Солдатики

Гордеев Роберт Алексеевич
                http://www.proza.ru/2019/06/01/1590

       В углу Ванькиной комнаты разыгрывалось целое сражение! Стены крепости, сложенной из кубиков, осаждали рыцари-крестоносцы и пластиковые солдаты; их успешно отражали "защитники" - ниндзя и помогавшие им викинги. Подержав в руке камуфлированного и очень уверенного в себе солдата, я осторожно вернул его на место. Славное, однако, воинство подобралось у внука! Когда-то, ведь,  и мои солдатики…
      
        Отлитые из алюминия, они в гимнастёрках защитного цвета навыпуск и синих бриджах все, как один – винтовка на плече! – шагали вногу, а перед ними... А перед ними в чёрной развевающейся бурке скакал на коне их командир Чапаев!  Это были идущие в атаку с революционной песней «красные»: они наступали! От них отбивались четыре старинных оловянных солдатика – «белые»… Краска с моих «белых солдат» давным-давно почти вся облезла, но держали они винтовки наперевес, и всякий понимал, биться они будут до последнего. Так что - честное слово! - моё воинство было далеко не хуже Ванькиного!
       А однажды - незадолго до войны с белофиннами - мой папа… Вот так же передвинув солдатика по полю сражения, сказал, что у Алексея Николаевича – у цесаревича! – солдатики были точь-в-точь такими же, как эти мои «белые»… Мне бы спросить, откуда папа об этом знает, но само понятие «цесаревич» было в то время настолько далёким от меня… Да ну его, какого-то цесаревича! По мне так, что «царевич», что этот «це-са...»... Аа-а, какая разница!
       Зато в сорок четвёртом на уроке истории… Любовь Александровна рассказала нам, что в июле 1918 года наследник царя Николая цесаревич Алексей был расстрелян большевикеами вместе со всей своей семьёй и что было ему от роду всего-навсего четырнадцать лет…

       Вот тут, дедушка, остановись! Внук позвал тебя взглянуть на своих «солдат», ты же вместо этого пустил вскачь свою несносную память… Потопчись малость - успеешь ещё! Да, дейчтвительно, были твои солдатики  интереснее этих «воинов-интернационалистов» - осмысленнее, по крайней мере... Ну и успокойся!
       Однако… ну, же и сухарь ты, дедушка! Тебе наплевать на «футбольную» информацию внука?... И переставив ещё раз комуфлированного «кмета», решил я блеснуть футбольной эрудицией: 
       - Знаешь, это хорошо, что Аршавин снова забил! После тех четырёх голов за лондонский «Арсенал» - ты же помнишь! - твой Шава  так ничего никому и не забивал. Вот и разговелся! Что такое «говеть» знаешь? Ну-у, брат... спросил бы у папы! А чем твои солдаты занимаются, когда не воюют крепости? Может, песни поют?...
        - Ага! - рассмеялся Ванька, - революционные!
        - Мно-ого песен в своё время было… – я осторожно поменял местами рыцаря и крестоносца, - напето твоим батьке с дядькой… И революционных и таких…
        - А ты, деда, – взгляд внука буквально лучился желанием, - спой и мне! Прямо сейчас, вот, и спой! Давно, ведь, обещал…

        Суждено ли постичь кому-нибудь молниеносные сполохи и зигзаги вдруг вспыхивающих ассоциаций!? Мелькнула фантомная тень Аршавина, спрыгнувшая с недавних Ванькиных слов, и я вздохнул:
        - Тогда… слушай, Иван, очень р-революционную песню. Называется «варшавянка».
       - Она про Аршавина, да?
        Ему послышалось «аршавянка»? Нет, я почти не впустил улыбку в голос:
        - Про твоего Шаву петь  песни пока рановато…
        - Может, она про его дедушку-революционера?
       Ну, с очень большим трудом рвущаяся в голос и на лицо гостья-улыбка была приглушена:
       - Это, Вань, старая-престарая песня «революционного подполья», а Варшава – просто город, столица Польши...

       В самом деле, что уж, такое «варшавское» есть в этой песне? Нам, довоенным детям, когда разучивали песню в очаге (а я в ту пору был чуть постарше Ваньки), название её тоже было непонятным. Легко - словно «кмета» в камуфляже! – переставив сегодняшнего себя из века двадцать первого в «конец тридцатых» годов двадцатого столетия и подчёркивая такт рукой, я приступил:
                Ви-хри враждеб-ные ве-ют над на-ми,
                тём-ные си-илы нас зло-обно гнетут!
                В бой роковой мы…
       Дойдёт ли до чувств, до его сознания современного мальчишки патетика столетней давности? Раскрывая внуку ту - необъятную! - перспективу, я удвоил напор:
                …но, мы подни-мем гор-до и сме-ло
                зна-мя борьбы-ы за рабо-чее де-ло…

                http://www.proza.ru/2019/06/01/1620