***

Каждое лето мы жили с бабушкой в деревне.

У соседской собаки родились щенята, и — большая удача! —двоих мальчиков оставили в живых. Один остался с мамой, а второго отдали нам с бабушкой.

Я назвала Щенка Мухтар. И поскольку остальные дети еще не приехали в деревню, он стал моим единственным другом. Мы проводили время в играх и тренировках: Мухтар научился прыгать через барьеры, приносить мячик, отзываться на имя. Щенок был веселым, мускулистым, поджарым, в отличие от своего брата, который у маминой сиси рос толстым неповоротливым увальнем, хотя и очень милым. Я гордилась их различием как своим достижением.

В мои обязанности входило каждый день утром и вечером ходить за молоком в соседнюю деревню. Молоко нужно было принести быстро, чтобы оно не скисло за жаре и солнце. И я, конечно, брала с собой Мухтара.

И однажды я зашла в избу за молоком, а Мухтар забежал в соседний двор и стал там гонять цыплят.

Когда я вышла, крик стоял на всю деревню, ругали меня, собаку, бабушку и всех наших предков до седьмого колена. Слава богу, что он никого не загрыз. Наверное, не догнал. Или не успел. Или не хотел.

Мы отошли от деревни, и я под впечатлением криков и ругани хозяйки цыплят стала ругать Мухтара. И даже бить его по попе. Он скулил и пытался вырваться, но я держала его крепко. Мне казалось, что я его воспитываю. Но в какой-то момент я почувствовала в себе удовольствие от того, что я его бью, от его страха и своего всемогущества. Я наслаждалась властью над беззащитным зависимым от меня существом.

И в тот момент, когда я это осознала, будто кто-то плеснул мне кипятком за затылок и шею. Я не знала тогда выражения «обжигающий стыд».
Раскаяние, вина, но главной, наверное, была жалость к щенку. Я чувствовала себя монстром.

Я осела в дорожную пыль и долго-долго плакала, обнимая и лаская его. А рядом в бидоне грелось на солнце молоко.
Мухтар забыл всю эту историю через несколько минут, и весело со мной играл. И в какой-то степени меня это утешило.

Осенью родители не взяли щенка в Москву. Мы с бабушкой пошли в другую деревню, километрах в 10 от нашей, и отдали щенка дальним родственникам, которые жили в деревне постоянно.

А на следующее лето однажды бабушка сказала: «Завтра с утра по холодку пойдем проведаем твоего Мухтара».
Когда мы подошли к дому родственников, нас встретил грозный лай. Огромная мохнатая собака на цепи рядом с будкой лаяла на нас со свирепым видом. Это был Мухтар.

Я подошла поближе. Честно говоря, я боялась эту собаку. Но я подошла и через забор позвала «Мухтар!» Он перестал лаять и вдруг завилял хвостом и стал как-то приседать и подскуливать. И я поняла, что он меня узнал, вошла в его загончик. Он встал на задние лапы и облизал мне морду, точнее лицо, как это принято у собак. Мы обнялись. И я окончательно поверила, что он не помнит зла.