Это повествование является продолжением рассказа «Чингачгук — Большой Змей».
Колёк по прозвищу «Куриная Смерть» неожиданно приобрел новое имя.
А дело было так.
Быстро пролетело жаркое, насыщенное различными событиями, лето. Посыпалась первая листва с деревьев, дни стали короче и холоднее. Наши еженедельные походы потихоньку пошли на убыль, прерываемые дождями и туманами.
Скоро в школу. Вот и первая линейка, где собрался весь школьный состав учителей и учеников, прозвучали поздравления и напутствия.
Директор школы зачитала приказ, в котором отмечались учащиеся, принявшие активное участие в летней трудовой четверти: ремонте школы, работе на пришкольном участке, сборе макулатуры и металлолома. Отличившихся собирались свозить на экскурсию в Бийский исторический музей.
В число отмеченных попал наш друг и «вождь» Колёк Федоров. Когда читали список, при упоминании его фамилии строй учащихся удивленно загудел: «А Колька-то, как сюда попал?» Директриса пояснила, что Коля Федоров с отцом все лето работал в совхозном саду, пропалывая сорняки. Выпиливал отмершие ветви плодовых деревьев, собирал черноплодку.
Мы с удивлением слушали, пожимая плечами: «Как все лето? Да он с нами все лето рыбачил, ходил в походы, кур воровал!» Но благоразумно промолчали. Возмущения — себе дороже.
Колёк стоял в шеренге, гордо посматривая на нас, типа: «Знай наших! Меня-то назвали, а вас — нет!»
Прошло несколько дней. Ребят — активистов свозили в Бийск, посетили исторический музей, побывали в театре, на каком-то заводе.
Как всегда, после таких значимых мероприятий, на уроках русского языка, или литературы, проводили сочинения с тематикой: «Что понравилось в поездке».
Прозвенел звонок, и начался урок литературы, который вела молодая, недавно начавшая работу учительница.
— Так, дети, — начала урок она, — сегодня будем делиться впечатлениями от поездки в Бийск, будем развивать устную речь, путем рассказа. Кто желает?
Поднялся лес рук, один лишь Колёк что-то рассматривал в учебнике.
— Коля, ты не желаешь поделиться с ребятами тем, что больше всего понравилось? — спросила Мария Ивановна.
— Да, не, Марьванна, — бодро подскочил Колёк, — расскажу!
Вышел к доске и начал рассказ, как собирались, ехали, как сломался автобус, что видел внутри музея. Коля был отличным рассказчиком.
— Особенно понравилась…» — и тут его «заклинило», не мог вспомнить слово,что ему понравилось…
— Ну, ето, ну, такое, из трех частей состоит, картина такая, — усиленно помогая себе руками, Колёк пытался пояснить, что же ему понравилось.
— Тре… — не, не тре, — кажись, начинается на «три», — пыжился вспомнить слово «вождь».
— Во, вспомнил, — воскликнул Колёк, — называется картина «триптер!»
Несколько секунд оцепенения, а потом грянул такой громовой хохот, что со стен посыпалась штукатурка. Напрасно учительница старалась навести порядок в классе, все катались по крышкам парт, держась за животы.
Услышав шум, в класс зашла завуч — женщина очень строгая и властная, которую все боялись. Все мигом затихли, утирая слезы.
— Что тут у вас происходит? — резким голосом спросила она, — что за ржач посреди урока?
— Понимаете, Екатерина Ивановна, — стала разъяснять ситуацию учитель, Коля Федоров не мог вспомнить название картины, увиденной в музее, из трех частей — триптих, назвав ее по-другому.
— А как он ее назвал? — среди гробовой тишины строго спросила завуч.
И тут с задних рядов класса раздался сквозь ладони тихий голос: «Триппер»…
Класс опять закатался по партам, застонал, зашелся от хохота…
Лица завуча и Марии Ивановны стали краснее морковки.
— Так, а ну, успокоились! — рявкнула Екатерина Ивановна, — достали дневники, запишите — завтра родительское собрание в классе по этому поводу!
Кое-как закончился урок, постоянно прерываемый смехом. Прозвенел звонок и все вывалились в просторный коридор, делясь с друзьями происшествием на уроке. Теперь уже вся школа напоминала веселое клоунское представление. А его главный герой — Коля Федоров получил новое прозвище «Триптер».
Прошло несколько лет. Закончили школу, разъехались по огромной стране добывать знания. Кто-то поехал в город работать на заводы, некоторые, защищать Родину.
Года через три увидел в селе Колю, в военной форме пограничника, загорелого до черноты, на груди красовалась куча различных значков, как у доброго ветерана. Фуражка лихо заломлена на затылок, гимнастерка и китель расстегнуты на пару пуговиц. Поясной ремень болтался почти между ног, сапоги в гармошку — ну, типичный дембель, вырвавшийся на простор!
Дружески обнялись, разговорились.
— Приходи вечером в парк к каруселям, буду угощать всех! — пригласил Коля.
К каруселям собралось довольно много пацанов, Коля купил ящик «Облепиховой» по рублю бутылка, стал всем предлагать, рассказывая о своей службе в армии.
— Коль, а это что у тебя за шрам на руке такой? — спрашивали пацаны помоложе нас.
— Это я получил в бою с контрабандистами, — важно рассказывал Коля, весь наряд погиб, один я выжил, — выдавив пьяную слезу, бил себя в грудь рассказчик.
Я вспомнил происхождение это шрама, когда Колек – «Куриная Смерть», воруя куриные яйца из соседнего сарая, распорол руку почти до кости о торчавший гвоздь.
— Вот, сам министр обороны вручал мне награду, — тыча себя пальцем куда-то в грудь, в середину значков, вещал он, — и еще, денежную премию дали!
Миф о героизме Кольки развеялся быстро. Кто-то выяснил в военкомате, что Колёк служил на погранзаставе в Таджикистане, но за угнанный по пьяни автомобиль, попал в стройбат. Дослуживал на строительстве какой-то железной дороги. Когда про это сказали ему, он беспечно махнул рукой: «Ну, подумаешь, соврал… А вам-то, что от этого?»
— Да, ничего: «Триптер, ты и есть, триптер!» — смеялись все.