Этот рассказ является последним из серии рассказов о летних походах нашим отрядом «бледнолицых» под предводительством «вождя» Куриная Смерть.
Мы даже не заметили, как мигом промчалось лето с бесконечными сельскими делами и заботами, рыбалками, ночевками и походами. Вспоминали — сколько землянок было построено? То ли десять, то ли двенадцать? Все не упомнишь…
Однажды осенью, перед школой, решили сходить напоследок в землянку к совхозному саду, покушать слив, яблочек, разжечь печурку, посидеть в тепле, погрустить об уходящем лете.
— Курочку бы… — мечтательно произнес «вождь», — давно не кушали.
— Ага, размечтался! — язвительно заметил Витек, — хозяева давно их закрыли в сараи. Осень на дворе, да и на лис стали грешить, куры часто пропадают, - а про «главного Лиса даже и не подумали!»
Посмеялись… Да, проблема… В сарай уже не полезешь — чревато…
— Слыш, поца, — у деда Митяя давно лежат, не сложены, дрова. Пойдем, спросим, может надо помочь, а он рассчитается курочкой или петушком. Я видел у него в загоне много! — предложил друг Миха.
— Идея! — поддержал его Колёк, — потопали к нему!
Пришли к деду Митяю, спросили про дрова.
— Ой, робяты, как вовремя-то пришли! Скололо бок, дыхнуть не можу, уже пять дён гнуся, — с дрожью в голосе произнес дед.
— Дед, а ты нам курочку, или петушка дашь, вместо платы за работу? — спросил Толик.
— Дык, куды деватьси, конечно дам, — развел руками Митяй, — тока старого петуха берите, вот, того, самого здорового. Жрёт зерно, аки коняга добрый, а курочек не топчет! — уже со смехом закончил он.
С азартом принялись складывать поленницу под зорким взором деда. Через пару часов работа была закончена.
Поймали петушка, зарубили, положили в мешок и отправились. Только отошли от дедова домика, подул ветер, и посыпал мелкий осенний дождь.
— Блин, невезуха, с досадой произнес Васёк, — может, не пойдем? А куда петушка девать?
— Не, поца, пойдем! — решительно заявил «вождь», — не сахарные! Быстро по домам, одевайте фуфайчонки, кепки и вперед!
Разошлись по домам, оделись, и вышли за село. Дорога уже раскисла, ноги разъезжались по липкой грязи, а дождь не прекращался, сеял, как из сита — мелкий, нудный.
— И черт нас понес в такую непогодь, — ворчал всю дорогу Саня, наш главный химик- подрывник, — пришли бы к нам, сварили петушка, да поели…
— Харэ ворчать, как старый дед, уже пришли, щас затопим печурку, обсушимся и петушка сварим! — оборвал его «вождь».
Пришли к землянке, разожгли печурку. Ощипали петушка, опалили, и поставили варить в старом полуведерном чугунке. Печурка быстро согрела внутренность землянки, стало тепло и уютно. Зажгли на подвешенной к потолку жестянке четыре свечи, стало еще уютнее. Расселись вдоль землянки на небольшие лавочки, сделанные из старых плах, завели разговоры. Весело потрескивали дрова в печурке, закипел чугунок с петушком, распространяя умопомрачительный аромат.
— Ну, чо там, Серега, с петушком? Готов? — сглатывая набегающую слюну, через каждые десять минут спрашивал Васёк, — так жрать охота!
— Он старый, варить надо долго! — ответил я, — потерпи, не маленький же!
— Так, давай, топи пожарче! — не унимался Вася, — подкинь талиновых полешек, от них жару много!
Плита на печурке раскалилась до красна. Вокруг развесили на палках мокрые фуфайчонки, от них повалил пар. Подкинув в очередной раз в печурку дровишек, не успел вернуться на место, как раздался оглушительный взрыв. По землянке пронесся вихрь золы и горящих угольков, погасли свечи.
В темноте раздался чей-то кошачий вопль: «Вай-ю-ю-у-у! Мама! Горим!»
Все ломанулись к выходу, спотыкаясь, падая и перепрыгивая, друг через друга.
Выскочили и ошарашенно смотрели в землянку, не понимая, что произошло.
Из землянки валил дым. Стали шаять от разлетевшихся угольков фуфайки, загорело сено, разложенное в углу, где когда-то ночевали.
Набрав в легкие воздуха, по одному, ныряли в задымленную землянку, старясь найти фуфайки, и вытащить инструменты. Вытащили тлеющие фуфайчонки, и затоптали их в мокрой траве.
Видок у одежды был, конечно, аховый — десятки дыр непонятного происхождения, прожженные, размером с пятак, сквозные отверстия.
— Ребята, смотрите, что это? — с изумлением показал свою фуфайку «вождь».
Посредине спины в фуфайке, размером с ладонь, торчал треугольный белый обломок, пронзивший ее насквозь.
Колёк побледнел: «А если бы меня так?»
Все стали осматривать и ощупывать свои одежонки, находя в них небольшие осколки. В землянке прогорело сено, дым выветрился. Осторожно зашли, подсвечивая сделанным из бересты факелом. Осмотрелись. Печурка была цела, но отсутствовала нижняя часть асбоцементной трубы.
— Вот, оно, что… — задумчиво протянул Колёк, — это труба рванула, подобно шиферу на крышах, при пожаре. Нас спасли от увечий развешенные фуфайки…
— А петух-то целый? — вытягивая голову из-за плеча «вождя» спросил Васёк, — пожар-пожаром, а жрать охота! — под общий смех закончил он.
Петуху в чугунке, конечно, ничего не доспелось, вытащили, и съели.
— Ну, что, по домам? — спросил вождь. Или в сад за яблоками?
— Какие яблоки? Дождик льет, и так все промокли, да фуфайки пожгли, дома щас от родителей достанется! — возразил Миха, — по домам!
Собрались снова отрядом, уже в сентябре, когда начались занятия в школе.
— Поца, — встретил нас Толян, — беда! — Кто-то разрушил нашу землянку у сада, я вчера ходил за грибами, сам видел!
Новость неприятно кольнула сердце: «Кто осмелился поднять руку на незыблемое, нерушимое правило — в Сибири запрещено разрушать временное жилище человека среди природы!»
После уроков собрались, пошли к землянке. Да-а-а-а… Тут поработали варвары…
Отсутствовал накат и обломок плиты. Кирпичи и остаток трубы были разбиты ударами топора или молотка — валялись обломки…
— Ребята, смотрите — тут следы копыт лошади и вОлок, что-то тащили!
По следам дошли до плотины и стало все понятно — у домика садового сторожа кучкой лежали наши расколотые бревна наката.
— Вот тварь безрогая! — выругался Колёк! — Отомстим!
Ушли в лес, присели на упавшую старую березу и стали придумывать план мести.
Детское богатое воображение рисовало бесчисленные картинки способов отмщения.
Остановились на "дымовухе".
— Санёк, поручаем тебе отомстить злодею! — важно произнес «вождь», — сделай что-нибудь, чтобы наказать его!
Санек недавно приехал из города и умел изготавливать различные мины, «бомбочки», взрывающиеся от соприкосновения с водой или от удара. Небольшие,в основном рассчитанные на психологический эффект. Знаниями в этой области с ним поделился его дед, участник партизанской войны в тылу врага — поэтому Саня знал многое.
Санек не долго думал: «Ребята, мне надо старую кинопленку и штуки три-четыре алюминиевые тубы от зубной пасты».
Пленку нашли на задворках клуба, рядом с киноустановкой. А пустые тубы валяли по деревне везде.
Снарядив кинопленкой четыре тубы. Вечером, как только стемнело, пошли к саду.
Осторожно обойдя домик, посмотрели в окна — ничего не видно, сторож видимо, спал. Подперли бревешком дверь, зажгли все четыре тубы, и бросили в открытую форточку. Отбежали, спрятавшись в кусты.
Через несколько минут отчаянно залаяла собачонка, быстро подавившись судорожным кашлем. Внутри что-то с грохотом упало, разбилось. Вдруг с треском вылетела выбитая табуреткой оконная рама, разбрызгивая дождь осколков. Следом вылетела визжа и кувыркаясь, собачонка. Кулём вывалился сторож, сотрясаясь в приступах кашля.
Удовлетворенные, пошли обратно, всю дорогу смеялись.
Дошли до брошенной скотобойни, присели передохнуть на старые бревна. Помолчали.
— Ребята, — тихо произнес Коля, — а мы ведь были в шаге от колонии для малолеток… Если бы сторож был пьян, то остался бы там навечно… Всё, я снимаю с себя полномочия вождя, избирайте нового. И с землянками пора заканчивать, не маленькие уже.
Все сидели в задумчивости, опустив головы. Да, мы повзрослели, уже восьмой класс.
Скоро делать выбор — кем быть в жизни. Детство ушло…
Эпилог.
Через две недели поехали с отцом в сад за черноплодкой. Обратил внимание на заколоченное окно домика сторожа. Спросил, как бы мимоходом, у агронома: «Куда делся ваш сторож?»
— Черт его знает, этого алкаша, чуть не сжег домик, выбил раму и сам куда-то исчез, — ответил он, — никто его и не ищет, «бегунок, он и есть бегунок. То там,поживет то тут поработает».
И в селе его больше никто не видел…
...Эта землянка была последней, которую мы построили за период детских лет.
Походов потом было много, рыбалок, ночевок у костра, в палатках, и сплавов по реке. Но такой большой компанией уже не собирались, интересы стали у всех разные…