Она ничего не слышит, не верит своим глазам. Он так близко стоит сейчас, весь мокрый, вымокший до ниточки: жуткий ливень уже который час не прекращает барабанить за окном. От Мэйсона пахнет свежим солёным воздухом, ветром морского бриза, хоть и нет у этого бездушного города своего моря. Наверное, именно так пахнет свобода. Для неё.
Она пристально всматривается в то, как ламповый свет скользит медленно по его лицу; как хрустальные капли свисают с промокших от дождя волос, осторожно падая на лоб, и скатываются по красным от холода щекам на обветренные губы, томительно слагающие что-то невнятное. Сердце готово в любой момент вырваться из груди.
***
«Нет, это точно не сон: во сне… Что?! Нет! Он заметил мой дневник! Блин! Он сейчас откроет д-дн-е-е-в-н-ик, и из страниц сразу выпадет его фотография! Чёрт! Что делать, что делать?!
Мэйсон было уже потянулся за книжечкой, как вдруг, обернувшись на дикий надвигающийся визг, ошеломлённо выпучил глаза: Лин, сильно зажмурив свои и, визжа как дикое умирающее животное, тут же бросается на него, точно профессиональный нападающий в регби:
- К-О-О-М-А-А-А-Р!
От неожиданности Мэйсон не удержался на месте и, вместе с ней, звонко рухнул на пол.
Лин в полной растерянности лежит на нём сверху, с багряным от стыда лицом. Тот, абсолютно не моргая, глядит на неё боязно. Так они застыли на секунд восемь.
- Эй, - озадачено сказал ей в глаза. - С-слезь с меня.
Она… ель дыша, предательски млея, с дрожащими глазами, крепко сжав руки в кулак, почти не слышно и, как никогда всерьёз, ответила:
- Не могу.
- Не можешь
или…
не хочешь?
- Дурак!
***
В один момент Агнес снова бросила беглый взгляд на девушку с электрогитарой, не понимая, почему не могла перестать смотреть на неё. Та же, словно бы интуитивно, вдруг встретилась с ней взглядом. Агнес уловила взмах её острых стрелообразных ресниц, через которые сверкнули пламенные глаза, сосредоточено её рассматривающие.
Сердце замерло. Душа ушла в пятки.
Это…
уже было...
пережито?
До боли знакомые… до боли родимые.
Являвшиеся в цветных снах… оглушительно кричащие…
с надрывом…
Бред!
Не могут они быть её.
Нет…
это точно её глаза.
Это точно глаза…
Лив.
Вкованная. Оцепенелая. Не сводит глаз с неё. Трусит. Знает - время унесёт безвозвратно в холод. Вокруг тараторят, к чему-то подводят.
Давят.
В воздухе слышатся смешки и натяжные цоканья, чей-то строгий монотонный говор. Дёргают за плечо. Он.
«Эй! - тянет за собой. - Идём, идём».
Ноги покорно следуют сами. Откликается на терпкий шёпот, пальцы тянутся вслед за ним.
В глазах - она. Ближе с каждым шагом. С каждым глотком воздуха в этой духоте, с каждым незримым морганием и шелестом запутанных волос. Вот-вот ещё секунды переждать, перетерпеть и - оказаться ближе, чем когда-либо.
Девушка, теряясь, отводит взгляд, продолжая стоять с партнёром на сцене по просьбе жюри, отметивших, пригласивших на неё трёх пар-фаворитов. Потенциальных чемпионов. Агнес, как в бреду, поднявшись по ступенькам-коробкам следом за Брайном, не обдумывая, встаёт возле неё, зачарованно заглядывая ей в глаза. Та, слегка шарахаясь, в ступоре, косится.
«Только окажись правдивыми, - заклинает, - только окажись правдивыми…»
«Л-лив...» - язык заплетается, немеет. Пропускается мимо ушей. Скупое молчание.
«Скажи, что это ты… - шёпот, честнее - крик, на ухо, мольба. - Прошу» Ни грамма эмоций в ответ.
Почему? Неужели это так глупо выглядит?
Так бездумно?
Зал разрывается в вынужденных овациях. Кто-то побеждает, забавно - уже всё равно, не терпится просто покончить с этим. Встать, наконец.
Встать!
«Вот так и перегораешь, - всплывает знакомый голос на поверхность этой кипящей каши, - правда, Агнес?»
Правда? Где? В её глазах? Безмолвных, но узнавших её? Значит, её? Значит, Лив?
Секунда - и тёплое объятие словно полотном накрывает. Сжатая в его руках, слухом - в голосе Мэйсона, глазами -
в её.
«Теперь, теперь, - обрывками, откуда-то далеко, рождается дыхание Брайна, а он стоит вплотную здесь; руки, сплетённые на талии Агнес, медленно поднимаясь, заботливо ложатся ей на плечи, - выдумывай-ка новую мечту…
«Новую?» - очухивается. НО-ВУ-Ю-Ю?
***
- Ха! Ты же любишь, говоришь? А на что, - спросил он тёплым шёпотом в шею, зажав где-то ту в углу, - пойдёшь ради меня? - На всё! - тут же хриплым голосом воскликнула она, словно бы всю жизнь зная на это ответ. Мэйсон только усмехнулся: - Я же и проверить могу... Она замертво смотрит на него верными щенячьими глазами. - Любовь твою... - снова в неё, будто бы острием ножа, летит усмешка, - на... прочность... можно? Опять швырнёт невыносимую иронию с губ, аукающую выцарапанной на сердце обидой. Почему нельзя просто поверить этим глазам? Перестать отпираться, бежать от них, бежать от самого себя. Прозреть же, наконец, - тут просто любят. Просто и так непостижимо сложно. - Те-тебе, - протянула та ель слышно, смахивая украдкой капли, стекающие вниз по лицу, ледяные - от дождя, солёные - от слёз. - Всё можно. - Опачки! И… даже… - громкий смешок в воздух бьёт по вискам, - с грязью тебя смешать? Молчание. Затяжное. - Вот и всё, - отдаляется, сливаясь с бликами проскальзывающих по трассе автомобилей. - Можно! - бросается следом незамедлительно. - Можно всё! Только не уходи! Только останься со мной! - Знаешь, - вскрикнул он, не оборачиваясь. - Знаешь, почему ничего не выйдет, Лин, - у нас с тобой ни черта не выйдет, сказать!? - Мэйсон резко развернулся к ней лицом и больно схватил за руки. - Как можно любить того, кто себя не любит? - Начал неугомонно трясти, будто бы желая пробудить ту ото сна, вытрясти напрочь хранимые иллюзии. Разве она ответит на это?
- Мне не нужны эти грёбанные отношения! Меня от них колошматит, понимаешь? Меня это душит! И дело не в тебе, блин, не в тебе, слышишь? Ты просто нарисовала себе не пойми что, напридумывала тут, а я… вот он я… здесь такой… псих под дождём, пожалуйста, знакомься! - Грубо притянул к себе. - Нравлюсь, да? - Лю… - вот-вот сорвётся с уст. - С ума сойти! Идиотизм! Как можно любить, кого не знаешь! - скрипя зубами, пнул мусорный бак, а потом, чуть остыв, закрыл глаза, притом глубоко выдохнув. - Знаю, мерзко это - любить кого-то и понимать, прекрасно понимать, что тебя никогда не полюбят в ответ. - Прибавил, словно бы обращаясь к прошлому, с каким-то смирением в голосе. - Уже не полюбят.
- Мэйсон, - вдруг тёплыми ладонями коснулась его лица. - Прошу тебя… по-позволь мне... Руки её слабые трясутся, глаза в глаза, всё вокруг осыпается:
- …быть сейчас… рядом… Крепко обняла за талию, прильнув мокрой щекой к груди.
- Клянусь, больше… ни о чём тебя… никогда… не просить…