Он появился у нас весной и, как всё чудесное и незабываемое, появился совершенно неожиданно. Я даже не помню какое время суток было — ночь или еще вечер? Ёжик в Москве это удивительно, даже в той советской Москве восьмидесятых. И еще более удивительно было то, что ёж был совершенно ручной. Хотя, возможно, он сбежал у кого-то из дома или из какого-нибудь кружка «юного натуралиста» или из «живого уголка» коих было везде навалом — в каждой школе, в каждом детском саду. Совсем еще молодой ёжик, он не боялся людей, не сворачивался в колючий клубок, когда его трогали, гладили или брали в руки. Федька, так мы его назвали, почти не издавал звуков, только во сне мог иногда хрюкнуть и фыркнуть, видимо когда ему снилось что-то такое. Он мог уколоть иголками и то случайно, если до него дотронулись, когда он спит или напугали. А бодрствуя он наоборот расслаблял иголки, если чувствовал, что его поглаживают по спинке. А еще ёжик доверчиво тыкался носом в ладошку и шумно нюхал всё, что попадалось под нос. Кстати, к кличке привык мгновенно, словно его всегда так звали или он был полностью согласен с нашим выбором имени для него.
В то время не было никаких спецкормов для животных. Чем кормить ёжика дома? Мне было в ту пору пять-шесть лет, я мало что знала про ёжиков. Чем-то кормили, потому что прожил он у нас целый месяц и ни на что не жаловался. Яблоки не ел, так что на картинках во всех тогдашних детских книжках, где ёжик нарисован на спине с яблоками и грибочками — бессовестно нагло врали! А еще девиз помню был: «детям врать нельзя!» Наверное, дети и не врали, в отличие от взрослых.
Пил Федька воду и молоко. Так что о том, что молоко ёжикам нельзя, мол, у них от него несварение, тоже неправда. Во всяком случае на нашего ёжика молоко действовало исключительно положительно. С пищеварением у Фёдора было всё в ажуре, это я ответственно заявляю, как ответственная за уборку за ёжиком. Котов дома у нас тогда не было, так что ёжик был гвоздём программы ежедневно. Утренняя прогулка тоже была частично на мне. Для этого использовалась плотная брезентовая продуктовая сумка. Стоило расстелить на полу перед Федькой эту сумку, он как по команде сразу забегал в нее и сворачивался в клубок. Так в сумке ёжик выносился на улицу и у подъезда сумка снова опускалась вниз, теперь уже на асфальт, и Федя весело выбегал из неё. Первые несколько минут он очумело носился взад-вперед по траве и земле иногда кругами. Достаточно было просто следить, чтобы он не выскочил на дорогу, для этого я просто становилась на пути у ёжика и он сворачивал туда, куда мне было нужно. Набегавшись и запыхавшись наш ёж принимался прогуливаться медленно вдоль фасада дома. Ему очень нравилось перепрыгивать через водосточный желоб туда-обратно, туда-обратно, до посинения! А если там была еще и вода, так это был вообще праздник жизни! Федя задорно влезал лапками в воду, уже не перепрыгивая углубление, а проходя его в брод. И снова — туда-обратно, туда-обратно... Прогула обычно занимала минут тридцать. Потом настойчиво звали Федю и опять расстилали перед ним сумку. Он с разбегу нырял в неё, сворачиваясь в клубок и колючая сумка «шла» домой. Днём ёжик много спал. Самое занимательное занятие было наблюдать за ним и рассматривать его, пока он дрыхнет. Расслабившись Федя разворачивался, потом вновь сворачивался в тугой клубок, потом уснув крепче снова немного разворачивался, наполовину высунув нос. Когда он спал, то мог довольно сильно уколоть, если тронуть его за нос — фырчал и выставлял иголки, для защиты. Вода стояла у него постоянно, еду давали и потом убирали. Линял он также, как кошка или собака, старые иголочки выпадали и валялись на полу или плавали в остатках молока или в воде. Ежиные иголки не шерсть, они виднее.
Днём Федька обитал на балконе, а на ночь поначалу его запускали в комнату, но спустя ночь-две от этого пришлось отказаться, так как топотал Федя всю ночь и совершенно, как бешеный слон! В комнате он мог находиться днём, чтобы побегать, а потом снова выдворялся на балкон. Кто считает, что коты ночами шумят, носятся и не дают спать просто еще не имел дела с ёжиками. По сравнению с ними коты вообще бесшумные и бестелесные животные! Ёжик в ночи — это напуганный табун убегающий в скалы! Спать под задорный Федькин топот было практически невозможно. С балкона он был слышен не так явно, как когда ёж бегал в комнате, но все равно это была далеко не полная тишина для спокойного сна. Может быть это была как раз главная причина, почему Федьку решили побыстрее отвезти на дачу и там отпустить. Сейчас я убеждена, что наш ёжик был ручной и возможно никогда не жил на воле, да я и тогда была в этом уверена. Но отговорить взрослых от безумной затеи выпустить на волю домашнего ежа было невозможно, хотя канючила и упрашивала оставить его в квартире я, как могла — не подействовало. Фёдор был со мной полностью солидарен, потому что в день отъезда он словно почувствовав, что от него хотят избавиться так надёжно спрятался на балконе, что проискали его до обеда. Найти — нашли, но отвозить в тот день было уже поздно. Но на другой день увезли. Я в этом не участвовала, я только грустила и скучала по нему и изо всех сил надеялась, что ему будет не хуже на воле, чем у нас на балконе. Попрощалась с Федькой перед тем, как его унесли — заглянула в умные глазки-бусинки, потрогала любопытный нос, погладила уже ставшие такими родными нежные и добрые иголки...
Больше я его не видела.
У дяди в то же время, тоже в Москве, в квартире жила ежиха. Нашли ее тогда же, когда и Фёдора, только выпустили пораньше, там же на даче, где позже выпустили и Федьку. Ежиха в отличие от нашего Фёдора не была ручная и была более взрослая, покрупнее. Её тоже больше не видели, после того как выпустили на участке. Наверное, они оба выжили и видимо даже встретились. Всё следующее лето на нашем участке расплодились ёжики — то и дело объявлялся молодой ёжик или подросший ежонок. Как правило гость приходил под вечер, в сумерках, прямо к летней кухне и даже не пытался прятаться. Один такой ежиный подросток приходил почти неделю, подряд каждый вечер, в одно и тоже время и место, чтобы получить своё законное блюдечко тёплого молока. Напившись вдоволь, переходил блюдечко вброд и убегал по своим важным ночным охотничьим ежиным делам.
Я искренне верила, что это Федькины дочка или сыночек. Кто знает, может так оно и было на самом деле.