рассказ
И так, как говорится таки здравствуйте! Меня зовут Яков Савватеич Морозов, мужчина сорока лет от роду, продукт дичайшего кровосмесительного союза, папы православного раскольника, Савватея Ниловича Морозова и мамы правоверной еврейки, Розы Абрамовны Найштут.
Разрази меня гром, не пойму как такое стало вдруг возможным. А впрочем в Советском Союзе случались и не такие чудесные выкрутасы.
Папа мой, буйный громадный, двухметровый отрок из древнего, старообрядческого рода Морозовых, не возжелал чистой и беспорочной жизни, в Нижегородских лесах и вернувшись из армии сбежал в Москву, поступать на вечернее отделение в Московский Автодорожный Институт.
Благо хоть было к кому приехать. Здесь жила и живёт другая, «Никонианская» ветвь семейства Морозовых. У них то мой будущий родитель и обосновался.
Родня с радостью приняла родственника, но поставила условие, порвать со старообрядчеством и перейти в традиционное православие.
Для родителя сие условие оказалось приемлемым, так как невзирая на строгое церковное воспитание, был он чистейшим балбесом и плевал на все догматы и тонкости вероучения с высокой колокольни. От чего не редко был сечён розгами отцом и дедом.
Чтобы как то прожить в Первопрестольной Савватей Нилыч по ночам разгружал вагоны, день отсыпался, а вечером ехал в Альма-матер, на учёбу.
Моя маман же происходит из интеллигентной, академической семьи и является москвичкой в пятом поколении.
Собственно говоря в институте, в приёмной комиссии они первый раз и свиделись.
Юная Роза Абрамовна сразу обратила пристальное внимание, на здоровенного, русоволосого парубка с симпатичным лицом и неукротимым, горящим взором.
Молодой и задорный Савватей Нилыч плотоядно оглядев девичий контингент скромно жмущийся с документами у огромных окон, тут же остановил свой жаждущий женской ласки взгляд, на хрупкой и очень красивой брюнетке.
На моей будущей маме стало быть. Она поступала на дневное отделение, на экономический факультет. Как и чего у них там закрутилось и завертелось, я не знаю. Мать до сих пор молчит как партизан. Хотя, видимо всё у них было как у всех.
Конфеты, букеты и планируемое приглашение в ЗАГС.
Правда не получилось у них в результате ничего хорошего. Акромя конечно меня прекрасного!
Папашка мой героический, вкусив столичной вольницы, ударился во все тяжкие. На уме у него были лишь доступные девки и дешёвая бормотуха.
Учёбу в МАДИ он почти забросил. А нахрена спрашивается учиться когда всё и так хорошо? Единственное, что удерживало его от окончательного скатывания в пропасть, была моя мать и её искренние чувства к нему. И всё же…Всё же!
На втором курсе, в общагу где он весело гулеванил у новообретённых дружбанов и распутных, слегка одетых дев, заявились три суровых, бородатых бугая.
Отец сбежавшего бузотёра и два родных брата, этого самого бузотёра.
Осмотрев весь этот загульный бедлам и ничего не говоря, мой будущий дед Нил Лукич, тяжело вздохнул и опустил пудовый кулак на макушку пьяного в лоскуты отпрыска, а два его брата, и соответственно мои будущие дядья, подхватив невменяемого папаню под мышки, вынесли его из общаги, запихнули в такси и увезли на Курский вокзал.
А дальше под строгим призором отца и братьев мой злой и трезвый папА отбыл в Нижний Новгород, бывший в те годы закрытым для иностранцев Горьким.
Вот так мой блудливый родитель, отправился на перековку в свои раскольничьи леса, оставив безутешную и влюблённую в него Розу Абрамовну с кучей проблем.
Да и ладно бы просто оставил! Так нет же, оставил он её, слегка беременной мной! Причём на третьем месяце! Мать то кстати тоже была хороша. Ничего про беременность отцу не сказала... Может быть и жизнь бы у них сложилась по другому, узнай он вовремя о будущем мне. Но! Не случилось...
Зато случился грандиозный семейный, еврейский скандал!
Ой что там было! Дед Абрам Семёныч потом рассказывал, как он страшно сёк ремнём мою падшую мать, а затем вообще грозился её проклясть и выгнать из дому.
Мало того что она утратила честь до брака, так ещё и понесла от презренного гоя! Какой приличный еврейский юноша теперь захочет взять её в жёны?!
Азохен вэй! (ох горе! – идиш, прим. Автора)
Бабушка Циля Леонидовна, напротив пыталась успокоить рыдающую девушку и унять гнев разбушевавшегося деда.
Идти на аборт моя мать наотрез отказалась, заявив родителям, что такой грех, она на душу никогда не возьмёт и что если их приличный, еврейский дом, осквернит невинный полукровка, (она почему то была уверена что будет именно сын), то она немедленно уйдёт, завербуется и уедет на стройки социализма!
Это был точный удар достигший своей цели. Отпускать куда бы то ни было единственную, горячо любимую хотя и оступившуюся дочь, в планы её родителей никак не входило!
И потому иудейские страсти немедленно пошли на спад. Дед вернулся в ум и перестал третировать свою непутёвую дщерь.
И следовательно, успешно и в срок, 25 мая 1982 года, я появился на свет Божий.
Спустя определённое время, мать по настоянию деда отнесла меня в синагогу, где я был безжалостно обрезан и посвящён в иудаизм.
Жить в тихом, зелёном, московском дворике было хорошо. А вот проживать в набожной еврейской семье, я вам скажу было наоборот нехорошо совершенно! Все эти бесконечные праздники, шаббаты, маца, визиты в синагогу и прочие прелести, вызывали у меня стойкое отторжение. Да и видимо раскольничьи, папины гены, постоянно скреблись в кареглазом, русоволосом мальчонке.
А статью, обликом и норовом я пошёл как раз в русскую родню, что не могло не вызывать искреннего огорчения деда и бабушки, зато являлось предметом тайной гордости моей матушки, видимо по прежнему любившей беспутного Савватея Ниловича.
На свой пятый день рождения у меня состоялся очень интересный разговор с матерью, имевший в дальнейшем большие последствия для меня как формирующейся личности и внёсший существенные коррективы в мою самоидентификацию.
– Дееетии!! – донесся с кухни голос бабы Цили, – идите мыть руки, –праздничный торт уже на подходе!
Из коридора вкусно тянуло свежей выпечкой.
– Дааа, ты вырастешь у меня настоящим богатырём! – с гордостью сказала мама, поворачивая меня перед зеркалом, – Весь в отца пошёл! Только глаза мои, карие…Эх Савва, Савва…
Она тяжело вздохнула.
– Погоди мам, – поднял руку я, – как я могу быть похож на отца, если он черный и какой то весь маленький, а я светлый… Иии ты говоришь что я буду богатырь? Да и кто такой этот Савва?
–Знаешь Яша, – горько усмехнулась мать, – я всегда была сторонницей правды. Всегда и во всём. А потому коли ты сам задал этот вопрос, то знай, Израил Исаакович, не твой отец. Он женился на мне, через год после твоего рождения, а потом усыновил тебя. Вот как то так.
– А кто мой настоящий папа и где он? – растерянным голосом промямлил я, – Это и есть этот Савва, да?
– Ты у меня смышлён не по годам, – улыбнулась мама и чмокнула меня в макушку, – Да Яша, только Саввой его звала я, а на самом деле его зовут Савватей Нилыч Морозов. Он русский. Стало быть и ты наполовину русский. А где он сейчас я не знаю…
– А что такое русский – не понял я, – и почему наполовину?
– Как бы тебе это объяснить? – задумалась мама, – ну в общем все люди делятся на народы, народы в свою очередь дробятся на национальности. Так вот русский это национальность твоего отца. Моя же национальность –еврейка! Стало быть на вторую половину ты еврей. А так как в нашем народе национальность считается по матери, то получается, что ты еврей полностью.
– Мам так не бывает, – тихо засмеялся я, – если как ты говоришь я наполовину еврей, а на половину русский, я никак не могу быть целым евреем! Я еврорусский! Ведь так?
– Подумать только! – пораженно улыбнулась мать, – ну надо же какие интересные выводы! Ну вообще то да! Где то ты то прав!
– Погоди мам, это ещё не всё! – остановил я любимую родительницу, – если папа который Изя, мне не родной, то значит отчество у меня никак не Изевич?
– Израилович! – поправила меня мать.
– Соответственно – я сложил руки за спиной в замок и начал прохаживаться по гостиной с очень серьёзным видом, – соответственно, – повторил я, – я теперь Яша Саввич, так получается да?
– Не совсем! – рассмеялась мама, – если уж быть совсем точным, то ты у нас Яков Савватеевич Морозов по отцу, а никак не Яков Израилович Шпульман по отчиму!
–Роза! – послышался из за двери, визгливый голос в одночасье переставшего быть мне отцом и ставшего отчимом, Изи, – Розочка, солнышко что же ты натворила! Я уже пять минут здесь за дверью стою и слущаю, как ты таки мешаешь нашу семью с навозом!
Отчим Изя открыл дверь и неприязненно косясь на меня всосался в гостиную.
– Что тебя не устраивает милый? – сказала мама, в голосе которой прорезались ледяные нотки. – и почему ты стоишь под дверью и подслушиваешь адресованные не тебе слова?
– Ты зачем Яшке всё это рассказала! – заорал отчим Изя, – теперь виходит что? Я ему больше не отец и соответственно никакой не авторитет? Знай дура ты эдакая, сегодня ты заложила под наш дом тонну динамита и рано или поздно, эта взрывчатка рванёт и похоронит нас всех под обломками этого несчастного жилишча!
– В общем так Изяслав! (Мама давно окрестила отчима, этим древнерусским именем) Говорю один раз и надеюсь ты меня услышишь! Мальчик растёт и всё больше походит на своего настоящего отца. Вот скажи мне, ты желаешь в будущем выглядеть полным поцем и нелепым посмешищем? В семье должна быть полная честность. Я тебя не просила его усыновлять, это была полностью твоя инициатива, а поэтому, я не сочла нужным скрывать от ребёнка правду, коли она стала ему интересна! Понял меня милый? Да и о чём ты вообще? Какой ты ему отец, да ещё и авторитет? Вы же живёте как кошка с собакой, если не сказать ещё хуже!
– А вот теперь, неумная ты женшчина, послушай что тебе скажет твой мушшчина! – отчим Изя вальяжно развалился в кресле. – Если раньше у нас был шанс воспитать из этого бастарда настоящего правоверного еврея, дать и привить ему всё, чем богата наша великая нация, то теперь я в этом совершенно не уверен! Теперь он покатится по наклонной, свяжется со шпаной и в лучшем случае сядет в тюрьму! Ну а в худшем сопьётся и сдохнет в канаве от цирроза! Благо теперь он знает, что он наполовину русский! А это знаешь ли, ты что такое русский и русские в принципе? По своей гадкой сути это пьяницы, бабники и воры! Никчёмные, бесталанные личности и деклассированные элементы! А вот мы евреи Богоизбранный народ…
– Так рот закрыл! – грозно воздвиглась над отчимом, мама, – ещё раз назовешь Яшу бастардом, я тебе все зубы так повыкрошу, что сам доктор Кац их тебе потом назад не вставит! А что до русских... Ты куда богоизбранный ты мой жить то приехал? Не к ним ли? И вообще знаешь что?!
Мама вдруг ласково посмотрела на меня.
– Яшенька, золотко, иди на кухню, там тебя праздничный торт заждался. А нам с эээ, дядей Изей пообщаться нужно с глазу на глаз!
– Хорошо мам, но только давай сразу договоримся, что я теперь Яша Сватеич Морозов! А никак ни какой то там Шпульман! Хорошо?
– Хорошо мой сладкий, иди кушай.
Я победно посмотрел на Изю и резво рванул на кухню.
Мама и отчим в тот день сильно рассорились и не разговаривали друг с другом, примерно неделю.
Как не прискорбно это признать, но слова Изи о моей дальнейшей судьбе, в чём то сбылись.
Нет я конечно не стал закоренелым преступником, но вот зато хулиганом, пьяницей и бабником оказался отменным.
Мало того так я ещё заделался и закоренелым вероотступником. В достаточно зрелом возрасте крестился в традициоонное православие.
Я думаю всё же стоит посвятить несколько слов моему отчиму Изе.
Это к слову сказать был ещё тот кислый фрукт.
Был он снабженец, приезжий из Одессы, троюродный племянник, дедова свояка, ювелира Шишмана.
Как рассказала мне потом мама, он заявился к нам через год после моего рождения с посылкой от нашей одесской родни. Привёз консервированный тётей Соней форшмак, тыквенные семечки и банку абрикосового варенья.
А так как был он весьма недурён собой и чем то напоминал молодого Ширвиндта, то естественно приглянулся моей одинокой маман. Израил Исаакович Шпульман и сам обратил внимание на красивую улыбчивую брюнетку.
Результатом сего визита стал переезд дяди Изи из Одессы в Москву, его женитьба на моей матери и как апофеоз усыновление меня несчастного.
Честно скажу, отчима даже не зная, что он мне не настоящий отец я невзлюбил сызмальства. Ну вот не нравился мне этот, прилизанный, самодовольный хлыщ.
Неприязнь оказалась обоюдной и дядя Изя постоянно пытался шпынять меня, что за всякие проказы, что за просто так. Правда это у него получалось редко, так как дед и бабушка никогда не дремали. А если нечто подобное случалось на глазах моей матери, то отчим Изя и вовсе рисковал схлопотать скалкой по набриолиненной башке. Вот как то не рассчитал сразу этот франтоватый субъект, что характер у моей мамы окажется далеко не тростниковый сахар и не кленовый сироп.
В тот же Юбилейный год перед Ноябрьскими, я наотрез отказавшись от обучения игре на скрипке, немедленно выбросил несчастный инструмент с балкона, заявив маме и отчиму Изе, что я всю эту жидомузыку терпеть отказываюсь и вообще желаю стать трактористом!
А если вы хотите сделать мне музыкально хорошо, то подарите кассетный магнитофон и записи Модерн Токинга и Деф Леппарда!
После такого действа и дерзких слов я был немедленно лишен сладкого и поставлен в угол.
Кстати откуда у меня тогда мелкого, такие познания в западной музыке, спросите вы? Всё очень просто, в доме напротив жил моряк ходивший в загранрейсы. Он то и просвещал весь наш двор музыкальными новинками из за бугра, частенько выставляя колонки в окно и врубая нездешние децибелы на максимум. А так как ребенок я был любознательный, то мне не составило большого труда познакомиться с боцманом Серёгой и узнавать у него названия групп и исполняемых ими песен.
И вот накануне праздника 7-е Ноября, моё семейство активно готовилось идти в составе колонны по Красной Площади. Но перед этим состоялся всеобщий еврокурултай, где мама, бабушка, отчим и дед попытались определить для меня будущую, жизненную стезю.
– Яша будет адвокатом, – яростно скрёб лысину дед, – и чтобы никаких мне тут возражений!
Дед у меня был колоритный, профессор философии, очень похожий на седого Аль Пачино, только с классической еврейской плешью.
– А я думаю что карьера стоматолога ему подойдёт больше! – горячился отчим Изя, – люди всегда будут хотеть за покушать и соответственно нужно, что бы они могли это делать не только дёснами!
–Покушать можно и овсянку, – махнула рукой бабушка Циля, полная, крашенная хной, статная дама, – он должен стать гинекологом! Да и что ещё мужчине надо? При деньгах, да и руки будут всегда в тепле.
– Каким ещё гинекологом! –возмутилась мама, – Они же все больные мозгом и импотенцией люди! Да и нечего мужику, постоянно в бабах ковыряться!
– Мам а зачем мне в бабах ковыряться? – подал голос я, –я хочу ковыряться в тракторах и машинках!
–Вырастешь поймёшь, – туманно молвил отчим Изя, – и вообще убежал отсюда, не до тебя сейчас!
– Это как это не до него сейчас? – упёрла руки в боки уже начавшая полнеть мама, – ты поц одесский мне тут Яшеньку гонять не смей! Изяслав ты меня знаешь! У меня рука, ох какая тяжёлая!
– Молчу Розочка, молчу –тут же сдулся отчим, – не греми так голосовыми связками. Сиди, Яшенька, сиди маленький!
–Тогда урологом! – продолжила решать мою участь, бабушка, – зубы зубами, а вот за пописать люди никогда не откажутся! Опять же вырастет и вылечит мои камни в почках!
– Мама вот всё вы со своей выгодой делаете! –сморщилась моя маман, -Яшенька должен стать пианистом! И всё тут!
– Мамааааа, – хитро прищурившись протянул я, – учти рояль тоже с балкона может улететь! А если он таки насмерть зашибёт дворника Мусу? Это же Ирано-Иракский конфликт может случится на территории СССР!
–А ведь я вам говорила, что ему ещё рано смотреть программу ВРЕМЯ! –нахмурилась бабушка Циля, –ишь понаслушался!
–Нет, ну вы посмотрите на этого маленького шабесгоя! –в притворном ужасе, схватился за голову дед, –мало того что он наполовину русский, так ещё и такой гадкий и противный кю!
–Кто? – непонимающе воззрился я на деда, – что это ещё за кю?
– Кин-дза-дзу посмотри, – улыбнулся дед, – фильм такой, год назад вышел. Изумительный, интеллектуальный шедевр. Данелия гений! Я тебе вечером видеокассету включу!
– Это какой то форменный кошмар, – запричитала бабушка, – мы таки перебрали все хлебные и сытные профессии, а к общему мнению так и не пришли!
– Я попом хочу стать! – вдруг подал голос я, – они толстые, значит хорошо кушают и крест у них красивый из золота! Значит они богатые! И бородища опять же, можно на бритвах сэкономить!
Повисла мёртвая тишина.
Затем налившийся багровым дед заорал на мать.
–Ясно тебе идиотка, с кем ты в своё время спуталась?! Вот они русские гены! Дожили! В правоверной, еврейской семье, Савватейкины раскольничьи заскоки попёрли! Эх и как же я за тобой распутной дурой тогда не уследил!
Дед вдруг замолчал, с минуту поморщил лоб, затем улыбнулся.
– Не Яшка, ты всё таки наш! Мыслишь в верном направлении! Ладно семья, отбой! Никаким попом ты конечно не будешь, а вот в массажисты или в раввины пойдёшь! Я всё сказал! Одевайте потеплей дитё и пошли на Красную площадь! Живее давайте, не ровён час на демонстрацию опоздаем!
Ну а теперь, в завершении своей истории расскажу как сложилась моя нелёгкая судьба на данный, конкретный момент. Вспоминая теперь тот далёкий ноябрь 1987 года, я с удивлением осознаю, насколько ошиблась моя еврейская родня и как в результате оказался прав я, смышлёный не по годам, еврорусский полукровка.
В массажисты и раввины я конечно же не пошёл, а вот православным священником и в самом деле стал.
Как сказал ранее, вырос я весь в отца. Отроком буйным и совершенно необузданным в желаниях своих. Соответственно и катился по жизни без цели, не разбирая дороги...И неизвестно до чего бы докатился в конце концов.
Но неисповедимы Пути Господни... Совершенно неожиданно, судьба свела меня с московской, православной роднёй. В декабре 2012 года меня нашла моя троюродная сестра Елена и сообщила о кончине моего отца, Савватея Ниловича Морозова.
Она то и привела меня непутёвого сначала к вере, а потом и крещению... А дальше...
Но то, как говорит популярный телеведущий, Леонид Каневский: совсем другая история...