Этот рассказ является продолжением повествования о наших летних походах.
Собрались однажды на полянке, стали обсуждать, куда бы «кинуть кости» на следующий день. Решили навестить старого пасечника — деда Ивана, жившего на краю разъехавшегося сельца, под названием Пила. Захотелось откушать первого меда в сотах, да помочь ему с огородом и хозяйством. Хотя в хозяйстве-то было три курицы, да петушок, пес Бобка, да кот Трофим — громадина, серого цвета, лохматый, вечно в репьях от хвоста до ушей. Вычесывать репьи не давался — драл руки когтями и кусался довольно сильно.
Собрались рано утром, и двинулись в поход. Перейдя вброд речушку Моховку, поднялись по тропе на скалу над рекой. Чумыш лежал в тумане, до берегов залит, как сметаной, даже воды не было видно. Солнце только показалось из-за горы, осветив долину. Такая красота! Глаз оторвать невозможно!
Перевели дух, и пошли по тропе вдоль реки. Дорога не близкая, топать надо часа два, а если с отдыхом, то и в три, едва уложишься. По пути смотрели, где можно выкопать землянки, чтобы в реке ловить рыбу. И можно было пожить по очереди, коптить ее на месте, не мотая километры до села. Нашли подходящее, под скалой у Гробницы, и решили, что после пилинского похода, займемся строительством.
За разговорами, шутками, приколами, не заметили, как дошли до домика деда Ивана. Подошли к забору, встреченные неласковым лаем Бобки. На лай собаки вышел дед, подслеповато прищурившись, стал разглядывать нас.
— С добром, аль поделом, робяты? — поинтересовался дед.
— С добром, с добром, — загалдели пацаны, — пришли тебе помочь, что-нибудь поделать.
— Да каки у меня дела? — почесав густую бороду, сказал дед, — рази тока завалинку поправить у домика, да сложить дровишки. Поленницу недавно ветром свалило — така падера была!
— Эт, мигом! — оживились мы, — давай лопаты, сейчас завалинку подправим и потом сложим дрова.
— Пацаны, чтобы всем тут не толочься, не мешать друг другу, давайте разделимся: одни пойдут дрова складывать, вторые — делать завалинку, — дал распоряжения наш «вождь». В таких работах мы подчинялись ему беспрекословно!
Поработав пару часов, управились с делами, и позвали деда Ивана принять сделанное. Дед походил вокруг домика, одобрительно покачивая головой и что-то бурча про себя.
— Таперя, моя очередь вас побаловать! — сказал он, — мойте руки, проходите, угощу вас свежим медом.
Вымыв руки, расселись за хозяйским столом.
Дед сходил в кладовку, принес большущую чашку с нарезанными сотами, истекающими янтарным, пахнущим цветами медом.
— Угощайтесь, чем Бог послал,— предложил дед, — тока осторожнее, смотрите, не возьмите в рот пчелу или осу, попавшую в мед.
— А, дед, ерунда, мы и пчел съедим, ничего не будет! — бравируя, воскликнул «вождь», — налетай! Над столом зависла тишина, прерываемая чавканьем и вздохами блаженства.
— Ой, блин! — послышался громкий возглас Колька, — ребя, у меня, кажись, в язык что-то воткнулось!
— Ну-ка, открывай пасть! — скомандовал Витек, парень весьма решительного нрава, — щас глянем! Колёк замычал страдальчески, кривясь, открыл рот. Точно, жало пчелы торчало почти у самого корня языка.
Витек быстрым движением, как заправский стоматолог, сунул два пальца в рот Кольки и выдернул его.
— Блин, а больно-то как стало! — со слезами застонал «вождь», непрерывно глотая холодную родниковую воду. Мы посмеялись, конечно, не думая о последствиях этого укола.
Прошло немного времени, доели мед, и засобирались домой.
Я обратил внимание на Кольку, дышащего сипло, с натугой, лицо покраснело, из глаз полились слезы.
— Пацаны, Кольке кажись, плохо! — с тревогой обратил внимание нашей ватаги на «вождя». А дело было действительно, все хуже — Коля стал задыхаться, судорожно хватаясь руками за грудь и горло. Дед Иван тоже забеспокоился.
— Ребята, быстро бегите в лес, срежьте несколько дудок пекана! Быстрее, иначе — хана!
Вихрем унеслись в лес, нарезали дудок разного калибра, запыхавшись, прибежали в домик. Колёк уже хрипел… Лицо посинело, руки и ноги начала сводить судорога.
Все были в панике. Что делать?
На наше счастье дед Иван в жизни встречался с таким случаем, был опыт.
Аккуратно застрогав края дудки, раскрыл рот Кольки и, запрокинув голову, стал проталкивать ее между распухшим языком и нёбом. Воздух беспрепятственно пошел в легкие. Колёк задышал, лицо приобрело нормальный, слегка красноватый оттенок, но нижняя челюсть до ушей превратилась в надутый шарик — до того распухла…
— Ребята, его надо срочно в больницу! — сказал дед, я сделал всё, что мог…
А как его тащить по перевалам и тропам, где одному пройти-то трудно?
Подумали — на дедовой лодке по Чумышу? Но это тоже долго и нудно, да и по перекату не пройти, вода сильно опала.
Помолчали, задумавшись…
Дед спросил: «А Колька самогон пьет?»
— Пьет, дед, пьет, — утвердительно ответили мы.
— Тогда остался последний способ — ему надо выпить не меньше стакана самогонки, решительно сказал дед. Сбегал в кладовку, принес литровую бутыль чистого, как вода самогона.
— Делал со старой медовухи, — пояснил дед, чистейшая!
Как заправский хирург, вытащил дудку изо рта Кольки, вставил новую, потоньше, стал ложкой лить самогон, приказав ему глотать, не вдыхая.
Колёк мучаясь, задыхаясь, мелкими глотками, и сипя, проталкивал в себя огненную жидкость. Все со страдальческими лицами смотрели, что же будет дальше.
Выпоив, кое-как, самогон, дед снова вставил трубку в рот Кольки, положил его на бок.
Через несколько минут Колёк отрубился. Мы, потрясенные случившимся, вышли на улицу, сели на завалинку, обсуждая, что делать дальше.
— Все таки его надо в больницу, — сказал Витек, — «крякнет» здесь, посадят и деда, и нас…
Решили отправить самого быстроногого за помощью — белобрысика Саню.
Тот, не долго думая, сорвался с места рысью, исчез за зарослями крапивы.
Стали ждать, разлеглись на травке у домика, подремывая. Дед остался в домике, наблюдая за Колей. Я тоже задремал, устав от потрясений и похода.
Проснулся от возгласа: «Эт чо тут за валежник устроили? А?»
Открыл глаза — чудо! Колёк стоял на крылечке почти здоровый, только со слегка опухшим горлом и щеками, но говорил уже сносно, без сипоты.
Вышел дед, потрепал «вождя» по плечу: «Сегодня твой второй день рождения! Если бы ушли от меня раньше, едва ли в дороге смогли что-то сделать».
Да, действительно, Кольки бы не было в живых и не было бы таких экстремальных походов…
...А "скорая" приехала только через два часа, и она бы опоздала...