых. Своего рода вечная жизнь.
- А помрёшь в тридцать семь, то и вечная молодость.
- Глупо, глупо прожить жизнь по-тихому и по-простому.
- Мой отец Василий - сельский учитель, дед Тимофей был мотористом, прадед Михаил солдатом, прапрадед Терентий крестьянином, а вы говорите никто не вспомнит.
- Гм, да мне-то что? Ваша жизнь, или, что вас там ожидает.
Александр, сидевший в кресле с повернутой головой в сторону шкафа был в нерешительности с минуту. Затем тяжело поднялся и медленно подошёл к мебельной стенке. И только он коснулся ручки выдвижного шкафа, как старик подскочил к Александру и схватив его за руки, весь затрясся.
- Что вы делаете, безумец. Такой шанс рас в жизни бывает. Я старик, мне уже не вкусить того, что даёт этот дар, но вам.
- Сами же сказали, что - моя жизнь. А я не желаю быть на иждивении у судьбы.
Старик отклонился от Александра, словно увидел его впервые, затем обмяк и поплёлся к креслу, где уронил своё тело на мягкое ложе, при этом, стал мотать отрицательно головой и бурчать что-то под нос. Александр, не обращая внимания на старика, достал заветный брикет, подошёл к окну и разглядел вещицу на свету. Не смотря на свой долгий срок, часы выглядели отталкивающе великолепно. Александр сделал с часами так, как сказал старик. Прошло пара секунд. Александр огляделся и обнаружив старика в кресле с волнением обратился к нему:
- Я ничего не чувствую. Ну, в прошлый раз, когда я коснулся могилы княгини, меня всего мутило. А сейчас ничего.
- Играл? – Воскрес старик.
- Какой и был выигрыш, всё раздавал. Ничего себе не оставлял.
- Да разве в деньгах счастье? У-у, ты... Игра, слава, власть... А может, медовые удовольствия, а?
Александр стушевался словно гимназист после нежданного поцелуя.
- Ха! - Старик, заметив изменения на лице Александра, радостно подпрыгнул в кресле и хлопнул себя ладошкой по верхней части правого бедра. - А я уж подумал, что святой предо мной. По правде сказать, я и сам, питаю некую слабость, так сказать, к мучному. Все мы... Да не тряси ты часы, оставь их. У тебя полгода, сладострастный мой.
- Да что вы все в меня сроками тыкаете? Что значит полгода? - Начинал заводится Александр. Его лицо раскраснелось. Вновь стала одолевать мигрень.
- Не думай об этом, это я так. Не противься счастью, только больно себе сделаешь. Наслаждайся жизнью. Ведь, чем сгнивать на ветках, уж лучше сгореть на ветру. А? – Старик ехидно подмигнул.
- Я тебе голову размажу. – Крикнул не своим голосом Александр.
- Что ты, что ты. – Неподдельно испугался старик. – Хотите жить как прежде, пожалуйста. Только, я вам тут более не помощник. Вам надобно к господину Манну в Канаду. Он всё устроит. Клянусь.
Александр, успокоившись, положил часы на столик и подошёл к входной двери дома. Он хотел было сказать пару резких фраз на прощание, но в голове что-то щёлкнуло и больно отдало в глаза. Он зажмурился. Старик, убирая катушки с рукава своей кофты, дал совет:
- Дружочек мой, если уж вы действительно так тверды в намерении, то на период поиска господина Манна, воздержитесь от соблазнов.
Несмотря на некоторое улучшение организма, Александр неcмог проговорить вслух, а лишь мысленно, но внутренне громко произнес: «Теперь ошибок не будет. Я знаю, что нужно делать». И только после этого покинул избушку.
Возвращаясь самолётом в Россию, с пересадками, Александр, сидя на последнем месте, где не откидывается спинка, хотя имел билет на нормальное место, прикидывал: «Всего полгода, или ещё полгода? Ладно, это потом. Главное ни чем и ни кем не увлекаться. Да, я - смогу! Так, на Канаду деньги есть. Чёрт, я же английским не владею. Впрочем, есть у меня одна переводчица, к тому же, знающая Канаду. Та самая, студентка из сапсана. Точно, клубная девица».