Глава 1.
Роковой звонок.
Приходилось ли вам когда-нибудь сталкиваться с ситуацией, когда событие, незначительное на первый взгляд, в последствии полностью, кардинально меняло вашу жизнь, выворачивало ее на изнанку? Такая история случилась со мной. Тот телефонный звонок потянул за собой цепочку событий, словно железный каток, прокатившихся по моей, да и не только моей, судьбе и закатавших в асфальт все юношеские романтические бредни, гнездившиеся тогда в моей голове.
Впрочем, давайте по порядку.
Вообще-то я художник, зовут меня Андрей Клементьев, 30 лет от роду. С самого детства мною руководили два увлечения: чтение и рисование. Одно из них стало моей профессией, но и второе не выпустило из своих крепкий объятий.
Так уж повелось, что, читая хорошую книгу, я всегда видел перед глазами каждого героя, каждое событие во всех красках и подробностях, так сильно захватывало меня повествование. Под рукой всегда оказывался карандаш. И вскоре герои и события из моего воображения плавно перебирались на бумагу, постепенно превращаясь в иллюстрации. Однажды мой друг Артем Савельев заметил на моем столе пачку таких зарисовок к самому популярному на тот момент приключенческому роману, которым все зачитывались, и остолбенел.
- Касс, Андрюха! – в восторге воскликнул он, перебирая картинки. – С каждым персонажем ты в точку попал! Нет, я должен это показать отцу.
И только тогда я узнал, что отец у Тёмки владеет крупнейшим книжным издательством «Арена». Большому Боссу понравились мои творения, и я был тут же принят на работу в это издательство художником-иллюстратором. Вот такой «зигзаг удачи»! С тех пор я совмещал приятное с полезным: читал хорошие книги, творил в удовольствие и получал за это неплохие деньги.
Тот апрельский день был наполнен солнечным светом. Воздух казался звонко прозрачным, а скользящие по земле неуловимые тени от облаков создавали иллюзию движения пространства. Я смотрел в окно своей квартиры на кроны деревьев небольшого уютного сквера с гуляющими мамашами с колясками и воркующими на лавочках старичками. Ветер беззастенчиво трепал голые ветки лип и черемух. Вдоль песчаных дорожек журчали светлые ручейки талой воды. А в тени между стволами еще белели кучи грязного ноздреватого снега.
Вдруг сонную тишину квартиры нарушил телефонный звонок. Если б только я знал, если б только в душе моей шевельнулось недоброе предчувствие, я бы не стал отвечать на этот звонок. Но я ничего не почувствовал и нехотя взял трубку.
- Привет, Андрюша! – прозвучало сочное контральто главного редактора «Арены» Марины Львовны.
- Привет, Марин! – ответил я, вовсе не опускаясь до фамильярности с солидной дамой. Просто Марина Львовна, хоть и была в действительности солидной дамой с большим опытом работы, предпочитала общаться с друзьями именно таким образом. А оказаться в когорте друзей госпожи редакторши было для меня честью и удовольствием.
- Как твоя работа? Все еще корпишь над «Звездным саваном»?
- Вчера закончил и сдал все материалы, - отрапортовал я. Роман в стиле космической фантастики доставил мне массу сложностей, но и массу удовольствия, таким закрученным оказался сюжет, а герои яркими и нестандартными.
- Очень хорошо, дружочек, - обрадовалась Марина и в ее густом бархатном тембре зазвучали звенящие нотки, - у меня есть для тебя работка.
Честно говоря, в тот момент мне меньше всего хотелось работать. Творческое воображение требовало отдыха и новых впечатлений от жизни, а не от пыльных текстов (Ну, это образно говоря! Я давно не читаю бумажные книги. Рабочий материал в виде электронных версий мне присылают на мой почтовый ящик). Сегодня вечером я уже договорился с друзьями встретиться в клубе отдохнуть, пообщаться. Но у Марины были на меня другие планы.
- Какая еще работка, Марина? – мне не удалось скрыть недовольные нотки в голосе.
- Слышал про Ксению Преображенскую?
- Это недавнее открытие «Арены» о котором все говорят последние месяца три-четыре?
- Именно! Ее первый роман произвел фурор. Мы заработали на нем кучу денег, чего сами не ожидали. А теперь готов второй. И я хочу, чтобы обложку к нему сделал именно ты, дружочек!
- О чем сие нетленное творение? – поинтересовался я без особого энтузиазма. Я не читал первый роман нового автора, так как этих авторов в издательстве было очень много. За всеми не уследишь, но слухи до меня дошли восторженные.
- О любви, Андрюша. Он и Она, их сложные судьбы, запутанные отношения. В общем сплошная психология!
Мысленно я поморщился. Терпеть не могу женские любовные романы. Я их называю «розовые сопли». Все эти охи-вздохи, слезливые страдания и обязательный хэппи энд никогда меня не привлекали. От работы над этой любовной белибердой я упорно отнекивался, предпочитая детективы, приключения или исторические романы. Вот где можно развернуться! Я с удовольствием погружался в «археологические раскопки» в интернете, разыскивая информацию о исторических костюмах, о доспехах и вооружении, о средствах передвижения, об архитектурных стилях и прочих мелочах, с помощью которых я создавал убедительные, достоверные образы.
- Марин, а кроме меня некому взяться за эту твою «работку»? – спросил я с надеждой отговориться и на этот раз.
- Есть. Но я хочу, чтобы обложку к роману Ксении Преображенской сделал именно ты. Потому что, Андрюшенька, как мне кажется, ты лучше всех справишься с этой работой. Так подсказывает мое чутье, а оно меня давно уже не обманывает, ты же знаешь. Дружочек, - ворковала редакторша, - не отказывайся, роман действительно потрясающий. И обложка должна быть потрясающей, чтобы читатель, бросив на нее мимолетный взгляд, больше уже не мог оторвать глаз и купил книгу. Только ты, Андрюша, с твоим талантом способен сотворить такую обложку. Не отказывайся. Я тебя прошу! Мы помножим талант автора на талант художника и получим нечто потрясающее. Соглашайся, дружочек, соглашайся!
Этот ее «дружочек» по-матерински ласковый, теплый, как всегда, пробил брешь в твердой стене моего нежелания, и я согласился. Но согласился только ради самой Марины, которую я искренне любил и уважал. Так Судьба свела меня с Ксенией Преображенской, вернее, сначала с ее творчеством.
Решив для себя, что ничего сложного в этой работе не предвидеться, я согласился. Не удосужившись прочитать сам роман, я выспросил у Марины, как по тексту выглядят главные герои, чтобы не попасть впросак, изобразив героиню хрупкой блондинкой, а героя жгучим брюнетом, хотя на самом деле все наоборот – она брюнетка, а он блондин. И за пару дней намалевал в качестве макета обложки обнимающуюся влюбленную парочку, ну, как обычно рисуют на обложках женских романов.
Реакция на мое творение была неожиданной и быстрой:
- Андрюша, - вопила в трубку Марина Львовна, наращивая децибелы, - ты с ума сошел?! Это же роман Ксении Преображенской, а не какой-то Нюси Мухиной! Это серьезное произведение! Ксения, увидев то, что ты сляпал кое-как, задохнулась от возмущения! Срочно переделай и переделай как следует, а не то я обижусь.
Я обреченно вздохнул:
- Хорошо, переделаю. А что именно не понравилось нашему великому автору? - Ксения Преображенская представилась мне занудной старой девой, крапающей свои нетленные произведения с утра до ночи и с ночи до утра, с длинным носом и надменным взглядом. В общем противная тетка с претензией на гениальность.
- Ты не ёрничай, Клементьев, - одернула меня главный редактор, - а выясняй все у нее сам. Я скину тебе адрес ее электронной почты. И будь любезен, хотя бы постарайся найти с ней общий язык.
Деваться было некуда, и я ввязался в переписку с капризной авторшей любовного романа, пытаясь выяснить у нее, что же она хочет видеть на обложке ее нетленного, гениального творения? Но ответ, пришедший лишь на следующий день, меня обескуражил.
«Здравствуйте, Андрей, - писала она, - вы прекрасный художник, от вашей картины глаз не отвести, так восхитительны, обворожительны герои. Проблема в том, что герои моей книги не так хороши. Они совершенно обыкновенные люди со своими достоинствами и недостатками, со своими слабостями и доблестями, со своими страхами, сложными характерами, со своими ошибками. Они такие же, как окружающие нас люди, только умеют любить сильно, самоотверженно, жертвенно. Как это можно выразить словами, я знаю, а как с помощью кисти и красок… Это знаете только вы, Андрей. Помогите мне, пожалуйста, вы же мастер!»
После этого письма я попросил ее прислать мне сам текст романа. Я лег на любимый диван, уткнувшись в экран планшета, и… позабыл обо всем на свете. Я читал весь день, пропустив обед и ужин, не отрываясь на перекуры, не реагируя на жалобные вопли кота Лёлика, выпрашивающего корм. Я не дочитал роман, а очнулся на последней странице, вынырнув из придуманного Ксенией Преображенской мира, как из глубокого омута. Еще час я пребывал в состоянии легкого обалдения, механически насыпав корм в миску коту и сунув в собственный рот бутерброд с колбасой, а потом схватился за карандаши и нырнул уже в свой мир, создавая его линиями и штрихами, конурами и контрастами. Я рисовал всю ночь, с удивлением поняв, что так и не спал почти сутки лишь когда на востоке неба появились первые розоватые проблески, заливая солнечным сиянием притихшие кроны лип.
Утром я отправил Ксении письмо, прикрепив к нему файлы с рисунками, коих набралось гораздо больше необходимого.
«Уважаемая Ксения, посылаю вам наброски иллюстраций. Устраивает ли вас такой стиль? С обложкой я пока не определился. У меня к вам большая читательская просьба: пока еще роман не напечатан, измените, пожалуйста, финал! Даже я, закаленный брутальными бандитскими сагами и детективными сериалами, не смог сдержать скупую мужскую слезу, когда главный герой в конце умирает от инфаркта в больнице. Это же не справедливо! Пусть он останется жив, очень прошу! С большим уважением к вашему таланту, Андрей».
Я ничуть не преувеличил и не покривил душой. Роман действительно был потрясающим. Повествование захватило меня с первой страницы, с первого абзаца и не отпускало до самого последнего слова. Читатель я опытный, со стажем и с уверенностью могу сказать, что Ксения Преображенская была настоящей жемчужиной в короне современной российской прозы. А я записался в первые ряды поклонников ее таланта.
Ответ на мое письмо пришел к вечеру.
«Здравствуйте, Андрей! Рада, что вам понравилось чтение. Стиль иллюстраций меня устраивает. Я отметила те, которые мне больше всего понравились. Хорошо, что мы с вами поняли друг друга. Изменить финал не могу, увы, потому что в жизни именно так и бывает. Счастливый конец типа «и жили они долго и счастливо и умерли в один день» бывает только в сказках. А я не сказочница. Так что простите и не судите строго. А если этот роман выжал из вас скупую мужскую слезу, значит душа у вас живая, сострадательная. И это прекрасно! С уважением, Ксения.»
О том, что иметь живую сострадательную душу хорошо, я бы еще поспорил со своей собеседницей, но захватила работа. Все иллюстрации и обложка книги были полностью готовы уже через две недели. И я получил заслуженную похвалу от самой Марины Львовны. Еще через месяц роман вышел из печати. А в середине июня издательство «Арена» устроило презентацию книг своих новых, но уже ставших популярными авторов, пригласив в банкетный зал гостиницы «Европа», на самой верхотуре, под стеклянной крышей, большое количество гостей и представителей прессы.
Я тоже был зван самой Мариной с условием, что вместо старых потертых джинсов и любимой футболки надену приличный костюм с галстуком и загляну в парикмахерскую. Я пытался отговориться от галстука (ненавижу эту удавку!), но суровая редакторша заявила, что иначе меня перепутают с каким-нибудь мальчишкой – курьером, а для серьезного художника это обидно. И вообще нечего позорить солидное издательство!
Смирившись со своей участью, я затерялся в толпе гостей и, попивая из высокого бокала французское шампанское, скромно стоял у стеклянной стены зала, разглядывая тонущий в летних сумерках город. Далеко под моими ногами сиял золотыми нитями фонарей проспект с несущимися по нему вереницами автомобилей, лабиринты крыш свято хранили древние тайны дворов-колодцев, манили своей изысканной красотой дворцы и старинные особняки. И все это великолепие постепенно невидимой вуалью накрывала волшебная белая ночь.
- А вот и он!
Я вздрогнул от неожиданности и обернулся на знакомое контральто. Моя дорогая редакторша, сверкая бриллиантами в ушах и на пышной груди, потянула меня за рукав к компании незнакомых мне гостей.
- Это наш замечательный художник Андрей Клементьев, автор иллюстраций к новому роману Ксении. Прошу любить и жаловать.
Я улыбнулся, кивая и пожимая протянутые мне руки. Имена бизнесменов, меценатов, директоров, крупных чиновников влетали мне в одно ухо и тут же вылетали в другое. Я никогда не любил этих светских тусовок с демонстрацией своего высокого социального статуса и богатства, с дежурными, словно приклеенными к лицам улыбками, с пустыми, ничего не значащими словами.
И вдруг я замер. Марина Львовна подвела ко мне девушку в скромном сиреневом платье без всяких украшений. Но сам цвет платья так оттенял ее большие серые глаза в обрамлении длинных густых ресниц, так гармонировал с темно русыми локонами, укрывавшими плечи, что никакие украшения и не были нужны. Сама девушка была чистейшей воды бриллиантом. Я онемел от неожиданности.
- Это и есть Андрей Клементьев, который чуть не запорол макет обложки вашего романа, Ксения. Передаю его вам на растерзание, если заслужил. – Марина с торжествующей улыбкой представила меня незнакомке и шепнула на ухо, уходя, - это автор того самого романа, Андрюша, Ксения Преображенская. Будьте знакомы, господа!
Я и так никогда не отличался красноречием, да и не нужно оно художнику, а тут совсем онемел. Ксения Преображенская, автор самых популярных романов современности, безусловный талант, была так прекрасна, что я, как дурак, стоял столбом и таращился на нее, растерянно хлопая ресницами. Нет, ее нельзя было назвать красавицей в классическом смысле этого слова. Черты лица, тонкие, изящные, обладали той легкой долей асимметрии, которая делает лицо неповторимым и незабываемым. А в больших серых глазах таилась загадка. Тонкий стан, охваченный сиреневым шелком, навевал воспоминания блоковских строчек:
каждый вечер, в час назначенный,
(Иль это только снится мне?)
Девичий стан, шелками схваченный,
В туманном движется окне.
В моей голове и правда поплыл туман. Ксения не была похожа ни на одну из моих многочисленных знакомых девушек. А среди них были настоящие красотки и сердцеедки. Но все они вместе взятые перед ней блекли, как помпезная бижутерия перед маленьким, но настоящим драгоценным камнем. Она была особенной, неповторимой.
- Ну, что же вы, Андрей, язык проглотили? – спросила она и улыбнулась.
О, дивная улыбка, от которой внутри меня что-то дрогнуло и стало растекаться теплой волной, наполняя все мое существо легкостью и жаждой полета, как воздушный шарик гелием.
- Очень рад личному знакомству, Ксения, - наконец смог заговорить я, но голос предательски дрожал, - а я вас представлял совсем другой.
- Какой же? – она удивленно изогнула левую бровь, не переставая улыбаться.
- Мне почему-то казалось, что вы значительно старше, этакая серьезная книжная дама с легким налетом занудности. – Ответом мне был серебристый веселый смех. - Хотите шампанского?
Я подхватил бокал с подноса пробегавшего мимо официанта. Ксения кивнула и протянула руку к бокалу. Ах, какие у нее тонкие руки с нежными пальчиками без угрожающего, агрессивного маникюра! Мне вдруг безумно захотелось коснуться губами каждого пальчика, прижаться щекой к мягкой, прохладной ладони, но я одернул себя. Не время и не место отпускать в полет собственное воображение!
- А я вас представляла молодым лоботрясом и прогульщиком, который предпочитает всякие развлечения скучным рабочим обязанностям!
- Увы, ваше предположение совсем недалеко от истины! – признался я, наслаждаясь обществом моей новой знакомой.
Мы стояли рядом среди толпы важных, разодетых, переполненных чувством собственной значимости людей, но я видел только ее. Все остальное слилось в пестрый, шумный фон. Зрение мое чудесным образом сфокусировалось на ней, растворив все остальное в разноцветном тумане. Я видел только ее, слышал только ее голос, голова моя шла кругом от аромата ее легких духов. Вдруг из толпы незнакомых, чужих лиц снова вынырнула Марина и, подхватив Ксению под локоть, повлекла в сторону.
- Прошу прощения, - скользнув по мне взглядом, сообщила редакторша на ходу, - я должна представить нашу звезду нужным людям.
Ксения бросила на меня растерянный взгляд, и я остался один. Мир ярких обложек и больших денег украл ее у меня, оставив в душе чувство невосполнимой потери.
Я еще долго перемещался по залу, переходя от одной группки знакомых и незнакомых людей к другой, перекидываясь с ними ничего не значащими фразами, а мои глаза искали в разноликой толпе тонкую фигурку в сиреневом платье. Звучали торжественные речи, глаза слепили фотовспышки, хрустально позванивали бокалы в руках гостей.
Я уже собрался покинуть помпезное мероприятие, исчезнув незаметно, не привлекая внимания, но вдруг почувствовал взгляд больших серых глаз и встрепенулся. Эти глаза искали меня в толпе! Я ринулся вперед, обходя лениво болтающих «нужных людей» с безразличными лицами, бесцеремонно расталкивая скучающих толстосумов в конец зала, куда манил меня сиреневый силуэт, как маяк затерявшийся в океане корабль.
Я почти достиг цели, когда кто-то схватил меня за руку и остановил. Я резко обернулся, готовый выплеснуть на нежданное препятствие все свое раздражение. Это оказался Артем Савельев, мой старый друг. Откуда он здесь? Ах, да! Он же сын и наследник Большого Босса!
- Ты куда так несешься? – на круглой физиономии Тёмки сияла добродушная улыбка.
- Извини, дружище, я сейчас.
Я вырвался из дружеских объятий Артема и снова двинул в конец зала. Но девушки в сиреневом уже не было. Она исчезла, растворилась в пространстве, не оставив и следа. Я крутил головой во все стороны, поднимаясь на цыпочки, чтобы видеть весь большой, заполненный людьми зал, но все мои усилия были напрасны. Больше я так и не увидел Ксению.
Спустя час я все-таки ушел с мероприятия, не поставив в известность Марину Львовну, в подавленном настроении. Когда такси увозило меня сквозь жемчужную дымку белой ночи по сонным набережным и площадям Питера, я невольно вспоминал взгляд серых глаз и светлую улыбку, пробудившие в моей душе музыку. Девушка в сиреневом платье прекрасная как мечта и нереальная как сон… А может это и был только сон? Может быть, она приснилась мне?
Я вернулся домой, покормил благодарно мурчащего кота и лег спать. Внутри возникло и вскоре заполнило все мое существо странное чувство, будто встреча эта предназначена мне самой Судьбой, и теперь жизнь моя изменится неотвратимо. Ах, как же я был недалек от истины! С твердым намерением на утро разыскать неуловимую писательницу я заснул.
Продолжение:http://www.proza.ru/2019/06/03/1399