Вместе с именем человека по наследству передается всё, что когда-либо было написано об этом имении, а уж как наследники распорядятся нематериальными активами, вероятно, остаётся на совести их. Кто бы знал сколько вымороченных наследств ежечасно остается миру, который их тут же пускает в дело - продает тем, у кого мошна потолще. Ну, не терпеть же миру убытки всякий раз когда в его руки попадет ничейное добро. Добро не может быть ничейным по определению - ибо поступят с ним как Христос со смоковницей: у кого нет ничего последнее отнимется, а у кого полно - тому добавится ещё.
Хотя может и по иному как следует понимать сию притчу, написанную во спасение душ христианских, но, ведь, каждому своё понимание не вложишь в голову. На этой смиренной ноте Яков Матвеев закрыл купленный в дорогу в Санкт-Петербурге печатный журнал и стал готовиться к выходу с поезда на своей станции.
Однако гробовщик, а по совместительству скрипач, Яков Матвеич, о котором в том журнале шла речь, никак не отпускал от себя мысли местного прокурора, возвращавшегося от доклада из столиц.
Странным было всё. Ну, умею я делать гробы - так что с того? В семье все мужчины любили возиться с деревом - плотничать. Мебель в дом, двери, стол - это как бы и не обсуждалось: красиво и добротно. Как сам сделаешь - никто тебе так не сделает. Но и гробы по традиции все делали себе сами. А следом и женам соответственно. Лежать - так со всеми удобствами - "чтоб по мерке", отвечали на вопросы ничего в плотничьем деле непонимающих жен мужчины рода Матвеевых.
Убытки... А как вести хозяйство - если не с точным расчетом о прибыли и убытке. Так и по миру пойти недолго. На жалованье государевом состоял сам Яков. Братья его дальние и ближние так и остались по большей части в купеческом звании. Так что разговор про доход да и убыток был основной частью беседы при каком случае. Обо всем роде иногда поговаривали как о скупцах - но братья не шибко на то внимание обращали. Что отцам - то и нам.
С Марфой... Да, думал Яков, с Настой бы мне тоже не мешало обходиться более полюбовно. Хотя я и не обижал её так уж, чтоб как на кошку да собаку глядеть - мол, есть и хорошо, и другая бы на её месте не хуже справилась. Яков вспомнил про то, что Наста уже шестой раз ходит тяжелая - он ей как раз вез шерстяную шаль с Павло-пасада. А как бы не было четырех сынов? Неужто и не вспомнил бы про мертвую дочку, коль гроб не по мерке делал - а так, на глазок? Эти - по меркам - всегда в отдельных книгах записаны. А те, кто про мелкие работы, - зачем кто про них писать станет. Нет, не помнил и он, чтоб с младенцев когда кто мерки снимал. Это дом рубят с мерок будущего хозяина. Да вот гробы... Дитё никто не обмеряет.
Да, решил Яков за тёзку: это оттого что в книгу не записана. Никогда не попалась на глаза при подсчете убытка: всё ж каждый гроб, хоть и детский, цену имеет. А может и покрестить не успели - так бы запись была за оплату крещения попу. Опять же в убыток пошло... Неужели рискнул дочку некрещеной похоронить? Уж на что Яков был равнодушен к церкви - но хоронить некрещеной - это явно непорядок. Никакого порядка в наследовании потом в таких делах не найти, - теперь уже встрял в дело прокурор.
Самым спорным моментом был вопрос со скрипкой и Ротшильдом. Что взять с жида? - вечно они попадаются под руку. Его послали. А ты приди и посмотри в каком человек состоянии - нет, никак не могут не угодствовать перед теми, кого понимают сильными мира сего: Моисей его послал... Я б тя так послал! Вот и Яков - тот мог. Я и сам такой - одобрил Яков своего тезку из журнала. Потому и не могут они повторить то, что играет каждый из нас в свою последнюю минуту, хотя и стараются. А что такую драгоценную скрипку тот Яков отдал таки жиду... А кому тут музыку отдашь?
"Если бы я не уважал вас за талант, то вы бы давно полетели у меня в окошко". Кто тут в принципе понимает в талантах, кроме жидов, видно, и Чехов из ихнего ряда, хотя и Антон Палыч.