Полуночная улица боязливо притихла. Лишь иногда вязкую тишину прорывает поспешно грохочущий стальными боками зазевавшийся длинномер или на грани слышимости шипящее бугристыми потёртыми шинами суетливое ночное такси. За тускло освещённым косыми лучами уличных фонарей окном - где-то там - в неосяжной вышине неба - грозно клубят пресыщенные готовой излиться на землю влагою облака.
Малыш крутится во сне, путаясь в одеяле, пытаясь обнять короткими жаркими ручёнками. Он хнычет и зовёт маму. Но мама далеко и вряд ли помнит о нём. Это печально. Временами мне становится грустно - насколько бойко он перенимает все мои замашки и даже черты характера. Да... Он добрый и ласковый - и в то же время хитрый и изворотливый. Меня пугает его упрямая целеустремлённость - способность достигать одному ему ведомых целей любыми путями. Порой удивляюсь - как такой мелкий таракан может так долго помнить - чего он хотел - и каждый раз усердно пытаться эту мечту осуществить, умело манипулируя окружающими - делая людей невольными исполнителями своих желаний.
Кажется - сам воздух звенит электричеством. Мрак мерцает и переливается фиолетовыми тонами, пахнет грозой и сиренью. Запах озона вызывает мурашки по коже - даже волосы на голове - и те беспокойно шевелятся, встав дыбом. Однажды я рассказал малому о море. Сколько прошло с того времени - а он всё ещё помнит - знает, что там много солёной воды, а на пляже белый хрустящий песок. Над всклокоченной пеной кружатся горластые белые чайки и весь день чёрные от загара пляжные троговцы носят сладкую пахлаву. Он заболел этим миром - и всё время спрашивает меня - когда мы поедем на море.
За окном полыхнуло - первая молния - самая неожиданная и самая яркая вспышка. Вторил ей грозным урчанием оглушительный громовой раскат. На улице испуганно взвыли сигналы машин и беспокойно залаяли дворовые собаки. Мой маленький мальчик заплакал, спросонья растирая по запухшему личику горькие слёзы. Он весь дрожит, не понимая ещё - что же его пробудило... Новая молния, новое эхо от грома спешно аукнулось между домами - и по пыльной - горячей ещё после знойного дня дороге зашуршал шумный ливень - крупные капли барабанили по металлической крыше, липли к стеклу, пытаясь пролезть в створки и щели. Вскоре душный квартирный воздух стал пахнуть озоном - он посвежел, напоенный гулким бризом знойного лета. Я обнял хныкающего малыша и сказал:
- Послушай, сынок - так шумит море...