И все же, несмотря на мрачную ауру этого печального места, тюрьма приносит вам почти каждый день и почти каждую неделю радости, на которые на воле вы бы и внимания особого не обратили. Здесь же они становятся праздниками вселенского масштаба. Вы ждете их, мучительно считая дни, часы, минуты. Вы трепещете перед этими мгновениями, стараясь их продлить, удержать памятью каждый миг. Это – 6-минутные телефонные звонки домой и свидания. И это, действительно, Божья благодать. Неважно, что охранники всеми силами стараются „стереть“ из вашей памяти это прикосновение к воле, вытравить из сердца чувства, возвышающие вас над колючей проволокой. Важно, что вас любят и ждут! Важно, что ваша любовь становится все сильнее!
„6 минут“
Шесть минут, - так мало и так много:
Десять фраз, как сполохи Вселенной,
Ожиданье родника дорогой,
Омовенье влагой вожделенной.
Где-то рядом серебрится голос,
Но не тронуть губ прикосновеньем,
K трубке льнет прохладой нежен волос,
Не к руке, горящей в нетерпеньи.
Не глазам глаза дарят сиянье,
И слезам не встретиться в смешеньи,
Сделай, Боже, наши “ не гулянья”
Светлым завтра, счастья утоленьeм.
Времени познанье в совершенстве –
Шесть минут: блаженства нескончанье,
Несравненно много для блаженства,
Несравненно мало для молчанья.
„Свидания с тобою родниковые ...“
Свидания с тобою родниковые
Мне жажду встреч в разлуке утоляют,
Сиянье глаз медово – вересковое
Надеждой раненную душу наполняют.
Миг ожидания, касанья чудный миг,
Твой облик, голос, нежности дыхание,
Бальзам диковинный, живительный родник:
К губительной тоске непривыкание.
Дай времени, Господь, в достатке мне,
Неволю пережить, ожить, не сдаться,
Что б наяву, не в грезах, не во сне
C любимою любовью сочетаться.
Я поведу тебя в храм, там
Нас обвенчают на вечные веки.
Кабы дождаться я смог, Бог,
Благослави в благодать поверить.
Нежная моя девочка,
Славная моя сладушка,
Ты – как сирени веточка,
Свет чистоты радужной.
Завершая повествование, я ещё раз хочу подчеркнуть, что главными уроками А.И.Солженицына почерпнутыми мною, австралийским зэком 21 столетия, стали в первую очередь не та схожесть полицейско-прокурорско-судейской системы СССР
эпохи Сталина и современной Австралии, - имею в виду не формальную схожесть (с формальной точки зрения австралийская система вполне демократична), а сутевую, - но те духовные процессы, которые тюрьма, не как „пропасть“, а как „важнейший излом жизни“ детонировала в душе писателя. Именно, этот духовный свет и стал для меня светом в конце тоннеля, за который я так благодарен Мастеру.
„Узники великие России“...
Узники великие России
Ссылок, тюрем, лагерей и каторг,
Вам – из сердца глубины: „Спасибо!“, -
За терпенье, мужество, что святы.
Судьбы ваши, как бесценные уроки,
Познаю в тюремном повседневье,
Может, оттого не страшны сроки,
Что стараюсь жить в „железных“ нерве.
Не сравнить страданья наши,знаю,
И в Крестах, и в Тишине Матросской,
A ГУЛАГ – как несогбенных знамя, Вечности легенда, притчей россыпь.
Вечности легенда, притчей россыпь.
Но всё явственнее, глубже ощущаю
Узы братства через расстоянья,
Схожесть боли и судьбы печальной,
И желанной воли ожиданье.
Послесловие
Возможно, многие читатели воспримут мое повествование как антиавстралийское по сути. И даже до некоторой степени исполненное ненависти к Зеленому континенту. Хочу со всей убежденностью заверить: это не так! Я влюбился в эту страну с „первого взгляда“ в 1997, и продолжаю искренне любить Австралию и ее жителей. Я безмерно благодарен тем из них, кто поддерживал и поддерживает меня в заточении. Всегда буду помнить преданность студентов, их родителей, наших коллег и друзей. Это дорогого стоит.
В то же время, я уверен, что любить страну вовсе не значит замалчивать пороки и язвы, накопленные обществом за два столетия.Когда я пишу о язвах СССР, о геноциде Сталина, это вовсе не значит, что я не люблю страну, где я родился и вырос, страну, меня воспитавшую, давшую образование, культуру, всё, о чем может мечтать современный человек. Я хорошо помню, что мой отец, в 17 лет добровольцем ушедший на фронт Великой Отечественной, поднимался в атаку с именем Сталина на устах.
Но я также не могу забыть, что моя незабвенная учительница, великая еврейка Регина Самойловна Горовиц, всю свою жизнь подвергалась дискриминации только потому, что во-первых, была еврейкой, впрочем, как и миллионы советских людей еврейской национальности, а во-вторых, потому, что „имела неcчастьем“ быть родной сестрой всемирно известного американского пианиста Владимира Горовица. Мне никогда не стереть из памяти факт, что коммунистические лидеры запретили проводить панихиду, в связи с ее кончиной, в Харьковской консерватории, где она проработала 40 лет.
После всего, что случилось со мной в Австралии, я не могу молчать. И дело не только в том, что я был несправедливо и незаконно осужден и разлучен с семьей; что на мою жизнь в тюрьме, по вине властей, покушались; что меня лишили австралийского гражданства, не дождавшись исхода моих апелляций (см. прил. №19); что ежедневно я подвергаюсь нещадному унижению молодчиков-надзирателей, не имеющих малейшего представления о культуре и сострадании; что все мои попытки с помощью неоспоримых фактов доказать мою невиновность наталкиваются на непробиваемую стену политико-юридической машины; что состояние моего здоровья ухудшается с каждым днем, т.к. 4 года я закрыт в одиночной камере 22-24 часа в сутки и не могу полноценно двигаться; что почти 5 лет я не дотрагивался до фортепианной клавиатуры, т.к. тюремное начальство классической музыкой не интересуется.
Дело в том, что взгляд с этой стороны решетки на Австралию открыл мне вещи, о которых я раньше не подозревал. Я не знал, что не существует людей плохих и хороших: все люди достойны любви; что сострадать - значит страдать вместе, либо - вместо, а не просто „отстегивать" миллионы на благотворительность, оставляя себе - миллиарды, и проигрывая их в казино, либо строить суперкомфортабельные тюрьмы и при этом, относиться к заключенным как к рабам, лишенным чувства собственного достоинства; что достигнув высочайшего уровня материального благосостояния и экономики, можно внутренне оставаться малокультурными и поверхностными людьми, боготворящими лишь спорт, не понимая, что уровень развития серьезного классического музыкального искусства и его представления за рубежом есть показатель зрелости общества и мудрости государства, показатель во-многом определяющий международный престиж страны.
Я очень надеюсь, что "Уроки А. И. Солженицына" "встряхнут", по-меньшей мере, русскоязычное население Австралии, а возможно, и диаспоры других стран. Хочу верить, что когда-нибудь наступит время, и люди перестанут делить мир на государственно-административные единицы, станут жить на Земле единой, любящей друг друга семьей.
Австралийские тюрьмы, 2005-2009
Продолжение следует