Началось всё, как и всегда, шёл я, шёл, по улице какой-то деревни, никого не трогал, кажется. Я вообще никого и никогда не трогаю, первым. И тут какая-то старушка мимо идёт, седенькая такая, в простеньком чёрном платье, на палочку тяжело опирается. Остановилась, уставилась в мою сторону, глаза вытаращила, рот беззубый открыла. Ну, ожидаемая реакция. Меня многие боятся, потому как очень большой и мускулистый. Люди опасаются крупных существ, даже тех, что вполне миролюбивы. Радуются только очередные хозяева, прихожу, предлагаю на них поработать, могу и пахать без волов и в кузне молотом махать и дома строить и много чего ещё.
- Какая прелесть! – прошамкала бабка, - обожаю крепких юношей. И как нас звать?
- «Нас»? Дык больше никого не вижу, окромя вас. И… не знаю, я не из догадливых, - протянул я, - к тому же, в этой стране такие сложные имена, никак не могу запомнить.
- Ты, видать, совсем недалёкий, - собеседница покачала головой, - впрочем, это даже лучше, с умными всегда проблемы. Как твоё имя?
- Шмяк, - улыбнулся я, - просто Шмяк.
- Это что ещё за прозвище? – насторожилась старушка.
- Видишь мои руки, - я протянул бабусе свои огромные ладони, - они за долгие годы работы мозолями покрылись и затвердели, пальцы почти не разгибаются, разве черенок лопаты и рукоять молота обхватить, зато не проткнуть, даже сталью. И многие смеются надо мной, бросаются камнями, я обижаюсь и делаю шмяк. (Я резко махнул верхней конечностью сверху вниз.) После этого больше не хохочут, не кидаются, лежат себе тихонечко, стонут и умоляют помиловать.
- Добрый мальчик. Мне как раз такой и нужен, на самом деле, - собеседница облизнулась, как сытая кошка, - так получилось, что мой прежний Отец – муж – сын умер от глубочайшей старости, требуется новый, не хочешь занять его место? Обещаю, не пожалеешь.
- Сразу отец, муж и сын, ой бедненькая, - я озабоченно покачал головой, - у вас тут эпидемия случилась или разбойники напали?
- Да нет же, - простонала бабка, - впрочем, объяснить сложно даже нормальному человеку. В общем, я не совсем обычный человек. Могу повелевать временем, правда, лишь личным. Способна молодеть до младенческого возраста, без потери памяти и знаний, или стареть. Тут главное вовремя остановиться, не поспею и помру от старости или превращусь в зародыша.
- А зачем такие способности? – растерялся я.
- Ну, как, люблю, чтобы обо мне заботились, носили на ручках, говорили приятные слова, кормили с ложечки, укладывали спать в кроватку и пели колыбельную, - незнакомка хихикнула, - а на подобное могут рассчитывать лишь детки. К тому же, вдруг, понадобится вызнать нечто, а на крутящихся поблизости или лежащих в колыбели крох никто внимания не обращает. Возжелаю любви, той, что между мужчинами и женщинами, взрослею, превращаюсь в юную девушку или молодую женщину. А надо кому совет мудрый дать, к которому прислушаются, оборачиваюсь старухой. Ну и когда очередной спутник стареет так же, дабы ему легче было.
- Не-е-ет, - протянул я, - мне такой, как ты, не надо, слишком много забот и хлопот. Шмяк привык быть один!
- Ну, как же, - старушка начала быстро, прямо у меня на глазах, молодеть с немыслимой скоростью, пока не обернулась пятилетней девочкой, (белоголовой с милым личиком, огромными голубыми глазками, вздёрнутым носиком, в сером платьице), палку выронила, - неужели бросишь сироточку одну, на погибель? Мне ни идти некуда, ни есть нечего, ни защитить некому.
Слёзы потекли из глазок, разрыдалась горько и такой несчастной выглядела, что моё сердце не выдержало, никогда не мог спокойно смотреть на плачущих деток.
- Ну, ладно – ладно, - я присел и похлопал детку по спине, - я о тебе позабочусь, только не разводи сырость.
- Вот и чудно, - кроха немедленно успокоилась, - посади меня на плечо, а то ножки устали, я ведь такая ста… в смысле, маленькая. Я – Темпа.
Я вздохнул, подхватил маленькую под мышки и отправил, куда просила, благо, весила меньше котёнка, а у меня по плечам может и взрослый разгуливать, как по дороге, а для девочки я вовсе как стульчик полноценный.
- Смотри только, окажешься вампиром или злой волшебницей и я тебя шмяк, - я хлопнул ладонь об ладонь, - не люблю плохих существ.
- Не бойся, я просто нахлебница, - Темпа хихикнула, - творить зло слишком опасно, могут и убить, случайно, коли смерть окажется мгновенной, такой, что не успею вернуться чуть назад во времени, когда ещё не была раненой, вправду скончаюсь, а этого не желаю. Куда приятнее притвориться милой и невинной, чтобы любили и заботились, чем вредничать. Но, хочу предупредить, прихлопнуть не так и просто.
Девочка сунула руку за пазуху и вытащила… золотую рыбку, которая находилась в шаре из воды.
- Это вот моя подруга и защитница, Рыба, - пояснила малышка, - и она достаточно могущественна, способна силой мысли переносить предметы, не советую проверять, сколь опасным противником является. Но, лучше поговорим о тебе. Откуда пришёл, Шмяк?
- Не знаю, - я вздохнул, - сколько себя помню, всегда странствовал и работал.
- И сколько тебе лет? – продолжала малышка.
- Не знаю, - я пожал плечами, - не умею считать и никогда не пытался научиться.
- А как же ты заработок берёшь, на рынке всё покупаешь, расплачиваешься, когда требуют деньги за проезд по мосту или дороге определённой? – поразилась нахлебница.
- Мне платят едой, тканью для одежды, - пояснил я, - всякими полезными вещами. Я беру лишь нужное, ни больше, ни меньше. И с меня никто ничего долго не требует.
- Ладно, придётся взять в свои руки заботу о твоём благополучие, я привыкла вкусно кушать, спать на мягких постелях, играть в красивые игрушки, - Темпа покивала, - ездить если не в каретах, то удобных фургонах. Правда, ты сойдёшь не только за спутника, но и тягловое животное и транспорт.
- Шмяк не животное, - обиделся я, - станешь обзываться, и раздумаю заботиться.
Я ухватил кроху за шиворот двумя пальцами. Рыба в своём шаре заволновалась, вода забурлила, камни на дороге вокруг нас задрожали, ветки на деревьях закачались. Взмыли в воздух, я почувствовал знакомое покалывание на коже, но этим всё и ограничилось. Защитница растерялась на миг, потом отправила камешки в полёт, я лишь закрыл лицо свободной рукой, снаряды стучали по коже, не причиняя вреда.
- На тебя магия не действует? – пролепетала нахлебница.
- Не-е-ет, - протянул я, - и никогда не действовала.
- Кто же ты такой? – Темпа сглотнула нервно.
- Просто Шмяк, - я откашлялся, - так будешь ругаться или нет?
- Не-е-ет, - кроха обмякла.
- Умничка, - я посадил ребёнка обратно, - Шмяк не любит, когда его обижают.
- Запомню, - малышка поёжилась, - а ты вовсе не обычный дурачок – переросток, каким считала изначально. Выглядишь, как обычный человек – розовая кожа, длинные чёрные спутанные грязные волосы, зелёные глаза, нос картошкой, пухлые губы, однако...
- А ты хотела бы, чтобы голову украшали рога, а ноги – копыта? – фыркнул я, - поверь, нечисть не всегда выглядит жуткой, встречал таких милашек, что сердце радуется, а раскроешь истинную сущность, и оказывается монстр – монстром кровожадным. Правда, я точно не из таких. Колдовать не умею, людей не ем, ну, когда есть другая пища.
- Ладно, жизнь покажет, обычно, я не ошибаюсь с выбором своих вторых половинок,
- Темпа вздохнула, - сейчас-то деньги есть? Я голодна, и ещё спать хочу. Посетим местную гостиницу, там хорошо кормят.
- А что, предыдущий муж ничего тебе не оставил? – уточнил я, - ведь где-то жили, на что-то ели, во что-то одевались.
- Похороны дорого стоят, - Темпа понурилась, - а мы никогда не были богаты, странствовали, особенно, в последнее время. Когда живёшь с кем-то больше семидесяти лет, трудно не влюбиться и тогда прощаешь абсолютно всё, даже если даёт меньше, чем хочется. Но тебя это не касается. Обеспечишь всем, без чего приходилось обходиться и страдать неимоверно. Так деньги есть или придётся их заработать?
Я отцепил от пояса кошель, развязал и протянул малышке, в нём лежали какие-то монетки разного достоинства. Всегда держал при себе немножко, на всякий случай, не смотря на свои прежние утверждения. Кроха принялась в нём копаться.
- Вправду, нищий, - вздохнула Темпа, - придётся ночевать на улице, но на еду хватит. Благо, я ем немного, почти как птичка.
- Надеюсь, не Рух? – уточнил я, - помнится, встречал такую, она слонами угощалась.
- О, ты ещё и шутить умеешь? – хмыкнула собеседница, - это хорошо, а кажешься, или хочешь казаться тупицей.
Гостиница ничем особенным не отличалась от десятков и сотен других таких же, в меру грязная, на первом этаже таверна, столики, за которыми сидели немногие нетрезвые посетители. Неспешно бродили слуги с подносами и расставляли глиняные кружки с пойлом. Девочка свистом подозвала одного из прислужников, показала ему кошелёк и приказала подать обед на двоих. В воздухе летали большие чёрные мухи, Рыба облизнулась, от её шара отделились несколько крохотных пузырьков, нагнали насекомых, удар, погрузили в себя и полетели обратно с пленницами. Волшебное существо начало закусывать. Никто внимания не обращал, видимо, привыкли к подобному. Слуга принёс целого барашка, хлеба к нему и кружку с элем. Темпа приступила к трапезе, даже не подумав поделиться со мной. Пришлось самому о себе побеспокоиться, оторвал ногу жареную у закуски, впился в неё зубами.
- Ты чего, хочешь оставить меня голодной, негодный? – возмутилась кроха, - тут одной мало, вообще-то. Желаешь, есть – иди и заработай.
- А ты свою часть что, заработала? – мои брови поползли верх.
- Я – маленькая и не обязана трудиться, - малышка сверкнула на меня глазами, - эль не трожь, а то обижусь окончательно!
- Если ты считаешь себя ребёнком, не можешь пить хмельного, вредно, - я положил ладонь на кружку, - а коли взрослая, сама плати за всё и не строй из себя невесть что.
- Ох, тебя ещё воспитывать и воспитывать, ладно, потерплю, - смилостивилась нахлебница, - но, в наказание за это, ночью останусь маленькой, а мог бы провести время с шикарной красоткой, мастерицей любовных утех.
- Шмяк не интересуется красотками, - я махнул рукой, - я женщинам не нравлюсь, почему-то, смеются, обижают. И кем ты являешься, коли, сразу после смерти мужа, к другому пристаёшь?
- Я десять лет без мужчины, - малышка топнула ножкой, - изменять не привыкла, приходилось терпеть, и ныне голодна, как волчица, у которой течка. Ты хоть мужчина вообще?
- Я Шмяк, - напомнил я, - просто Шмяк.
- Это имя, национальность, название? Заладил одно слово, – кроха упёрла руки в бока, - не понимаю тебя.
- Не знаю, - я оторвал у барана и вторую ногу, - чего пристаёшь, думать заставляешь, даже голова заболела, а Шмяк не любит, когда ему больно.
- Ладно, хватит пока, а то пока буду языком шевелить, ты сам всё скушаешь, а ребёночку не оставишь ничего, кроме костей и кожи, а я не могу жевать такое своими зубками, - девочка приступила к трапезе.
- Ты ещё попроси жевать за тебя мясо и в рот вкладывать, - хмыкнул я.
- Предложение интересное, но слишком мерзко, ты когда, в последний раз, мылся и полоскал рот? – Темпа принюхалась и сморщилась презрительно.
- «Мыл–ся», - протянул я, - а это что вообще?
- У-у-у-у-у, - завыла спутница, - как всё запущено. Ладно, доберёмся до ближайшего водоема, и приведу в порядок. Меня имеет право сопровождать лишь чистюля, до которого приятно дотрагиваться, не опасаясь потерять сознания от отвращения и мерзкой вони.
Я предпочёл промолчать, спорить с Темпой явно бесполезно, язык длинный и довольно быстрый. Больше съесть, успею. Подчистили тарелку из хлеба быстро, потом и её поделили благополучно.
- Уф, - малышка откинулась и похлопала ладошкой по животику, - давно так плотно не кушала, старики неважные едоки, к сожалению. Дай хоть глоточек эля, не мучай!
- Обойдёшься, - отрезал я, - желаешь привлечь к себе лишнее внимание? Расплачиваемся и уходим.
Ещё когда мы вошли, я приметил в углу таверны странного невзрачного тощего человечка с серым вытянутым лицом и красным носом. Он отчаянно делал вид, будто нас не замечает, но косился время от времени и взгляд его совсем не понравился. Колючий такой. На меня редко обращают внимания соглядатаи, ну да, большой детина восьми футов росту, широкий, как три обычных человека, но и только. Проблем не создаю, не задираю местных, работаю честно, коли, первыми злодеи не лезут, но вот от Рыбы моей новой подруги так и несло магией на мили вокруг. Странно, как раньше инквизиторы не прихватили?
Закончили с трапезой, к счастью, всей моей наличности как раз и хватило, посадил на плечо Темпу и быстрее прочь. Девочка развернулась, опёрлась спинкой о мою голову и задремала, не похоже, чтобы брезговала грязью. Рыба взвилась в воздух вместе с водяным шаром и забралась за пазуху хозяйки, на привычное место. Я потихоньку оглядывался. Соглядатай следовал потихоньку, прячась за домами. Убедившись, что я собираюсь покинуть деревню, растворился. Значит, жди «гостей», уйти, к сожалению, не дадут. Не надо иметь много мозгов, чтобы понять это. Видать, потому малышка и выбрала такого здоровяка, который сможет её отбить, защитить от стражей.
Поселение окружал частокол, в округе шалили разбойники, но ворота никто не охранял, обычно. Теперь увидел впереди двух незнакомцев в облегчённых латах с алебардами в руках. Узрев меня, выставили перед собой оружие.
- А ну стой, - рявкнул один из вояк, - кто таков будешь?
- Шмяк, - я разулыбался, - странник. А это сирота, моя воспитанница.
- На вас донос подан, - пояснил второй солдат, - обвиняетесь в магии и чародействе. Именем святой инквизиции, приказываем отдать оружие и следовать за нами.
- Шмяк не чародей, колдовать не обучен, - я покачал головой, - оружия нет, оно мне не требуется, и с вами никуда не пойду.
- А вот это мы ещё посмотрим! – первый алебардщик попробовал ткнуть меня своей палкой, но я успел перехватить, одной рукой придерживал спутницу, чтобы не свалилась, а та спала мёртвым сном.
Не хватало ещё, чтобы рубаху порвали, не люблю дыры зашивать. Лёгкий толчок и забияка лежит на земле, его товарищ замер поначалу, но тут же сорвался с места. Я отобрал его палочку, поймал бойца за плащ, крутанул над головой, бедолагу забросил на крышу ближайшего дома. Уцелевший противник успел подняться, получил по голове, лёг, я сцапал за ногу и на частокол повесил, пусть отдохнёт немного. А в ворота уже ломились ещё несколько десятков стражей. Я подобрал алебарду и пошёл вперёд, помахивая оружием. Без труда разметал нападающих. Убедился, что больше никого не осталось, поспешил прочь, послышался свист, успел подставить алебарду под арбалетный болт, метнул сам и сбил стрелка с ближайшего дерева. Теперь и вправду желающих подраться не нашлось.
- Что за шум? – сонным голосом пролепетала малышка, потёрла глазки.
- Ничего особенного, спи, - успокоил я её, - встретил каких-то странных людей, которые от нас что-то хотели, объяснил, что спешим в путь и отпустили, благополучно. Оказались, понятливые и почти доброжелательные.
- Тогда и не шуми, деткам надо много спать, чтобы быть здоровенькими, - кроха погрозила мне пальчиком, - я, когда не выспавшаяся, становлюсь очень злой и раздражительной.