ЧАСТЬ СТО ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ (1911-1913)
Глава 114.430. КЛАССИЧЕСКОЕ НАЧАЛО…
У Даллеса тексту Роуэна предшествует сопроводиловка, неизвестно когда и кем написанная - Даллесом, Роуэном или кем-либо другим. Она также характерна чрезмерным числом неточностей, приходящихся на столь краткий фрагмент:
"Полковник Альфред Редль был начальником управления контршпионажа военной разведки австро-венгерской монархии в Вене в период с 1901-го по 1905 год, а позднее - в Праге в этой же должности. С 1902-го по 1913 год, когда его арестовали, Редль был тайным агентом русских (против которых и была в основном направлена деятельность его ведомства).
Русские, по всей видимости, шантажировали его, угрожая открыть общественности, что он - гомосексуалист. А разоблачила его им же придуманная контрмера - не знавшая никаких ограничений почтовая цензура.
Подозрительно крупная сумма наличных, вложенная в обычный конверт и поступившая до востребования в венском почтамте (Редль уже стал опасаться разоблачения), вызвала интерес у человека, который затем сменил Редля на посту начальника контрразведки - Максимилиана Ронге.
Если бы Редль в конце концов не получил эти деньги, его бы так и не разоблачили. Сгубила полковника ненасытная жажда денег и любовь к роскошной жизни, из-за чего он после долгих раздумий все же отправился на почту" (см. фото).
Общая канва биографии Редля представлена здесь сугубо приблизительно, и ни одна из дат не соответствует истине, кроме 1913 года. Но и эта последняя верна лишь относительно, поскольку Редля никто и никогда не арестовывал - по крайней мере, формально.
Классическое начало легенды - теперь уже прямо по Р.У. Роуэну:
"2 марта 1913 года в "черном кабинете" [в Вене] были вскрыты два письма. На них значился адрес: "Опернбал 13, до востребования, главный почтамт, Вена". Судя по штемпелю, они были отправлены из Айдкунена в Восточной Пруссии, который находится неподалеку от русско-германской границы.
В одном конверте находились банкноты на 6 тысяч австрийских крон, в другом - на 8 тысяч. /.../ Никакого сопроводительного письма или записки в них не было, что вызвало подозрение цензоров. К тому же Айдкунен был небольшой пограничной станцией, хорошо знакомой шпионам всех национальностей. /.../
Письма передали на почту и взяли под контроль, чтобы выяснить, кто же станет их получателем".
Совершенно по-другому выглядит описание начальной стадии операции в мемуарах ее непосредственного руководителя - уже упомянутого Максимилиана Ронге, в 1913 году - майора, начальника группы агентурной разведки и контрразведки (Кундшафтштелле) в разведывательном отделе Австро-Венгерского Генерального штаба (Эвиденцбюро).
Ронге писал несколько раньше, чем Роуэн: впервые текст его мемуаров был издан в Цюрихе в 1930 году, а перевод на русский - в Москве 1937 года, как и перевод книги Роуэна.
Итак, слово Максимилиану Ронге:
"В начале апреля 1913 г. в Берлин было возвращено из Вены письмо, адресованное "до востребования". В Берлине оно было вскрыто. В письме оказалось 6 000 крон и два известных шпионских адреса, один - в Париже, другой - в Женеве (Rue de Prince, 11, M-r Larquer).
Майор Николаи, начальник разведывательного отдела германского генштаба, получив это письмо, указывавшее на крупное шпионское дело, переслал его нам, так как шпиона следовало, вероятно, искать в Австрии. Мы горячо принялись за это".
Ронге указывает и совершенно иной адрес на конверте, который упоминал и Петё:
"Господину Никону Ницетасу.
Австрия, г. Вена.
Главный почтамт, до востребования".
Ввиду наличия столь вопиющих противоречий необходимо прибегнуть к показаниям других свидетелей.
Проще всего решается вопрос об адресе на конверте.
Впервые "Опернбалль, 13" был назван в качестве адреса-пароля (в принципе возможного в то время для писем "до востребования") в книге журналиста Эгона-Эрвина Киша, еврея из Праги, участвовавшего и в событиях 1913 года (об этом - существенно ниже), а в 1924 году выпустившего в Берлине первую в мировой прессе книгу, полностью посвященную "Делу Редля".
На сочинение книги Киша вдохновил успех мемуаров упомянутого Вальтера Николаи, вышедших в Лейпциге годом раньше - в 1923 году - и быстро переведенных на многие иностранные языки; русский перевод, например, издан в 1925 году.
У Николаи о Редле - всего несколько страниц, зато одна упомянутая им деталь (мы ее приведем несколькими абзацами ниже) стоит всей книги Киша!
Строго говоря, и публикация Николаи не была первой, описывающей "Дело Редля" после Первой Мировой войны: еще годом раньше вышли мемуары самого высшего из австрийских должностных лиц, занимавшихся в 1913 году этим делом: тогда генерала, а во время и после войны фельдмаршала Франца Конрада фон Хётцендорфа, бывшего начальником Генерального штаба Австро-Венгрии в 1906-1917 годах (с перерывом в 1911-1912). Ниже мы рассмотрим ценнейшие сведения, сообщенные там, хотя у Конрада дело изложено еще короче, чем у Николаи - притом разбросанно по многим страницам.
Понятно, что шеститомник мемуаров Конрада едва ли мог стать бестселлером! А вот расчет Киша, вполне оправдался: его книга также имела шумный успех, как и воспоминания Николаи!
Дабы его обеспечить, не обладая сведениями, имевшимися у других непосредственных свидетелей (Ронге и остальных) и в то время еще не опубликованными, Кишу и пришлось пойти на разнообразные выдумки, чтобы сконструировать недостающие ему подробности.
Он и постарался: даже в названии его книги содержится чудовищная ошибка: Редль назван "шефом Генерального штаба"! В переизданиях (например - на русском) эту ошибку постарались исправить, но скорректировать все фантазии Киша, невозможно и по сей день. И у Мазера, все тот же "шеф Генерального штаба"!
"Опернбалль" ("Бал в опере") - название оперетты Рихарда Хойбергера, сочиненной в 1898 году и весьма популярной в течение не менее двух десятилетий после того.
Это красивое название для шпионского адреса повторяли затем многие. Воспроизводится оно, как видим, и поныне: писанина Роуэна и других подобных авторов продолжает тиражироваться и в наши дни.
В свое время, как уже демонстрировалось, ту же ошибку подхватил и Стефан Цвейг.
Названные Роуэном два письма, отсутствие в конвертах сопроводительных текстов и указанные суммы в кронах (6 и 8 тысяч) также позаимствованы у Киша.
То, что венские контрразведчики не самостоятельно обнаружили подозрительное письмо, а получили его от Николаи из Берлина, подтверждается и самим Вальтером Николаи.
Маршрут письма (или писем?) вроде бы не вызывает сомнений: Айдкунен - Вена - Берлин - снова Вена.
Правда, редакция московского издания книги Ронге 1937 года, высоко расценивая качество работы германских спецслужб, высказала предположение, что письмо было перехвачено в Берлине еще на пути в Вену: "так как письмо было отправлено из Эйдкунена, то нет ничего удивительного, что оно прежде всего попало в руки Николаи".
Это, согласимся, вполне разумное предположение: трудно ожидать, что письмо, содержащее увесистую пачку денег, могло проваляться, не привлекая ничьего внимания, на Венском почтамте, а затем спокойно отправиться по обратному адресу.
К тому же возникает вопрос: а был ли начертан на конверте какой-либо обратный адрес, который и привел это письмо на Берлинский почтамт? Ведь при всех последующих описаниях этого письма-улики никакой обратный адрес никем не упоминался!
Всех подробностей маршрута послания теперь уже не восстановить, да они-то, как раз, не так уж и важны: ведь очевидцы не расходятся в основном - в том, что письмо как-то путешествовало по почтовым линиям, пока его не вскрыли контрразведчики в Берлине - и не направили на охоту за адресатом своих коллег в Вене.
Иное дело в том, что же именно обнаружилось внутри вскрытого конверта (или все-таки конвертов?). И вот тут-то противоречия начинают принимать такой загадочный характер, игнорировать который совершенно невозможно!
Николаи и сообщил сведения, подхваченные затем Кишем, Роуэном, Цвейгом и множеством других эпигонов: в конверте (у Николаи упомянуто лишь одно послание!) не было никакого сопроводительного письма!
Притом Николаи написал, что там лежали не какие-то кроны или марки, а крупная сумма в русских рублях!
Это решающая подробность имеет, с одной стороны, нелепый и загадочный характер, а с другой - позволяет свести концы с концами во всей этой удивительной истории. Только это последнее произойдет еще не скоро!..
Николаи не пишет, сколько в точности там было рублей, но, очевидно, вполне достаточно, чтобы сделать правильный вывод: письмо, указывавшее на крупное шпионское дело, как это сформулировал Ронге, - буквальная цитата из данного фрагмента книги Николаи!
Исходя из тогдашнего соотношения рубля и кроны (1 рубль равнялся приблизительно 2,7 крон) и из сумм, упоминавшихся в связи с этими письмами (шесть, семь, восемь тысяч крон), можно предположить, что в конверте, вскрытом в Берлине, находилось от двух до трех тысяч рублей, вероятнее - круглым числом: две, две с половиной или три тысячи.
Но это, лишь предположение: эта сумма никогда и никем в точности не называлась!
Наряду со свидетельствами Николаи и Ронге, чрезвычайно важны воспоминания непосредственного начальника последнего, полковника Августа Урбански фон Остромиц*, возглавлявшего в 1909-1914 годах разведывательный отдел Австро-Венгерского Генерального штаба - Эвиденцбюро.
*) УРБАНСКИ фон ОСТРОМИЦ Август - непосредственный начальник полковника Редля, возглавлявший в 1909–1914 годах разведывательный отдел австро-венгерского Генерального штаба – Эвиденцбюро.
Мемуары Урбански никогда не издавались на русском языке, но широко цитировались русскоязычными авторами.
Его утверждения весьма оригинальны: он упоминает два письма, настаивая, как и Николаи, что никакого сопроводительного послания не было, но сообщает, как и Ронге, что там находились деньги в австрийских кронах, а сразу вслед за этим приводит фотокопии одного конверта и одного письма, вложенного в этот конверт.
В русскоязычной литературе его нередко называют Урбанским. Мы тоже так поступим - так легче склонять эту фамилию; кстати сказать, Остромиц - Острый Меч в переводе с польского.
Мемуары Урбанского опубликованы в Мюнхене в 1931 году - в толстенном томе шпионских историй - весом в целых 8 килограммов!
Его утверждения весьма оригинальны: он упоминает два письма, утверждает, как и Николаи, что никакого сопроводительного письма не было, но сообщает, как и Ронге, что там находились деньги в австрийских кронах, а сразу вслед за этим приводит фотокопии одного конверта и одного письма, вложенного в этот конверт. Позднее содержание этого текста, единственного (!) полностью опубликованного из всего, что якобы поступало на имя Никона Ницетаса, многократно воспроизводилось на разных языках.
Текст адреса (Никону Ницетасу), дата написания (9 мая 1913 года) устанавливается по другому источнику, а на вложенном листе бумаги было отпечатано по-немецки на пишущей машинке:
"Глубокоуважаемый г. Ницетас.
Конечно, Вы уже получили мое письмо от 7 с/мая, в котором я извиняюсь за задержку в высылке. К сожалению, я не мог выслать Вам денег раньше. Ныне имею честь, уважаемый г. Ницетас, препроводить Вам при сем 7 000 крон, которые я рискую послать вот в этом простом письме. Что касается Ваших предложений, то все они приемлемы.
Уважающий Вас И. Дитрих.
P.S. Еще раз прошу Вас писать по следующему адресу: Христиания (Норвегия), Розенборггате, N 1, Элизе Кьерили".
Что же это такое получается?
Где же тут два известных шпионских адреса, один - в Париже, другой - в Женеве (Rue de Prince, 11, M-r Larquer), о которых сообщил Ронге?
Куда они подевались?
И почему писать теперь нужно в какую-то Христианию?
Кстати, Христиания - это теперь всего-навсего Осло. Хотя бы это успокаивает наше воображение, воспаленное непонятными вопросами!