Как женились офицеры

               
               
  = Так ты просишь рассказать тебе, как я женился?
Димка кивает головой. Мы разговариваем по СКАЙПу. Я – из Израиля, он – из России. Он уже взрослый, заканчивает школу. Наверняка знает, откуда берутся дети, интересуется девочками. Он же дитя своего интернетного века. Димка у нас красавчик, наверняка пользуется успехом у девочек. Нас разделяют 63 года, я для него, наверно, что-то почти реликтовое.  Ему интересно, зачем люди женятся и как это происходит.
- О, это было так давно, что можно было забыть. Но я ещё помню. Мне было 25 лет, я служил на Севере, в Северодвинске. Много работал, уставал, а в очень редкое свободное время читал книги и ходил с друзьями в ресторан и на танцы. В один из вечеров накануне отъезда в отпуск к родителям на Украину после танцев завязалась драка с группой молодых ребят, в которой, несмотря на их численный перевес, мы одержали убедительную победу. Правда, в отпуск мне пришлось ехать с ободранной переносицей и рассказывать маме фантастическую историю о её происхождении. Вообще-то, ты заешь, я человек не драчливый, это был второй случай в моей жизни, когда на призыв «наших бьют» я не мог не вмешаться. Наутро я понял, что если срочно не остепенюсь (читай – не женюсь), то могу спиться и, вообще, опуститься. Поэтому в отпуске мы с твоей бабулей, с которой были  знакомы с детства, симпатизировали друг другу и переписывались, поженились. Вот так, вкратце,  выглядит ответ на твой вопрос, - закончил я свою исповедь.
  Димка слушал внимательно, не перебивал, но ответом моим остался неудовлетворён.
  - Ну, это слишком мало. Вы же поженились на Песах?  Расскажи поподробнее.
- Ну, такого слова я в те времена ещё не знал. Я знал, что есть еврейская пасха, на которую едят мацу, но что она называется «Песах» в те годы ещё не ведал. Да и точной даты не знал. А помню я, как ни странно, всё очень подробно. История эта, действительно, не совсем обычная и длинная. Будешь слушать? Выдержишь?
- Буду. Рассказывай, - отвечает Димка.
- Тогда слушай историю нашей с бабулей женитьбы.
   Ты поднял один из двух самых проблемных для войсковых офицеров вопросов. Основная часть офицеров живёт на различных «точках» и в  малюсеньких закрытых гарнизонах. При очень большой загруженности и редчайших выходных найти подругу жизни, чтобы раз и навсегда, было очень сложно. В те времена ещё не было компьютеров и, тем более, социальных сетей. Второй важнейший вопрос касался жилья при увольнении из армии. Жили мы в гарнизонах в казённом жилье и при увольнении обнаруживалось, что нет ни кола, ни двора. По-моему, эта проблема жива и по сей день. Итак, отвечаю на твой вопрос.
  Как давно это было! Далёкий 1962 год. Он вообще начался для меня необычно. В то время я служил на Севере в городе Северодвинске, занимался обслуживанием ЗРК, т.е. их ремонтом и настройкой. Это значило – бесконечные поездки по «точкам» (так у нас назывались места дислокации дивизионов), абсолютно бессистемное питание, чем попало, частые бессонные ночи и усталость, которую ощущал даже я, молодой, здоровый и физически развитый парень. Ох уж эти незаменимые специалисты, к которым я относился! Выходные дни бывали крайне редко, а на плановый ежегодный отпуск времени вообще не было. Но предоставить его начальство обязано. Поэтому по принципу «Солнце жарит и палит – в отпуск едет замполит. На дворе январь холодный – в отпуск едет Ванька-взводный» в последних числах декабря 1961 года меня отправили в очередной отпуск.  Прилетел я к родителям в Винницу.  Но, не успев даже как следует отоспаться, получил телеграмму с требованием 2 января прибыть на службу. В присяге, которую я давал, сказано: «мужественно переносить тяготы и лишения военной службы». Что я и делал.
  Так начался для меня 1962 год. Год, изменивший мою жизнь. 2 января я прибыл в свою часть. Оказывается, надо срочно выезжать на полигон Кап. Яр (Капустин Яр) для получения последней новинки – ЗРК С-125, аналога (по назначению) американской системы «Хок». Четыре комплекса, четыре дивизиона соответственно. Железнодорожные эшелоны, телятники для перевозки скота, которые официально назывались теплушками. Вместо скота в них размещались мы, люди, именуемые личным составом. Я уже не говорю об удобствах, которые размещались вне эшелона в чистом поле на бесконечных остановках неопределённой продолжительности. «Путешествие» занимало от 7 до 10 дней. Для полноты картины надо напомнить, что происходило всё это в зимнее время. Ну, а без меня как без главного, как считалось, специалиста по этим комплексам обойтись никак не могли.
- А откуда ты знал этот комплекс, если он был новый? – перебивает мой рассказ Дима.
- О, вопрос, конечно, интересный, - отвечаю. – Ответ отдалит нас от основной темы. Дело в том, что летом 1961 года мы в том же составе выезжали на несколько месяцев в учебный центр для изучения ЗРК С-125, опытный образец которого там имелся. Через две недели учёбы в связи с нехваткой преподавателей меня привлекли для чтения лекций по двум системам: координатной и пост УНВ (радиолокатор). Так что мне пришлось по вечерам самостоятельно изучать их по технической документации, а утром учить других.
  Продолжаю основной рассказ.  Командировка оказалась очень трудной во всех отношениях. Получение комплексов – это не только принять и пересчитать всю технику, запчасти, документацию, которой было множество, но, главное, проверить её техническое состояние, ремонт, настройка и в заключение выполнение боевых стрельб по радиоуправляемым мишеням, что тогда было в новинку. До этого стрельбы выполнялись по практически неподвижному уголковому отражателю радиолокационных сигналов. Всё это происходило на фоне отвратительной погоды: сильных ветров и грязи, смешанная со снегом. Не вдаваясь в подробности, скажу, что задачу свою мы выполнили успешно. Теперь надо было всю  полученную технику погрузить в в железнодорожные эшелоны и вернуться с этими эшелонами в часть. Поскольку я свою миссию выполнил, мне разрешили вернуться самостоятельно, что я и сделал.
  По возвращении сразу пошёл к шефу – главному инженеру бригады, чтобы решить вопрос с практически не использованным отпуском за прошедший год. Начальство приняло мудрое решение. К отпуску за прошлый год прибавили отпуск за год текущий (проездные документы можно было использовать только один раз). Таким образом, я оказался в двухмесячном (невероятный случай для младшего офицера) отпуске. Ранее я рассказывал о драке накануне вылета в отпуск и её морали: надо, мол, срочно жениться. Разумеется, это был, как говорит моя жена, солдатский юмор. Дело было вовсе не в драке. С избранницей своей я был знаком, как мы сейчас говорим, всю жизнь. Даже родились почти одновременно в одном роддоме. Виделись редко, т.к. хотя наши родители и дружили всю жизнь, жили мы в разных городах. Но последние несколько лет начали переписываться (Лена в то время работала учителем в глухом кишлаке в предгорьях Памира). Мы друг другу нравились. И дело потихоньку шло к своему логическому завершению. А тут неожиданно свалился такой замечательный подарок – два месяца свободных от службы и всяческих забот. Можно спокойно общаться и прояснить свои чувства и отношения. Сначала 8 марта приехали к нам в гости Лена с родителями, а 13 марта я поехал к ним на день рождения Лены. Было достаточно времени погулять и ещё ближе познакомиться. Правда, я по части ухаживания и комплиментов никогда не был мастером, но, хоть и с трудом, объяснился. Я подарил Лене небольшой индийский кувшинчик, который стал семейной реликвией и хранится у нас в доме на видном месте вот уже 57 лет. Я почему-то стеснялся вручить свой подарок, тянул время, пока мама Лены шутливо не подтолкнула меня словами: - Ну, вручи уже свой подарок. - Я предложил Лене руку и сердце. И хотя был очень косноязычен, предложение моё было принято. Вообще-то, я очень волновался, был в каком-то полубессознательном состоянии и поэтому совершенно не помню, что и как я говорил, что говорили Лена и её родители. Кроме этого эпизода, все остальные события тех дней я помню достаточно подробно. На следующий день мы пошли в ЗАГС и подали заявление на регистрацию брака. Очередь нам назначили на 22 апреля, т.е. через 40 дней. Вот когда пригодился длинный отпуск. Назначенный день пришёлся на выходной день, который к тому же оказался днём рождения вождя мирового пролетариата Ленина, на что мы вначале не обратили внимания. Сложилась забавная ситуация. В честь юбилея вождя в интернате, в котором уже работала Лена после Таджикистана, с самого утра проводились различные праздничные мероприятия. А в 10 или 11 часов (точно уже не помню) мы должны быть в ЗАГСе, который находился довольно далеко от школы. Общественного транспорта не было. Но главное – Лена ни о чём не предупредила директора заранее, и он пребывал в полном неведении. И вот, в интернате праздничная суматоха, идёт подготовка к торжествам, а в это время Лена подходит к директору и робко просит отпустить её на пару часов по неотложному личному вопросу.  Ошарашенный директор интерната сначала категорически отказывает, а затем спрашивает:
- А что случилось? Вы же задействованы во всех мероприятиях.
- Мне надо в ЗАГС. Я выхожу замуж, и  на 10 часов нам назначено время, –опустив глаза смущаясь говорит Лена.
Директор, естественно, поражён этой новостью. Деваться ему некуда, и он разрешает отлучиться на один час. Всё это происходит в суматохе уже наступившего праздничного дня, включающего массу мероприятий. А в те времена порядки в советской школе, а тем более в интернате, были очень жёсткие, почти казарменные.
- А почему бабушка не предупредила заранее. Ведь времени было достаточно?
- На этот простой вопрос трудно дать однозначный ответ. Я уже говорил, что Лена работала в школе на Памире, в Таджикистане, в глухом кишлаке, куда её направили после окончания института с красным дипломом по распределению. Она преподавала русский язык и литературу в старших классах. Её ученики не знали русского языка вообще, а она, естественно, не знала таджикского. Так что не могло быть и речи о нормальном обучении языку и литературе. Надо было просто обучать их разговорному русскому языку, а самой учить таджикский для взаимопонимания. Это тема для отдельного большого разговора. Конечно, работать в таких условиях было невозможно. Поэтому после окончания учебного года Лена уехала в отпуск  к родителям в Хмельницкий и в Таджикистан уже не вернулась. Но для устройства на работу необходима была трудовая книжка и характеристики с прежнего места работы, которых у неё не было. Директор школы-интерната, которому всё рассказали в нарушение всех законов под свою ответственность принял Лену на работу. Вот по этой причине она не решалась предупредить директора заранее и тянула до последнего. Просто не хватало смелости.  Ведь она должна была бросать работу здесь и уезжать к мужу на Север. Т.е. директор должен был искать нового учителя.
  Продолжаю. Мы с Леной почти бегом отправились в ЗАГС, где нас уже ждала в качестве свидетеля подруга Лены Клава, которая, кстати, живет сейчас недалеко от нас. ЗАГС того времени представлял из себя небольшую комнату, в которой одна и та же женщина регистрировала рождения и смерти людей, а также бракосочетания. Это уже потом всюду начали строить дворцы бракосочетания, в которых торжественно под вальс Мендельсона расписываются люди. А тогда в будничной обстановке нам дали расписаться в каких-то документах, и на этом вся церемония закончилась. Как я узнал спустя несколько десятилетий, событие это пришлось на главный еврейский праздник - Песах. Может, поэтому и оказался наш союз таким прочным. Всё-таки мы с Леной оба евреи. Через 30 лет я так вспоминал об этом:
Забежали как-то раз
Мы с тобой в Хмельницкий ЗАГС.
В три минуты расписались
И тотчас же разбежались –
Ты помчалась на работу,
Мне же спать было охота.
С тех пор мы одна семья –
Куда ты, туда и я.
Так и ходим тридцать лет,
Мы в один ступая след.
А вечером дома состоялась свадебная вечеринка. Пришло много гостей, было шумно и весело. А на следующий день мы передислоцировались на территорию моих родителей в Винницу, где празднования продолжились. Тридцатого апреля истекал срок моего отпуска, но я решил, что всё равно дальше идут два нерабочих (для гражданских людей) праздничных дня, можно и опоздать. Поэтому вернулся в часть только второго мая, за что получил сразу строгий выговор с массой неприличных комментариев. Лена осталась дорабатывать учебный год в качестве заглаживания своей вины перед директором интерната. Договорились, что сразу по окончании школьных экзаменов она приедет ко мне. Вот я и ответил подробно (может даже чересчур) и без утайки на твой вопрос, как это всё было.  Удовлетворён?
- А дальше? Когда и как вы стали жить вместе?
- Дальше продолжились трудовые будни. Правда, воссоединение молодой семьи происходило тоже не совсем как у нормальных людей. Я сразу окунулся в работу. Да так, что потерял счёт дням и часам. Новые ЗРК были, с одной стороны, ещё очень «сырыми» (имелось много конструктивных недоработок, приводящих к неисправностям), а, с другой стороны, техники ещё не умели их правильно настраивать. Поэтому вызовы на неисправности сыпались, как из рога изобилия. Не успевал я «заштопать» одну дыру, как вызывали на новую. Работал без пауз днём и ночью. Временами спал только в машине, пока переезжал из одного дивизиона в другой. Однажды ночью во время устранения неисправности в одном из дивизионов звонит дежурный по части и сообщает, что мне пришла телеграмма. - Читай, - говорю. Оказывается, Лена поздравляет меня с днём рождения. А я и забыл совсем о нём. В таком бешеном темпе пролетел для меня май и половина июня. А в середине июня получаю телеграмму, что 18 числа приезжает, наконец, Лена. Я, естественно, очень соскучился, жду с нетерпением и вдруг накануне её приезда нас всех (имеется в виду наша служба главного инженера) отправляют в дальний дивизион, в который можно добраться только на мотовозе, да и то только раз в день. Я взмолился: не могу, жена приезжает, молодая женщина, никогда здесь не была и никого не знает. Шеф неумолим: Дай Паше (наш водитель) фотографию и ключи, он встретит. Короче говоря, на следующий день приезжает Лена, и её взору открывается такая картина: унылый одноэтажный деревянный барак, называемый вокзалом, деревянный настил перрона и никакого мужа. Можешь представить её состояние – как и куда добираться и что делать в этом чужом незнакомом городе. Настроение, конечно, отчаянное. Тем более, что в купе поезда какой-то офицер-идиот наболтал Лене, что я женат и у меня двое детей!  В это время появляется солдатик с фотографией, спрашивает её имя, объясняет ситуацию. Сразу отлегло от сердца, стало спокойнее. Паша отвёз её домой и сказал, что я приеду на следующий день. Лена познакомилась с хозяевами, настоящими поморами (я их заведомо предупредил), которые приняли её очень тепло. Несколько слов о нашем первом жилище. Это был деревянный дом, как почти все дома в городе. Трёхкомнатная квартира. Одну комнату с минимумом мебели (кровать, шкаф, стол) снимали мы. В квартире был водопровод, что в те времена являлось редкостью, люди набирали воду в уличных колонках. Правда, вода только холодная, но о том, что из крана может течь горячая вода, мы в те времена и не подозревали. И (о, счастье!) имелся туалет.
А на следующий день появился я. Семья состоялась! И мы стали жить-поживать и добра наживать. Жизнь была непростая. Я тут же уехал на три месяца, потом ещё на месяц, кубинский кризис и т.д. и т.п. Довольно частые переезды: сначала одна комната (своя!) в коммунальной квартире, потом однокомнатная квартира, потом – двухкомнатная… Но всё это было уже потом. Вот так, Дима, состоялась моя офицерская женитьба.