"Вы там не мерзнете, на вершинах
ваших моральных устоев? "
(Аббатство Даунтон)
Алекс
Телефонный звонок выдернул Алекс из сна. Нащупав правой рукой телефон, она поднесла экран к лицу. Сощурив глаза, она посмотрела на имя звонившего, потом на время. 3:25 утра. Он никогда не звонит ей в такое время. Что-то случилось. Ее сердце забилось сильнее, горячая волна обдала все тело изнутри. Неуверенно нажав на кнопку поднятия трубки, она выдавила из себя хриплым заспанным голосом:
- Алло… Что-то случилось?
- Да. Ты не могла бы выйти на улицу. Я подойду через 5 минут, - ответил Макс дрожащим голосом.
- Хорошо. Сейчас выйду.
Сон как рукой сняло. Сердце сумасшедше стучало в ушах. Алекс в темноте нащупала спортивные штаны и на секунду замерла. «Только бы с ней ничего не случилось», - проговорила она про себя. Дрожащими руками натянув штаны, она тихонько, чтоб никого не разбудить, открыла входную дверь и скользнула в темноту. Во дворе было темно, не горел ни один фонарь. Воздух был недвижим и свеж. Вот он, самый темный час перед рассветом. Она спустилась с крыльца и прошла несколько шагов в сторону дороги, пока не услышала шаги. Она поняла, что это Макс. Она остановилась. Ее сердце забилось еще быстрее. Казалось, вот-вот и она потеряет от страха сознание. «Только чтоб с ней ничего не случилось», повторила Алекс еще раз про себя.
Макс остановился в нескольких шагах от нее. Было темно, но при свете луны она смогла увидеть как блестят его глаза, как вихрятся его взлохмаченные волосы.
- Что случилось? – дрожащим голосом спросила Алекс.
- Я…я … мне срочно нужно было тебя увидеть.
- Макс, ты меня пугаешь. Скажи, что случилось.
- Это не так просто… - сказал он, опустив голову.
- Макс! Сию же минуту скажи, что происходит, а то я подумаю, что кто-то умер! – теряя самообладание почти прорычала Алекс.
- Прости. Я даже не подумал, как это все выглядит. Нет, никто не умер. Все в порядке.
Вздох облегчения ослабил судорогу, которая скрутила все внутренности Алекс. Страх начал отступать и его место стало заполнять раздражение.
«Какого черта он ломается. Что опять ему стукнуло в голову?» - подумала она.
- Я ужасный человек, Алекс. Я сделал ужасную вещь.
- Да говори уже что случилось или я вернусь сейчас же в дом.
- Не уходи. Пожалуйста. Еще успеешь. После того, как ты узнаешь, ты, наверное, никогда больше не захочешь меня видеть. Понимаешь… я изменил тебе…- последние слова он с трудом выдохнул дрожащими губами.
Алекс чуть не прыснула со смеху. Всеми силами она старалась не потерять самообладание и выглядеть серьезной. Вот что-что, а представить Макса с кем-то другим было очень уморительно. Нет, не потому что он был каким-то страшно некрасивым. Он был высоким и статным блондином. Занимался баскетболом и хорошо разбирался в компьютерах. Но вот общение не было его коньком. Особенно с девушками. Он был довольно закрытым, почти никогда ни с кем не разговаривал. Он считал, что никому не интересен и поэтому даже не делал никаких попыток, чтоб доказать обратное. Он целиком и полностью погружался в свой виртуальный мир, только там он чувствовал свою значимость. В играх он был ас! И хоть с Алекс они уже встречались почти полгода, он так и не смог добиться от нее, что она в нем такого заметила, что в один прекрасный день написала ему письмо на электронную почту. Он поначалу думал, что она ошиблась. Но она настойчиво продолжала переписку, а потом даже предложила встретиться на баскетбольной площадке. Макс так боялся встречи, что попросил одноклассника пойти с ним. А вдруг она все же ошиблась? Он не знал, как она выглядит. Его бросало в ужас от мысли: а что если друг она окажется красивой?! Но он тут же отгонял от себя эту мысль, как что-то невозможно фантастическое, чего бы он не пережил. И вроде бы странно, ведь каждый восемнадцатилетний парень мечтает о красивой девушке. Но только не Макс. Это бы в корень разрушило его хрустальный замок представлений об этом мире и его никчемности в нем. Его эго каждый день твердило: «Я признал, что никому неинтересен и прекрасно с этим живу. И не разубеждайте меня в этом ни в коем случае». И тут появилась она – уверенно шагая по потрескавшемуся асфальту баскетбольной площадки. Очаровательная брюнетка с голубыми как небо глазами. В первую секунду Макс хотел удрать, но было некуда. Потом стал судорожно щипать себя за руку, чтоб проснуться. Когда ничего не помогло избежать его смертельной участи, он изобразил на лице непонятную гримасу, которая, по его мнению, могла сойти за улыбку. Так все и началось. Алекс было шестнадцать. И хоть она и была младше Макса, но по зрелости личности и рассудительности с лихвой его превосходила. Он все время устраивал ей сюрпризы, они много гуляли и проводили практически все свободное время вместе. Через месяц после их первой встречи, она его поцеловала. Его первый настоящий поцелуй! Он так долго этого ждал. До встречи с Алекс, он уже даже не надеялся, что это произойдет. Ему хотелось большего, но Алекс держала дистанцию. Обнимать можно, но руки не распускать. Целовать можно, но только когда я этого хочу. Макс списывал ее сдержанность на потребность целомудрия, ведь ей было еще только 16. Это заставляло его еще больше уважать ее и укорять себя за свои грязные мысли. Он обожал Алекс. Она это знала, как и вся школа. Он носился со свой любовью, как с писаной торбой и самым страшным страхом теперь стало – потерять ее. Какое-то мерзкое маленькое предчувствие не давало ему покоя. Он стал замечать дни ее грусти. Она никогда не говорила о чем грустит и это его беспокоило. Ему хотелось, чтоб она грустила по нему, когда его нет. Но если я есть, я тут, о чем еще ей грустить? Или о ком? Это мысли как кислота разъедали его сердце. Избавиться от них он мог, лишь уйдя с головой в мир компьютерных игр. Или в череду домашних скандалов. Его отец бросил мать много лет назад и ушел к женщине на 10 лет моложе, которая к тому же преподавала английский язык в школе, где учился Макс. Собственно на родительском собрании они и познакомились. Макс продолжал общаться с отцом и часто проводил у него время и с Алекс и без. Алекс нравилась семья отца, они нашли общий язык. А вот дом матери Алекс старалась избегать. Ей казалось, что мать на нее дышит ядом, к тому же там были постоянные застолья, мамины друзья и всякие не переводящиеся родственники. У них все время кто-то временно квартировал. Этот постоянный хаос в доме провоцировал скандалы Макса с матерью.
- Ты сделал что? – переспросила Алекс, в надежде что ей послышалось.
- Я переспал с другой.
Он наверное ожидал увидеть на ее лице боль или презрение или злобу, но сквозь выражение ее лица сочилось лишь удивление. Неожиданно он заплакал. Алекс совсем растерялась.
- Эй, ну ничего страшного, - неуклюже выдавила она из себя.
- Прости, прости меня пожалуйста. Все очень страшно. Я мерзкий человек. Похотливый тупой баран. Ты много обо мне не знаешь. Я отвратителен самому себе.
- Если ты хочешь, можешь мне рассказать. Только, пожалуйста, не плачь. Ты расскажешь что случилось?
- Да, мне надо рассказать. Все при все. А дальше ты сама решишь общаться со мной или нет.
- Не переживай, мы будем общаться. Я уверена, все не так страшно, как тебе кажется.
- Мне очень стыдно, но я все расскажу. Вылью всю грязь, что копил все это время. Ты же знаешь, что за обстановка у нас дома. Точнее, ничего ты толком не знаешь, но может догадываешься. Вечером у нас были гости. Человек пять было. Они все сидели на кухне с мамой и Сарой и пили.
- Сара – это твоя тетка?
- Да. Точнее… никакая она мне не тетка. Она мамина подруга, которая периодически у нас живет. Я всем говорю, что родственница, потому что мне стыдно говорить, что чужой человек у нас живет.
- Хорошо, и что было дальше?
- Дальше началась ругань. Какая-то баба начала верещать что кто-то там потаскуха, ну и в этом роде. Потом какая-то потасовка, хлопнула дверь. Кто-то стал в нее барабанить. Я испугался, что сейчас драка начнется и вышел их проверить. Баба с мужем стояли у входа и с трудом обувались, она продолжала ругаться. Мама пыталась ее успокоить, я увидел, что она тоже одевается уходить с ними. Сары не было, наверное, она закрылась в ванной. Наконец-то они ушли. Я расслабился и пошел к себе играть. Через какое-то время раздался шум, Сара вышла из ванной. Я слышал, как она нетвердым пьяным шагом, задевая все на своем пути пошла в спальню. Выждав немного, я решил, что надо пойти ее проверить, все ли у нее в порядке. Тихонько на цыпочках я вышел и дошел до ее комнаты, точнее – маминой. Она лежала на кровати распластавшись полуголая. Я… я… только хотел подойти посмотреть… я..
И он снова заплакал.
Алекс стояла ошарашенная. Она ожидала чего угодно, но только не такого. Потерять девственность с сомнительной сорокалетней пьянчужкой. Это было отвратительно. Удивляясь самой себе, она стала его успокаивать. Не потому что ей было его жалко, нет. А потому что ее научили, что плачущих людей надо успокаивать. И не важно по какой причине они плачут. Потому что все плачущие одинаковые, как маленькие дети. А дети нуждаются в любви больше всего как раз тогда, когда меньше всего ее заслуживают, сказал какой-то светлый ум.
- Ну ничего страшного. Это был всего лишь порыв. Взыграли гормоны и все такое… Не надо так убиваться.
- Ты не понимаешь… Ведь… ведь, - всхлипывал он, - это не первый раз. То есть, это первый раз, но были еще и другие. Не такие как этот, но другие были. Я… я… иногда за ней подглядывал, когда она была не в кондиции. И даже пару раз трогал ее, когда она спала…
И новая волна рыданий затрясла его тело.
«Жалкий. Какой жалкий и запутавшийся человек.» - подумала Алекс. «Его бы обнять и постучать по плечу. Но мне что-то не хочется».
Макс все еще лелеял надежду, что она скажет: «Мне все равно! Я тебя все равно люблю» и притянет его в свои объятия, а он уткнется ей в шею и будет вдыхать аромат ее волос пока не упокоится. Пока слезы не смоют этот стыд и позор.
Но Алекс стояла с непроницаемым взглядом в нескольких шагах от него. От нее тянуло такой холодностью, как от мертвеца.
- Алекс, прости меня. Мне так плохо, так плохо сейчас. Я бы хотел умереть. Моя жизнь кончена. Я не смог сохранить себя для тебя. Я предал тебя. Я не достоин тебя.
Он делал глубокие вдохи и длинные со свистом выдохи, чтоб немного успокоиться.
- Не говори так. Все делают ошибки.
- Ты простишь меня? Захочешь ли ты меня еще видеть? Он заглядывал в ее глаза, чтоб увидеть хоть отблеск какой-то эмоции. Хоть тень чувства. Ему хотелось, чтоб ей было больно, чтоб она расстроилась, сказала, как ей тоже плохо от этого. Но ее лицо не отражало ничего человеческого. Как будто перед ней был не он, а какой-то посторонний человек. И слова «не переживай так» были произнесены таким же тоном, как «у вас билетик упал». И в секунду он все понял. Мысль поразила его до самого спинного мозга и холодными мурашками прошлась по всему телу. Ей все равно. Ей абсолютно все равно.
Он все понял. Значит это было правдой. «Стоит тут, строит из себя судью жизни, а сама не лучше меня! Я же все знаю, всю твою подноготную. И если я пойду ко дну, то потащу тебя за собой». Его охватила злоба и жалость к себе.
Алекс заметила, как вдруг нездорово вспыхнули его глаза. Он вдруг вперился в неё своим взглядом, как будто в гляделки играл. Она почувствовала, что должна выдержать эту непонятную игру, как будто что-то важное от этого зависело. Внутри Макса явно происходила борьба не на жизнь, а на смерть, причём жизнь Алекс. В конце концов от опустил глаза и с горечью вздохнул. Алекс сглотнула, в горле мигом пересохло. Ей хотелось, чтоб он ушёл. Он не нашёл того, что искал и оказался повержен по всем фронтам. Повернувшись уходить, Макс вдруг на секунду замер.
- Знаешь, а это ещё не все,- странная веселость проскользнула в его словах.
Алекс вопросительно на него посмотрела.
- Раз уж я начал, тогда расскажу тебе целиком какое я говно. Не так давно я взломал твою электронную почту. Я все знаю.
Алекс напряглась и судорожно стала вспоминать, что же такого компрометирующего могло у неё быть.
- И я нашёл очень занимательную переписку с Ребеккой, в которой ты изливаешь свою душу о любви к Кэтрин. И еще то, что ты со мной только для того, чтоб быть поближе к ней.
Алекс побелела. Ее разум стал в панике метаться, как пойманная в клетку птица. Но выхода не было. Ее поймали с поличным. Бесполезно выкручиваться. Это конец.
- Это правда? – переспросил Макс. Еще минуту назад он был жертвой, в слезах раскаивающейся о содеянном. Но мгновение спустя его рука, превратилась в руку палача, замахнувшейся теперь уже над головой Алекс.
- Я не знаю, что тебе ответить. Что ты хочешь услышать?
- Прекрати мне задавать этот вопрос! Я хочу услышать правду! Хоть раз в жизни можешь ли ты мне сказать правду?!
- Я сама не знаю правды.
- Ты влюблена в нее?
- Я не знаю.
- А кто знает?
- Чего ты хочешь? Чтоб я душу тебе излила?
- Не помешало бы, учитывая обстоятельства.
Алекс захотелось расплакаться. Спазм сдавил ей горло. Но она не хотела плакать при нем.
- Почему ты молчишь? Алекс, заклинаю тебя, не мучай меня. Скажи, что ты к ней чувствуешь.
- Меня очень сильно к ней тянет. Я ничего не могу поделать с собой. У меня просто мозги отключаются.
- В каком смысле тянет? Проводить больше времени? Или сексом заняться?
Тут Алекс не выдержала, и по ее лицу покатились слезы. «Он ничего не понимает. Он все так пошло обзывает».
- Мне сложно подобрать слова, чтоб описать. Она постоянно в моей голове, как наваждение. Я прекрасно понимаю, что это аморально и неправильно, но ничего не могу изменить. Меня просто куда-то несет и все, и не могу остановиться.
- Чего ты хочешь от нее?
Алекс вспыхнула сквозь слезы:
- Разве я могу чего-то хотеть в данных обстоятельствах?! Ничего не хочу!
- Но ты же нашла меня зачем-то. Ты же из-за нее со мной стала общаться?
- Я не думала тогда, что мы с тобой так сблизимся. Я думала, просто познакомиться. Какого-то конкретного плана действий не было. А потом все так быстро завертелось…
- Завертелось, закрутилось и стало сложно выбираться из собственной лжи. Так?
Они оба молчали. Алекс шмыгала носом и вытирала мокрое лицо.
- Ты и сейчас терпишь меня только, чтоб быть с ней рядом?
«Вопрос-приговор,- подумала Алекс, - Либо себе, либо ему. Макс неплохой парень. Я могла бы с ним дружить при любых других обстоятельствах. Но его близость я терплю только из-за нее. Скажи такое ему, и он навсегда возненавидит всех. Или даже сделает с собой что-то. Я не могу ему это сказать.»
- Нет.
- Ответь честно. Я и так себя ненавижу больше некуда. Хуже не будет.
- Я сказала – НЕТ.
Они еще несколько минут помолчали. Макс походил взад-вперед. Алекс поежилась от холода. Ей хотелось уйти. Закрыться у себя в комнате, залезть под одеяло и никого больше не видеть и не слышать. Она больше никогда не хотела бы его видеть.
- Что будем делать со всей этой ситуацией? – спросил он.
- Я думаю, что после всего, что произошло этой ночью нам лучше больше не видеться.
Макс испуганно вытаращил на нее глаза.
- То есть как? Почему?
Алекс обескуражил его вопрос. Неужели человек ничего не понимает?! Ему только что сказали, что любят другую, а он спрашивает, почему расставаться?!
- А ты разве сможешь и дальше со мной общаться, если знаешь, как я к ней отношусь?
- Я думаю, что мы можем попытаться пройти вместе через эти трудности. Ты, скорее всего, просто запуталась.
- А может я лесбиянка.
- Я бы не сказал. Хотя черт тебя знает теперь.
- Я думаю, что мне нужно время в себе разобраться и подумать.
- В таком случае мы можем устроить небольшой перерыв.
- Я согласна.
- Главное, если придешь к выводу, что хочешь быть с ней рядом, задай себе вопрос, а захочет ли она, после всего, чтоб ты была рядом.
- Что значит после всего? – на лице Алекс застыл страх, - Ты… ты.. что ей все рассказал?
Леденящий ужас объял каждую ее клеточку. «Казалось, что хуже быть не может, но вот оно! Неужели он все ей рассказал?! Она возненавидит меня.»
Испепеляющим взглядом Алекс впилась в лицо Макса.
- Ты рассказал ей?!
- Ну… я спросил ее издалека. Что бы она сделала, если бы узнала, что ты со мной общаешься только из-за нее.
Сердце Алекс бешено забилось в груди и ушах.
- И что она ответила?... Хотя нет, не говори, я не хочу это знать.
Она хотела закрыть уши, чтоб больше ничего никогда не слышать. И убежать отсюда. Побыстрее.
- Знаешь, Макс, мне надо домой. Мне надо все переварить. Я не могу больше тут стоять. Я ухожу.
Она повернулась и направилась к дому.
- Так на чем мы остановились? - Выкрикнул он ей вслед.
- Что ты оставляешь меня в покое, - пробубнила Алекс тихо себе под нос, чтоб он не слышал.
Она была уже в дверях, когда он снова ее окликнул:
- Алекс!
Она взялась за дверную ручку и зашла в дом, не оборачиваясь. Когда дверь захлопнулась, он прокричал ей с триумфом:
- Она ответила, что больше никогда не захочет тебя видеть!
Алекс сползла с другой стороны двери на пол. Она чувствовала, что кто-то только что изнасиловал ее душу, разрезал ее на куски и выбросил на потеху публики. Холодное отчаяние свинцом растеклось по венам. Руки и ноги стали тяжелыми.
«Только бы добраться до кровати, чтоб оборвать пленку этой кошмарной ночи».
Кэтрин
«Куда же она запропастилась?» - Кэтрин шарила по столу. Не найдя квитанцию, она поочередно стала выдвигать ящики и рыться в них. Забыв, что один из них был поломан, она дернула его на себя. Ящик с грохотом рухнул на пол, изрыгнув все содержимое. «Черт побери!» - выругалась Кэтрин. Сев на корточки, она поспешно стала складывать все бумаги и папки назад. Взгляд ее зацепился на за клетчатый сложенный листок. Она развернула его и воспоминания приятным покалыванием пробежали по позвоночнику. Она совсем забыла про это письмо. Как-то раз, месяца четыре назад, вернувшись из школы домой, она обнаружила его в своей сумке среди прочих бумаг. Сначала подумала, что должно быть по ошибке попало с какой-нибудь ученической тетрадью. Но дойдя до середины письма, она поняла, что держит его в руках не случайно.
«Знает ли Луна о прибое? Знает ли о приливах и отливах, причиной которых является? Если наши чувства и эмоции - это видоизменённая стихия воды, то вы - моя Луна. Когда вы приближаетесь уровень моего океана поднимается, затапливая прибрежную сушу и уводя землю из-под ног. Животворящая вода наполняет меня до самой макушки и выливается через края. Но Луна циклична и изгибы ее пути лежат и вдали меня. Уходя она забирает мою воду с собой и тогда наступает отлив. Берега иссушивает голодное одиночество. Тела рыб и моллюском ждут смерти под палящими лучами солнца. Земля с жадностью заглатывает последние капли. Что может противостоять законам природы? Стоит ли бороться с гравитацией? Она настигает внезапно, как землятресение берега Японии. И ты возможно сотни раз бывал на этих берегах и все было спокойно. Но вот случается этот особенный момент, когда все разом совпало. И хватило лишь искры. Искры ваших глаз, чтоб поджечь эту магму и привести в движение плиты, которые веками не двигались. И вот вы стоите каждый день передо мной, не замечая за моей спиной цунами. Капли с гребня волны падают вам в ладоши и растворяются в коже. Я не прошу у небес Луны. Если океан поглотит ее, то наша планета сойдёт с рельс. Луна должна всходить и следить, чтоб волны оттачивали правильный профиль. Мой прибой будет оттачивать ваш, вписывая его рельефом в вечность. А на месте глаз засверкают изумруды. Любовь моя невозможна, поэтому оставим песнь о ней соленому ветру.
Ваша морская раковина.
Письмо было необычным, а конец так и вообще загадкой. ‘Ваша морская раковина’ значило ли это, что письмо было написано девушкой? Или это такой образный оборот, где смысл несет само слово, а не род. Поначалу ей стало ужасно любопытно. Но потом она решила, что если она узнает, то это может принести ей ворох проблем. Ведь никогда заранее не знаешь, как изменится твоё отношение к человеку. Вдруг это окажется какой-нибудь симпатичный старшеклассник, и она по-дурацки будет краснеть, когда надо будет вызывать его к доске. Или ещё хуже - каким-нибудь замкнутым, обделённым природой пареньком, и она не сможет объективно его оценивать, потому что ей станет его жалко. Ей даже легче было бы, если б это на самом деле оказалась девушка. Во-первых, потому что многие девушки-подростки влюбляются в своих преподавателей. Обычно они из неблагополучных семей, где мать обделяла их вниманием, поэтому в момент формирования личности, они ищут себе другой идеал и образец, а когда его находят, то по ошибке принимают это за «любовь». И хоть Кэтрин и решила, что намеренно искать и выяснять кто это не будет, но все равно, невольно стала выделять внимаем некоторые подозрительные моменты своих учеников «для бдительности» как она себе говорила. Если не брать во внимание тему любви, который придавал щекотливость, то был ещё один момент, который ее заинтриговал. Сам ли человек такое придумал или списал откуда. Сравнение с Луной и приливами ей очень понравилось и человек, чувствующий такое, наверняка обладал очень красивым внутренним миром и поэтическим образным мышлением. Как преподавателю, с профессиональной точки зрения, ей очень хотелось откопать такого ученика и ‘изучить’ его, чтоб в будущем, заметив в ком-то другом подобные признаки глубокой личности, можно было бы усиленно работать с учеником, чтоб раскрыть весь его потенциал. Но первостепенно надо было выяснить, не списано ли. Благо мы живём во время неограниченных информационных технологий, и практически каждую книгу уже можно найти в электронном варианте. Вот и Кэтрин решила воспользоваться сим цифровым благом. Она вбивала в поиск отрывки письма, чтоб найти хоть какое-то соответствие в виртуальных текстах, но все было тщетно. Луна и приливы в основном мелькали в статьях научно-популярных сайтов. Допустим, что это было придумано. И на этом она насильно останавливала себя от поисков. Первое время она более остро реагировала на двусмысленные моменты с учениками, приносил ли кто-то ей конфеты, предлагал помочь, привлекал на себя всеобще внимание на уроке. Человек сразу вносился в список ‘особо опасных’, с которыми надо обращаться с большой осторожностью. Во-первых, чтоб не обидеть, а во-вторых, чтоб не дать ложную надежду. Не преподавательство, а какое-то циркачество получалось. Шло время. Повторных писем не было, и Кэтрин стала по-немного об этом забывать. Лишь однажды она вспомнила, когда в одном фильме глаза героини сравнились с двумя изумрудами. Тогда она подумала, что наверное письмо оказалось ошибкой и отправитель наверняка жалеет об этом. А потом произошло чудо. Только стоило ей подумать, что наверное все закончилось, не успев начаться, как рано утром, входя в свой кабинет, она увидела на доске рисунок морской раковины и розу на столе. Ее потрясло, как человек почувствовал ее сомнения, хотя, скорее всего, это лишь совпадение. Розу она поставила в вазочку на столе. Ученики из практически каждого класса спрашивали, кто ей подарил такую розу и не день рождения ли у неё. Она загадочно улыбалась и отвечала, что это секрет. Кэтрин понимала, что наверное не очень умно с ее стороны выставлять на всеобщее обозрение, но ей таким образом хотелось показать свою благодарность. Чтоб не играться с огнём, письмо она решила показать мужу в первый же день, чтоб он был в курсе происходящего. Пока читал, сказал «красиво», а в конце только вскинул бровь.
- Ну и что ты по этому поводу думаешь?» спросила его Кэтрин.
- В нашей семье ты - умная. Вот и расскажи мне, - сказав это, он игриво улыбнулся и притянул ее за талию к себе. - Если она окажется горячей одиннадцатиклассницей в короткой юбке, не забудь и меня с вами позвать.
- Сумасшедший!
- Ну да, ты права. «Такие» обычно не носят мини юбки. У неё скорее бритый висок и мужские штаны. Могу поспорить, что и трусы она мужские носит.
- Да я не об этом! Ты действительно думаешь, что это девушка написала?
- А среди твоих учеников-парней есть способные такой дифирамб выдать?
- Ну может он намеренно скрывает свою романтическую натуру.
- Может и так, только вот в чем загвоздка.
- В чем?
- Ты забываешь, что кем бы мужчина бы ни был - романтиком, слесарем, болваном или гением, он все равно остаётся мужчиной. А что главное для мужчины? Цель! Есть цель и надо ее достигнуть! А цель у всех всегда одна, моя дорогая тычиночка. А в твоём письме - цели нет. Есть рефлексия о существующем положении вещей и страх это потерять. Иными словами - разговоры на пустом месте. А этим обычно женщины занимаются.
- Ах, значит разговоры на пустом месте. Кэтрин полушутя возмутилась и вывернулась из объятий мужа.
- Дорогая, я тебе тут целую лекцию по этологии прочитал, а ты из неё услышала только «пустые разговоры».
- Ещё бы, ведь это ядро на котором держится вся твоя хлипкая теория.
- На самом деле ты расстроилась, потому что это не горячий блондин Эдвард.
-Что?!- поперхнулась от смеха и возмущения Кэтрин. - Я тебе сейчас покажу всех вместе взятых блондинов школы! Она швырнула подушкой прямо ему в лицо, и закрылась на кухне во избежание расправы.
Спустя где-то месяц после этого Роберт как-то спросил ее вечером, не отрываясь от газеты:
- Как поживает Эдвард?
- Кто? - переспросила Кэтрин в недоумении. Но потом, заметив, как дернулся уголок его губы, все поняла и ответила. - Ах, Эдвард! Мой дорогой Эдвард поживает отлично и передаёт тебе привет.
- Передай ему, если нужен будет совет - пусть не стесняется обращаться.
- Не переживай. Он и без твоих советов справляется.
- Неужели? А я как раз думал подтянуть его по физике, а то так и будет всю жизнь думать, что приближение Луны вызывает приливы, а не отливы.
- Умник, лучше б пошёл помыть посуду. Улыбка скользнула по лицу Кэтрин. Вот Эдвард всегда моет посуду, и не разрешает мне к ней прикасаться, потому что это вредно для моей нежной кожи.
Роберт засмеялся. Вставая с кресла, он заговорщицки прошептал:
- Я думал у него ракушки вместо рук. О! Эдвард-руки-ракушки.
И загоготав поплёлся на кухню.
Это был последний раз, когда они вместе поднимали эту тему.
Звонок в дверь выдернул Кэтрин из воспоминаний. Она сложила листок, чтоб убрать в ящик. Но на секунду рука ее замерла, ворох мыслей пронёсся в ее голове. Повторный звонок дверь поторапливал ее в решением. Она закрыла глаза и, сделав глубокий вдох, оставила письмо на столе и направилась в коридор.
Открыв дверь, Кэтрин расплылась в широкой улыбке.
- Привет! - звонко выпалила Алекс.
- Привет! Заходи... Она слегка дотронулась своими губами губ Алекс в приветственном поцелуе и пропустила ее в коридор.
Месяца полтора назад Кэтрин в благодарность на что-то чмокнула Алекс слегка в губы. Алекс не восприняла это как что-то значительное. Они уже довольно долго тесно общались, да и к тому же Кэтрин была из тех, кто не скупится на прикосновения и объятия, поэтому и легкий поцелуй в губы стал для Алекс чем-то само собой разумеющимся. Вскоре он перерос в будничный ритуал приветствие-прощание, только если это было не на глазах у всей школы. Алекс знала, что для Кэтрин это ничего не значит, возможно, так та демонстрировала свое доверие, но все равно хранила в своём сердце след от каждого из них. Ведь большего ей было не дано.
- Я нашла ее! - победоносно произнесла Алекс и дразняще покрутила диском перед лицом Кэтрин.
- Что это? - заинтригованно спросила Кэтрин.
- Помнишь тот фильм про Шекспира? Тебе мелодия очень понравилась и ты сказала вот бы ее найти и ставить на уроках фоном при разборе сонетов. Положительное влияние на продуктивность и все такое... Она протопала без приглашения в зал напрямик к ноутбуку.
- Да-да! Помню! Как ты ее нашла? проследовала за ней Кэтрин, улыбаясь в душе свойскому поведению Алекс.
- Ну и ну! Ты зачем мебель ломаешь? - присвистнула Алекс, заметив поломанный ящик на полу и кучу бумаг.
- Чтоб она знала каково иметь дело со мной, - сказала Кэтрин и тут же сморщилась оттого как не к месту игриво это прозвучало.
- Ого! Я боюсь вас, женщина! Помочь собрать?
Кэтрин на секунду замялась, о чём-то соображая.
- Да тут не много. Я справлюсь.
Алекс как будто и не услышав, села на корточки и стала собирать бумаги в ящик. Кэтрин присела рядом с ней и как-будто невзначай:
- Кстати, пока собирала кое на что наткнулась. Смотри какие мне письма ученики пишут.
Она взяла листок со стола и протянула Алекс.
- Так-так-так, - с интересом выхватив из рук письмо, Алекс плюхнулась на софу.
Но стоило раскрыть листок, как ее лицо окаменело. Кэтрин пожалела в ту же секунду о своей глупой затее. Она как будто почувствовала ту судорогу ужаса, которая скрутила все внутренности Алекс. «Что я наделала»,- промелькнуло в голове у Кэтрин, но было уже поздно. На лице Алекс прежде белым как полотно стали проявляться красные пятна от волнения. Она водила глазами по листку, делая вид что читает, но Кэтрин видела, что та в панике. И самое страшное, что Алекс понимала, что Кэтрин это видит. И Кэтрин понимала, что Алекс понимает. Воздух в комнате накалился до предела и если бы не спасительный звонок телефона с кухни, наверное квартира бы вспыхнула синим пламенем, пожирая две души, застрявшие в ней как в ловушке.
- Ой! Это наверное родительница звонит. Надо взять,- нарочито небрежно сказала Кэтрин и скрылась из виду в спасительном бегстве в коридор.
Дрожащими руками она нашарила свой телефон в сумке и, даже не взглянув на номер, подняла трубку. Это действительно оказалась родительница. Она не слышала что та ей говорит, ее ум усиленно пытался найти выход из сложившейся катастрофической ситуации. Вдруг Алекс совершенно неожиданно вывернула из кабинета, чуть не столкнувшись с Кэтрин. Она держала ладони у лица, меж пальцами сочилась кровь. «Мне надо в ванную»- прогундосила она и юркнула в между стеной и Кэтрин.
- Я вам перезвоню,- быстро протараторила Кэтрин, и не дождавшись ответа на другом конце провода, нажала отбой.
- Подойдя к двери ванной комнаты, она осторожно постучала и спросила:
- Можно мне войти?
- Да, - ответила Алекс после небольшой паузы.
Вода текла сильной струей, кровь из носа не останавливалась. Алекс стояла согнутой пополам, ее подбородок почти касался раковины. Она боялась ничего не закапать.
- Я принесу лёд и вату, - сказала Кэтрин и вышла.
Алекс использовала эту паузу, чтоб перевести дыхание и собраться с мыслями. Не прошло и минуты как Кэтрин вернулась с ватой и льдом, завёрнутым в полотенце. Она нежно провела рукой по спине Алекс:
- Вот, засунь вату сначала и закинь голову. Потом приложишь лёд. Тебе надо прилечь. Не хватало ещё чтоб ты мне тут сознание потеряла от потери крови. Разбавляя последнюю фразу полушутливым тоном, она подтолкнула Алекс к выходу из ванной. Шутка немного разрядила обстановку и плечи Алекс расслабленно опустились. Они вошли в комнату и Алекс легла на софу, Кэтрин присела сначала рядом, а потом придвинулась ближе к Алекс, переполняла ее голову и облокотила себе на колени.
- Полежи так немного, - сказала Кэтрин и стала гладить Алекс по голове.
Чем глубже в волосы запускала она свои пальцы, тем тяжелее становилось дыхание Алекс. Как только она это почувствовала, то сразу прекратила. Кончики ее пальцев гудели, как будто наэлектризованные. В эту самую секунду к ней пришло понимание, что на ее коленях лежит не маленькая девочка, а женщина. От этой мысли холодок пробежал по позвоночнику Кэтрин и она сглотнула.
И вот он – разряд между нейронами. Микроскопический разряд в мозгу, рождающий мысль. Разряд, которому безразличны нормы человеческой морали. Маленький и незначительный по своей силе, но катастрофический по своему эффекту. Ибо один раз возникшая в мозгу мысль, никуда уже не девается. Она оставляет свой след в рисунке картины мира человека. Этот рисунок, как портрет Дориана Грея каждый человек прячет в глубинах своего сознания. Ибо если он всплывет наружу, то превратит своего носителя в изгоя. В аморального индивида, осуждаемого со всех сторон обществом.
Кэтрин так настойчиво пыталась отмахнуться от этой мысли, что аж мотнула головой.
- Что? – вопросительно посмотрела Алекс, почувствовав как Кэтрин дернулась.
- Ничего, в шее кольнуло.
- Кажется перестало, - Алекс преподняла от носа свой ледяной компресс. В эту минуту раздался звонок в дверь. – Ты кого-то ждешь? Обеспокоено спросила она. Под «кого-то» она явно имела в виду Макса.
Кэтрин отодвинула голову Алекс и рывком встала на ноги. Глаза ее бегали в растерянности. «Только б это был не Макс» - ужаснулась в сердцах Кэтрин. В голове один за другим пробегали оправдания и объяснения происходящего.
- Сиди тут тихо, - сказала она и прикрыла дверь комнаты. Идя по коридору, она чувствовала, как стены отражают биение ее сердца.
- Кто там?
- Это я, Макс.
Сердце Кэтрин упало на дно колодца. Чему быть, того не миновать. Она открыла дверь, пытаясь принять невозмутимое выражение лица.
- Привет, - вяло произнесла Кэтрин, открыв дверь.
- Я наушники забыл вчера у вас. Не помню правда где.
- Заходи. Ты вчера сидел в них на кухне. Я посмотрю.
- Я еще в туалет забегу, хорошо? – наскоро скинув обувь, Макс скрылся в ванной комнате.
«Кровь!» Мелькнуло в голове у Кэтрин. «Вдруг там осталась кровь, и он заметит!» От волнения у нее закружилась голова. «Надо найти эти чертовы наушники, и выпроводить его». Слава богам, наушники лежали на кухне. Когда Макс вышел из ванной, Кэтрин торжественно их вручила.
- Ты куда собрался сейчас идти?
- Не знаю. Нет планов.
- Ты что-то бледный. Тебе надо бы на солнышко.
Макс пожал плечами. Он почувствовал, что Кэтрин не особо хочет, чтоб он остался, но пытается удерживать вежливый тон.
- Схожу к папе на работу.
Он присел обуваться. Кеды Алекс были в 20 сантиметрах от его глаз. Зрачки Кэтрин расширились в ужасе.
- Чьи это кеды? – запинаясь о каждый слог, спросил Макс.
- Мои. Чьи еще, - твердо ответила Кэтрин, удивляясь сама себе.
- Я никогда не видел, чтоб ты носила кеды.
- Я редко их одеваю.
Макс встал, плотно сжав губы, и, бросив сухое «Пока», выскочил на лестничную клетку. Кэтрин с облегчением закрыла тяжелую дверь на замок.
Зайдя в комнату, она наткнулась на острие глаз Алекс.
- Ты не хочешь, чтоб он знал, что мы до сих пор общаемся?
- Я думаю, так будет для него лучше, - и мысленно прибавила «и для меня».
- Но рано или поздно он узнает.
Кэтрин молчала.
- И тогда будет еще хуже.
Алекс продолжала смотреть в упор.
- Зачем ты так рискуешь?
Вот он. Краеугольный вопрос. Кэтрин задавала его себе каждый день и не могла найти ответ, который бы ее устроил.
- Кэтрин, ответь мне.
- Ты же знаешь, что являешь мне близким другом.
- Знаю. Тогда надо ему рассказать.
- Это не его дело.
Алекс замолчала. Она никогда особо не задумывалась о последствиях их общения. Эти мысли периодически жужжали в фоновом режиме, как комары в летнюю ночь, но она предпочитала не обращать на них внимание. А сейчас вся ситуация открылась ей во всей красе. Кэтрин однозначно ждала размолвка с Максом. «Она ничего не понимает, потому что не знает всей правды. А если Макс узнает, что мы общаемся до сих пор, то все всплывет. На эмоциях он может еще все приукрасить перед отцом и тогда даже брак Кэтрин может быть под угрозой».
- Поверь мне, если он узнает, то будет его дело. А он далеко может пойти со своей ревностью. Мне не хотелось бы принести тебе проблем.
Кэтрин зацепила последняя фраза.
- И что это значит? Ты прекратишь со мной общение? – она чувствовала, как поднимается ее раздражение. Она терпеть не могла фраз типа «только чтоб тебе было хорошо», «я же ради твоего блага», «не хочу доставлять тебе проблем» и т.п.
Алекс не ожидала такой реакции, но не растерявшись, смело встретила взгляд Кэтрин:
- Нет. Не прекращу. Это я из вежливости, предупреждаю.
Уголок губ Кэтрин пополз вверх. От ее гнева не осталось и следа.
- Из вежливости? То есть по факту тебя не волнует?
- Волнует. Но есть другое, что волнует больше.
Разговор стал приобретать опасный поворот. Кэтрин почувствовала, как выбираясь из одной ямы, тут же плюхается в другую. Ну и денек сегодня. Просто сплошная эмоциональная дуэль. Глаза Алекс взывали: «Ну спроси же! Спроси, что меня волнует больше!» Кэтрин прочла этот вызов, но малодушный трус в ее душе взял верх.
- Сплошные загадки у вас, юная дама, - торжественным тоном подвела итог Кэтрин, - а знаешь, что меня сейчас больше всего волнует?
Алекс в ожидании помотала головой.
- Твой нос. Кстати, как он?
Не пытаясь скрыть разочарование от ответа, Алекс грустно промямлила:
- Все в порядке.
- Ты уверена?
- Угу.
- Отлично! Тогда пошли пить чай! – виртуозно сменив тему разговора, подытожила Кэтрин.
Алекс нехотя поплелась на кухню. Очередной момент был упущен. «Как же мне набраться смелости и рассказать Кэтрин о своих чувствах. Письма теперь уже отпадают. Такого конфуза с мной еще не было. Дали прочитать свое же письмо. Это говорит о том, что Кэтрин ничего не подозревает. Намеренно сделать такое мог бы только садист какой-то».
Ближе к полуночи Кэтрин ворочилась под одеялом, пытаясь уснуть. Перед ее глазами была голова Алекс, лежащая у нее на коленях. Кончиками пальцев она касалась ее мягких волос. Ресницы Алекс дрожали, грудь тяжело вздымалась вверх. Где-то в параллельной вселенной она не одергивала руку, а скользила пальцами по ее лицу и шее. И сладость этого прикосновения больше не пугала ее. Где-то в параллельной Вселенной.
Макс
Лезвие ножа соскользнуло с деревяшки и резануло по пальцу. Макс резко одернул руку и наморщился. Несколько капелек крови проступили на коже. Он сунул палец в рот, ворча что-то себе под нос. Листва палисадника начальной школы, в котором он сидел, заволновалась от порыва теплого ветра. Он часто приходил сюда по воскресеньям, когда никого не было в школе, с легкостью перепрыгивал через забор, плотно увитый лианами и устраивался на какой-нибудь скамеечке в тени палисадника. Он любил находить палку и выстругивать из нее идеальный кол. Это его успокаивало. Он чувствовал себя тем первобытным охотником, который готовил свое копье перед охотой. Тщательно, слой за слоем он срезал неровности до тех пор, пока палка не становилась идеально ровной и гладкой. Когда кол был готов, он втыкал его в землю у какого-нибудь дерева по дороге домой, представляя, что это место захоронения какого-нибудь дрянного человека, которые тем или иным способом ему досаждал. В этот раз работа не ладилась. Палка дуба оказалась слишком сухой и постоянно крошилась. За последние полчаса он себя два раза порезал. Кровь не останавливалась и Максу пришлось привстать со скамейки, чтоб достать носовой платок из заднего кармана джинс. Приподнимаясь, он небрежно скользнул взглядом поверх ограды в сторону улицы и тут же его взгляд метнулся к фигуре, переходившей дорогу. Он резко сел, прячась за порослью лиан. Сердце сильно забилось и кровь больно ударила в голову. Увиденное заставило его забыть и про платок и про кровь на руке. Алекс. Он не видел ее уже месяц. Худший месяц в его жизни. После последней из встречи она перестала отвечать на его сообщения. Он караулил ее пару раз у дома, но она как будто сквозь землю провалилась. Наверное уехала куда-то на лето пока учеба не началась. Думал, узнать у ее отца, но тот так враждебно каждый раз смотрел, что встреча ограничивалась лишь светским холодным приветствием. Тот злополучный ночной разговор перевернул все с ног на голову. Если до разговора ему периодически казалось, что она к нему равнодушна, то после, он был уверен, что она его ненавидит. И чем больше ненавидела она его, тем больше ненавидел он себя. Хотя сам он толком не смог бы объяснить за что такое он себя ненавидит. Моментами ему казалось за слабость, что в ту злополучную ночь не смог устоять. Потом за глупость, что не надо было ей все рассказывать вот так в лоб. Но больше всего он наверное ненавидел себя за внешность. Хотя в его внешности не было ничего отталкивающего, даже наоборот, густые блондинистые волосы, высокий рост могли бы стать причиной зависти любого старшеклассника, все равно он носил свое тело, как постыдный немодный костюм старшего брата, который пора было уже выбросить на мусорку. Алекс всегда раздражало его самоуничижение. Порой он приходил к ней за утешением в моменты особой жалости к себе, но вместо теплоты и понимания находил лишь холодный отпор. Однажды он спросил ее, почему она, будучи такой доброй с остальными, такая жестокая с ним. «Я презираю жалость», - было единственным ее ответом. «Разве сострадание – не часть любви?». «Сострадание – да, жалость – нет.» Он не мог понять особого различия между этими терминами, как ни пытался. И в конце концов пришел ко мнению, что разницы особой и нет, и она себе все придумала, а может в книжке где-то красивую фразу прочитала.
Их последняя встреча состоялась через неделю после тех ночных выяснений. Он ждал у спортзала окончания ее тренировки. Настроение скользило по сумасшедшей синусоиде весь день. Он надеялся, что трудности, через которые они проходят лишь укрепят их отношения, что та ночь откровения сделала их в первый раз по-настоящему близкими. Ему очень хотелось донести эту мысль до Алекс, ибо она стала крайне неразговорчива после этого происшествия. Небо начинало хмуриться и резкие порывы ветра приносили запах дождя. Входная дверь скрипнула, заставив вздрогнуть его сердце. Парочка разгоряченных молодых парней, громко разговаривая, вывалились наружу. Алекс плелась за ними с пустым невидящим взглядом. Макс окликнул ее, но она отреагировала только со второго раза. Нельзя сказать чтоб она сильно обрадовалась, увидев его. Он это заметил и сердце сжалось в его груди до размера с грецкий орех.
- Привет, Алекс! – с напущенной веселостью ненатурально выкрикнул Макс.
- Привет, - подозрительно прищурилась Алекс.
- Ты домой?
- Да.
- Пройдемся?
- Ну давай.
Некоторое время они шли молча вдоль аллеи, увитой шиповниками. Макс взял на себя смелость прервать молчание.
- Как тренировка?
- Как обычно, нормально.
- Много людей было?
- Не особо. А куда мы идем?
- А идти обязательно куда-то? Нельзя просто гулять?
- Дорога всегда ведет куда-то. Даже если кажется, если просто гуляешь. Все равно рано или поздно она приведет или к перекрестку, или к тупику.
- Надеюсь наша приведет к тупику.
- Почему? – нахмурилась Алекс.
- Дойдя до тупика, придется возвращаться вместе, и я смогу еще немного времени провести с тобой, – глаза его наполнились нежностью и надеждой.
Алекс хотелось ответить колкость на его романтические эпитеты, но она сдержалась. Не получив отпор, Макс решил, что надо действовать решительнее и приобнял ее за плечо:
- Ты не замерзла? У тебя мурашки на коже.
- Нет, не замерзла. Колко ответила Алекс и высвободилась из его тяжелых объятий.
- Тебе неприятно, что я тебя обнимаю?
- Мы же договорились, что останемся друзьями.
- Ну я же не целоваться лезу!
- Пока нет. Но дай тебе волю – станешь.
- Неужели я настолько тебе неприятен и противен…?
- Только не начинай опять жалеть себя. Ты прекрасно знаешь, что не в этом дело.
- А в чем?
Алекс тяжело вздохнула. Этот разговор был просто насилием над ней.
- Мы уже это обсуждали. Если ты хочешь, чтоб мы еще общались, то я могу предложить лишь дружеское общение. Неужели надо каждый раз в этом копаться.
- Ты просто не хочешь меня выслушать и понять. Ты приняла свое решение, а мне даже не дала шанса высказать свое мнение! Это несправедливо. Отношение – дело двух людей, и они вместе должны решать и приходить к какому-то выходу.
- Ты говоришь о людях, у которых есть отношения. А у нас их нет.
- Ты не права. Они есть. Просто у нас сложный период. У тебя много чего произошло неприятного и у меня. Мы открылись друг другу, доверились и сейчас стараемся принять друг друга такими какие мы есть. Это и есть этап отношений. Через это все проходят. Главное – держаться вместе, а дальше будет легче. Вот увидишь!
- Это что же такое неприятное произошло в моей жизни? – неприязненно сщурилась Алекс. Было видно, что ей не понравились слова Макса.
- Ну как. Моя измена и то…ээээм… как бы это назвать… то, как ты запуталась в своем отношении к Кэтрин.
- Что ты имеешь в виду «запуталась в своем отношении к Кэтрин»? – она сжала от злости челюсть и желваки заерзали на ее лице. Макс не замечал ее гнева, его глаза беспорядочно бегали по сторонам, помогая мозгу подобрать правильные слова, чтоб выразить свои мысли.
- Ну я почитал в интернете, что такое часто с девушками твоего возраста происходит. Они выбирают женщину, на которую хотят быть похожи и восторгаются. Ты просто восприняла эту восторженность за другое, потому что сейчас много об этом говорят. Ну там, пропаганда и все такое. Но на самом деле тебе не стоит переживать, это пройдет. Ты абсолютно нормальная.
Алекс была готова захлебнуться от собственного возмущения. Она не знала на какую глупость отвечать в первую очередь, и поразмыслив секунду-другую, пришла к заключению, что ни одна не достойна отдельного внимания.
- Какого черта ты вообще несешь мне тут?! – она остановилась, и Макс наконец-то заметил, как гнев страшно исказил ее лицо, - Решил в Фрейда поиграть? Откуда тебе вообще может быть известно, что и как я воспринимаю и чувствую?!
- Да не кипятись ты так, - дрожащим голосом пытался успокоить ее Макс.
- Как не кипятиться, когда ты мне тут такую чушь городишь?! Ты кто вообще такой, чтоб решать за меня?
Самолюбие Макса нервно заерзало где-то между лопатками.
- Значит я несу чушь! Тогда может ты мне поведаешь что НЕ ЧУШЬ? Я бы рад послушать и просветиться, да ты все никак не можешь мне объяснить. Ты сама-то понимаешь, что происходит?
- Понимаю, в отличие от тебя! – продерзила Алекс.
- Как интересно, расскажи тогда мне, безмозглому дураку.
- Что тебе рассказать?
- Не увиливай от ответа. Что ты чувствуешь и какие у тебя намерения в отношении Кэтрин? И как эти намерения повлияют на наши отношения?
На долю секунды сомнение промелькнуло в глазах Алекс. Пути назад не будет. Да все и так кончено. Прекратить бы уже эту пытку.
- Я люблю ее.
- Как кого?
- Как ты любишь меня.
Макс ожидал какого угодно ответа, но не такого. Он был потрясен. Такой простой ответ. Такой катастрофически простой ответ. Как обрыв. И жизнь прервана. Украдена. Растоптана.
- То есть… ты хочешь сказать, что готова на все ради нее. Что она смысл твоей жизни. Что нет ничего более желанного в этом мире, чем ее руки и глаза. Ты это хочешь сказать?
Алекс чувствовала всю его боль. Но она верила, что это необходимо. Иногда нужно отрубить гниющую ногу, чтобы выжить.
- Да.
- А тебя не смущает, что она замужем за моим отцом? Или может она отвечает тебе взаимностью? – внезапная ужасающая мысль пронзила его мозг. Что может быть хуже, когда тебя не любят? Когда любят другого… взаимно.
- Конечно нет. Она любит твоего отца и так будет продолжаться. Она даже не узнает о моих чувствах.
- Только если я ей не расскажу.
- Ты пообещал, что не расскажешь! Ты дал мне слово! – испуг сочился из каждой поры Алекс.
- Я знаю.
- Повтори это еще раз!
- Я не расскажу.
- Обещай!
- Обещаю.
- Не впутывай ее во всю эту гадкую историю. Она тут не при чем. Вы – хорошие друзья, и она очень тебя любит. Подари ей эту радость незнания. Она заслуживает ее.
Макс хорошо относился к Кэтрин. Она нередко выслушивала его и давала дельные советы. Он мог ей полностью довериться. Но представить ее в постели с Алекс было выше его сил. Хоть Кэтрин и не была в курсе всего происходящего, он все равно чувствовал, как будто она его предала. Как будто она дала Алекс надежду своим чересчур дружелюбным и открытым поведением. Вдруг он почувствовал себя таким несчастным и обманутым, что аж плакать захотелось. И как и в прошлый раз, ему захотелось потащить за собой на дно весь мир.
- Тебя совесть нисколечко не мучает?
Они снова медленно шли по аллее. Взгляд Алекс впился в носки ее кед. Было видно, что Макс задел ее за живое. Он почувствовал небольшое удовлетворение от этого и продолжил:
- Приходишь в ее дом, улыбаешься ее мужу, она доверяет тебе свои секреты, но стоит ей только отвернуться, как ты тут же начинаешь фантазировать бог весть что. Тебе кажется это порядочным?
Алекс посмотрела на него с презрением:
- Только ты мне про порядочность лекцию не читай. Чья бы корова мычала.
Макс осекся. Он и забыл, что у самого рыльце в пушку.
- Алекс, ты же сама понимаешь, что у вас нет будущего. Но как будто от вредности, как будто назло всем и наперекор логике продолжаешь гнуть свою линию. Откажись от нее, признай поражение, и начни новую жизнь.
- С тобой что ли?
- Ну… необязательно со мной. Но хотелось бы, чтоб со мной. Я сделаю тебя счастливой, я буду любить тебя до последнего вздоха. Твое ребячество пройдет рано или поздно и потом ты будешь очень жалеть. Зуб даю, что через год, ты и думать о ней забудешь. А вспоминая о своих чувствах будешь испытывать только стыд.
- Ты такой знаток дела. Неужто на своем опыте убедился во всех нюансах запретной любви? – съязвила Алекс.
Макс немного покраснел. Алекс пожалела, что сказала эту фразу. Новых откровений она не выдержала бы, поэтому постаралась сразу сменить тему, а точнее, прекратить эту демагогию и расставить все по местам.
- Макс, заруби себе на носу. Если я от нее и откажусь, то уж точно не в твою пользу. Наши отношения закончились. Навсегда. Ты неплохой парень и еще встретишь своего человека. Но учитывая все обстоятельства, у нас нет никакого будущего.
Надежду Макса смыло, как песчаный замок приливной волной. И это было самое страшное. Он так надеялся, что все закончится хотя бы неопределенностью. Но Алекс просто захлопнула дверь перед его носом. Она не хочет его. И никогда не захочет. Он остановился. Губы предательски дрожали. Ему казалось, еще секунда и он разрыдается. Алекс тоже остановилась, но намеренно не смотрела в его сторону. Он изо всех сил пытался поймать ее взгляд. Как утопающий пытается схватиться за веревку. Но она убегала, как песок сквозь пальцы.
- Мне надо идти домой. Пока. – сказала она тихим голосом и, так и не взглянув на него, зашагала прочь.
Макс смотрел ей вслед, и по его щекам текли слезы. Ну вот и все. Это конец.
Макс ещё немного стоял и смотрел ей вслед. В его голове не было ни одной мысли. Он чувствовал себя космонавтом, которого выбросило в открытый космос, и все, что он мог делать, так это смотреть, как Земля стремительно удаляется от него. Полнейшее отчаяние охватило его и он закрыл глаза, зажмурил что было мочи, а потом не открывая их, резко развернулся и пошёл прочь. Ему хотелось побыть одному. Убежать от всего мира и раствориться в океане своего горя. Он молча дошёл до дома, тихонько открыл дверь, взял велосипед и помчался что было мочи куда глаза глядят. Он крутил педали с такой яростью, что цепь жалобно поскрипывала при каждом витке. С каждым километром боль немного отступала, и ее место занимала злоба. Он мог смириться в конце концов, что она от него уйдёт. В глубине души он это знал всегда и со страхом ждал этого момента. Но он не мог смириться с мыслью, что между Алекс и Кэтрин могло что-то возникнуть. Эта мысль была ужасней любого самого кошмарного сна в беспокойную жизнь. Этого он бы точно не пережил. На протяжении всех часов, что крутились колеса, его намерение становилось все тверже и напористей. Он знал, что сделает все возможное и невозможное, чтоб не дать этому произойти. Если она не досталась ему, то ЕЙ не достанется тем более.
Назад в город он вернулся затемно и прямиком к дому отца. Он не предупредил о своём приходе, как будто боялся, что это может спугнуть его решимость. Макс долге обычного звонил в дверь, Кэтрин открыла ему с удивленным выражением лица.
Привет Макс. Я не знала, что ты придёшь. - заметив его потрёпанный вид, дырку на колени, грязные руки и лицо она обеспокоенно прибавила,- с тобой все в порядке?
- Привет,- бросил ей Макс и, проигнорировав все ее вопросы, молча прошагал к ванной.
Кэтрин вопросительно провела его взглядом, вскинула бровью и пошла на кухню. Через некоторое время Макс вышел из ванной, выглядел он немного посвежее и посговорчивее. Он зашёл на кухню и сел за стол. Кэтрин молча расставляла посуду по шкафам.
- Где отец? - спросил Макс.
- Копается с Джоном в его гараже, - односложно ответила Кэтрин и впилась взглядом в Макса. Он это почувствовал и понял, что она ждёт объяснений.
- Мы с Алекс расстались.
- Расстались? - удивилась Кэтрин. - Почему? ,- но почувствовав, что вопрос не совсем тактичен, добавила. - Если, конечно, хочешь говорить об этом.
Максу и хотелось кому-то душу излить и в то же время, любое прикасание к ране вызывало внутреннюю судорогу. На несколько минут повисло молчание. Макс размышлял, во время езды у него назрел план, как сделать так, чтоб Кэтрин с Алекс больше не общались или, по крайней мере, только в пределах необходимости школы и занятий. Он раздумывал над тем, с какой стороны лучше завести разговор, чтоб исполнить задуманное.
- Она меня не любит, - выдавил Макс.
- Это ты сам так решил, или она тебе сказала, - осторожно поинтересовалась Кэтрин.
Макс метнул в неё гневный взгляд. Она всегда ему твердила, что он себе все придумывает, что это все от неуверенности в себе, что ни о чем не стоит беспокоиться. Его разозлило, что и сейчас она гнула свою линию.
- Она мне это сказала в лицо! Прямым текстом! Я же говорил! Говорил! Я знал, что она меня не любит! А вы мне твердили, что я все себе придумываю!
Кэтрин удивленно хлопала глазами. Она не знала что ответить на это.
- Мне очень жаль... прости... мне казалось...
- Вот именно! Все это всем только казалось, а на деле было сплошной липой.
Он закрыл лицо руками. Кэтрин подумала, что он плачет. Ей стало ужасно его жалко. Он и так был таким недоверчивым и немного диким, а после такого потрясения и вообще закроется от всего мира. Она почувствовала, что ее долг - сделать все возможное, чтоб эта дверь не захлопнулась, чтоб остался хоть маленький зазор в его сердце, через который ещё сможет попасть свет в его темные углы души. Слова были лишними в данный момент, поэтому она взяла стул и села рядом с Максом, нежно положив руку ему на спину. Этим она показала, что рядом с ним и он может ей довериться. Так они просидели некоторое время. Когда он открыл лицо, глаза были сухими и в них горела какая-то беспокойная мысль.
- Кэтрин...
- Да, дружище...
- Ты помнишь наш разговор месяц назад?
- Напомни, о чем разговор?
- Я тогда вёл себя очень странно, вечно ревновал ее к тебе, завидовал, что вы так ладите...
- Да, помню.
- Я тебя тогда ещё гипотетически спросил, что бы ты сделала, если бы узнала, что Алекс со мной только из-за того, чтобы быть к тебе ближе?
- Да, помню,- ухмыльнулась Кэтрин, - и я тебе ответила, что перестала бы с ней общаться. А к чему ты это вспомнил сейчас? - обеспокоилась Кэтрин.
- Макс повернул к лей лицо и выразительнейшим взглядом посмотрел ей в глаза. Кэтрин отказывалась верить в то, что прочла в его глазах.
- Я не понимаю. Объясни, - встревоженно потребовала она.
- Она по уши в тебя влюблена.
- Что?! - воскликнула Кэтрин, как будто ей только что сказали кукую-то несусветную чушь. - Что за глупости ты говоришь?!
- Кэтрин, хватит. Это все не мои домыслы, это факты. Есть и доказательства и чистосердечные признания.
- Я... я... вообще ничего не понимаю,- она чувствовала себя такой потерянной и растерянной, но самое противное было это закрадывающееся в душу чувство вины, которое как страшное чудовище, заползало в твою комнату ночью через дверную щель.
- Она мне призналась, что стала общаться со мной, только потому что влюблена в тебя. И продолжала общаться со мной по-видимому только поэтому. Я взломал ее почту и прочёл ее письма к N, где она в подробностях описывает как она боится, что если порвёт со мной, то вы перестанете видится.
Кэтрин сидела ошеломлённая. По началу она не знала что сказать, но потом ей видимо в голову пришла блестящая идея.
- Я думаю, что она сама не понимает, о чем говорит. Девочки в ее возрасте...
- Да-да я знаю, - перебил ее Макс, - девочки в ее возрасте часто испытываю восторженность взрослыми женщинами по многим причинам, и иногда неправильно интерпретируют свои чувства.
Кэтрин так радостно кивнула, как будто чудовищная проблема была решена в мгновение ока.
- И в другой раз я бы согласился. Если б речь шла о ком-то другом, но это Алекс. Ты же знаешь, что она не из тех, кто необдуманно что-то делает. Она бы не стала так рисковать, если б была неуверенна.
Кэтрин мысленно с ним согласилась. Алекс была довольно основательной и в своих суждениях и в своих взглядах. И наверняка не одну тонну часов перевела она наедине с собой, перед тем как делать такие заявления.
- Наверное ты прав. Я... я даже не знаю что сказать. Может это моя вина, может я чем-то подала ей надежду или как-то неправильно себя вела..?
- А вы подавали?
- Конечно нет! О чем ты говоришь?!
- Нет смысла гадать. Никто не знает причины кроме самой Алекс.
Макс секунду помолчал для драматизма и потом добавил:
- Мне важно знать, если ты сдержишь своё обещание.
Они встретились глазами. Макс видел, как только сейчас до неё стало доходить происходящее.
- Что именно ты имеешь в виду? - хотела удостовериться Кэтрин.
- Твое общение. Конечно, в школе вам придётся общаться по необходимости. Но в остальном, я надеюсь, все прекратится.
- Если ты действительно уверен в том, что говоришь, если нет ни малейшего сомнения, что что-то было недопонято, то я сделаю что обещала. Подумай хорошенько ещё раз.
- Я уверен. А если не уверена ты, то я могу показать то письмо, где она рассказывает обо всем.
Кэтрин на секунду задумалась в нерешительности. Действительно ли она хочет видеть тот мейл? Если они предпримут такой серьезный шаг, то ей нужно знать все. Даже если ей придётся испытать горечь разочарования.
- Да, мне бы хотелось посмотреть.
- Сейчас, - сказал Макс и стал копаться в телефоне.
Через 5 минут он протянул ей телефон, а сам встал и вышел на балкон вдохнуть свежего воздуха. Сегодняшний день казался какими-то днём из параллельной реальности. Кэтрин осталась читать письмо на кухне. Оно было небольших. Несколько реплик, но их было достаточно, чтоб подтвердить слова Макса.
«Дорогая N, спасибо за твоё письмо и твои беспокойства. Я поставила себя в такое безвыходное положение, что отчаяние съедает меня по сантиметр каждый день. Мое желание быть с Кэтрин были таким сильным, что я не думала должным образом о последствиях. А сейчас я в ловушке, в которую сама себя загнала. Наши отношения с Максом тянут меня на дно. Я не могу держать за руку одного человека и постоянно думать о другом. Это лицемерие как яд отравляет мою душу. Но отказавших от него, я откажусь от привилегии видеться с ней. А не видеть ее - хуже смерти.»
Дочитав письмо, Кэтрин ещё некоторое время сидела застыв над ним. «Алекс, как же неосмотрительно ты поступила. Мне не удастся выпутать тебя из этой истории дипломатическим образом». Подумала Кэтрин. Ей стало жалко обоих. Два ребенка, ставших жертвами козней судьбы. Она вышла на балкон к Максу и протянула ему телефон.
- Она знает, что я знаю?
- Нет. И лучше не говорить.
Он подумал, что если Алекс узнает, что он не сдержал обещание, то в отмазку может и его секрет открыть, а ему очень этого бы не хотелось.
- То есть мне надо оставлять ее в неведении о причине прекращения наших отношений.
- Да. Ссылайся на занятость.
- Ты думаешь ее это остановит? Она наверняка потребует объяснений.
- Ты что-нибудь придумаешь. В конце концов не будет она тебя вечно преследовать.
Кэтрин скривилась при последнем слове, ей явно оно не понравилось.
- Кэтрин... для меня это очень важно. Мне нужна надежда, что я ещё хоть кому-то могу верить. Иначе мне нет смысла жить.
Кэтрин подошла и сжала его плечо, но как-будто неуверенно.
- Ладно. А ты как вообще? В порядке? Где-то был?
- Да, катался на велике. Ну мне пора, хочу лечь спать и забыться. Да и к тому же не хочу с отцом столкнуться.
Кэтрин молча кивнула и проводила его к двери. Тихо попрощавшись, она закрыла тяжелую дверь на два замка и погрузилась в раздумья.
Какая-то неведомая сила потянула его и, не успев подумать, он уже сиганул через ограду и направился в след за Алекс. С каждым шагом его накрывало нехорошее предчувствие. Он кажется знал куда идёт Алекс. Знакомая улица. Дом. Подъезд. Нет сомнений, она идёт к Кэтрин. Макс остановился на углу дома. В голове его было торнадо: Неужели Кэтрин его предала? А вдруг они вместе? Этого не может быть! А может она по учебе зашла что-то забрать или отнести. Он решил постоять минут 10 и подождать что будет. Если Алекс по делу, то скоро выйдет. Время тянулось невозможной улиткой. Его лицо покрылось испариной, а руки похолодели. Прошло жутких 15 минут, а она все не шла. Нужно подняться и самому все проверить. Не отдавая себе отчёт, он поднялся на нужный этаж и постучал. Кэтрин открыла с задержкой. Она выглядела испуганной, хотя пыталась скрыть. Макс сразу почувствовал запах Алекс в прихожей. Она здесь. Из последних сил ломая комедию он прошмыгнул в туалет. Его била дрожь, надо было сделать несколько глубоких вдохов чтоб успокоиться. Ему было так страшно, что губы тряслись. Зачем он зашёл? Надо убираться отсюда. Никакой смелости мира не хватило бы ему зайти в комнату и обнаружить в ней Алекс. Уняв дрожь в руках, он открыл шкафчик над умывальником, достал оттуда пузырёк со снотворным и сунул себе в карман. Обуваясь у двери, он замешкался, увидев обувь Алекс. Ему нужно было избавиться от малейшего сомнения.
- Чьи это кеды?
- Мои.
- Никогда не видел чтоб ты носила кеды.
- Я одеваю их очень редко.
Он спускался вниз с небывалой уверенностью и спокойствием. «Теперь сомнений нет. Весь этот мир лишь сплошное враньё и мне в нем нет места».