Было мне лет двенадцать, когда отец взял меня с собой на пикник с рыбалкой и охотой.
Контингент собрался серьёзный. Уровень командиров полка. У каждого был свой служебный автомобиль, но они по неизвестным мне причинам, поехали все на УАЗике командира дивизии (без водителя).
Ближе к вечеру расположились лагерем на берегу озера. Прежде чем начать пьянку, забросили донки на карпа.
Отец показал и разъяснил мне снасть. Это было интересно. На конце толстой лески привязывалась металлическая пружина величиной с кулак. В неё набивалась вареная картошка, перемешанная с макухой. Несколько крючков на поводках запечатывались в эту кормушку. Карп должен засасывать наживку, а вместе с едой заглатывать и крючки. На берегу леска от заброшенной донки закреплялась на рогатине и к ней привешивался колокольчик. При клеве карп тянул леску и колокольчик звенел.
Забросив донки, три охотника расположились вокруг костра, как на картине Перова «Охотники на привале». Только, дополнительно, у наших были ещё стаканы и бутылки.
Чтобы я не болтался под ногами, отец дал мне ружьё пострелять по воронам.
Ружье было не то французским, не то бельгийским или ещё каким-то. Он привёз его из Германии, где раньше служил и очень им гордился. Стволы располагались вертикально. Один из них был какого-то калибра, а другой – мелкашка.
Мне часто доводилось стрелять из мелкашки по мишеням. По этому, не удивительно, что здесь доверили стрелять самостоятельно.
Долго баловаться с ружьём мне не пришлось, т.к. быстро начало темнеть.
Тогда я переместился с фонарем к донкам, чтобы следить за клёвом, а примерно через полчаса задремал. Разбудил меня звук колокольчика. Сначала слабый, а за тем – всё настойчивее и громче.
- Папа, папа! Клюёт!- подлетел я в ажиотаже к костру.
Все побежали на берег. Отец начал тащить леску, другой бегал вокруг с сачком. Третий и я суетились с фонариком на берегу.
Когда карп шарахнул хвостом и начал водить по сторонам, я думал - умру от переживаний. Размер его был такой, что сачок явно ничем помочь не мог. Наконец, отец подтащил карпа ближе к берегу. Два других дядьки бросились в воду и, буквально, вытолкнули рыбу на берег, при этом, перемазавшись в грязи с ног до головы.
Улов был килограммов на восемь. Я до тех пор таких и не видел. Детские эмоции просто зашкаливали.
Счастливые охотники принялись интенсивно обмывать карпа и, естественно, утренний вылет уток проспали.
Опохмелившись, наскоро собрали лагерь. При маневрах УАЗика (чтобы легче грузиться) наехали на папино ружьё и раздавили приклад. Отец матерился всю обратную дорогу.
В пути я задремал. Сквозь сон слышал, что где-то останавливались, стреляли. Дальше ехали довольные.
Домой мы принесли третью часть карпа и утку, видимо, подстреленную во время моего сна. Мама очень удивлялась, почему шея у птицы испачкана чернилами.
Через несколько дней к командиру дивизии прорвался с жалобой житель близлежащей деревни и сообщил, что какие-то пьяные негодяи в ручье недалеко от его дома перестреляли домашних уток и уехали. Машина была военная. УАЗик. Мужик запомнил номер: 00-01 ИА.
Генерал почесал затылок и проворчал:
- Уважаемый, в нашей части такой машины нет. Но мы обязательно разберемся…