Возрождение муридизма ал-Хаджжи-Алискером ал-Кубали
В книге «Государственный порядок. Россия и Кавказ» (2010), представлены труды русского мыслителя и военачальника генерал-майора Ростислава Андреевича Фадеева (1824–1882) — одного из главных идеологов русской национальной политики на Кавказе, мы находим ценные сведения о распространении муридизма на Кавказе. Так А.Р. Фадеев, в своих «Письмах с Кавказа» нам сообщает, что последователи мистицизма держались в то время тариката бухарского шайха Баха ад-дина Накшбанда (1318–1389):
«При Шамиле, наконец, два человека, Джемал-Эддин, кавказский святой, и беглый кубанский (выходец из г. Куба, Северный Азербайджан — прим. автора) мулла Гаджи Алискер, — выработали из этих материалов новый тарикат, полный и стройный, самый строгий для последователей, исполненный ненависти и самый прожигательный из всех доныне существовавших. Эти два человека были в горах вроде настоятелей всех полных последователей зикира, то есть зикира с джазмой, с обмороком, составлявших особый кружок даже между муридами. С падением Шамиля исчез и зикир, по крайней мере из публичного преподавания; многие держались его втайне».
Из «Письма» становится ясно, что после поражения имама Шамиля ал-Гимрави (1797–1871), возрождением идеологии муридизма (в докладах царских чиновников фигурирует как «новое учение») на Кавказе занимались известный шайх Джамал ад-дин ал-Гумуки (1788/92–1866) — ученик лезгинского шайха Мухаммада ал-Йараги (1772/73–1838), и некто ал-Хаджжи-Алискер ал-Кубали из г. Куба (ныне город в Северном Азербайджане), ранее никому не известный религиозный деятель. Уже в 1860 г. на Кавказе внесена была новая проповедь муридизма с усовершенствованиями и сопряженного с ней «шамилевского тариката».
«Она быстро охватила все местные мусульманские земли. Первым следствием ее был всеобщий вопль о переселении в Турцию. С тех пор проповедь, работавшая тайно, вышла наружу, так что в Чечне, Андийском округе, Южном Дагестане, Закатальском округе и, во всем суннитском населении Закавказья в простом зикре, то есть пении «Ля Иллаха», упражняется огромное большинство; джазма, священный обморок, достигается только посвященными, которые управляют всем движением. Усовершенствование, привезенное в край новым зикром, состоит в «прыганье, так что нынешних зикристов можно назвать мусульманскими прыгунами, как есть русские прыгуны между раскольниками» — пишет А.Р. Фадеев.
А.Р. Фадеев также приводит подробный рассказ ритуала зикра местных суфиев.
«Совершив вечерний достамаз (омовение) и намаз, люди садятся в кружок, локоть к локтю, и говорят вместе речитативом: «Ла Иллаха илаллах, Мухаммад расуль Аллах», — махая головой в обе стороны и подергивая плечами; наконец, они начинают подпрыгивать все в той же позе, поджав под себя колени; есть такие искусники, которые умудрились прыгать, в таком неловком положении, на аршин высоты. Когда зикристы начинают прыгать, они кричат уже не «Ля Иллага», а «Эй Алла, эй Алла», как можно скорее и громче. Во все время зикира мысль упражняющегося должна быть сосредоточена на Аллахе и его 99 могуществах (свойствах), он должен также вспоминать имена 24 пегамбаров (великих святых), не останавливая на них мысли, так чтоб они только скользили в голове; все же существо должно быть приковано к имени Аллаха. Если человек сумел сосредоточиться как следует, то результатом упражнения должен быть полный обморок (джазма); тогда, значит, молитва его принята. Если он не может достигнуть такой высокой степени, то он старается по крайней мере прийти в одурение, и точно: есть от чего. Люди же самые простые просто поют зикир без последствий. Сколько я ни расспрашивал, мне отвечали, что обыкновенно видений при этом не бывает, разве у немногих, очень святых людей. Однако ж все признают, что джазма есть соединение с Богом».
Некоторые зикристы говорят: «Мы прыгаем после намаза в наказание себе за грехи; когда с нами делается обморок, мы считаем себя очищенными». Люди, вдавшиеся в зикру до джазмы, ведут очень строгую жизнь. Они должны молиться гораздо более, чем предписывает Закон; кроме пяти намазов, они читают еще особые молитвы, и всякий день, или через день, чаще или реже, по нескольку часов сряду, вечером выделывают зикр.
Некоторые из местных мулл, но в очень малом числе, держались мнения старинных противников зикра, которые различали два рода его: зикр простой, пение «Ля Илляге», считают благочестивым упражнением; зикр же с прыганьем и джазмой, куда относятся также вертящиеся дервиши, считают таким грехом, что нельзя даже сесть на том месте, где сидел упражняющийся в джазме, не срыв предварительно земли. Есть люди, которые говорят, что джазма не что больше, как обман, святотатственное шарлатанство, что джазма после усиленной молитвы может случиться, но что в этом случае она есть восхищение души к Богу, то есть смертельная. Такие мнения точно были выражаемы в старину; но теперь, когда их высказывают русским, они кажутся мне только отводом глаз, чтоб мы не раскапывали этого дела. Муллы и учители — все зикристы, по крайней мере девять десятых из них — зикристы.
По мнению А.Р. Фадеева, нельзя было сомневаться, что клич о переселении в Турцию, поднятый почти всем мусульманским населением Кавказа в 1860 г., был внушаем новой проповедью. Везде жители объявляли, что они идут в Турцию по убеждению духовных, потому что времена приближаются, и им надобно быть ближе к Мекке. Вскоре причина выказалась еще яснее. Во втором периоде переселения стали уже говорить, что намаз, совершаемый на земле, которой владеют христиане, недействителен и не ведет к спасению. В переселении выказалось еще другое чувство — то, что мирные не переставали надеяться на изгнание русских с Кавказа, пока продолжалась борьба. Когда же увидели падение Шамиля, то упали духом и решились покинуть землю, обреченную быть навсегда достоянием неверных.
Вслед за этим периодом всеобщих требований переселения выплыла наружу практика зикра, одновременно с северной и с южной стороны гор, именно там, где больше всего кричали о переселении. С севера зикр охватил Чечню; с юга — Закатальский округ и суннитские уезды Бакинской губернии: Нухинский, Шемахинский и Кубинский. В Дагестане она развилась в большом размере только в округах: Андийском и Самурском. Новое вероучение развито достаточно и в губернии Тифлисской: в Барчале, Казахе и г. Елизаветполе (ныне г. Гянджа). Центр зикристов с этой стороны гор был в г. Нухе (ныне Шеки — город, центр одноимённого района и одноимённой исторической области в современном Азербайджане).
Учение зикра и накшбандийский тарикат были первоначально занесены в Закатальский округ мусульманскими учителями из г. Нухи. Одним из таких проповедников мистицизма был ал-Хаджжи-Алискер, кубинский уроженец, бывший в бегах у имама Шамиля и сочинявший вместе с Джамал ад-дином новый тарикат, проживавший в Южном Дагестане, и ездивший ранее через Закаталы в г. Тифлис с Типтин Магомой. Вообще утверждают, что из г. Нухи приезжали не раз учители. Город Нуха всегда была средоточием пропаганды муридизма.
Первоначальным учителем зикра и тариката в Закатальском округе был Бурджа-‘Али (казненный). К нему присоединился мулла Занги-Эфенди, кадий Джарский (раненный на штурме и приговоренный к казни). Джарский джамаат, увлекшись учением Бурджи-‘Али, просил его принять звание народного проповедника. Типтин (Тинтин) Магома был третьим известным учителем. Бурджа и Занги (Занки) учили народ летом в сел. Джары, а зимой — в Таначинских лесах. От них новый муридизм распространился по всему округу, одновременно с развитием его в Бакинской губернии и Южном Дагестане. Кроме этих трех, были, конечно, и другие учители, местные и заезжие.
В местных учителях не было также недостатка. Учил же кто-нибудь народ тарикату в селениях, куда ни Бурджа-‘Али, ни Занки никогда не ездили и которые теперь насквозь проникнуты новым учением.
В Джарах (аварское село в Закатальском районе Азербайджана), где развитие нового учения было более обследовано, чем в других местах, известно, что офицер Кизмун-‘Али три раза публично останавливал Бурджа-‘Али, спрашивая, куда он думает вести народ своей проповедью, и просил его не вмешивать в это дело по крайней мере его тухума (рода). Также спорили публично с Бурджа-‘Али — офицер Дада и ученый Бала-Эфенди ат-Талали. Вообще официальное духовенство вначале смотрело с неудовольствием на «самозваных учителей», которые отбивали у него прихожан; но, не видя поддержки в местных властях, оно или переходило понемногу на их сторону или вовсе отстранялось.
Проповедь тариката довольно давно уже стала переходить от слов к делу. Многие показания заставляют думать, что первая организация «злоумышленников» относится ко времени народного волнения в 1861 г., когда весь округ поголовно подавал прошение о выселении в Турцию, одновременно с мусульманскими частями Тифлисской губернии. Тогда внушали народу, что оставаться в России не только гибельно для души, но опасно для временной жизни; что русские, с известным их коварством, ласкали народ, пока боялись имама Шамиля, а теперь будут вводить рекрутский набор и обременят народ налогами. Переселение было тогда остановлено правительственной властью. Но, пользуясь общим смятением, коноводы (вожаки — прим. автора) успели устроить свои кружки, оставшиеся потом при них и послужившие зерном, из которого вырос обширный религиозно-политический заговор.
Размеры заговора росли по мере распространения зикристов. Зимой с 1861 г. на 1862 г. Бурджа-‘Али и мулла Занки, переселившись на хутора в Таначинский лес, проповедовали там несколько месяцев сряду. Главными слушателями их были джарцы, но, кроме того, к ним стекались толпы из других селений. В то же время у каждого из них был свой кружок учеников, изучавших тарикат, чтобы разносить его потом в народе.
Если прибавить к тому известные уже факты: сильное распространение зикры и сопряженной с ней проповеди исправительного тариката в Чечне, Андийском округе, Южном Дагестане и в Закавказском крае, посещение Закаталы и г. Нухи ал-Хаджжи-Алискером ал-Кубали, «творцом муридистского тариката», и постоянное пребывание в Карее Джамал ад-дина ал-Гумуки, главного вероучителя муридов, у которого сам имам Шамиль был учеником, то должно невольно прийти если не к убеждению, то по меньшей мере к сильнейшему подозрению, что Закатальское возмущение в сущности своей было первой попыткой зикры (здесь под этим термином понимается как идеология суфийского муридизма в целом так и практика обряда зикра), переходящей от слов к действию.
Что касается биографии самого ал-Хаджжи-Алискера ал-Кубали, которого современники без преувеличения называют «создателем нового учения», «творцом муридистского тариката», то нам известно о нём совсем не много. К тому же в исторической литературе зафиксировано несколько религиозных деятелей и этим именем. Определить идёт ли речь об одном и том же человеке или о разных личностях, довольно-таки сложно, хотя и присутствуют в их биографиях схожие факты. Так нам известен Алискер-хаджжи — лезгин из селения Цехул Кусарского района. В те годы XIX в. он (к слову, как и ал-Хаджжи-Алискер из г. Куба) поехал вместе с шайхом Мухаммадом ал-Йараги (ум. 1838) в Горный Дагестан. Был калекой, (после тяжелой болезни, у него были отняты ноги) 40-е годы XIX в., ходил на четвереньках и выискивал с риском для своей жизни, останки муридов, которые участвовали в боях в сел. Ахульго (ныне Унцукульский район Дагестана). Находил их и хоронил. Алискер-хаджжи извлекал и производил захоронения.
«Благородный шайх, совершенный в своей святости Алискер-хаджи (Али ал-Аскари) выявил там, к примеру, труп мученика за веру, который находился в пещере, расположенной высоко и в труднодоступном месте. Покойник был словно живой. Он не был подвергнут тлению, по сути дела вообще не изменился; кстати и сейчас труп этого борца за веру в таком же состоянии и каждый может лицезреть его. Шайх Алискер возвел у входа в пещеру стену, в которой оставил оконце, откуда можно смотреть на покойника. Ныне это — великая святыня, которую посещают паломники ради приобретения благодати».
Кроме того, до нас дошли сведения еще об одном лезгинском религиозном деятеле из сел. Куруш (ныне Докузпаринский район, Южный Дагестан) — Малла Алискер, который также, как и ал-Хаджжи-Алискер ал-Кубали упоминается в числе последователей шайха ал-Хаджжи Исма‘ил ал-Кюрдамири (ум. 1847/48) и Мухаммад ал-Йараги в Ширване.
Автор: ‘Али Албанви
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПРАВОЧНИК
АЛ-КУБАЛИ — нисба указывающая на происхождение её носителя из г. Куба, центра Кубинского уезда Бакинской губернии (ныне город в Азербайджане).
АЛ-КУБАЛИ, АЛ-ХАДЖЖИ-’АЛИ АСГАР (АСКЕР?)-ЭФЕНДИ (АЛ-ХАДЖЖИ-АСКЕР или АЛ-ХАДЖЖИ-АЛИСКЕР) — суфийский шайх времён Кавказской войны, родом из сел. Цехул Кубинского уезда (ныне сел. Зухул Кусарского района Азербайджана); мусульманский богослов из г. Куба. Активный проповедник тариката на сопредельный с современным Дагестаном территориях. Что касается биографии ал-Хаджжи-Алискера ал-Кубали, которого современники без преувеличения называют «создателем нового учения», «творцом муридистского тариката», то нам известно о нём совсем не много. Так А.Р. Фадеев, в своих «Письмах с Кавказа» нам сообщает, что последователи мистицизма держались в то время тариката бухарского шайха Баха ад-дина Накшбанда (1318–1389): «При Шамиле, наконец, два человека, Джемал-Эддин, кавказский святой, и беглый кубанский (выходец из г. Куба, Северный Азербайджан — прим. автора) мулла Гаджи Алискер, — выработали из этих материалов новый тарикат, полный и стройный, самый строгий для последователей, исполненный ненависти и самый прожигательный из всех доныне существовавших. Эти два человека были в горах вроде настоятелей всех полных последователей зикира, то есть зикира с джазмой, с обмороком, составлявших особый кружок даже между муридами. С падением Шамиля исчез и зикир, по крайней мере из публичного преподавания; многие держались его втайне». Из «Письма» становится ясно, что после поражения имама Шамиля ал-Гимрави (1797–1871), возрождением идеологии муридизма (в докладах царских чиновников фигурирует как «новое учение») на Кавказе занимались известный шайх Джамал ад-дин ал-Гумуки (1788/92–1866) — ученик лезгинского шайха Мухаммада ал-Йараги (1772/73–1838), и некто ал-Хаджжи-Алискер ал-Кубали из г. Куба (ныне город в Северном Азербайджане), ранее никому не известный религиозный деятель. Уже в 1860 г. на Кавказе внесена была новая проповедь муридизма с усовершенствованиями и сопряженного с ней «шамилевского тариката». В исторической литературе зафиксировано несколько религиозных деятелей и этим именем. Определить идёт ли речь об одном и том же человеке ил о разных личностях, довольно-таки сложно, хотя и присутствуют в их биографиях схожие факты. Так нам еще известен Алискер-хаджжи — лезгин из селения Цехул Кубинского уезда (ныне сел. Зухул Кусарского района Азербайджана). В те годы XIX в. он (к слову, как и ал-Хаджжи-Алискер) поехал вместе с шайхом Мухаммадом ал-Йараги (ум. 1838) в Аваристан. Был калекой, (после тяжелой болезни, у него были отняты ноги) 40-е годы XIX в., ходил на четвереньках и выискивал с риском для своей жизни, останки мюридов, которые участвовали в боях в сел. Ахульго (ныне Унцукульский район Дагестана). Находил их и хоронил. Алискер-хаджжи извлекал и производил захоронения. Кроме того, до нас дошли сведения еще об одном религиозном деятеле из сел. Куруш (ныне Докузпаринский район, Южный Дагестан) — Малла Алискер, который также, как и ал-Хаджжи-Алискер упоминается в числе последователей шайха ал-Хаджжи Исма‘ила ал-Кюрдамири (ум. 1847/48) и Мухаммад ал-Йараги в Ширване.
ХАДЖИ-МУРТУЗ — штабс-капитан, предводитель Закатальского восстания 1863-го года. Одной из причин восстания послужила политика насильственной христианизации округа. В 1862-м году началось строительство церкви в аварском селе Белоканы, хотя в Белоканы не было христианской общины. Это вызвало резкое возмущение у горцев-суннитов. Хаджи-Муртуз не мог равнодушно смотреть на насаждение христианства в родном крае. Он вступает в конфликт с князем Тархан-Моуравовым (начальник Закатальского округа) и подпоручиком Галаджевым, стараясь помешать их планам по христианизации, в ответ его недруги писали на него доносы князю Шаликову (военному начальнику нагорного Дагестана), обвиняя Хаджи-Муртуза в убийстве новокрещённого жителя и подстрекательстве населения. Имея приятельские, доверительные отношения с Хаджи-Муртузом за его верную службу России во время Кавказской войны, князь Семён Шаликов (1808–1863) не верил донесениям и «чтобы положить конец загнездившимся там шалостям», назначает Хаджи-Муртуза сельским начальником Белоканы и Кавахчель. Несмотря на благосклонность С.О. Шаликова, через три недели Хаджи-Муртуз отказывается от должности и подаёт в отставку, после чего начинает готовить восстание. По замыслу организаторов восстания, одновременно с ними должны были восстать горские общества Чечни и Дагестана, в этом деле Хаджи-Муртузу оказывает организационную помощь учёный муж, секретарь имама Шамиля Муртаза-‘Али ал-Уради (ум. 1865). Летом 1863-го Хаджи-Муртуз начинает восстание, Закатальская крепость взята в осаду. На помощь закатальскому гарнизону направляется лично князь С.О. Шаликов с двумя ротами тифлисского полка, на встречу ему выходит Хаджи-Муртуз с частью повстанцев и в ходе боя убивает князя. Несмотря на гибель командующего и преследование горцев, солдатам удаётся войти в крепость Закаталы. Плохая организованность и деморализация повстанцев из-за военных неудач в ходе осады Закаталы, позволяет быстро подавить восстание в Закатальском и Андийском округах, а Хаджи-Муртуза арестовать.
ШАЛИКОВ, СЕМЁН ОСИПОВИЧ (1808–1863) — генерал-майор, участник Кавказских походов. Родился в 1808 году (по другим данным в 1811 году). В военную службу вступил в 1828 году рядовым в пехоту Отдельного Кавказского корпуса. Служил в Грузинском гренадерском полку. В 1828–1829 годах принимал участие в русско-турецкой войне на Кавказе, был награждён знаком отличия Военного ордена Святого Георгия. 18 марта 1830 года произведён в первый офицерский чин. За отличия во время Кавказских походов Шаликов был награждён орденами св. Анны 3-й степени с бантом (в 1848 году), св. Владимира 4-й степени с бантом (в 1848 году) и св. Анны 2-й степени (в 1851 году, императорская корона к этому ордену пожалована в 1853 году). В 1851 году получил чин подполковника. 1 февраля 1852 года Шаликов за беспорочную выслугу 25 лет в офицерских чинах был награждён орденом св. Георгия 4-й степени (№ 8916 по кавалерскому списку Григоровича-Степанова). В 1853 году князь Шаликов был в полковники и назначен командиром Рязанского пехотного полка, во главе которого принял участие в Восточной войне. За отличия был награждён орденом св. Станислава 2-й степени с императорской короной (в 1857 году). В 1858 году Шаликов был назначен начальником правого фланга Лезгинской пограничной линии, 9 июня 1858 года за отличие в сражении с горцами был награждён золотой драгунской саблей с надписью: «За храбрость». 25 июля 1859 года произведён в генерал-майоры и в 1860 году назначен военным начальником Верхнего Дагестана. В 1861 году получил орден св. Владимира 3-й степени с мечами. Погиб в 1863 году в Закаталах во время стычки с лезгинами. Похоронен в церкви села Веджини (Гурджаанский район, Грузия). Его братья также служили в Кавказских войсках и были кавалерами ордена св. Георгия 4-й степени, Иван (1813–1866) был генерал-майором, Николай — майором.
ТАРХАН-МОУРАВОВ, ИОСИФ ДАВЫДОВИЧ (1816–1878) — князь, русский генерал-лейтенант (1866), участник покорения Кавказа и Крымской войны. Происходил из рода князей Тархан-Моурави, был сыном князя Давида Тархан-Моурави и княжны Марты Зурабовны Церетели. Двоюродный брат (по материнской линии) владетельного князя Мегрелии Давида I Дадиани. По окончании курса в Дворянском полку в 1837 году выпущен прапорщиком в Эриванский карабинерный полк. Дальнейшая вся его служба протекала на родном ему Кавказе в беспрестанных делах с горцами, и чины штабс-капитана (1845), капитана (1846) и полковника (1853) получены за боевые отличия. За отличие в сражении с турками при Курюк-Дара награждён орденом св. Георгия 4-й степени. В 1855 году князь Тархан-Моуравов был назначен командиром Грузинского гренадёрского великого князя Константина Николаевича полка и стоял во главе его до 8 сентября 1859 года, когда с производством в генерал-майоры состоялось назначение его начальником войск в Южном Дагестане и управляющим Казикумухом. Это был памятный год покорения Восточного Кавказа, когда пал Гуниб и сдался Шамиль. На ответственном посту Тархан-Моуравов тотчас проявил себя и заслужил орден св. Георгия 3-й степени, причём подвиг, послуживший поводом к награждению, изображён так: «При занятии 25 августа аула Гуниб, командуя войсками на северной стороне Гуниб-дага, овладел едва доступной и сильно-защищённой позицией на вершине горы и совершил блистательную и смелую атаку; затем, рассеяв сторожившие на этом пространстве скопища Кази-Магомета, устремился к аулу Гуниб и, окружив селение, доставил средство принудить Шамиля сдаться военно-пленным». В 1860 году Тархан-Моуравов состоял военным начальником Северного Дагестана, а через год отчислен от должности с назначение состоять при Кавказской армии. В 1863 году он был назначен командующим 39-й пехотной дивизией, а через пять лет — Кавказской гренадёрской дивизией. На этом посту, получив в 1871 году звание генерал-адъютанта, Тархан-Моуравов оставался до 1877 года, когда был назначен состоять в распоряжении главнокомандующего Кавказской армией. Скончался Иосиф Давыдович 26 марта 1878 года, проведя за 59 лет жизни 16 лет в походах и военных действиях. Был женат на княжне Варваре Мамуковне Орбелиани. Его брат Константин был генерал-лейтенантом и губернатором Бакинской губернии.
ТЕРМИНОЛОГИЧЕСКИЙ СПРАВОЧНИК
ЗАКАТАЛЬСКИЙ ОКРУГ – с 1860 года из-за переноса центра Джаро-Белоканского округа в крепость Закаталы он был переименован в Закатальский округ.
ЗАКАТАЛЬСКОЕ ВОССТАНИЕ – в 1863 году весть о подготовке крестьянской реформы в Грузии вызвала резкое недовольство населения Закатальского округа. Этот округ с социально-экономической и политической точки зрения был самым противоречивым регионом Северного Азербайджана. Тяжелый колониальный гнет Российской империи, самоуправство и взяточничество чиновников, политика принудительной христианизации еще более ухудшили положение населения округа. Начало строительства церкви в селе Белоканы еще более усилило недовольство населения. В результате реформы, предлагавшейся прибывшей в Закаталы правительственной комиссией, ингилойцы и мугалы должны были быть освобождены от зависимости от кешкеле владельцев. За это они должны были единовременно внести выкуп в размере своего десятикратного заработка. Землевладельцы сел Катех, Джар, Тала и др. не желали проведения реформы, так как она могла лишить их источника регулярного дохода. Восстание началось в Закаталы ах в июне 1863 года под руководством бывшего офицера русской армии Хаджи-Муртуза. Его ближайшими помощниками были балакенец Бурджа-‘Али и джарец Молла Зенги. Восстание охватило широкие социальные слои и носило общенациональный характер. Его основные движущие силы состояли из простого народа, землевладельцев и мусульманского духовенства. 5 июня с целью оказания влияния на религиозные чувства верующих и привлечения большего числа сторонников Хаджи-Муртуз был провозглашен имамом. В ночь с 5-го на 6-е июня восставшие штурмовали Закатальскую крепость. Но были вынуждены отступить под огнем тяжелой артиллерии. Правящие круги России подавили восстание. В подавлении восстания большую помощь оказал конный отряд начальника Илисуйского пункта. Сюда также был послан 3-х тысячный конный русский отряд из Дагестана. Самые активные участники восстания были казнены. Более тысячи участников, в том числе Гаджи Муртуз, были сосланы в Сибирь. Нанесенный ущерб был возмещен за счет восставших. Причины поражения восстания, можно сказать, были теми же, что и восстаний 30-х годов XIX века. Однако новый начальник Закатальского округа понял, что если насилие продолжится и после подавления восстания, то среди местного населения может подняться новая волна недовольства. Учитывая это, было разрешено насильно христианизированным ингилойцам вернуться в ислам. В результате ингилойцы массово отказались от православия.
ЛИТЕРАТУРА
1. Геничутлинский Х. Историко-биографические и исторические очерки. Типография Дагестанского научного центра РАН. Махачкала — 1992. С. 83.
2. Закатальское восстание [Электронный ресурс] Режим доступа: http://e-derslik.edu.az/books/156/units/unit-1/page45.xhtml, свободный. — Загл. с экрана (дата обращения: 20.04.2019). — Яз. рус.
3. Ни лезгины, ни аварцы не смирятся [Электронный ресурс] Режим доступа: свободный. — Загл. с экрана (дата обращения: 20.04.2019). — Яз. Рус.
4. Фадеев Р.А. Записки о кавказских делах [Электронный ресурс] Режим доступа: свободный. — Загл. с экрана (дата обращения: 20.04.2019). — Яз. рус.
5. Фадеев Р.А. Государственный порядок. Россия и Кавказ / Сост. Лебедев С.В., Линицкая Т.В. / Предисл. и коммент. Лебедева С.В. / Отв. ред. О.А. Платонов. — М.: «Институт русской цивилизации», 2010. С. 229-234; 416–462.
6. Хаджи-Муртуз [Электронный ресурс] Режим доступа: https://ok.ru/nationaldag/topic/67559557619928, свободный. — Загл. с экрана (дата обращения: 20.04.2019). — Яз. рус.
7. Халаев З.А., Хапизов Ш.М., Тилакаева Х.О., Муртазаев А.О. Фонд №236 «Закатальская сословно-поземельная комиссия» государственного исторического архива Грузии как источник истории взаимоотношений джаро-белоканских обществ и российской империи в первой половине XIX столетия // Вестник института ИАЭ. 2015. № 4. С. 5–8.
8. Шейх Серкер-Эфенди [Электронный ресурс] Режим доступа: http://bubakiri.narod.ru/news/2011-03-10-408, свободный. — Загл. с экрана (дата обращения: 20.04.2019). — Яз. рус.