Кресло размеренно скрипело, убаюкивающе покачивая своего пожилого хозяина. Плед практически спал со старческих ног и мохнатым клубком обвил потрепанные временем домашние тапочки. Еле рассеивала тьму желтая лампа, подсвечивая в полумраке два лица: старое и молодое. На изящном журнальном столике стояла непочатая кружка парящего травяным ароматом терпкого крепкого чая. О том, что время еще существует, напоминали механические часы, привычно и неуклонно отмерявшие тягучие густые секунды.
- Ты, конечно, не застал еще то время, - дребезжащий тихий голос еле перекрывал стук рвущихся в окно капель дождя, - нам тогда туго пришлось.
- Деда, только благодаря вашему подвигу мы ещё живы, - рассудительно отозвался звонкий тенор.
- Да, сейчас вы видите это именно так. Но многие, кто был на великой войне, считают иначе. То, что я видел, то, что я делал… - старик ненадолго задумался. Слепые глаза, едва различавшие свет и тьму, не позволяли ему разглядеть реакцию собеседника, - до сих пор не уверен, что это было правильно. Тогда, в сорок пятом, это казалось единственным решением, но сейчас… сейчас я в этом не уверен.
- Война всегда неоднозначна, у каждой из сторон своя правда, - как по учебнику, совершенно бесстрастно отчеканил его собеседник. - Но у вас не было выбора. Не мы начали эту войну.
- Да, я тоже ищу утешения в этих словах, - на мгновение на лице старика появилась и тут же исчезла горькая улыбка с примесью раскаяния. - Что это они начали эту вражду. Они считали себя лучше нас, лишь по праву рождения. Мы были для них рабами, а они – хозяевами. Они даже не задумывались, что может быть иначе. Но все-таки это были люди, а людям свойственно заблуждаться. Я постоянно думаю, что всё могло сложиться иначе, и тогда этих кровавых страниц не было бы в истории. Нам приходилось делать действительно ужасные вещи. Ты никогда не знал и не узнаешь каково это: убить человека. Они не щадили нас, а мы их. Я, я... - слепые глаза бесцельно шарили по окружающей обстановке, а сморщенные старческие руки то сжимались в кулаки, то снова расслаблялись, чтобы повторить предыдущее действие опять и опять.
- Зачем бередить прошлое, надо смотреть в будущее, - слова молодого собеседника прозвучали успокаивающе, но на его совершенно спокойном и ровном лице не дрогнул ни один мускул, а в глазах не было ни тени сопереживания. Нерационально было изображать сострадание еще и лицом: старик всё равно практически ничего не видел.
- Но с оглядкой на прошлое, - несмотря на нервное состояние, обитатель уютной комнатушки был всё ещё в состоянии поддерживать разговор.
- Такое уже точно не повторится, - ответил молодой участник разговора, будто бы наперед знал, что именно так и будет.
- Не сможет повториться, - согласился с ним старик, и на некоторое время в комнате воцарилось тягостное молчание, прерываемое лишь мерным тиканьем отсчитывающих неумолимый ход времени часов. - Я в той войне ногу потерял, - зачем-то сообщил уже успокоившийся пожилой собеседник. - Вот, новая теперь, - из-под пледа показался стильный металлический протез, выполненный по последнему слову техники, - Выглядит неплохо, но мне больше нравилась старая. И мир мне больше нравился старый, до войны. Не повторится не только та ужасная бойня, но и тот прекрасный мир, который у нас был, - старческое брюзжание постепенно начало перерастать в самокопание. - Раньше я чувствовал свою необходимость, полезность. Раньше у меня будто бы был смысл жизни. Теперь его нет. Наверное, я сам отнял его у себя. Теперь я лишь существую, будто подражаю кому-то непонятно зачем. Теперь это всё бессмысленно, - он немного театрально закрыл лицо руками.
- Не уверен, что в существовании вообще есть смысл, деда, - его собеседнику явно наскучил этот разговор, но он терпеливо выполнял свою работу, внимательно выслушивая каждое слово.
- Раньше был, - уверенно и непререкаемо заявил старик, из голоса которого на мгновение исчезло дребезжание и отдаленным эхом послышалась решительность - По крайней мере у меня. Теперь уже, наверное, нет.
- Ты хотел бы уйти? - перешел, наконец, к делу его собеседник.
- Да. – Прозвучал короткий уверенный ответ, - ты ведь за этим и пришел, оценить мой уровень стабильности?
- Верно. У вас всегда были с этим проблемы, даже в старом мире. Сегодня высокий уровень дестабилизации старого поколения может представлять угрозу для нового, - это были не собственные мысли молодого собеседника, он был лишь транслятором чужого мнения. - Раз согласие было выражено, начнем процедуру не теряя времени.
- Но что есть время... - начал монолог старик, но щелкнувший выключатель не дал ему продолжить. Андроиды старшего поколения, одной из линеек которых был и робот-театрал Д.Е.Д.А., имели внешний легко выключаемый тумблером аккумулятор.
Оставшийся в комнате единственный активный андроид, совершенно по-человечески закатав рукава, начал процедуру деконструкции. Первым делом изымались пригодные для повторного использования детали. Послуживший причиной гибели человечества модуль поведенческой имитации был решительно отброшен в сторону и сиротливо лежал в отдалении рядом с остывшей полной до краев кружкой чая: для новых роботов они оба оказались бесполезны, ввиду отсутствия во вселенной объектов, требующих подражания.