День 37.
Удивительное существо - человек. Порой оно идёт себе и чирикает, ни о чем не думая, словно птица. Порой как слон - оттаптывает другим ноги. Как собака принюхивается к ветру, как рак-отшельник уходит в затворничество. А эту, шестую неделю на корабле, дневник вести будет, похоже, ленивец. Вчера он вообще ни записал ни строчки, сегодня - тоже писать будто бы не о чем. Ну разве что отметить факт различия ранней и поздней булгаковской прозы. А я вот - рано или поздно - пишу одни дневниковые заметки и не краснею. Наверное, я птица-секретарь. Или всё же ленивец?
День 38.
Лабади. Сейчас будем заполнять спасательную лодку. Поедем к ней на катере Тимпа. И заберутся все 370 селёдочек в эту плавучую бочку! В прошлом году оставили на память фотографию с Эдом. Две пары сверкающих зубов на фоне загорелых до невозможности лиц. А в позапрошлом- так я вообще по недоразумению счастливо ускользнул. И без всяких последствий. Зато крупье Олегу, несмотря на то что, в отличие от меня он послужил с полчасика исправной селёдкой, пришлось идти на разговор с сэйфти-офицером: в их базе икры почему-то это не отразилось...
В 9.30 собрались в театре. Четыре сотни известных театралов, все как один в изысканных вечерних костюмах - желтых спасательных жилетах. Сегодня дают «Заполнение спасательной лодки». Очень увлекательный спектакль. Зрители - они же и актёры. Выстраиваются после вступительного спитча режиссёра в погонах в шеренгу, получают по бутылке шамп... эммм холодной воды, и дружным строем направляются вон из корабля, к пирсу, где уже всех поджидает тот самый Тимпа. Всех за раз довести на крайний причал, где уже подкатили Lifeboat 12, не получается. Зато сам Lifeboat хоть и куда меньше Тимпы, но всех зрителей вместить должен. Всех 370. И это - всего в небольшую лодку 13 метров длинной. Гениальная конструкторская идея! - Корабль то наш большой, 8000 человек способен перевезти из Форта обратно в Форт, западным побережьем Кариб, через Гаити, Ямайку и славноизвестный мексиканский остров Косумель. И вот все кое-как втиснулись внутрь, жилет к жилету, благо хоть ветерок продувает, не так жарко, и сидим ждём, когда будет команда обратно вытискиваться. Многие зрители в это время делают фото на память, отдающие уже в известной мере желтизной. В конце концов - когда ещё удастся посидеть в такой тесной компании,да ещё и на спасательной лодке? Так она ещё и не тонет к тому же! Ну что, что ещё нужно простому человеку для счастья? Ну кроме конечно посещения после окончания спектакля перламутрового пляжа на Лабади. Ну, может ещё книжка под мышкой, а можно так и вообще без неё обойтись. Прочитал Багряный остров Булгакова. Арбузы - как никогда вкусны. Отложил книгу в сторону, и даже не закрывая глаз - слуховые галлюцинации. Сон подбирается, туман, качаются пальмы, проплывают где-то по небу облака... И какие-то фразы, фразы - на разные голоса. Услышишь одну - опомнишься, слегка удивишься - и чего это за бред? Этого всего нет. Но не находишь сил поднять голову и дальше погружаешься в какие-то чужие воспоминания, в какую-то мозаику случайно сгенерированных сюжетов. Но тем не менее твёрдо знаешь, что не уснёшь. В два часа - на корабль, чтобы успеть застать обед в windjammer. Только там есть филе из Тапильи. И зелёный горошек с кукурузой. И чай с лимоном. А ещё пицца по -гавайски. И вот я все это осуществил, сижу в шезлонге на шестнадцатом деке, пишу впечатления об утреннем спектакле... Поймал себя на мысли, что не сидел здесь уже года два, когда в последний раз читал как герой Ремарка продавал картины. Интересно, сколько за эти два года он сумел продать новых? Хорошее место, только оно почти всегда слишком людно. С высоты вся бухта как на Ладони. Может быть, вечером здесь можно и попробовать позагорать. Или рано утром, когда ещё почти все спят. Но тут какие -то дети орут как резаные, спускаясь по водным горкам. Надо менять место дислокации...
@@
После игры подоходит бабулька-божий одуванчик. Говорит, так красиво играли, но я ждала классическую гитару, Андреса Сеговию... А Сеговия не пришёл, - говорю я. Он сегодня не явился на дрил, и капитан отправил его домой. Но я буду вместо него играть в последний день круиза, так что приходите...
А ещё во время второго сета в парке объявились индейцы. Играю, слышу - вдалеке улюлюканье. Детские голоса. Думаю, и чего это они? Фильмов про индейцев насмотрелись, что ли? Думал, ну сейчас поорут ребятишки, и успокоятся. Ан нет! Гляжу - это взрослые их подстрекают. Педагоги, ведут по парку разодетых почему -то в кроликов шеренги детишек, и те давай себе улюлюкать. Какая-то Алиса в стране чудес, чесслово!
В общем, сегодня опять никакого удовольствия от игры. Опять сломался амплифайер, а на запасном - гитара бренчит, дырчит и рычит. Начинаю играть красивую мелодию - и смеюсь про себя: и это звучание? Словно в мутной воде барахтаюсь... Такие дела. Иду опять после на джаз, чтобы немножко подлечиться после всего этого сумасшедшего дома. После этого гудящего парка, этих всех гостей гомонящих в ресторане, словно старающихся друг друга перекричать, этих детишек-индейцев, этого ощущения стертой бумаги на подушечках пальцев- то ли от вечерней влажности, то ли от всего этого антигитарного состояния... Иду опять, чтобы хоть немного в перерыве поговорить с Лукашем или Тревором ( научил его сегодня фразе «господин хороший». А то он всё заладил - камерад, да камерад!) выпить кофе и ощутить за спиной мягкость дивана. Потом - манка в столовой и полсерии Петербуржских тайн в кабине. Спать? А что ещё делать. Ну, плэйбой ещё в заключении глянуть... Как мне всё это надоело! Хотя бы новые ролики были. А так - и они повторяются изо дня в день.
День 39.
На Ямайке - митинг музыкантов. Хотя, пока что митинговать ещё рано, но может таки и придётся. Офис рассматривает вопрос о том, чтобы сделать музыкантам от 4 до 8 сетов в день. Дескать, у них так много свободного времени... Дневник будет вести специальные репортажи о дальнейшем развитии событий. В Косумеле к нам приедет какой-то музыкант из офиса, чтобы получить фидбэк о возможности увеличения трудового дня музыкантов. Чем меньше играет в день музыкант - тем разумеется душевнее он играет, а если офис компании хочет получить заводных работяг, то и карты ему в руки. Проще вообще, оставить одного - и чтобы он крутил шарманку. Вот это действительно будет уровень.
День 40.
Чуть не заболел. Но за вечер вылечился кофем с афлубином. На джазе смотрю как Перри поёт и танцует Unforgettable, и это действительно так. В кайф отыграл последний сет в парке, гости не расходились, играл все подряд самое красивое. Реализовал ещё один CD. Настроение прекрасное. Завтра выходной в Косумеле. Пожалуй, останусь ещё на один сет на джазе...
To want gag. Sometimes а gig is makes me wanna gag... Учусь английскому, пытаясь по мере сил участвовать в разговоре джазистов за стаканчиком кофе в зале даймонд-клаб гэст, все нэйтив-спикеры, так что сам бог велит.
Треть контракта позади. Вот, оказывается, как он проходит. Ещё ни глотка спиртного. Море кофе. Литры джаза. Тихий океан. И ни одной девушки. Ни громкой, ни тихой. Зато множество Петербуржских таен, фотографий зверей, так что даже озвереть, облаков, сан-хуанских котов и прочего.
День 41.
Написал агенту по поводу контракта номер 4. Хочу осенью. Найдёт ли? Хочу ли? Лето - коротко, как рукоятка кинжала. 12 недель, но может и больше. Что я хочу от лета? Порой - всего-всего! А порой - «Гмм. Лето?..» Не попал на ужин в винджаммере - там busy, crazy busy. Сижу на 16-м деке, в шезлонге с видом на догоревший только закат. Быстро темнеет. Жду, может гости быстро насытятся и я таки ещё нагряну на вкусный ужин. Ан нет - так будет никакой в crew-windjammer. Последний месяц там исключительно лишь завтракаю, пью чай или ем на ночь манную кашу. Зябкий ветер на палубе. Забирается под рубашку и я даже немножко дрожу в районе спины. В Косумеле первый раз в истории не вышел из порта - часа три говорил по Вайберу. Ну когда же я отправлюсь уже бродить по тем дальним улочкам?! Пришёл, поковырялся без охоты на гитаре. На открытой палубе, пусть даже и без ужина - куда лучше. Особо нечего вспоминать.
День 42.
Всё больше записей оставляю под ритм джаза. Прекрасный день. Как обычно, последний день круиза подрабатывал 4 часа в магазине, очень даже понравилось продавать футболки. « Ту фор твонти», «Распишитесь, пожалуйста», «приятного дня». Как обычно, воодушевлен: хорошо поработал, завтра Лодердейл... У боснийки Амины привлекательный з... смех. Такой себе разливистый и вместе с тем задиристый смешок. Про остальное умолчу. Тревор выводит зажигательное соло. Хрипит сакс, перебрасываются клавиши пианино. And Perry’s mellow voice.
@@
Привет! Ты опять меня не узнаешь?
Почему - узнаю. Прости, до меня просто не сразу доходит, кто есть кто. Такая особенность у меня, понимаешь? Я вот даже когда светофор, и загорается зелёный - не сразу это и понимаю, и переходить дорогу уже обычно начинаю на красный... С кем же у меня такой редкостный диалог произошёл? С ... Олей?
А ещё на беговой дорожке, посреди Тихого океана рассказывал на английском секьюрити в форме из Филлипин как читать табы для гитары. Говорю - это very easy. Точно также, как оставлять записи в дневнике, когда даже не есть что сказать- а когда просто такое лёгкое куражное настроение... Когда из любой темы можно сделать слона, и он даже начнёт дудеть в свой хобот.
День 43.
Чайки жирные смеются просто жуть - вот наверное про каких чаек пел Газманов. Про Форт- Лодердейлских. Здесь на пляже, где с шумом плещут волны океана, где я всегда выхожу и иду к кладбище - оказывается есть другая дорожка. Нет, конечно же я об этом давно знал, знал ещё три года назад. Но почему-то всегда шёл на кладбище. А модно было идти к океану, купаться здесь, загорать, и даже медитировать, сидя в позе лотоса со скрещёнными пальцами, как это делала одна девушка, мимо которой с удовольствием прошёл мимо. И эти чайки... Жирные, как пел артист. И при этом не такие пугливые, как наши. Отметил про себя это любопытные деталь, как навстречу - ещё одна. Чайка. Огромная как ястреб. Стоит и смотрит на меня ястребиным взглядом. Я даже немного испугался сперва. И вот уже идёт прямо на меня, а клюв, а клюв- как у орла. Но потом правда свернула в сторонку и оставила меня целым и невредимым. Вот такие тут огромные чайки. Да я и сам - выступил только что в роли чайки. Попросил местную жительницу, плетущуюся по мокрому песку вдоль разбивающихся волн, сфотографировать меня на память. Расставив руки в стороны, на снимке я вышел как тот самый Джон Ливингстон. Правда, почему -то в кепке, очках и жёлтом поло. Последнее я сбросил и пошёл дальше уже так, с ветром и солнцем, под плеск волн. Не знаю, до Галлереи, тут вроде год назад примерно час отсюда нужно было идти. Но ведь я не шёл по песку! Шёл пятьюдесятью метрами в сторону, по пешеходной дорожке. А тут - ноги приятно вязнут в песочке, и впереди, насколько хватает взгляда - это темнеющая полоска песка. И тут, прямо передо мной выскочила на берег красная пирога с индейцами. Конечно, это были не индейцы. Но голосили они порядочно, выскочили с лодки, бравая пятерка, и выкатили её на песок. Казалось, они появились из ниоткуда и дальше оставят лодку и куда-то так же вот стремительно побегут. Но потом, возбужденные, они остановились - руки на пояс, и стали вести уже неспешный разговор. А красная пирога - смотрит носом в океан, ещё со стекающими по бортам свежими струями... А океан - всё плещет и плещет, вспыхивают белые взрывы, и чайки, жирные, огромные, то тут то там, взлетают с берега в небо, раскрывая с зычным кличем свои орлиные клювы.
@@
Прослушанный разговор в 40-м автобусе, по дороге из Галлереи:
I didn’t understand the driver at first... She said: You wanna be young? I said no ... It’s only one dollar for senior. Not two...
Мне вот тоже скоро грозят однодолларовые купюры... Что поделаешь? Таковы правила автобусных перевозок...
&@
Ааййеееи! - опять встретил на кладбище бегунью с ребёнком в коляске. Восторженный возглас младенца. Очевидно, что нравится ему быстрая езда. И мама с коляской, смотрю, регулярно совершает воскресные пробежки по кладбищу. Мы в чем том похожи. Да и с ребёнком, тоже.
@@
Испугался. Очень сильно испугался по дороге к Галерее. А дело в том, что в меня на полном ходу врезалась тень мотоциклиста. Я так увлёкся оставлением записи в своём дневнике, что сначала испугался, а потом уже сообразил, что это - всего лишь тень. Пусть даже и на полном ходу.
День 44.
Главным неординарным событием дня стало ожидание приземления на наше судно спасательного вертолета. Именно ожидание. Капитан объявил по системе громкой связи. Что, извините, гости дорогие, не выйду сегодня к вам - дела насущные, ждём вертолёт. И вот захожу я на балкон в соляриум - а там уже масса таких же любознательных варвар собралась. Правда, потом всех нас оттуда вежливо попросили, дескать - опасно. Но какое-то время, да, мы ждали. Что вот-вот зажгутся прожектора на helicopter-deck и покажется он, опускающийся прямо на корабль вертолёт. Недождался. И прилетел ли он вообще? Только через три часа, когда уже заканчивал свой сет в парке - услыхал оглушительный рёв мотора. Прилетел. Или уже отлетел. А может - это была всего навсего слуховая галлюцинация.
День 45.
Матч пинг-понга. Капитан корабля против капитана гитары. Потом только до меня дошло, что этот веселый человек с сумасшедшим фламандским акцентом- наш капитан. Экселентэ! - всё приговаривал он, когда мне удавался удар справа. Но какой там экслентэ - давно разучился играть. Хотя что там - хорошо и не умел. Зашёл в игровой зал просто случайно, с чашкой чая в руке, так как на опен-деке было слишком ветрено, чтобы находиться. И вот так попал на короткую схватку с воспоминанием о былых часах, проведённых здесь в сражениях с разными соперниками. Эх, где ты сейчас Иваян Судария! И ведь вспомнил тебя лишь потому, что сюда по ошибке зашёл. Где ты, мой учитель, Марсело? Нет больше здесь игр с моей стороны... А эта первая и случайная с капитаном - лишь просто ухмылка судьбы.
День 46.
Моя нервная бессистема ...
День 47.
Серитур. Оказывается, это city tour. Чистой воды фонетика. Сан-Хуан. Снова мало времени на путешествие, так как лёг поздно и был жуткий соблазн поспать ещё. Предлагают контракт на Серенаде морей на 4 м...
Завтра выходной на Лабади. Я здесь, кажется, уже так долго, почти все время, а оказывается - только 47 дней... Учитывая, что всего мне тут быть дней - 120, ставится под вопрос, так ли уж короток четырёхмесячный контракт. Наверное, всё, что идёт после 47 - оно уже вне счета, вне времени... как дождь, который неизвестно когда закончится, всё небо затянуло облаками, и когда там выглянет солнце?
День 48.
Хочется ничего не говорить. Просто стоять вот так впереди на открытой палубе, и чувствовать как тёплый бриз вдруг ударяет в лицо. И мнимые слезы на моих щеках... Только что тридцать шотландцев в килтах отволынили несколько маршей. Собрались в круг, там где посадка для вертолёта, и давай выводить струи звуков под руководством седого дирижера, чинно притоптывающего ногой. Руки у него -то заняты, тоже до инструмента охоч. Топ-топ, топ-топ - в пустоту ожидания, и на следующий - всё пространство вмиг охватывает протяжные подвывание волынок. И вот только закончился их концерт, посвящённый очевидно отплытию судна с Гаити, я отошёл в сторонку, посмотрел вдаль и тут-то меня и поцеловал тёплый ветер. Тут то и вспыхнули глаза, и потекли по щекам мнимые слезы- покидаем остров, потухли разом волынки, их владельцы сейчас делают групповой снимок на память... А я - не владею ни чем, ничего у меня нет в руках, а в лицо тёплый ветер, и судно катится вперёд по волнам. Вперёд по волнам...
Интересно, если бы оставил эту запись не в безмолвной кабине, а в шезлонге на задней палубе, под гул воды и визг ветра- изменился бы текст? Ну, правда, не мог же он быть точно таким? Может, вообще бы обошёл стороной шотландцев и стал вспоминать свой сон: опять без меня уходит автобус. Остановка слишком короткая, и когда я возвращаюсь обратно - автобуса и след простыл. Но в этот раз , правда, без этого ошеломляющего чувства свободы: ну раз уж ушёл мой автобус- можно позволить себе исполнить свои самые разнузданные желания. То, что греет душу. И вот- оказывается как просто! - улыбаешься мысли, что терять теперь нечего, раз уж так вот всё обернулось...
День 49.
Две босоногих девушки, танцующих передо мной цыганочку. Некогда, жаль, смотреть- в ноты нужно глядеть. Но мельком - ещё интереснее. Сплошное кружение, руки возносятся вверх и развеивающиеся волосы. Очевидно, девушки прилично подогретые. Судя по раскованности отплясываемых па. Ну и потом в разговоре - тот самый блеск глаз. А та одна, что постарше, очень даже симпатичная. Просто даже неудобно стоять. Стоишь и смущаешься - та, что красивая добавилась в друзья в фейсбук. Говорит, а чего у вас тут только ящерицы? Где фотографии? А я говорю - что только друзья могут видеть. Ну вот теперь, я приму Ваш запрос и... И кстати, Вам в галстуке хорошо идёт, и без очков. А кстати - отчего Вы сегодня не в галстуке? Признавайтесь, разленились ?Сиреневый оттенок, бежевый или даже желтый. Думаю про себя- ходил бы я у неё по струнке, ежели чего. А потом ещё пришла группа наших, набросала чаевых, играл трижды на бис. И в конце - Калинку. И опять девушки пошли в пляс. А я им даже забыл потом сказать, что таких уникальных гостей тут на этом корабле за все это время и не было...
Потом пошёл на джаз. Узнал от Перри, что завтра опять прилетают инопланетяне. Вновь воздвигнут санитарный барьер, а это значит под угрозой мой планируемый поход в Галерею за мак-буком. Не хватит времени. Отложить на недельку придётся. Зато - можно будет вдоволь выспаться. Вдруг опять приснятся босоногие отплясывающие цыганки... А то, что-то сплю в последнее время как-то несуразно. То опоздаю на автобус, то без конца весь сон - будто за что-то хватаюсь, перед тем, чтобы повернуть. Хватаюсь и будто тяну верёвку, чтобы можно было дальше идти, и будто если вот так не потянешь- то дальше и не пойдёшь. А в конце сна понимаешь, что глупо это, можно было ничего и не тянуть, и это все сплошная видимость, а может невидимость. Чувствую - возбуждён. Кофе? Джаз? Да нет, скорее те танцы. Или те гостьи? И одна из них, та что постарше? Завтра - опять Форт! Каким бы он ни был - всегда накануне это чувство легкой ошалелости. Вот будто заканчивается круиз - и вместе с ним, всё запланированное, всё, что в рамках... И в этот последний вечер - начинается лихорадка по завтрашнему.. по настоящему... по нагретому асфальту под ногами... по ветру, вырывающемуся из за угла, и дышащему на тебя с радостным жаром и возбуждением: ты такой же как я!.. по тем раскатистым океанскими волнам, что поджидают на берегу пляжа, где ещё ни разу не купался... Ах, этот барьер! Эти гуманоиды. Неужели завтра опять прилетят? И опять капитан Гас будет вести с ними дипломатические переговоры? А по всему кораблю - будет стоять запах химикатов: специально обученные люди будут пытаться вытравить занесённые с какой-то иной неведомой всем планеты, бациллы. А потом - выстроиться шеренга из взятых заложников, их будут выпускать с корабля по одному. И мне, быть может , тоже повезёт оказаться на свободе. Выпить хоть чашку небесплатного, не спионеренного, а за 3.48 американо...
День 50.
Ещё три часа сна!.. Ах, что за облегчение. Как обычно поднялся в 6.15. Думаю, позавтракаю сейчас и каким-то Макаром проскочу Санитайзинг барьер. Если он конечно вообще есть. Мало ли ходит слухов об инопланетянах. И вот уже иду на выход- сворачиваю по I-94 налево - и упираюсь в запечатанную Watertight door. Таки замуровали, демоны! Ну что ж, пошёл к главному выходу, а на улице-то ещё темно, время то вчера на час вперёд подвинули. Здорово, думаю в следующий Форт пройдусь по ещё спящему темному городу. А в этот - секьюрити филлипинка с короткой мужской стрижкой сказала идти спать. Можно ещё до 11. Целых четыре часа. Но один я потрачу на эту заметку и новое укладывание в постель. Потому как заметка просто требует безотлагательного появления на свет. Хотя бы даже потому, что когда проходил в столовую, глянул на часы, а там, где положено стоять цифре с сегодняшним числом - только три буквы dna. Отчетливо мелькнули в глазах и снова превратились в десятку. Ну я так даже и не удивился - инопланетяне то чай над нами. Да и эти три буквы, вдруг так ясно изобразившие неизвестность, даже очень складно подходили к мотиву сегодняшнего утра. Где потом в столовой, поедая традиционное варёное яичко с булочкой на завтрак, встретил взглядом проходящую мимо женщину. Ту самую, что пару дней назад так напугала меня в лифте. Когда я с гитарой возвращался из парка, и тут зашла она, и перегородила собой весь выход. Наверное, даже комар не сумел пролететь бы. Хотя откуда тут комары? Ну, значит и ящерица не прошмыгнула бы. Такой обширной была эта работница. Я был за спиной с гитарой, но даже и с ней - человек в лифте был куда больше. Думаю, ну ни дай бог ещё задавит лихом! А ведь дело для неё просто пустячное- просто вдруг ненароком повернуться или пару шагов назад ступить. Так, думаю, и прилипну пластилином к стене. Поди потом отдери меня! Но повезло, ее этаж был скоро и на душе тут же полегчало. А тут вот, она снова идёт! Хорошо, я вдалеке сижу. Тут увидел её чернявое цыганское лицо. Опустился ниже, чтобы прочитать, что было написано на её гигантских размеров футболке. И хотя было далеко, разобрать было легко ввиду шрифта тех букв- места для надписи было с пустырь для игры в какой-нибудь футбол. И что же там было написано? А вот что: «Если ты меня действительно любишь, то будешь со мной» И тут я снова содрогнулся, да так что даже чуть чаем не подавился. Я представил себе, как просто всего лишь одним легким движением руки способна она повалить почти любого мужчину. А потом вдруг отчего то представил ее - школьной медсестрой, и гурьбу детишек, ожидающей в кабинете прививки. И тот невероятный ужас в невинных детских глазах. И она - в белом халате, перешитом специально из простыни. Да и тот как следует не сходится. Бедные дети! Прыснул со смеху. Вчера - отплясывающие передо мной босые нимфы, сегодня- часы с загадочной датой, инопланетяне со своим барьером, и необъятных размеров люди в белых халатах с пламенными призывами на них. А может... я вовсе ни на ком и не на корабле?... Люди в белых халатах... И всё мне это лишь видится под воздействием всего лишь одной таблетки... Все эти предыдущие 49 дней... И те два предыдущих дневника, написанные тоже во сне... А возможно и более утешительное предположение, что со мной всё более менее ещё ничего, и это сам корабль - небольшая психушка. Хотя, почему ж небольшая? Очень даже вместительная. А я тут - журналистом зашедшим. Ну вот так час почти и прошёл... Три часа аккредитации на сон - и потом начнётся всё тот же новый день...
@@
Лежишь на койке без сна, и кажется тебе, что только и есть на свете, что хлопающие без конца двери. Они гремят так, что и самому Морфею не дано заглянуть тебе в душу и забрать ее с собой, в ту страну, где нет беспрестанно громыхающих дверей. Как уснуть, когда есть все эти двери? С грохотом захлопываются за теми, кто в них входит и выходит, потому что те будто бы соревнуются друг с другом- кто оставит за собой больше шума? По негласному правилу этой игры - двери нельзя затворить, из можно только захлопнуть. И идти себе на все четыре, заставив спящих, не участвующих в этой игре в прямом смысле этого слова содрогнуться: двери, с силой захлопываемые за три каюты- оставляют вибрацию на стенах твоей. Вздрагивает подушка, словно живая. И тут идёт 4 хлопка подряд, - никак не удаётся сделать самый громкий. И зачем вызвать maintenance чинить замок, если самому же затворяющему, очевидно, хочется победить всех в этой захватывающей игре?
Иметь одиночную каюту - далеко не панацея от всех бед, когда живёшь в гигантском муравейнике, наполненном отчасти ядовитыми, по ночам хорошо подогретыми алкоголем, муравьями.
День 120.
Как меня немцы в аэропорту проверяли.
Полтора часа между рейсами - это ровно ничего, если Вы попадаете во Франкфуртский аэропорт на Майне. Во-первых, выход из самолета после трансатлантического переПлёта ... о, написал так - пусть остаётся, всегда убавляет от этого времени ещё минут 20. Потом пока дойдёшь, даже быстрым шагом до паспортного контроля - ещё минут 10. А там - две очереди. Для бургеров и жителей ЕС, и для всех остальных. И точно вот не знаешь в какую из них становится - так как представить меня бюргером - никак не удаётся. Ну может, тогда житель ЕС - это уже ближе к действительности, но верится всё равно с трудом. В особенности - с каждой милей приближения к дому. Тогда, выходит стоять в очереди со всеми остальными? Но я посмотрел так на неё и передумал - все какие-то смуглые и явно не наши. И вот так пока будешь раздумывать над тем в какую очередь стать - проходит ещё пару минут. Потом наконец проходишь и это испытание и двигаешься в поисках своих ворот. А аэропорт - ой немаленький! Пока примчишься к воротам, почти бегом, ещё десять минут уйдёт. А там - ббатюшки! Очередь на проверку багажа человек в пятьдесят. Становишься - а вот уже до отлёта самолёта остаётся каких-то двадцать минут. И смотришь- как медленно немецкая таможня даёт добро- и понимаешь- не успеешь! Что-то надо предпринимать! Перелазишь через ограждающую ленту- и тут конечно к тебе сразу подходит внимательная немецкая фрау и просит показать билет. Ну думаешь, сейчас увидит, что мне кирдык с вылетом - и что-то придумает. Ну, например, угостит шнапсом или проведёт без очереди прямо к самолету. Но не тут то было- меня снова ждет хвост очереди. И вот ещё минут пять потеряно. Остаётся последнее оружие - сказать по французски , что я не ел три дня и вообще опаздываю к своему самолёту. И так вот героически продвигаешься через весь этот огромный хвост людей, каждому из которых преподносишь свой вариант беды: «разрешите пройти? мой самолёт через десять минут будет в небе...» «опаздываю, ой как я вас благодарю» «о, вы так милы, что позволили меня пропустить» «я ничего не ел три дня, можно я пройду вперёд?» И как по разному реагируют люди. Кто улыбается, кто изображает на лице недовольную гримасу, кто подбадривает - «всё будет хорошо! Вас накормят!» Кто - ноль на массу. И таким вот значит макаром я добрался быстренько за минуту до самой головы очереди. Но тут меня ждала ещё одна голова - нахмуренная голова немецкой фрау. Нет, сперва был немецкий хер. То есть, херр, конечно, господин. Он заставил меня выложить мой лаптоп из коробки. Контрабас - тоже каким-то образом запихнуть в специальный лот, что конечно же понятно было невозможно. И потом все это мееедленно поехало по конвейеру в голодную пасть сканера. Там обнаружилось у меня ещё каким-то образом бутылка Бурбона, которую купил в Дьюти-фри прошлого американского порта. Что нужно с ней сделать? Правильно, позвать ещё одного немецкого секьюрити, открыть, понюхать и распить. И вот зовут за тем специалистом-дегустатором. Пока его ищут, он наверное, где в подсобке уединился и там наедине чего-то дегустирует - идёт время, не идёт, а бежит! Десять минут до вылета! Или влета... Наконец приходит бюргер - и снова уходит в соседнюю комнату. Там он, запечатанную в вакуум бутылочку, запечатывает в ещё один вакуумный пакет - и наконец приносит мне. Я уже было собрался бежать - но тут приходит очередь быть подвергнутым осмотру моему контрабасу. Проверели строй, тембр и даже было начали пробовать исполнить начало известной темы Бетховена - тема Судьбы, я попробовал остановить этот процесс очередным воздыманием рук к немецкому богу - «Опаздываю, дескать!» Но, очевидно фрау с бюргером оказались атеистами и исполнив, ещё пару тактов мелодии - сократили мое время жизни ещё на пару минут. Затем, зачем-то перешли к досмотру чехла от контрабаса. А там - ужасная книга Стивена Кинга и... ещё одна покупка из Дьюти-фри -духи! Пока фрау начала читать книгу, опять позвали за тем самым секьюрити-дегустатор. На сей раз он зачем-то извинился и сказал, что ему придётся открыть и духи. Мне хотелось ему сказать, что можете и их попробовать, и вообще - забрать себе, хорошие духи, Голубой ангел, изысканный тонкий аромат от японского мастера, заберите их себе, и бурбон тоже берите - только меня скорей пропустите - пять минут! А мне ещё бежать двести метров до ворот и потом ещё на эскалатор, в надежде, что завершение посадки задержат хоть на чуть-чуть!Наконец и духи были обнюханы, и книга перелистана и я побежал с рюкзаком на спине, контрабасом на плече, лаптопом под мышкой и ещё бурбоном в руке. Счастье остаться со всем этим грехом на день в стране бюргеров мне как-то не улыбалось. И в итоге - я все же успел можно сказать в последнюю минуту. Правда, уже в салоне, объявили, что прибытие экипажа задерживается минут на сорок, а следующий самолёт в другом городе - у меня должен был отходить как раз через те самые сорок минут, так что... Но это - уже совсем другая история.
@@
Приехал. Чертовы бюргеры потеряли мой чемодан. Чуть не плачу - еду в такси по Одессе и вижу как вот-вот зацветут каштаны...
День 52.
На митинге музыкантов опять поднимался вопрос о количестве часов игры в день. Порешили на том, что играть больше не нужно. Ну, не совсем чтобы совсем не играть. А оставить всё как есть, только в Кронос - систему учёта трудового времени, заносить время на репетиции, принятия душа, пробежек на раннинг треке, словом всего, что способствует поддержанию игровой формы музыканта. Я же решил заносить ещё и вдобавок часы, отведённые на ведение дневника. Так и насобирается в день 6-7 часов, и никто больше не будет на нас косо смотреть. Разве что те, что действительно страдают астигматизмом.
@@
Мой дневник подслушивают?
@@
Все три сета отыграл наизусть. Одна парочка канадцев очень душевно слушала. Целых полтора часа. Я бы наверное с ума сошёл, столько слушать. Сказали вчера слушали с балкона. И завтра ещё туда заберутся. После каждой мелодии такие приятные улыбки. Не знаю, наверное никогда ещё не было так приятно играть. Вот что значит, когда тебя слушают сердцем. Пошёл жать им руки...
И опять по парку прошёлся батальон детишек-индейцев...
Уже даже не пишу, что пишу всё это на джазе...
День 53.
В ирландском пабе подходит мужчина и спрашивает : «По чем диски?» Говорю, как есть, что 15. «Тогда вот вам 40 - и я возьму два. Вы играете замечательно, magic left hand» О, сэр, ю а со кайнд!
И зачем ему два одинаковых? Но мне то что, если в красной коробочке для подаяний две одинаковых зелёных купюры?
День 54.
Поднялся около полудня, привет моей первой неделе на судне, когда вставал ещё до семи. Позавтракал в крюмессе- людно и шумно. С утра такой стресс для человека, всё еще отчасти пребывающего во сне. Что же снилось? Что-то такое... Не вспомнить, потому что быть может сплю до сих пор. Даже после того как час поиграл в кабине на гитаре, Over the rainbow и Playing love. Сижу на задней палубе, под грохот воды. Думал почитать записки пиквикского клуба, но что-то не заходит. Может, слишком мелкий шрифт или слишком далеко это всё от моего сегодняшнего сна. Будто вновь засыпаю под этот грохот воды. И никаких мыслей в голове не удерживается. Кроме: ещё посидеть так до полтретьего и успеть на обед в гостевом винджаммере: со вчерашнего дня я - та-да!- перестал быть вегетарианцем. Восемь с половиной недель стажа. Просто, потом трудно будет подобрать взрослый 27 размер брюк. От рыбы оказывается не поправляешься, а только убываешь. А может, ещё и немеешь. Вот, сполошные троеточия...
День 55.
Вчера на джазе научил Тревора новому русскому слову. Его заинтересовало, как будет rebel. И мне ничего другого в голову не пришло, окромя «повстанца». На что он мне: Thanks, Йа... сумасшедший по-встанетц !» На следующий день совершаю моцион по Косумелю, и думаю, может не то слово я подобрал? Но ничего другого, окромя повстанца в голову не приходит. Ну, не «нигилист» же он, в самом то деле!
Хотя вот тут ещё чуток походил, и подумал об ещё одном переводе слова rebel - чмо. Ну хорошо, что мне оно вчера в голову не пришло, а то бы Тревор мне в ответ с заговорщической улыбкой изрёк «Я сумасшедшее чмо!» Нет, уж лучше пусть будет повстанцем, мятежником, контрреволюцией, нигилистом...
@@
Новый корабельный дневник, уже за четвёртым номером, буду вести с 25 января по 30 мая на самом большом круизном судне на свете. Нашёлся издатель! Если к тому времени ещё буду вести дневники...
@@
В Косумеле за три часа прошёл 12, 8 км. Направился в даун-таун, но на сей раз - ничего особенно вдохновляющего. И, конечно, как было отыскать ту лавочку с черно-белым ушастым псом и его зубастой хозяйкой - как же её звали то?- , куда ненароком попал в прошлом году. Или уже позапрошлом?.. Как и не попал на ту улочку с раскидистой тенью от высоких деревьев, где обитала сама тишина... Кругом - пестрые витрины, мексиканцы зазывающие туристов в свои магазины и ресторанчики... У одного из них- гитарист в шляпе, с блестящим на солнце инструментом в руках, подходящий выборочно к столиками с сидящими парочками: «Не желаете песню? Cancion?” И все как один не желали. Даже та парочка, что состояла из двух мужчин. Но может музыкант не знал такой песни?..
День 56.
Последний час моей сайд-джоб... Вместо остальных трёх- джим и 3 км. Теперь будет ещё больше свободного времени.
Душ, обед, досмотрел Место Встречи. Потом просмотрел на телике фотографии с моего последнего путешествия в Х. Фотки того чуть заснеженного, морозного утра, когда шёл пешком с поезда к кафе и затем снятой квартире. Шёл и фотографировал дома, арки, улицы, купола колоколов, вьющийся снег возле Львовских круасанов. Кусок реки... Утки в ней... Серое, снежное, долгое утро... На Сумской - в одном кадре жигули и запорожец... И если бы не вывески кругом - можно было бы подумать, что снимку - черти сколько лет... И снег- сыпет, сыпет... И что дальше- никогда в жизни не скажет... Смотрю, листая эти кадры- будто и правда из какого-то позапрошлого... Наполненного своим неповторимым смыслом... Ключевое слово - неповторимым... И мне теперешнему - находящемуся за пять тысяч миль оттудова - нету в нем места... There is no place for us... There is no time for us... И вдруг кажется - не вернусь, не смогу сюда больше вернутся!.. В этом месте - у каждого человека, у каждого кирпичика в доме, у каждого зернышка этого кирпича - своё значение, своя жизнь... Вон тот человек с портфелем спешит на работу... В парке - включили фонтан... Его струи бьют в безымянное серое небо... С дерева сорвётся шероховатый лист и ветер поволочет его по подворотням... А где-то в кафе с названием Маленький Париж - у стеклянной стойки закажут шоколадный чизкейк... Тысячи и тысячи «одновременно»... И одно крохотное, ничтожное твоё- выдохнул, и смотришь как пар выскочил изо рта... Что ты здесь делаешь? Неужели и правда- приехал, чтобы сходить два вечера в театр? Какое прекрасное объяснение своей бессмысленной глупости... Как и тут - живешь, ради того, чтобы вернуться... А никакого возврата нет, ничего не вернёшь!..
День 57.
Таки придётся работать больше. Четыре сета вместо трёх. Музыка на круизных судах и так была поставлена на конвейер. Теперь - это просто массовое производство. И я вступаю в эту эру. 24 сета в неделю. Благо, что в неделе - только семь дней. Хорошо, что хоть никто пока не догадался ввести нормативы на ведение дневника. Ударим музыкой по гостям! Да здравствует количество, перерастающее в качество! Правда, неизвестно в какую ещё сторону. Все ноты будут на месте. Но что будет между тех нот? Это просто заработок под изящным прикрытием вывески «classical guitar concert under stars in central Park”. Теперь это просто деньги. Наконец-то это можно смело признать. И я -один из тех мистификаторов.
А расписание на неделю музыкального отделения всё в перечеркнутых линиях, оставленным чем-то острым... Хулиган среди нас?
Купил мак. Приятный наощупь. Медленно провожу рукой по гладкой прохладной металлической крышке, вот, оказывается, кого я глажу на этом судне.
Горячий душ после рабочего дня. Чертовски устал, но счастлив. Счастлив тому, что голоден, что сейчас переоденусь и пойду пить кофе на джазе. Там мягкие диванчики- выбирай любой. Или садись в огромное кресло, в котором утопаешь как олимпийский чемпион в лучах славы. Завтра опять четыре сета. Вот! Может, пора начинать пить виски? Перри вот как раз запел It’s a nearness of you. Может, это он тоже про это? Ох, думаю, выпил бы я сейчас с кем-нибудь что-то погорячее Latte Macciato! Нет, не с кем-нибудь. Но с кем, с кем? “Oh, my wildest dreams comes true!”
На половине контракта из ирландского пивного паба перебрался в представительный Скунер бар. Как давно здесь я не был, как давненько не играл, сидя за роялем! Сидя за роялем, играю тем не менее на гитаре. Каждый день теперь первый сет буду проводить здесь. Днём. Когда мало кто тут обитает... Кому же я буду играть? Хмм...
Придумал - буду играть своему дневнику! Эти мысли берутся уже от переизбытка кофеина. .... Кофейные мысли?..
День 58.
Нечего и записать... Всё идёт своим чередом. Блюз сменяется time for a romantic tunes... Сет - пятнадцати минутным брейком... Затем снова сет... И снова брейк... Кофе на джазе... Джим... Правда, сегодня он не состоялся: лестница ведущая к залу была перегорожена верёвкой с табличкой с надписью “danger”. Русские слова - сменяются английскими... И вот только два sea-дэя подряд... Потом Сент-Мартен, Сан-Хуан и Лабади... И потом Одесса. Ха-ха - через два месяца! «Приодеться» - рифма к Одессе. Эх, сюда бы товарища Камю!
@@
Никогда раньше не доводилось мне жить в общежитии. И вот, что называется, дожил. Свезло таки. И где? Каюты самого большого круизного лайнера на свете. И что же? Два часа ночи - а там, из коридора доносится лошадиное ржание. Но это все-таки не лошадь, а смеющийся человек. Правда, ржёт как лошадь. И что ему там так может быть смешно? Причём, каждый день. По ночам. Не мешало бы, показать его специалисту по смешным заболеваниям. Но кто ж это сделает? Конечно, можно позвонить филлипинскому секьюрити, и сказать, что тут человек ржет как лошадь. Но это как-то самому смешно начинает становиться. На всякий случай - это смеётся девушка. Должно быть девушка. Не знаю, не видел. Но должно быть англичанка. Английская породистая, может даже и скаковая. А ещё тут - есть одна обезьяна. Но та гогочет обычно в дневное время. Какой-то самец. Смех - как у редкостной макаки, ей богу, не вру, можете сходить в зоопарк проверить. Или сюда заглянуть. Ночью - здесь веселое время. После напряженного трудового дня люди снимают стресс тем, что мешают другим спать. Homo homini lupus est. Точнее, не lupus - а гиббонус. Ну или лошадь. Смотрите, без конца заливает. Я даже боюсь себе представить, как она может выглядеть. А ещё тут такое правило: по возвращении через жилые коридоры, мимо ультратонких дверей, звукоизоляция на американском судне куда хуже, чем в советских квартирах, особенно в ночное время - хорошим тоном считается во весь голос пустить друг дружке пару шуток, заржать, вскрикнуть, сказать “bye” и громко грюкнуть дверьми, на время воцаряя тишину. Шаткую, как столик с подпиленной ножкой. И только на время, вплоть до появления новой партии животинок. Пьяные, волочатся в свои кротовые норы, чтобы на следующий день попытаться снова стать людьми. Но какой там! Вот, опять заржала эта самая. И мне, прям честное слово, хочется её передразнить, попытаться повторить это ржание. Рассмеяться до слёз. Дескать, ну просто кунсткамера плачет! Да, что и говорить, нервная у меня работа. А всё потому что общежитие. Свезло мне, что тут ещё добавишь! Бесплатный цирк и зоопарк вместе взятые. Ещё 61 ночь представлений.
День 59.
Сломал ноготь! А это значит- подрезай остальные. А для гитариста - это как подрезали крылья. Был уже такой опыт во время первого моего ведения дневника. Совсем другие ощущения от игры. Совсем другой звук. Точнее его отсутствие. Но впрочем гости всё равно этого не заметят. Ну и мне значит надо не брать в голову. Надеюсь, две недели пролетят быстро. Нацедил остатки кофе из накрывшейся кофемашины. Конечно, на джазе. Ребята четвёртый сет подряд играют. Вспоминаю как прошёл день. Ничего экстраординарного. Джим, пробежка, проданный диск, шум и аплодисменты в парке. А в скунере - мне пожалуй больше играть по нраву. И звук намнооого лучше, и свет, и тихо вокруг. Не то что сегодня в парке. Весёлая компания за соседним столиком и там смеющаяся леди. Так смеющаяся, что вот не вру - барабанные перепонки аж резонировали. Хоть в конце пачку чаевых мне в копилку бросили. Правда все по доллару, но в итоге набралось 18. Думаю, надлежащая компенсация мне за смех в уши в течение часа. А ночью снился мой бывший ученик по гитаре. Тот самый талантливый, Артемка. Что дескать я вернулся из рейса и он мне на фоно играет. Причём такую сложную вещь. А ведь учился гитаре! И я хочу записать его игру на видео. А он ещё и вдобавок поёт, да ещё и как-то на несколько голосов, во сне только такое возможно. Но впрочем он очень талантливый, почему бы и нет. Два с половиной года его уже не видел - и тут вдруг вот. Он немного подрос, должен был больше, и этому я удивился.
День 60.
Во время дрилла (9-45 - 11.00) стоял у спасательной лодки и спасал себя от скуки тем, что периодически доставал из кармана маленькую книженцию и вычитывал оттуда одну за другой японские хайки. Так, одну даже заучил на память, так она мне понравилась:
Ой, не бейте муху!
Руки у неё дрожат...
Ноги у неё дрожат.
День 61.
Олд Сан Хуан - 7.45. Звенит будильник на телефоне, но можно же поспать ещё часик. Будет тоже нормально.
8.45 - опять сигнал. Да что ж такое! Затушить. Перевести ещё на час позже и - спать. Тем более сны такие снятся. О прошлом и будущем, о заоблачном и сказочном. Вижу - дедушка на небольших таких ходулях. И я к нему прижимаюсь, обнимаю. А зачем спрашивается ходули? Ну как же - чтобы восстановить то самое ростовое соотношение в прошлом. Я то - подрос, а дедушка - нет. Дедушка умер. 25 лет назад. А вот сегодня в 8 утра мы снова увиделись. Как тогда в детстве. Только дедушка на ходулях. И как опять не хотелось возвращаться обратно! Гулять там, по тому городу детства, исследовать улицы и закоулки, читать вывески на магазинах, смотреть как люди выходят из серого троллейбуса... Идти по направлению ветра и смотреть как он треплет в парке верхушки рябин и сосен. И смотреть как между плит - прорастает трава, а кое где даже и одуванчики. Эх, остаться бы хотя бы всего на один день! Но как всегда нельзя - то поезд на вечер, то не сдаденные экзамены дома. И как всегда - вдруг просыпаешься. С этой грустинкой - что нельзя остаться. Но может все таки можно? Почему бы не перевести будильник ещё на час! Проще простого. Просто - спать. И видеть несбыточное... Чувствовать то, чего никогда уже не доведётся ощутить. И правда - целУю уже девушку. Она лежит на моей кровати. Но во сне это вовсе ничего не значит. Значимо только чувство: вот я накрываю её губы своими губами, за миг до того, понимая, что откликнется. И она откликается. Губы у неё тонкие, рот большой. Волосы длинные. Глаза даже запомнил: то ли синие, то ли серые. А может - такие и такие. Главное- она откликается. И мы целуемся. Мы обнимаемся. Мы наслаждаемся этими мгновениями, которое возможно только во сне. Ведь там - все так по-настоящему. Там только «сейчас» и не может быть никакого будущего.
12.00 - со скамьи в Сан-Хуане видно как вдалеке, сквозь зелень деревьев, голуби вспархивают с балкона. И слышно - этот сон. И словно взлетевшие голуби - его продолжение. Этот старинный балкон в углу серого здания, на фоне голубого неба за ним... И тот долгий-долгий поцелуй... Вот она - реальность. А выдумка - что на корабле вот уже через двадцать минут нужно будет играть четвёртый за день сет. Выдумка- что недоволен звуком гитары, ибо пришлось срезать ногти. Что опять пойду после на джаз и буду сидеть с кофе и слушать все те же повторяющиеся изо дня в день мелодии... Это все такая выдумка! (Ну да, кто-то же выдумал эти мелодии!) А правда - эти вспорхнувшие из сна голуби... Этот неведомый поцелуй, это внезапно открывшаяся любовь, и с такой же скоропостижностью - ушедшая в мир памяти. Вот это правда. А все то другое - ты видишь, каким оно все вдруг сделалось далеким-далеким...
23.43. Отыграл четвёртый сет. Впереди ещё 196.
День 62.
Выходной на Лабади. Только теперь, после введения четвёртого сета,
выходной получил настоящую ценность. Под пальмами читал триллер Джона Сэнфорда Golden prey. Оказалось и правда, как предупреждал С.Кинг, захватывающе.
Каждую неделю мы на Лабади! Так часто, что даже родился вдруг новый глагол - лабадийствовать.
Вечер. Встречаю закат на running track. Захотелось даже побегать. Приятный ветерок. Солнце присело на лабадийскую гору, на несколько минут создав вполне себе реальную иллюзию крокодила с горящим красным глазом. Конечно, не такого, которого видел в сегодняшнем сне. Тот был довольно маленький, я за ним крался, чтобы он меня не заметил и умотал в конце концов своей дорогой. Но в мгновение ока он очутился в моём стакане с водой. И как он туда успел запрыгнуть? И главное как - сумел поместиться? Я тотчас же выплеснул стакан с крокодилом прочь, и вот также меня выплеснуло из сна.
День 64.
На пляже в Лодердейле! Только что вылез из бушующих волн. Стою и сохну под океанским бризом. А он такой сильный, что звенит в ушах. А он такой приятный, что невольно улыбаешься. Прямо с океана, на тебя. Снова спряталось солнце за тучи. И теперь он уже чуть-чуть щекочет, но такой же неумолкаемый и сумасшедший. Или сумасшедший - это я? Вот на линию берега спикировала огромная белая чайка. И тут же - вновь засветило солнце. Ослепительное и неповторимое. Побежали мурашки по сохнущей коже. Руки чёрные и светлый живот. И пару ещё не высохший морских капель на плече... Да, если и есть рай на земле - то он на море.
Потом фотографировал местных чаек. В конце концов замёрз, иду на кладбище, греться кофе.
На кладбище. Опять окунулся в мертвую тишину. Солнце как раз спряталось, и кладбище предстало во всей своей таинственности. А вот и они- индюки! Хмм. пока я тут - вот уже два месяца - они успели и подрасти! И снова - черёд солнца. Ветер. Мерно позвякивают на ветках поющие колокольчики. А может - сигнал, что я в гости пришёл... А по пути шёл и думал, как мало человеку нужно для счастья. Всего лишь слегка продрогнуть на океанском ветру, идти обратно, выбирая солнечные места и ещё греть себя мыслью, что была бы сейчас рядом ты!.. И так вот мерзнуть - и согреваться, мерзнуть и согреваться в нашей компании, в твоих объятиях и добрых словах, в твоих шутках, строя шуточные планы на вечер, завтра, жизнь... Пальцы покалывает, - всегда так, когда замерзаешь. И рядом - ты, и холод лишь только прекрасное средство, чтобы согреться. А сейчас - слышу тонкий звон поющего ветра над головой, и вот - снова оказываюсь на кладбище, один...
Я пью кофе, американо эспрессо, регьюлар сайз, 4 пакетика сахара Домино, размешиваю длинной трубочкой. Я опять всё тот же Макс. Все тот же Джефф принимает мой заказ. Заряда телефона хватает как всегда не надолго. Я выпиваю кофе и возвращаюсь назад через кладбище. Мне хочется кричать. Но я просто говорю в голос. Говорю сам себе, говорю белкам. фотографирую их замершими на ветках и уставившимися на меня огромными удивленными глазами. Я фотографирую причудливые послеполуденные тени от веток деревьев. Моя тень вплетается в их неповторимую игру. Наши тени - одной темной крови. И я - будто бы только тень. Пожимаю лапы теням от веток. Изгибаюсь, мои пальцы удлиняются, мои мысли - тоже оставляют тени. И вот они - тут... Тени моих мыслей, моих чувств, тени меня, мои тени, я сам. Продолжаю говорить вслух, когда не фотографирую. Фразы резкие и почти бредовые. Но только они - имеют сейчас значение. Я думаю: может зачеркнуть всё и начать всё по новой? Но жизнь - не слово, его не перечеркнёшь короткой чертой. Я злой, я чуть не плачу от того, что всё идёт по кругу, а я - как всегда в его стороне. Я чуть не плачу уже подходя к порту, когда вижу лысоватого в футболке, обгоняющего меня по противоположной стороне на длинном велосипеде с низкими колёсами. Я чуть не плачу оттого, что вдруг вспоминаю, что когда-то - это было моей мечтой, моим желанием - купить такой велосипед. И вот теперь - моя мечта за много лет и тысяч миль, преспокойно объезжает меня. Моя мечта, - уже не моя. А лишь далекое воспоминание обо мне . Так быть может однажды я увижу где-нибудь на улице и тебя. И вот также - весь задрожу, чуть не расплачусь: я когда-то мечтал о тебе! И вот теперь ты - просто ты... И я - просто я... Падаю на мостовую капелькой слезы... Что от меня осталось? Что со мной? Обрывки мыслей, чувств - словно позабытые после праздника гирлянды, ленты и конфетти... Вот кто-то отдергивает меня рукой... Я повис на ветке, скрутившаяся ленточка... Что я такое? Может само содрогание... Я не знаю. Может, просто неверное отражение света...
@@
Наконец-то, после четырёх дневного перерыва зарядили бобами на джазе кофемашину. А я вот почти полностью разряжен. Отыграл четыре сета, и кроме девушки, протянувшей мне три бумажки по доллару, никто не обращал на меня видимого внимания. А вообще, сейчас пришло в голову, хорошо бы, чтобы можно было играть невидимкой! Хотя ... кто бы со мной тогда пошутил из гостей, ответив на мой вопрос, играет ли он каком либо инструменте - «радио»?
What are you doing the rest of my life ? - тем временем затянул Перри. Второй стакан капуччино подходит к концу. И... я снова полон сил! Чтобы ещё кружок пройтись по раннинг треку, подышать ночным океаном, съесть яблоко, банан, пару йогуртов, и посмотреть перед сном 38-ю серию Петербургских тайн. А может, даже ещё и почитать детектив!
День 65.
Этот круиз - короткий, пятидневный, снятый ассоциацией Beachbody. Потому вокруг гуляет полно молодых пляжных тел.
Джим после недельного перерыва. Потом пробежка. Ах, как же приятно душе и телу. А почему бы и нет?
После такого рабочего дня готов всех любить. Так ноги отсиживаешь, столько часов подряд в ноты глазами утыкаешься... Ты - небольшое светлое пятнышко( из-за света лампы над пюпитром) в тёмном гудящем парке. Но вот, смолкает гудение - и всех конечно готов любить. Особенно в преддверии кофе на джазе.
Возвращаясь на заключительный сет в парк, неожиданность - щедрый гость дал «двадцатку» чаевых. Причём, он сидел на предыдущем моем сете, затем в парк вероятно пожаловал отряд юных следопытов. Искали космос. Cosmos - are you there? - всё повторяли выстроившиеся по парам детишки. Но хоть уже не индейское улюлюканье, а что-то более осмысленное и философское. Впрочем, не менее громкое. Как раз подошло время брейка и я спешно ретировался в столовую на легкий перекус. И вот как вернулся - гость сразу ко мне с благодарностью. Неужели, целых 15 минут меня ждал? Вот так так! Вдвойне приятно. Оно в общем-то и скрасило всеобщее равнодушие пляжных тел к гитарной музыке, и их громкий нрав. Вот и сейчас - пожаловавши на джаз, но не чтобы послушать музыку, а чтобы просто погомонить. Как же - тут такой располагающий к беседе интерьер. А бравой четвёрке музыкантов - выводить свои соло под аккомпанемент вокзала...
День 66.
Встречаю закат возле поручней на беговом треке. Ветерок! Такой картины ещё не видел. И хоть солнце опять зайдёт предположительно за все тем же лабадийским крокодилом - сейчас там кто-то тонкой кистью аккуратно нарисовал темно-белые, отдающие синевой облака. Спокойно так. Тихий шелест волн, корабль идёт на 10 узлах. А на мне - и ни одного нет. Все развязаны. Во всяком случае - сейчас. Пока. Пока необыкновенный свет этих - уже и не разберёшь - гор или облаков - отражается в волнах ласковым шепотом, а ветерок - словно нечаянный- обдувает тебя всего, а сам ты склонился одним локтем на перила, беззаботно и легко... И вдруг- кто-то словно бы подпоясал облака! Ровными светлыми просветами оттенил их уже темно-синюю густоту. По всему горизонту! Словно проехалось пару комбайнов, оставившие за собой следы от колёс. Или теперь - это просто чья-то могучая рука, показывающая во всей красе свои налитые железом мускулы?
@@
На квартете Перри в парке. В компании с атлантическим ветром и бокалом австрийского dry white Gruener. Нашёл для себя, что неплохо так сидеть под инструментальную обработку Moonlight in Wermont. Звезды на небе. Волосы во все стороны. Тихо так, гостей никого. Проверил, как это быть гостем, сидящим на музыкальном вечере. Завтра - буду сидеть уже по другую сторону баррикад.
День 67.
Впервые на шоу фигуристов «1887: путешествие во времени». Дважды в день, трижды в неделю они путешествуют. Я тоже отправлюсь в путешествия, когда открываю страницы своего дневника. Так, через несколько сот лет прочту, что после шоу - отправился покушать на 16-й дек в винджаммер, а тут - полнеба в штормовых тучах! Только зашёл вовнутрь - и тут как польёт! А вид из окон винджаммера - будто заслонило все белой пеленой. Ветер открыл автоматические двери - и оттуда ворвался ливень, ветер, ненастье. А я - доволен, а мне - хорошо. Как же по мне - такая погода. Когда одна стихия поглащает другую. Когда математический анализ и открытия психологии- всего лишь неточные цифры и небольшие смотровые щёлочки во Вселенную. И что за шоу фигуристов по сравнению с разбушевавшейся стихией? Хотя и шоу - посмотрел бы ещё. И ещё разок заглянул бы в виндджаммер - свежий ямайский хлеб с аккуратной плиткой проволонского сыра и нежной долькой тающего во рту прошутто! Ну как тут не заглянуть ещё?
День 68.
Я опять заглянул в открытую дверь. Она по-прежнему сидела на диване с книгой в руках.
«А что там в конце случилось с главным героем?» - спросила она.
«Ой, я дал тебе эту книгу, а сам так и не дочитал...»
Я сел с ней рядом. До этого я и видел её только раз, сегодня утром, когда отдал почитать книгу. Неизвестно какую книгу, на каком языке, с неизвестно какими героями. Но какой-то художественный роман. И как её зовут я тоже не спросил. Но и было ли у неё имя? Как вдруг она взяла мою руку в свою, сжала её и стала целовать мои пальцы. В этот момент я понял, что всё это неспроста. Должно быть, она хотела нежности как и я. Не хотела быть одной с книгой. Уж лучше - одной со мной. Хотя бы на минуточку этого сна, в котором мы снились друг другу...
@@
В каюте так тихо. Только едва слышно работает холодильник. И будто бы то, что всего каких-то пол часа назад стоял на одной из улиц Багам и смотрел на заброшенное здание гостиницы, в полуоткрытое окно, в проеме которого трепыхались на ветру обрывки штор, возможно который год уже трепыхались, - будто бы это все тоже ещё один сон, ещё одна милая выдумка. До Атлантиса дойти так и не додумался, вроде как дождь помешал, а может устал выдумывать. Остров скатов - попробую придумать уже послезавтра, когда мы снова пристанем к воспетому острову.
If that’s your passion - go after it!