Тёмыч шел по улице, как это обычно делают бродячие псы — с видом, что у него на том конце квартала есть важное дело, но при этом на ходу можно обнюхать пару киосков с пивом — не противоречит общей идее.
Обвисшие штаны, грязная майка с облезлой кожанкой поверх, недельная небритость и руки в карманах. Тёмыч знал себе цену. Он вышел без денег, едва вспомнив — не забыть ключи. И шел по обочине будучи полностью уверенным, что деньги найдутся сами. На этом участке пути монеты не редкие находки. Надо только глядеть в оба.
О! А вот и она — первая блестяшка. Три копейки.
Бродяга протер ее рукавом и приподнял к солнцу, позволяя лучам играть на рельефном профиле давно ушедшего вождя. Положил в карман. За поворотом — нет, не новая жизнь, за поворотом — старая дорога, новые деньги. Или старые. Но удача где-то рядом, главное в нее верить!
Строй белых многоэтажек с осыпающейся мелкой плиткой стискивал в своих объятиях, нависал над мыслями о вечном пофигизме и затягивал в узкие щели темных дверей. Но там на углу возле почты еще торчал он, старый… совсем старый телефонный аппарат. Монстр этого железного ящика всем своим видом показывал безнадежность ухода от действительности в неоновую мечту информационного пространства. Он работал. Все еще работал!
Там даже лежала монета. Всегда одна и та же — так как аппарат был дырявый. И, каждый раз, как монета попадала в это прожорливое чрево, и телефон начинал работать — она тут же, пройдя несложный лабиринт, выскакивала снизу довольная, что снова удалось преодолеть очередную передрягу. Копейка. Местные называли ее «копейка Ариадны».
Тёмыч запустил механизм, вежливо дождавшись выпадения монетки, подставив под нее ладонь — как дань уважения.
— Алло! Алло! Да! Да, это я…. Я. Ты удивлена? Нет, не бухой. Совсем. Потерявшийся… Правда! Да, правда, тебе говорю! Епытьтебе….! Ладно, ну тебя. Че с тобой разговаривать. Дура…
Положил трубку. С грохотом. В ящике что-то заскрежетало и снизу посыпались еще монетки. Три штуки. Все по 1 коп.
Бродяга решил, что это судьба. Или знак. Или… еще что-то там для себя решил. В общем — в автомат полетела снова одна из монет. И… не вышла.
«Ерунда какая-то!» — подумал Тёмыч. В трубке шли долгие гудки. Положил. Бросил еще одну монету. Длинные гудки сменились короткими. Монета не выпала. Еще раз. Сразу короткие гудки. Монета — в автомате. Тоже самое с четвертой единицей.
«Трешку просрать?» — задал он себе вопрос, в отчаянии разглядывая уличную находку. Вздохнул и тоже бросил на съедение кровожадной богине. Не подавилась. Съела.
А на той стороне ответили:
— Папа, папочка! Это ты? Ответь! Приезжай… Мама плачет. Но мы тебя ждем! Очень!