Это не в память о стране, это - в память о людях.
Нет, Нолик - это не цифра. Это одушевлённый предмет, мой одноклассник Анненков Арнольд, с которым мы делили одну парту с пятого и по десятый класс. Разумеется, мы иногда пересаживались на другие парты, но постоянно, считалось, что я сижу за одной партой с Арнольдом. И когда мы приходили 1 сентября в школу, то мы с ним выбирали парту, обычно в левом ряду, от третьей до последней и садились вместе. В восьмом классе мы сидели на последней парте, в девятом классе — на четвёртой парте, а в десятом — на третьей. На какой по счёту сидели до восьмого класса, я точно не помню, но всегда — в левом ряду, так мы привыкли и все к этому привыкли.
Урок вот-вот начнётся, а Нолика нет. Такого ещё не было. Он живёт близко от школы, в пожарке и всегда приходит раньше меня. Вдруг дверь класса распахивается и вваливается Нолик, какой-то весь взъерошенный, запыхавшийся и сразу же за ним входит Вероника Константиновна,учительница математики. Пока Вера Константиновна подходит к столу и раскрывает классный журнал, Нолик успевает избавиться от пальто и прямо плюхается на парту рядом со мной. Затем быстро достаёт тетрадь по геометрии и учебник с задачником. И сразу спрашивает меня:
— Ты сделал домашнее задание? Дай посмотреть.
Я подсовываю ему свою тетрадь и он быстро что-то переписывает себе в тетрадь. Затем комментирует:
— А у меня не получилось.
— Хандурин, Анненков, что там у вас интереснее урока? Может поделитесь со всем классом? — это Вероника Константиновна приводит нас в чувство.
Мы с Ноликом сразу затихаем и начинаем деловито листать наши тетради с домашним заданием, так как не исключено, что кого-то из нас сейчас вызовут к доске. Но тут кто-то ещё отвлекает учительницу и она переключает своё внимание куда-то влево, на первые парты. Нолик даже шумно выдыхает, считая, что:
— Пронесло!
Урок продолжается и про нас забыли. Кого-то вызывают к доске и что-то там решают, кажется вторую задачку из домашнего задания.
Нолик снова толкает меня в бок:
— Знаешь, Берия и Сталин — шпионы. Я сегодня слушал, как у нас разговаривали мужики и говорили про какой-то культ личности.
Ну и Нолик, что придумал. И я, уже не боясь Вероники Константиновны, начал возражать Нолику:
— Если бы Сталин был шпионом, то уже по радио давно бы объявили. Что-то, Нолик, ты напутал. Вот про Берию говорили, что он английский шпион — это я сказал, наверное, слишком громко, так как сразу услышал свою фамилию:
— К доске пойдёт Хандурин. Хандурин, решил третью задачу? Что там получилось?
Я сразу забыл и про Сталина, и про Берию, и молча поплёлся к доске. Но третью задачу дома я решил правильно и только это спасло меня от комментариев Вероники Константиновны о моём поведении. А поскольку мы немного отставали от планов учительницы, то после того, как я рассказал ход решения задачи, она усадила меня на место и перешла к новому материалу.
Нельзя сказать, что мы дружили с Ноликом, нет, но сидели за одной партой. Что касается друзей, то поскольку мы жили в противоположных концах нашего посёлка, то и друзья у нас были по месту нашего жительства. И интересы у нас были тоже по месту нашего жительства. А вот сидели мы за одной партой и даже о чём-то всегда разговаривали, так, что учителя часто делали нам замечания. Особых общих секретов у меня с Ноликом не было, но общие интересы в процессе учёбы накапливались, вот их мы и обсуждали.
По характеру Нолик был спокойным и казался даже флегматичным, но это было совсем не так. И это можно было увидеть на уроке физкультуры, когда он подходил к перекладине или бежал стометровку, тут он выкладывался и от его кажущейся флегматичности не оставалось и следа.
Иногда мы с Ноликом оказывались в компании и вне школы. Это обычно были походы на речку летом или на лыжах — зимой. Здесь тоже у нас находились темы для разговоров и не только об уроках. Да и при этом было не до разговоров, чаще всего мы вместе с другими ребятами соревновались между собой. С Арнольдом мне было всегда комфортно и спокойно, я всегда был уверен, что он меня поддержит или мне поможет. А ведь мы с ним и не были друзьями, в широком смысле этого слова, только сидели за одной партой. Но я был в нём уверен.
После окончания школы мы с Арнольдом иногда встречались, обменивались несколькими фразами и снова надолго теряли друг друга из виду. Через год я поступил в Харьковское ВАТУ и уже на втором курсе вдруг простыл и с ангиной попал на три дня в санчасть. Лежу себе в палате после обеда и вдруг кто-то царапается в окно. Смотрю, это мои одноклассники Иван Подопригора и Арнольд. Оказывается они уже в областном военкомате и их призывают в армию. Вот они и решили отыскать меня. На КПП позвонили в роту, а там сказали, что я в санчасти и рассказали, как меня отыскать. Я конечно, обрадовался и мы какое-то время поговорили. И, как всегда, разговаривали мы с Иваном, а Нолик внимательно слушал и односложно отвечал на мои вопросы. В этом был весь Арнольд. Таким он мне запомнился.
Продолжение темы смотреть здесь:
http://proza.ru/2019/06/05/1683
Фото из архива автора. Шестой класс.
Лето 1953 г. Арнольд - второй слева.
На фото, слева направо: Толик Бобельчук, Арнольд Анненков,
Толик Толстокорый, это Я, Володя Бирко, Валентин Бреславский,Коля Никитин.