Ох уж, эта нынешняя соловьиная ночь! Будит она воспоминания…
Помнится, на новеньком мотоцикле уехали мы за десятки километров к речке, славившейся омутами, где, по рассказам одного мужичка, жили старые щуки. Ориентиром служила нам разрушенная церковь, а рядом – неказистая деревушка по имени Пшёнка.
Приехали, когда смеркалось. С нами был шестилетний сынишка. На бережку равнинной, полноводной тогда речки, развели костерок. На прутиках поджарили привезённые колбаски и кусочки сала. Из большого термоса напились огненного чая, приправленного растущим неподалёку чабрецом, и улеглись спать на надувном матраце, положив в середину нашего мальчика. Заснуть, однако, долго не удавалось.
Были первые числа июня. Над догорающим костерком столбом вилась белеющая мошкара на фоне тёмно-синего, без единого облачка неба. А в соседнем овражке, в зарослях недавно успевшей отцвесть черёмухи, заливались, с ума сходили соловьи. Да, возможно ли было спать под дивный этот концерт в нашу честь, потому что никаких других слушателей вокруг, а, казалось, и в целом мире, не было, лишь вдали, почти невидная, светилась последними огоньками Пшёнка…
Проснулись мы с сынишкой поздно. Солнце уже высушило росу. Горел костерок, радуя уютным теплом среди знобкой ещё прохлады. В котелке закипала уха из окуньков и плотвичек, а рядом, на травке, лежала и ждала своей очереди нырнуть в душистую ушицу, выпотрошенная щучка. Соловьи умолкли, и стояла тишина, нарушаемая только стрекотом кузнечиков.
Почти полсотни лет той ночи. Кажется, навсегда ушли те безмятежные, тихие, мирные времена. А жаль! Но ведь были...