Отдельного разговора заслуживают полиция и прокуратура, - органы, призванные вести дознание, готовить доказательства, которые на суде предоставляются в качестве улик, обнаруживающих вину обвиняемого и правдивость потерпевшего. И вновь вернёмся к Александру Исаевичу. Вот что он пишет о дознании в эпоху Сталина:
„...органы никогда не знали никакого дознания!...первое подозрение, донос сексота или даже анонимный донос влекли за собой арест и затем неминуемое обвинение.“ „В инструкции по красному террору чекист М.Я.Лацис писал:“... не ищите на следствии материала и доказательств...“
„...в 1950 году один из видных полковников МГБ Фома Фомич Железнов объявил заключённому так: „Мы ему (арестованному) и не будем трудиться доказывать его вину. Пусть он нам докажет, что не имел враждебных намерений“...“
„Какое ускорение и упрощение следствия, неизвестные предыдущему человечеству! Органы вообще освободили себя искать доказательства!“
„Андрей Януарьевич Вышинский в духе гибчайшей диалектики, (которой мы не разрешаем ни государственным подданным, ни теперь электронным машинам, ибо для них „да“ есть „да“, „ нет“ есть „нет“), напомнил, что для человечества никогда не возможно установить абсолютную истину, а лишь относительную. И отсюда он сделал шаг, на который юристы не решались две тысячи лет, что стало быть и истина, устанавливаемая следствием и судом, не может быть абсолютной, а лишь относительной. Поэтому, подписывая приговор о расстреле, мы все равно никогда не можем быть абсолютно уверены, что казним виновного, а лишь с некоторой степенью приближения, в некоторых предположениях, в известном смысле. Отсюда – самый деловой вывод: что напрасной тратой времени были бы поиски абсолютных улик (улики относительны), несомненных свидетелей (они могут и разноречить). Доказательства же виновности относительные, приблизительные, следователь может найти и без улик и без свидетелей...“
Уверен, что любой среднестатистический австралиец, прочитав эти цитаты, скажет: „Это ужасно, конечно, без доказательств, без свидетелей, без улик, без вообще какого-либо расследования судить человека, бросить его в тюрьму, или, ещё хуже, казнить. Но ведь австралийские „органы“ не такие. Они не могут фабриковать дела. Напротив, они дотошно ведут следствие, ищут улики, доказательства и лишь затем передают дело в суд“.
я на это отвечу: „Со многим из того, о чём пишет А.И.Солженицын, я столкнулся в Австралии, в штате Новый Южный Уэльс, в связи с так называемым „ расследованием“ моего дела полицией и прокуратурой“.
________________________________________
На мой непрофесссиональный взгляд, любой пункт обвинения должен быть сначала проверен, а затем доказан. Кстати, глагол „расследовать“ в Оксфордском словаре имеет следущее определение: обнаружить и проанализировать все факты, касающиеся преступления, с целью выяснения истины.Скажем, если 12-летний Б.С. (тот самый, семья которого информировала родителей Л.О. о моих якобы гомосексуальных наклонностях) заявил полиции, что я в продолжении 2-х недель, между 20.11.03 и 05.12.03, в нашей студии в Пимбле сажал его на колени, следователь не должен был воспринимать это на веру. Зная, что я работал не только в Сиднее, но и в Токио, и в Сеуле, а также часто уезжал в связи с международными конкурсами, он должен был уточнить, где я находился в это конкретное время, и если бы эта информация была проверена, то выяснилось бы, что с 16.11.03 по 30.11.03 я работал в Японии, а 05.12.03 состоялся первый и последний , после моего возвращения, урок с Б.С. в Пимбле. Другими словами, было бы очевидно, что показания Б.С. сфабрикованы. [Я уверен, что прекращение и невозобновление судебного процесса с Б.С. в ноябре 2004 г. было связано именно с осознанием прокуратурой несоответствия показаний Б.С. реальным фактам].
А теперь зададим вопрос: „Знал ли следователь, что я часто уезжал из Австралии? Был ли у него список дат моих отъездов?“ Ответим со 100%-й уверенностью: „Нет!“ Зачем ему это расследовать, если показаний „потерпевшего“, да ещё 12-летнего „крохи“ (помните 6-летнего советского „свидетеля“?), вполне достаточно для доказательства „факта“, что мальчика сажали на колени.
То есть для следователя любая обвинительная информация, исходящая от Б.С., Л.О., а позже - от великовозрастных „жертв“А.Г., А.Е. и Е.У. сразу же становилась истинно-правдивой, не требующей даже поверхностной проверки. Чтобы не быть голословным, приведу множество примеров из моего дела, свидетельствующих о том, что ни полиция, ни прокуратура, на самом деле не проводили дознания, не проверили ни единого факта, не анализировали огромное число противоречий в показаниях „потерпевших“ и свидетелей обвинения, сознательно не опрашивали очевидцев, которые могли бы прояснить истину. Австралийские „органы“ Нового Южного Уэльса, как и советские образца 30-х – 60-х годов попросту „кроили“ дело.
__________________________________________
Дорогой читатель, переходя к следующему разделу моего повествования, прошу тебя, наберись мужества, терпения и постарайся вникнуть в достаточно уникальные, хотя и малопривлекательные детали моего уголовного дела.