Радиорубка.
Повесть.
Пролог.
Рассказы, составляющие эту повесть, я писал в период с 1989 до начала 1993 года. В 1997 году в алма-атинском издательстве «Олке» вышла небольшая книжка, на основе которой потом был создан роман «Школа» - туда вошла «боевая» часть сего выстраданного творения. Книжку ту я, помнится, отщелкал зимой девяносто шестого года в однокомнатной квартире Айдоса, - в том самом панельном лежбище девятого «спального» микрорайона, где мы холодными долгими вечерами потребляли паленую водку и не менее подозрительную «Сангрию», купленную в ларьках на Абая-Правды, а потом выходили в темноту окрестных дворов искать приключения на свои молодые головы. Айдос еще со школьной скамьи опережал нас всех в сфере научно-технического прогресса, а на втором курсе стал первым обладателем компьютера. Не помню, был ли это пентиум или 486-й, никогда особо в этом не разбирался; в память врезалось лишь название Windows 3.1 и бог знает какой Word (кстати, по моим личным ощущениям текстовой редактор с тех пор не только не стал лучше, а значительно деградировал).
Так вот, напечатав на компьютере книжку и издав ее с помощью отца и его друзей (по нашим временам настоящие имена лучше не упоминать, но не могу описать, насколько я благодарен издателю, увековечившему меня в сонме писателей двадцатого века), я не предполагал, сколько даст материала для будущих творений эта тонкая оранжевая брошюрка. Выжав из нее целый криминальный роман, я увидел, что заряда книжки хватит еще и на вполне серьезную повесть о жизни школьников начала девяностых годов прошлого столетия.
Я не ставлю перед собой задачу полного и кропотливого описания уроков и, боже упаси, дидактических нравоучений, которыми нас пытали учителя. Также должен заранее признаться, что, возможно, ряд деталей улетучились из головы за прошедшие три десятилетия, поэтому очень прошу поправлять меня в случае обнаружения фактических неточностей.
Время действия повести – начиная с осени 1990 до лета 1991 года, то есть – стандартный учебный год. Мы тогда были, если не ошибаюсь, в девятом классе – это с учетом того, что в седьмом классе мы не учились вовсе. Эксперименты над детьми проводили не только в концлагерях, но и в обычной советской школе, поэтому из шестого класса мы направились прямиком в восьмой, при этом классы еще и перемешали – так, наш «А» класс стал с физико-математическим уклоном. Все мы с тех пор немного с «уклоном» - так что прошу современную молодежь не удивляться дикому бардаку, творящемуся на просторах бывшего Союза.
Терпеливому читателю придется выслушивать множество отступлений и размышлений, поскольку не смогу не сравнивать те времена с нынешними и не делать вставки-зарисовки из более поздних времен института и трудовой деятельности.
Я буду пытаться найти подходящее фото, иллюстрирующее каждую главу повествования. Большинство иллюстраций будут, к сожалению, современными, так как, несмотря на наше увлечение фотографией (о чем тоже пойдет речь), множество снимков исчезло, и удивляться тут нечему, - одни девяностые годы чего стоят. При этом, ничего экстраординарного в нашей жизни не было – ну вот, вообще никаких горячих точек, преступных групп и другого экстрима. Простая серая жизнь обычных школьников.
Из дошедших до наших дней фотографий тоже много придется придержать, - Айдос терпеть не может известности. Он Whatsapp-то завел всего полгода назад, с большим скрипом и ругательствами, - работа заставила. Но, если вам будет интересно, пишите в комментариях, и тогда, может быть, я даже постараюсь его уговорить не только выставить тут наши старые фото, но и даже завести Инстаграм.
Несмотря на обещание описать период с осени девяностого года, начнем мы, пожалуй, с одного эпизода в феврале, ведь именно тогда будущие выпускники передали нам радиорубку.
P.S. На фотографии, датированной сентябрем 2006 года, школа с этого ракурса выглядит почти так же, как в наши времена. Перед белой подсобкой раньше был тир с длинной трубой - о нем речь впереди.Зеленые физкультурные конструкции справа поставили намного позже. Раньше на том месте красовались вечно воняющая помойка, залежи строительного песка, в которых мы в бытность в начальных классах устраивали великие битвы, и бетонная площадка, покрытая многочисленными кусочками стекла от разбитых бутылок. Суровые ветра Прикаспийской низменности часто выдували переполненные мусорки, и тогда по всей школьной территории разлетались тетрадные листы, газеты и другие, менее приятные и более пахучие сюрпризы. Они, как правило, концентрировались в окружающей школу сетке рабица. Вообще, в течение всего детства, помнится, содержимое этой помойки покрывало все мыслимое и немыслимое пространство в округе. Там же часто валялись порванные школьные учебники. Еще в первом классе я нашел там "Историю средних веков" за шестой класс: почему-то из всей книги больше всего запомнились рисунки разных вариантов возделывания полей несчастными западноевропейскими крестьянами. Трубы отопления перед школьным забором были и раньше, только, кажется, сам забор обновили - теперь там уже нет сетки рабица. Да, и, насколько я знаю, теперь перед этим сектором школы деревьев намного меньше, а ведь этот тот самый палисадник, где произошла драка Эдика с пришельцами из 13-й школы...
Да, и чуть не забыл - самые дальние окна слева на третьем этаже - это наш класс (три окна на втором этаже - кабинет, в котором мы учились в начальных классах). Ну, тут пора остановиться, иначе я в примечании к фотографии напишу все содержание повести.