Рано утром, на кладбище красили могилу и ограду бабушка и внук. Дул сильный ветер между деревьями, их кроны качались и скрипели, и было ощущение, что вот-вот одно из деревьев упадет и непременно на могилу, которую красили бабушка и внук. Внук, молодой парень, лет двадцати пяти, все поглядывал по сторонам и часто вглядывался на таблички других могил, чтобы посчитать годы жизни усопших. Он хотел найти самую старую могилу среди давно заброшенного кладбища.
Парень часто отвлекался и то и дело посматривал на телефон. Красил он могилу своего прадеда неохотно, не промазывая узоры оградки. От того, что с бабушкой они приехали рано, внук зевал и если бы не комары, которые с радостью накинулись на единственных на кладбище людей - непременно бы уснул рядом с могилой.
Бабушка же наоборот, красила оградку аккуратно, промазывая все узоры, все молилась и божилась, общалась со своим отцом и жаловалась ему на свою нелегкую судьбу. Из-за ветра бабушка извела полкоробка спичек, чтобы горела свечка около могилы ее отца, и извела наверно весь коробок, если бы внук по-молодецки не сбегал на соседнюю могилу, и не взял оттуда стеклянную банку, куда впоследствии и поставили свечу, предварительно набив саму банку до половины землей.
Бабушка знала все молитвы. Так казалось ее внуку. Парень не знал и сотой доли того, что шептала бабушка. Она, то выпрямляясь во весь рост, осеняла себя крестным знамением, и громогласно вещала какую – то песнь из псалма, то, вновь сгорбившись, шептала тихие молитвы, по всей видимости, менее значимые (так думал внук).
Шел второй час покраски могилы и оградки. Внуку казалось, что это не закончится никогда. Комары одолели его и принялись за последние литры крови, бабушку почему-то не ели комары ( возможно из-за старости и «невкусности» ее крови), она продолжала молиться и ее молитвы не заканчивались. Затем, была открыта вторая банка краски, чтобы покрасить памятник толстым слоем. Внук уже ничего не красил. Он отбивался кисточкой от комаров, извозился в серебрянке: его лицо было в мелких серебристых точках от могильной краски. Бабушка, увидев, что внук небрежно покрасил оградку, начала переделывать его работу, докрашивая узоры, или убирая на них подтеки.
Наконец, могила была выкрашена, а молебен бабушки стал подходить к финалу. Внук это заметил по убывающим к обложке страницам молитвослова. Чтобы не сойти с ума от назойливых кровопийц, что тучей нависли над ним, он вытащил телефон и зашел в ВК. Бабушка заметила внука в телефоне и прервала молитвы:
-Как тебе не стыдно, Саша! Я, значит, молюсь, а ты даже лба не перекрестил! Ты зачем сюда пришел? Ради чего?
Внук отложил телефон.
-Да ради тебя, бабушка, пришел. Ради тебя! Не ради него,- внук показал пальцем на могилу прадеда,- его я не знал и не узнал бы, если не ты. Мало того, что встали в шесть утра, за собой комаров тучу привели, да еще ты по второму разу за мной докрашиваешь! Ему- то не все ли равно? Давай дочитывай молебен и поехали. Я тебя в машине подожду. Мне скоро по делам ехать. О живых надо думать!
Внук, быстрыми шагами на длинных ногах пошел к машине, которая стояла у выхода из кладбища. А бабушка тяжело вздохнула, покачала головой, вновь сгорбилась, поправила платок на голове и продолжила шептать молитвы.