Часть II
РАСКОЛОТЫЙ МИР
.....
В Юго-Восточной Азии девушки созревают быстро. По местным меркам шестнадцатилетняя Лиен – старая дева. Только стоит ли мерить Ле Нго Лиен местными мерками? Её дед по матери, был французом. Так что, Лиен на четверть француженка. Ростом она на голову выше своих сверстниц и бархатистая кожа её не такая тёмная, а чёрные волосы не такие прямые и жёсткие, как у других местных девчонок. А зелёные глаза Лиен – чистые изумруды, точь-в-точь, как у дедушки Жана.
Когда был жив дедушка Жан, он много времени посвятил образованию Лиен и её брата Тима. Кроме вьетского, она свободно владеет французским и сносно говорит на английском языке. И построенный дедом дом, где она проживает с матерью, вполне европейский дом. Он занимает меньше земли, чем дом Куан Као Ки, но благодаря второму этажу и мансарде, в нём больше комнат. Ни у кого в Куанса нет такого дома. Соответственно, и менталитет Лиен с европейским уклоном.
Отец Лиен, Ле Нго Ту, родом с побережья, потомственный рыбак. Судьбе было угодно забросить его вдаль от моря, но он так и не смог приучить себя к крестьянскому хозяйству. Работа на рисовых чеках всегда казалась ему занятием занудным, недостойным мужчины. Он каждый год выезжал в родные места, на побережье, и выходил в море на промысел. Отец обещал Лиен заработать денег, чтобы она могла исполнить свою мечту, выучиться на врача. Два года назад, в сезон ловли тунца, он и ещё двое рыбаков, на стареньком парусном сампане вышли в море и больше их никто не видел. В душе Лиен живёт надежда, что отец вернётся и всё встанет на свои места.
Брата Тима весной вербовщики из АРВ* заставили подписать контракт и увезли воевать с Вьетконгом*. Лиен улыбнулась вспомнив, как Тим с детства не хотел признавать себя вьетом. «Я француз, у меня глаза, как у дедушки Жана!» – убеждал он окружающих и, если с ним не соглашались, бросался в драку, отстаивая право быть французом. Так его и прозвали: «Француз».
Лиен с матерью остались вдвоём, и жить становится всё труднее. Размышляя об этих событиях, Лиен возвращается с реки по лесной тропинке.
Кто-то выскочил из кустов перед ней так неожиданно, что от испуга она вскрикнула и выронила небольшую корзинку с пойманной рыбой.
– Дан люэ!* – узнав красноглазого Чанга, крикнула Лиен, выдавая своё иноземное воспитание*.
– Послушай, Лиен! – невозмутимо сказал "Красавчик Чанг", помогая собирать рассыпавшихся пескарей и небольших карпов. – Хочу тебе давно сказать, многие девушки мечтают быть хозяйкой в моем доме. Но я хочу, чтобы моей женой была ты.
– Ты где-то растерял свои куриные мозги! – возмутилась Лиен. – Назови мне хоть одну такую девушку!
– Соглашайся, и тебе не придётся больше ловить рыбу! А хочешь, уедем вместе в Сайгон! – словно не слыша её, гнёт свою линию Чанг.
– Посмотри в зеркало на себя! Лучше я стану женой виань чуа*, чем выйду замуж за такого урода! – с беспечной жестокостью юной красавицы отрезала Лиен.
Несколько секунд стоял он, словно оглушённый, и круто развернувшись, пошёл по тропинке, наливаясь жаждой мести. На следующий день Куан Као Чанг исчез.
***
***
Наши имена и фамилии вьеты совершенно не способны произносить, поэтому переделывают их на клички, как они считают, сходные по звучанию. Я такого сходства совершенно не понимаю. Что похожего в именах Саня и Сы? Одна лишь буковка и то, звучат по-разному. Мне повезло, досталось имя Сенг, почти одинаково с именем Сергей, целых три буквы совпали. Теперь ко мне обращаются: донгти* Сенг.
За мной закрепили стажёра-переводчика лейтенанта Ван Ту Зунга, хороший парнишка, до фанатизма преданный идеям покойного дядюшки Хо*. Я сразу решил осваивать вьетский язык и на каждом шагу одолеваю Зунга вопросами. Язык сложен произношением. Одно и то же слово, сказанное с разной интонацией, приобретает разные значения. Когда вьеты быстро разговаривают, особенно женщины, разговор напоминает щебетание птиц. Я проявляю упорство и довольно быстро овладел ходовыми словами и фразами.
Здравствуйте – син тяо, до свидания – та бьет, да – ванг, нет – хённ, дай – тёо, возьми – лэи, стой – обас, руки вверх – бан ти лён.
Мы осуществляем оперативное прикрытие развёртывающегося зенитно-ракетного полка от происков вражьих разведок, что-то вроде Смерша. Мои основные обязанности: на практике обучать Ван Ту Зунга планированию и проведению мероприятий по сохранению служебной и государственной тайны, по выявлению и разработке вражеской агентуры, по вербовке агентов. Кроме того, я должен осуществлять вербовку агентов для нашей конторы и негласный контроль за советскими военными специалистами в своём дивизионе. Я не сомневаюсь, что кто-то осуществляет негласный оперативный контроль и за мной. В каждом дивизионе представитель контрразведки. Наш дивизион второй, работы, непочатый край.
Сложная система взаимоотношений установилась с вьетнамцами. Они находятся под большим влиянием враждебного СССР Китая. Нам не доверяют, стараются следить за каждым шагом. Когда скрытно, когда совсем не маскируясь. Некоторые чины из их руководства, прокитайски настроенные, прямо пышут открытой неприязнью.
Поначалу у меня возникали непонятки и с Ван Ту Зунгом. Вижу раз, двое солдат из нашего второго дивизиона бамбуковыми шестами гоняют буйвола, привязанного длинной верёвкой к дереву. Буйвол уже не может бежать, глаза выкатили из орбит, с морды капает пена, он тяжело и шумно дышит, поводя мокрыми боками.
– Вот варвары! Что они делают? – вырвалось у меня и я тут же пожалел об этом.
– Донгти Сенг! Мы не варвары, нашей цивилизации тысячи лет, в отличие от вашей! Вы не имеете права называть нас варварами! – напыжившись, заявил Ван Ту Зунг. Маленький, с взъерошенными, цвета воронова крыла волосами, он сейчас напоминает бойцового петушка. Вьетнамцы очень любят петушиные бои, специально разводят худощавых, поджарых и очень злых кур бойцовской породы. На боях делают ставки, играют азартно, проигрываются до нитки, хотя в ДРВ делать ставки запрещено. Владелец хорошего петуха может выиграть состояние.
– Донгти Зунг! – отвечаю, подражая ему. – Вы не совсем правильно меня поняли. Это не нужно понимать дословно, это образное выражение.
– Я всё правильно понял, у меня пятёрка по русскому языку. Я вынужден доложить командованию! – продолжает возмущаться Ван Ту Зунг.
– «Вот ч...» – чуть не сорвалось с языка «чёрт!», но я вовремя его прикусил. – Донгти Зунг, Вы правильно поняли слова, но одни и те же слова могут иметь разное значение. Вы наверно знаете, что выражение «вот чёрт» у русских может выражать и досаду, и восхищение. Вместо «вот варвары», я мог сказать «вот черти», но это же не значит, что я считаю этих ребят чертями. Просто, я выразил досаду, мне жаль бедное животное. Почему они мучают буйвола?
– Возможно и так, – начал соглашаться Ван Ту Зунг. Он перекинулся несколькими фразами с солдатами. – Дивизион премировали буйволом за два сбитых самолёта. Буйволу уже всё равно, его сейчас убьют на мясо, а гоняли, чтобы мясо стало вкуснее. Ракетчики приглашают нас вечером на буйволятину.
«Всё-таки варвары», – подумал я, но вслух ничего не сказал. Надо же, как он подчеркнул!: «нашей цивилизации тысячи лет, в отличие от вашей!» Похоже, они нас презирают.
***
***
Под лазурным небом залива Бакбо, у порта Дананг, вдали от берега темнеет громада Энтерпрайза, самого большого и самого современного авианосца седьмого флота США. Взад-вперёд снуют корабли обслуги и прикрытия. Противолодочные корабли прощупывают гидролокаторами глубины Южно-Китайского моря: не затаилась ли поблизости советская субмарина, выжидающая момент для торпедной атаки. Паровые катапульты авианосца, разгоняя до трёхсот километров в час, выстреливают одновременно по два Супер Сейбра , с рёвом уходящих в небо. Другие самолёты, хищными силуэтами напоминающие акул, возвращаясь с задания, плюхаются на посадочную палубу.
Идёт операция под романтичным кодовым наименованием «Ласковый бриз». На картах пилотов отмечены цели: зоны свободного огня, базы Вьетконга, подземные склады, вьетконговские деревни. На подвесках самолётов бочки с напалмом. Чтобы напалм поражал большую площадь, пилот сбрасывает бочку, проходя над целью на минимальной высоте. Тогда, после взрыва, столб огня несётся по земле со скоростью самолёта, разбрасывая по сторонам липкие горящие комья. Горят деревни, горят джунгли, горит земля. Выгорает всё, оставляя пожарища, исторгающие сладковато-тошнотный смрад сгоревшего напалма.
От борта авианосца, поднимая облачко водяной пыли, помчался к берегу глиссер. Загорелый рослый красавец в форме морского офицера, коммандер* Рой МакТэвиш, спешит на важную встречу с партнёром адмирала по тайному бизнесу. На причале, церемонно раскланиваясь, как учил хозяин, МакТэвиша встретил Куан Као Чанг. Он усадил гостя в стоящую наготове «Тойоту» и повёз в заведение госпожи Чжан Фанг.
Софу принял дорогого гостя в специально оборудованном для встреч кабинете. Красноглазый подносит напитки, блюда с угощениями и внимательно вслушивается в разговор. После трапезы дорогому гостю приготовили трубку опия, предложили выбрать девочек и развлечься.
– Нет! – отказался МакТэвиш. – Сначала дело, развлечения потом.
– Слово гостя закон, давайте о деле, – согласился Софу.
– Наши каналы доставки товара скоро потеряем, – сказал МакТэвиш.
– Бежать собираетесь? – Софу с презрением сощурил и без того узкие глаза.
– Конгресс Соединённых Штатов принял решение о выводе войск из Вьетнама. Как только мы уйдём, Армия Республики Вьетнам сразу потерпит поражение и коммунисты будут в Сайгоне.
– Значит военным кораблям США заход во Вьетнамские порты будет запрещён, – подытожил Софу.
– Совершенно верно дорогой мистер Чен. Но всё не так уж и плохо. Адмирал сейчас готовит инфраструктуру флота к эвакуации. Ещё одну партию опия мы сможем отправить по старым каналам в последний раз.
– Значит вы собираетесь выходить из игры?! – то ли спрашивая, то ли утверждая произнёс Софу.
– Ну нет! Зачем терять такой прибыльный бизнес? У адмирала есть предварительная договорённость с его приятелем французским колонистом. У французов здесь плантации каучуконосов, ежегодно они фрахтуют судно для доставки каучука в Детройт.
– Отличная идея, и сколько хотят французы? – спросил Софу. Он знал этого плантатора, поскольку сбывал ему небольшие партии опия для надобностей французской колонии.
– Они требуют тридцать процентов от выручки, но адмирал надеется сойтись на двадцати пяти.
– И как адмирал хочет распределить наши дополнительные расходы?
– Пополам мистер Чен, поровну.
– Но весь товар мой! – возмутился Софу.
– Верно, но Вы же не станете сидеть на нём, ждать у моря погоды. И Ваша доля от выручки шестьдесят процентов, наша всего сорок. В Штатах за нелегальный оборот такого товара можно получить двадцать лет тюрьмы без права на помилование. Риск должен оплачиваться.
– Когда здесь будут коммунисты, они за производство и торговлю опием введут смертную казнь, – возразил Софу. – Это Вам не двадцать лет! Во Сколько Вы оцените такой риск? За риск нужно платить, это Ваши слова!
– Не горячитесь, мистер Чен! Согласитесь, потерять двадцать лет свободы, в нашем возрасте, мало чем отличается от потери жизни.
– Возможно, мистер МакТэвиш думает, что загнал меня в угол, но я могу найти и другие пути, – сказал Софу, сознавая, что это был бы самый наихудший вариант.
МакТэвиш понял, что Софу блефует.
– Ищите! – с деланным безразличием сказал он. – Но Ваши риски многократно возрастут, использовать отлаженные каналы выгоднее и Вам хорошо это известно. Так что, все дополнительные расходы поровну, это наше последнее слово.
– Только из уважения к Вам и к адмиралу, я соглашусь, – Софу попытался не потерять лицо. МакТэвиш великодушно сделал вид, что не заметил блефа, протянул руку, скрепляя договорённость рукопожатием, и стал прощаться, ссылаясь на занятость.
Куан Као Чанг плохо знает инглиш, но разобрал, что американцы уходят и опий будет сбываться через француза, которого он знал по прежним поставкам нелегального товара. В его голове давно вызревал план завладеть торговлей опием. Теперь в этом плане чётко вырисовывалось недостающее звено – канал сбыта.
***
***
Пришла вторая ночь Лиен в Сайгоне. Измученная скитаниями и голодом, она вышла на освещённую разноцветными огнями многолюдную улицу, и опустилась у стены на тёплый бетон. Неподалёку, о чём-то оживлённо переговариваются две ярко накрашенные девчонки в коротеньких юбочках. Изредка они бросают в сторону Лиен неприязненные взгляды.
Одна из них подошла и сварливо потребовала:
– Тебе нельзя здесь сидеть, уходи!
– Я только отдохну немного, – сказала Лиен.
– Это наше место! – закричала девчонка. – Уходи! С нас тоже требуют деньги, уходи, не мешай!
На поднятый шум подтянулся пимт*.
– Ты почему здесь сидишь? – спросил он.
– Я заблудилась, устала и очень хочу есть, – ответила Лиен. Пимт оценивающе посмотрел на неё.
– Вставай, пойдём! – повелительно сказал он. Лиен безропотно последовала за ним. Ей было безразлично куда идти, лишь бы быстрее закончились её скитания.
Пимт привёл к хозяйке заведения госпоже Чжан Фанг.
– Эта девчонка приблудилась, пыталась отбивать клиентов у наших девочек, говорит голодна, – заискивающим голосом сказал он.
– Хорошо, иди работай!
Госпожа Фанг с первого взгляда оценила красоту Лиен.
– Как тебя зовут? Откуда ты? – с вкрадчивой участливостью начала расспрашивать она.
– Я из Куанса, это далеко, – ответила Лиен.
– И давно ты в Сайгоне?
– Два дня.
– У тебя есть здесь родственники? К кому ты приехала? – засыпала вопросами госпожа Фанг.
– Я приехала к тётушке Май, она жила возле китайского рынка Биньтай. Я долго её искала, но мне сказали, что она уехала и никто не знает куда.
– Баожэй, иди сюда! – позвала кого-то Чжан Фанг.
В комнату вошла широкоскулая, краснощёкая девушка-китаянка.
– Скажи повару, чтоб накормил, отведи в свою комнату и присмотри за ней, - приказала госпожа Фанг.
Содержательница заведения Чжан Фанг давняя приятельница Чена Софу, и не только. Софу её компаньон и владеет тридцатью процентами бизнеса. Это большая доля, поэтому без него она не может принять ни одного самостоятельного решения. Кроме того, Софу имеет много связей и решает все вопросы с городской и районной администрацией. Наконец, бордель очень удобное место для работы с агентурой. Чжан Фанг оформлена Ченом Софу в качестве содержательницы конспиративной квартиры и получает за это небольшие деньги.
Будучи в двойной зависимости от Софу она, при случае, старается ему угодить. Чжан Фанг знает о неравнодушии Софу к молоденьким девушкам. За хорошую девочку, он заплатит очень хорошие деньги. Она тут же отправила с посыльным записку:
«Дорогой Чен! Вы так давно не были у меня. Здоровы ли Вы, процветают ли как прежде Ваши дела? В нашем саду появилась роза, достойная Вашего внимания. Я сберегла её специально для Вас. Не затруднит ли Вас посетить наше заведение и увидеть всё своими глазами. Для меня это, как всегда, будет большой честью.
Всегда готовая Вам услужить, Фанг».
Лиен сидит в комнате Баожэй, в ожидании неизвестно чего. Наконец появился в сопровождении госпожи Чжан Фанг, полнеющий, с виду добродушный, китаец. Он велел открыть рот, оценивающе осмотрел Лиен, и они вышли.
– Сколько, уважаемая, хотите с меня содрать?
– Что Вы, дорогой Чен! Я не собираюсь Вас обдирать, – запротестовала Чжан Фанг. – Сами не пожалеете денег за такую красавицу.
– Полагаю, она досталась Вам даром? – продолжил торговаться Софу.
– В наше время даром можно заполучить, разве что, неприятности, – парировала госпожа Фанг.
– Повторяю, сколько Вы хотите за неё?
– Я удержу Вашу долю прибыли за три месяца, и мы в расчёте, – предложила Чжан Фанг.
«Это называется не обдирать! Сумма приличная, но пока деньги ещё не в руках, расставаться с ними легче, – подумал Софу. - Да и, стоит отблагодарить старушку Фанг, девчонка то уж больно хороша».
– Уговорили, исключительно ради Вас, я согласен!
– Я знала, что мы договоримся и по такому случаю приготовила Вам подарок. Это вино мне приготовили по специальному испытанному рецепту, оно бросает мужчину и женщину в объятия друг другу. – Фанг протянула Софу большую бутылку из чёрного стекла.
Китаец усадил Лиен в тесную коляску велорикши и привёз к двухэтажному зданию с вывеской на английском, китайском и вьетском языках:
Hotel Shanghai,
;;;;,
Kh;ch s;n Th;;ng H;i.
Он привёл её в комнату рядом с лестницей, ведущей на второй этаж и сказал:
– Эта комната твоя, здесь будешь жить!
– Помогите мне уехать домой, в Куанса, – попросила Лиен.
– Домой поедешь позже, сначала нужно отработать деньги, за которые я выкупил тебя из ньа то*, большие деньги, – ласково сказал Софу. – Как тебя зовут?
– Лиен! – в её голосе сквозит обречённость.
– Пока отдыхай, я пришлю женщину, она всё расскажет и покажет. Завтра вечером я к тебе приду. Называй меня: "Любимый дядюшка Чен".
Так называть Софу должны фаворитки. В отеле «Шанхай» при нём образовался двор, имеющий строгую иерархию, подчинённый строгим правилам. Наложницы, вышедшие из фавора, должны называть его: «Мой господин».
Вскоре пришла женщина и стала рассказывать Лиен об установленных здесь порядках.
– Назови своё имя девочка? – спросила она.
– Меня зовут Лиен. Скажите, когда меня отпустят домой?
– Не спрашивай об этом, всё будет так, как скажет господин Чен. Ты всегда должна беспрекословно повиноваться ему. За непослушание наказывают.
Глава двадцатая
В горных джунглях, возле границы с Лаосом, неподалёку от деревни Тэй Ко, затаилась небольшая военная база. По периметру хорошо оборудованные огневые точки и спирали из колючей проволоки. В глубине, в тени деревьев хижина типа бунгало, окна затянуты противомоскитными и противогранатными сетками. Ветерок раскачивает длинную антенну, протянувшуюся с высокого дерева на крышу. В стороне ещё два строения размерами побольше.
До слуха прогуливающегося у входа часового, доносятся еле слышные мужской и женский голоса, но слов не разобрать, да и не понимает он язык американцев.
«Глупая упрямая телка!» – думает Энтони Ривера. Концами шейного платка он вытирает бурое, прожжённое безжалостным азиатским солнцем лицо, которое не так давно являло собой аристократическую бледность, свойственную испанским грандам. Всего девять, а жарко и душно, как в бане.
– Чего ты боишься? – допытывается Ривера. – Где ты ещё заработаешь такие деньги?
– Вьетконг меня убить! – отвечает Хыонг. По растерянному лицу и вытаращенным глазам видно, что она действительно боится.
– Вьетконг не узнает о нашем сотрудничестве, – пытается убедить Ривера.
– Нет, нет! Вьетконг всё знать.
У капитана Риверы на Хыонг большие планы. Через неё он рассчитывает добраться до вьетконговского партийного руководства. Вожди коммунистов развращены льготами и благами, которых не имеют нижестоящие. Они похотливы, они не отказывают себе в обладании красивыми женщинами. Хыонг такая приманка, на которую клюнет любой вьетконговский руководитель. А возможно уже клюнул. Один из агентов сообщил, что инструктор из центра предложил ей вступить в ячейку Национального Фронта Освобождения. Скорее всего, намерен подогнать её своему партийному боссу. А пока, для проверки, поручил Хыонг открыть прачечную и предложить услуги американцам.
На базе зелёных беретов, командиру группы «А» капитану Ривере, Хыонг предложила услуги прачечной за очень-очень хорошие деньги. Капитан дал согласие и сделал встречное более выгодное предложение, внёсшее в душу Хыонг смятение.
– У тебя будет возможность уехать в Соединённые Штаты. Ты ведь хочешь в Америку? – сменил Ривера наживку зная, что почти каждая вьетнамская девушка мечтает об этом.
– Ты жениться на мне? – удивилась Хыонг и на лице её появилась заинтересованная улыбка. Она знала только такой способ получения разрешения на въезд в США. Ривера поспешил рассеять её заблуждения. Обман в работе с агентурой не в его правилах, так как может привести к непредсказуемым последствиям.
– Ты самая красивая, самая лучшая девушка в мире, – польстил Ривера. – Но у меня уже есть жена в Штатах. Наш закон не разрешает иметь двух жён. Зато наш закон даёт много других возможностей для въезда в Соединённые Штаты. Если ты согласишься…
Куинь разбудили доносящиеся из-за перегородки голоса. Она прислушалась и не поверила своим ушам: её обожаемый Тони обещает какой-то девке увезти в Соединённые Штаты! Он назвал её самой лучшей и красивой! А как же она, Куинь? Ведь он обещал жениться на ней и забрать с собой. Вспышка дикой ревности пружиной подбросила её с «супружеского» ложа. Куинь быстро оделась и перед маленьким зеркалом привела себя в порядок. Капнув на ладошку из пузырька с ароматным приворотным зельем, она потёрла уши, щёки, шею и грудь.
Увидев входящую в кабинет походную жену, капитан Ривера чуть не поперхнулся. Её трепещущие ноздри и пожелтевшее лицо выдают сильнейшее возмущение. В самый ответственный момент вербовки, всё может пойти насмарку.
– Куинь, дорогая, подожди немного, я скоро освобожусь, – заискивающе попросил он.
Куинь с одного взгляда определила, что эта девка красивее её. Словно не слыша подошла к Тони, повернувшись спиной, потёрлась округлой попкой о его промежность и грациозно, словно змея, изогнулась, подставляя лицо для поцелуя. Она показывала «сопернице», что ловить здесь нечего. Запах её духов ударил Ривере в голову желанием сиюминутно, не сходя с места, овладеть ею.
– Ну чего ты завелась, глупенькая? – он чмокнул её в губы и шею. – Подожди в той комнате, я скоро приду!
Куинь неспешно пошла на выход. Поравнявшись с Хыонг, обеими руками резко рванула её за волосы, опрокинув на спину вместе со стулом, и занесла «когтистую лапку», намереваясь изуродовать сопернице лицо. Ривера среагировал мгновенно, схватил Куинь в охапку, вынес из кабинета и, в бешенстве, бросил на неприбранную постель.
– Не смей входить, когда я работаю! – рыкнул он так, что она вздрогнула и сжалась в комок. – Я с тобой ещё разберусь!
Вернувшись, Ривера увидел у выхода пытающуюся уйти Хыонг и часового дегара из новобранцев, преградившего ей путь. «Старательный малый, надо его поощрить перед всей ротой» – отметил он.
– Хыонг, не уходи, нам нужно ещё поговорить!
– Я уходить, скажи меня отпускай! Ты плохой, хуже Вьетконг! – с возмущением ответила она.
– Я приготовил тебе подарки, забирай и можешь уходить, – вкрадчивый многообещающий голос Риверы заставил Хыонг повернуться к нему.
– Я только смотреть, – нерешительно сказала она.
– Идём, идём, ты ещё не получала таких подарков! – Подлил он масла в огонь разгоравшегося любопытства, написанного на её лице.
По служебной необходимости, Ривера досконально изучил нравы местного населения. Вьетнамки маниакально мечтают походить на белых женщин, а вьетнамские мужчины поголовно желают обладать белыми женщинами. Он ухмыльнулся, вспомнив как в одном из захудалых сайгонских борделей, обслуживавшем АРВинцев, появилась белая жрица любви. Некрасивая, с тяжеловатыми мужеподобными чертами лица, но у неё были светлые волосы, белая кожа и «круглые глаза». Бордель расцвёл, испытывая постоянный «аншлаг», очередь АРВинцев к «круглоглазке» расписывалась на два дня вперёд.
Ривера достал из ящика и бросил на стол роскошный филиппинский парик с белокурыми волосами:
– Примерь, это тебе должно подойти!
Хыонг схватила парик, натянула на голову и стала оглядываться по сторонам в поисках зеркала.
– Я должен смотреть! – она капризно надула пухлые губки.
– Сейчас принесу зеркало, – Ривера поднялся и вышел в соседнюю комнатушку.
Куинь демонстративно укладывает свои вещи в сумку.
Ссора с Куинь никак не входит в его планы. Её отец глава влиятельного дегарского клана, помог Ривере переманить на свою сторону большую деревню Тэй Ко и набрать в ней целую роту добровольцев, которых он обучает методам борьбы с Вьетконгом.
– Куинь, я люблю только тебя, успокойся! – Он попытался её обнять, но она ловко увернулась. Она знает, что дела Тони во многом зависят от её отца, чувствует эту власть и знает себе цену. Даже безумная любовь к нему не заставит простить обиду просто так, не показав, что она не пустое место.
Ривера снял небольшое зеркало со стены и вернулся к Хыонг.
– Настоящая белая леди! – с деланным восхищением сказал он, подавая зеркало. Родной чёрный цвет волос ей больше к лицу, но и парик особо не портит естественной привлекательности, про себя отметил Ривера. Разглядывая своё отражение, Хыонг светится радостью.
– Ты мне дарить? – спросила она.
– А ты согласна на моё предложение? – в свою очередь спросил он. – Будешь делать, как мы договоримся?
Никакая сила сейчас не заставила бы Хыонг отказаться от этого парика. Даже страх перед Вьетконгом оказался где-то на самых дальних задворках её сознания.
– Я соглашаться! – Почти не задумываясь, ответила она. Для закрепления успеха, Ривера достал из ящика косметический набор с белилами, пудрой, помадой, разными баночками, щёточками и кисточками, показал Хыонг.
– Когда сообщишь мне полезные сведения, всё это будет твоё.
По вспыхнувшим глазам понял, что она постарается. Оформив контракт, скреплённый подписями, капитан Ривера приступил к первому инструктажу. На обучение Хыонг правилам конспирации, способам связи и прочим премудростям разведки придётся потратить не один день. У Вьетконга хорошо развиты разведывательная и контрразведывательная сети. Хыонг предстоит вращаться среди коммунистических бонз, чем тщательнее он её обучит, тем меньше будет вероятность провала.
***
***
Вошёл незнакомый вьетнамец, смуглый до черноты, голова перехвачена пёстрой зелёной косынкой, что делало его похожим на пирата из прочитанных в детстве книжек.
– Капитан Хой, представитель Национального Комитета Безопасности, командир отряда Дак-Конг!* – представил его шеф. – Он ознакомит вас с некоторыми деталями оперативной обстановки.
Капитан Хой заговорил по-русски, с сильным акцентом, но внятно и последовательно излагая свою мысль: «В последнее время происходит много нападений на наши караваны с оружием для Вьетконга, мы несём большие потери. Нападения происходят на «Тропе Хо Ши Мина», в зоне действия четвёртого корпуса АРВ. Их разведка не дремлет, в отличие от наших контрразведчиков. Все это связано с появлением вблизи лаосского выступа границы серьёзного противника – группы «А» зелёных беретов США.
Официально американцы вывели войска из Вьетнама и не принимают участия в боевых операциях. Только официальные заявления, как правило, расходятся с делом.
Группа «А» подвижное, хорошо экипированное и обеспеченное всесторонней поддержкой подразделение специального назначения. Их цель борьба с Вьетконгом. Задачи группы «А»: разведка, диверсии, подбор и подготовка из военнослужащих АРВ параллельных групп «А» вьетнамских зелёных беретов. Но самая главная их задача, привлечение на свою сторону местного населения. Они создают партизанские отряды из местных жителей и обучают методам ведения боевых действий против Вьетконга и подразделений Вьетнамской Народной Армии. Соответственно этим задачам, формируется и состав группы «А». Это наиболее подготовленные и опытные военнослужащие, способные преподавать боевое мастерство, все старшие сержанты.
Командует группой «А» капитан. У него есть заместитель старший лейтенант. Самый опытный из сержантов – старшина, выполняет общее руководство группой. Следующим по старшинству идёт разведчик, он занимается вербовкой и обучением агентуры, сбором сведений о противнике. Остальные должности дублируются: два взрывника, два оружейника, два переводчика, два медика и два радиста. Как видите, очень вредоносное и очень живучее подразделение. Одной из наших задач, является поиск и ликвидация группы «А».
Закончив доклад, капитан Хой предложил задать вопросы.
– Товарищ полковник, разрешите! – обратился я к шефу.
– Разрешаю.
– Донгти Хой! В чём будет состоять наше взаимодействие?
– Закономерный вопрос. Нашей общей задачей является оперативное прикрытие стрелкового полка, переправляемого в глубокий тыл АРВ. То есть, обеспечение негласности, выявление и обезвреживание разведки противника, сбор информации. Затем, я должен обеспечить вашей группе проход через дельту Меконга до Сайгона, и связь. О дальнейших задачах вашей группы меня не информировали.
***
***
Огонь прекратился так же неожиданно, как и начался. Только впереди яростно лаются несколько автоматов. Спецназовцам капитана Хоя удалось отсечь и окружить двух АРВинцев. Один, совсем молодой, раненый в ногу, притворился убитым. Другой, что постарше, залёг за камни у небольшой скалы и, даже оставшись один, обречённо отстреливается экономными короткими очередями. Капитан Хой дал команду взять живым. Автоматным огнём АРВинца прижали к земле и, не давая высунуться, подобрались вплотную. Когда он, расстреляв патроны, стал перезаряжать свою штурмовую винтовку, мгновенно навалились и скрутили.
Пленников поставили рядом, и капитан Хой задал вопрос:
– Что это за банда, кто главарь?
– Мы не банда, а Армия Республики Вьетнам. Бандиты вы и оружие переправляете бандитам, – ответил старший, показывая своему молодому товарищу, как надо вести себя перед врагом. Один из спецназовцев капитана Хоя, с ловкостью обезьяны, взлетел на деревце и привязал к вершине верёвку. С десяток человек, взявшись за верёвку, пригнули дерево к земле, а петлю надели на ногу пленнику. Вторую его ногу привязали к стволу другого дерева.
– Кто сообщил, что мы пойдём этой дорогой? – продолжил допрос капитан Хой. Пленный молчит и Хой дал знак. Согнутое дерево стали понемногу отпускать, пленник душераздирающе закричал, натянувшиеся верёвки разрывают его.
– Говори! – наклонился к нему Хой, но тот продолжает кричать, изрыгая ругательства. Вновь едва заметное движение руки и согнутое дерево резко выпрямилось.
Крик пленного оборвался. Что-то тёплое, парное брызнуло мне в лицо. Уже одноногое, тело конвульсивно дёргается на земле. Из страшной дыры внизу живота выползают внутренности. Другая нога, оторванная от туловища, болтается на дереве. Всё произошло очень быстро, видимо, бойцы капитана Хоя набили руку в подобных делах. Внезапный тошнотворный позыв вынудил отойти в сторону, но через минуту, превозмогая тошноту, я вернулся. Как-то неудобно уходить от участия в допросе.
Хой уже допрашивает второго пленного. Этот на удивление словоохотлив и рассказывает всё, что ему известно. Их батальон, расквартирован в трёх километрах, в небольшой воинской деревне, специализируется на выставлении засад на Тропе Хо Ши Мина. О маршрутах и времени прохождения караванов с оружием и боеприпасами сообщают американцы «Зелёные береты». Их база находится неподалёку от деревни Тэй Ко. Лагерь хорошо охраняется и укреплён, подступы заминированы.
– Ты сам бывал на этой базе? – продолжает допрос капитан Хой.
– Да, нас там обучали обращению с новыми минами-ловушками, – охотно отвечает пленный.
– Сколько людей на базе Зелёных беретов?
– Кроме американцев, там готовят группу вьетнамских зелёных беретов. Ещё они обучают недавно набранную роту новобранцев-дегаров.
– Какое вооружение на базе? Миномёты, пулемёты? – допытывается капитан Хой.
– Миномётов не видел, пулемёты есть, крупнокалиберные, на каждом углу ограждения и на входе.
– Какой у них транспорт?
– Вертолёты прилетают.
– Как осуществляется связь с военными частями в этой местности.
– С нашим отдельным батальоном связываются по радио и через посыльных. Других частей поблизости нет, – отвечает пленный, морщась от боли.
Лицо его заметно пожелтело, он истекает кровью, но не похоже, что его собираются перевязать.
– Какое охранение выставляется на подступах к базе Зелёных беретов? – продолжает уточнять детали Хой.
– Днём вдоль ограждения постоянные патрули. Ночью в лес выдвигаются секреты, меняются через четыре часа.
– Джунгли подходят вплотную к базе?
– Нет, на прилегающей территории лес вырублен, всё расчищено на сто метров от ограждения.
– Чего и следовало ожидать, – пробурчал капитан Хой.
Двое бойцов увели сильно припадающего на ногу пленного и, через несколько минут, вернулись без него.
– Куда его увели? – спросил я Косачёва.
– Зарезали, – спокойно ответил он.
Обстановка складывается нехорошая. Невидимый предатель выдал врагу сведения о маршруте нашего батальона. Капитан Хой ломает голову, пытаясь его вычислить. Изменник мог находиться как на Севере, так и на этой стороне границы. Здесь связник, ходивший в Лаос за инструкциями, до отправления нашего батальона. Он проживает с семьёй в деревне Шонбич и ночью капитан Хой ушёл туда, проверить свои подозрения.
В полной темноте бесшумно, словно змея, Хой проскользнул к хижине своего агента и, замысловатым стуком, несколько раз постучал в дверь. Дверь отворилась, вышел Чунг и, смачно, с подвыванием зевнул.
– Син тяо! – приветствовал его капитан Хой.
– Син тяо! – ответил Чунг. Они пожали друг другу руки.
– Как идут твои дела? – расспрашивает Хой, соблюдая традицию вежливости. Но Чунга распирает важная весть, не до традиций, и он поспешно объявляет:
– Во Хыу Чи предатель.
– Как узнали?
– Мы следили за ним, Хунг может подтвердить. Хыу Чи в джунглях встречался с АРВином и рассказал ему, где пройдёт полк АСВ. Всё рассказал, где будут перевалочные пункты и, что первым пойдёт батальон пятьсот бойцов. АРВинец дал Хыу Чи много денег.
Глава двадцать четвертая
На рассвете, вместе со взводом Дак-Конг капитана Хоя, я вошёл в небольшую деревушку Шонбич. Косачёв с контейнером остался в батальоне. Мы с ним договорились носить контейнер по очереди и, у кого контейнер, тот не участвует ни в каких операциях.
Жителей согнали на деревенскую площадь окружённую, стоящими в тени пальм, лачугами. Вскоре привели Во Хыу Чи, его жену и сына – мальчишку лет двенадцати.
– Скажи, кто ещё связан с АРВинцами, кто твои сообщники? – спросил капитан Хой у Хыу Чи.
– Я не понимаю, о чём вы говорите, – не теряя самообладания, ответил он.
– Зря отпираешься. Тебя видели, когда ты продавал сведения АРВинцу.
– Беги! Беги в лес! – вдруг крикнул сыну Во Хыу Чи.
И мальчишка рванул, словно ветер. Один из бойцов бросился за ним, но через минуту поняв, что не догонит, остановился и вскинул автомат. Прогремела очередь, и мальчишка упал у самой опушки леса. По угрюмо молчавшей толпе прокатился не то вдох, не то стон. Мать бросилась было к упавшему сыну, её схватили и привели назад.
– Хочешь, чтобы мои ребята позабавились с ней? – вновь спросил капитан Хой.
– Отпустите её, она не виновата! – со слезами говорит Хыу Чи. Я продал АРВинцам сведения о движении полка АСВ, она ничего не знает.
Женщину поставили на колени, рядом встал «специалист по допросам» сержант Ши Вьет. В руке он держит большой тяжёлый нож со специальной заточкой, каким прорубаются через заросли джунглей.
– Её жизнь в твоих руках, расскажи кто твои сообщники, кто ещё помогает АРВинцам, и я её отпущу, – требует капитан Хой. Поняв бессмысленность дальнейшего разговора, Хыу Чи молчит. По знаку Хоя, сержант Ши Вьет взял женщину за волосы, освобождая шею, и двумя ударами ножа отрубил голову.
Я вижу всё, как в кровавом тумане. Рука непроизвольно рванула рукоятку затвора, ещё мгновение и мой АК47 содрогнётся упругой дрожью, загрохочет, изрыгая смерть. Кто-то крепко сжал моё запястье.
– Ты чего? Из-за предателей готов стрелять по своим товариссям? – Ван Ту Зунг смотрит на меня недоуменным укоризненным взглядом. Я круто развернулся и ушёл в ближайшую пустую хижину. Зунг не отстаёт.
Даже меня, непритязательного таёжника, поразили царившие здесь убогость и нищета. Дверной и оконный проёмы завешены каким-то тряпьём, ни малейшего намёка на мебель. В полумраке разглядел на утоптанном земляном полу подобие печи, в углу соломенный коврик, вероятно, служивший постелью. Вопли истязаемого предателя достают и здесь.
Когда все стихло, мы вышли наружу. Во Хыу Чи подвешен, словно мешок, за связанные вместе руки и ноги. В обезумевших глазах ещё тлеют остатки жизни. На земле темно-сизой кучкой, лежат его внутренности. Рывшаяся неподалёку свинья приблизилась и, подняв тучу мух, с довольным похрюкиванием и чавканьем начала их пожирать. Я пристрелил грязное животное, вложив в короткую очередь всё накопившееся раздражение.
Сзади на моё плечо опустилась рука капитана Хоя:
– Ты думаешь, мы делаем это ради удовольствия. Мы по-твоему дикари, животные, недочеловеки! – утверждающим тоном заговорил он.
– Можно было просто расстрелять, к чему эта звериная жестокость?
– Ты же знаешь, уважаемый донгти Сенг, любая разведка для получения сведений, в полевых условиях, не церемонится с захваченным врагом.
– Знаю! Знаю, что реальная угроза потерять глаз или репродуктивные органы, разговорит кого угодно. Но выматывать кишки через задний проход, подвергая длительным мучениям, такой необходимости не было! Он и так всё рассказал. А женщину и мальчонку зачем? – я брезгливо дёрнул плечом, освобождаясь от его руки.
– Ошибаешься, уважаемый донгти Сенг! Здесь тридцать лет идёт война, постоянно кого-нибудь убивают. Смерть стала обычным явлением и простым расстрелом никого не испугаешь. Если не держать людей в страхе, они пойдут за американцев. У янки много денег, они перекупят всех. Ты ещё не видел, как АРВинцы поступают с нашими, увидишь – быстро изменишь своё мнение. Есть у меня и личные обстоятельства, из-за которых я всегда готов потрошить этих негодяев, живьём сдирать с них кожу.
Хой закончил свой монолог и о чём-то задумался.
– Что же это за обстоятельства? – прервал я его размышления. Он встрепенулся, словно стряхивая тяжёлые мысли, и стал рассказывать:
«Её звали Тхань, она была красавицей. Задача разведчика добывать ценную информацию о противнике, любым способом. Я предложил Тхань заняться проституцией, устроиться в бордель, посещаемый американскими офицерами, чтобы собирать сведения и передавать мне. Она любила меня, поэтому согласилась. Тхань несколько раз передала мне сведения, благодаря которым, Вьетконг провёл ряд блестящих операций. Я знал: общение с американскими офицерами, обязательно вызовет интерес у контрразведки, но продолжал давать ей задания. Моё чувство долга перед партией и страной оказалось выше моей любви.
Тхань подсунули ложную информацию, которую она передала мне. При реализации этой дезы отряд Вьетконга попал в засаду и был уничтожен. На мою явку прибегал связник и оставил в тайнике сообщение об аресте Тхань. Но я находился в другой провинции, а когда вернулся, было поздно. После допросов, янки передали её АРВинам. Я не в силах рассказывать, как надругались они над ней. Под конец, они прикрутили её к шесту, положили на гнездо больших муравьёв кьен лон и выставили охрану. Два дня эти хищные твари живьём пожирали мою Тхань …»
Лицо капитана Хоя бесстрастно, но голос дрогнул, глаза предательски блеснули, он отвернулся и стремительно отошёл в сторону.
Моё отношение к нему противоречиво, но казнь женщины и ребёнка не укладывается в голове.
***
***
Глава двадцать девятая
Я наверняка знал, что по возвращении меня подвергнут проверке. Но даже предположить не мог, насколько этот процесс будет занудным. Вначале пытали майор Чупраков и полковник Шульга. Из первой, довольно доброжелательной беседы, стало предельно ясно – не доверяют. На следующий день они устроили самый натуральный перекрёстный допрос, пытаясь меня запугать и запутать. Взять на понт, короче говоря. Замполит напирает на обстоятельства гибели Косачёва, а шефа больше интересует контейнер.
– Ты представляешь, что с тобой будет, если ты врёшь и Косачёв окажется жив? – угрожает Чупраков. – Что будет, если он попал в плен?
– Не переживайте Вы так, Лев Ильич! Майора Косачёва я не имел возможности похоронить с почестями, но умер он, можно сказать, у меня на руках.
– Это тебе надо переживать! – вопит Чупраков, в голосе прорываются визгливые нотки. – Ты его проверял? Вдруг он жив!
– Не проверял, но в таких условиях, даже не будь бандитского контрольного выстрела, без медицинской помощи, его убила бы гангрена.
– Вы с Косачёвым проверяли содержимое контейнера? – присоединяется к замполиту полковник Шульга.
– Что Вы, товарищ полковник, там же пломба! Пломбу проверяли постоянно, – заверяю я.
– Расскажи ещё раз, подробнее, при каких обстоятельствах вы потеряли контейнер? – Шульга в который раз требует повторить всё в мельчайших подробностях. Надеется, что если вру, то запутаюсь в мелких деталях, начну противоречить сам себе и меня припрут к стенке. Я стою на своём, повторяю одно и то же: "После налёта авиации нас оставалось тридцать семь человек, способных держать оружие, командовал капитан Хой. Контейнер был у майора Косачёва, он его носил на ремне через плечо. У нас были на исходе боеприпасы, кончилось продовольствие, не было источников снабжения. Нас разбила превосходящая в три раза численностью и вооружением банда. Мы не смогли от неё оторваться и уйти в Лаос. Я был легко ранен, а майор Косачёв тяжело, и мы попали в плен. Я видел, как двое бандитов забрали у Косачёва контейнер."
– А теперь давай детальные приметы бандитов, забравших контейнер! – требует шеф. Как же он примитивен, нашёл на чём меня ловить! Я заранее для себя определил, что контейнер забрали те двое бандитов, которые намеревались добить Косачёва. Они, как живые, стоят перед глазами, я не могу запутаться в их приметах.
... ... ... ***
... ... ...
***
Продолжение ч. III: http://www.proza.ru/2019/06/03/1109
СНОСКИ:
_____________
*Дан люэ – Дурак (вьет.).
*Выдавая своё иноземное воспитание – Повышать голос, тем более, женщине на мужчину, у вьетов считается признаком очень и очень дурного тона, признаком невоспитанного человека, дикаря (прим. автора).
*Виань чуа – Царь обезьян (вьет.).
*Донгти – Товарищ (вьет.).
*Хо Ши Мин (в народе его с любовью называли - Дядюшка Хо) – создатель и первый руководитель ДРВ (прим. автора).
*Супер Сейбр – Истребитель-бомбардировщик США F-100 (прим. автора).
*Зоны свободного огня – Территории, которые разрешалось бомбить и обстреливать без каких-либо ограничений (прим. автора).
*Коммандер – звание на военно-морском флоте США, соответствует капитану второго ранга ВМФ России (прим. автора).
*Пимт – Сутенёр (вьет.).
*Ньа то – Публичный дом, бордель (вьет.).
*Дегары – племена горцев, обитающих на плоскогорье Тэйнгуен (прим. автора).
*Национальный комитет безопасности ДРВ – военная разведка и контрразведка (прим. автора).
*Дак-Конг – спецназ военной разведки Вьетнамской Народной Армии (прим. автора).
*Тропа Хо Ши Мина – Тайные маршруты в джунглях, по которым из ДРВ, через демаркационную линию (17 параллель) или по территориям Лаоса и Камбоджи, переправлялись люди, оружие и боеприпасы для партизан Вьетконга (прим. автора).
Продолжение ч. III: http://www.proza.ru/2019/06/03/1109