Капелька утренней росы аккуратно спустилась по тонкому лепестку вглубь раскрытого навстречу солнцу бутона розы. Лёгкое дуновение робкого ещё ветерка разшевелило поникшие в сонной дрёме зелёные листочки, разбрызгивая по округе божественный аромат, похожий на запах зелёного чая, только слаще, с примесью еле уловимых оттенков, присущих только цветам. И только розам...
Потом на цветок упала тень, а следом за нею - тяжёлый сапог, смяв хрупкое растение одним махом. Грузные сапоги безразлично утюжили сырую твердь, ворошили жёсткую траву на поле, они гулко победоносно топали, а обладатели их грязно матерились сквозь стиснутые от нервного напряжения зубы. Армия шла в наступление. В этот погожий весенний день, давно забывший уже мороз и слякоть, сам бог велел наступать.
Если остановиться на миг и прислушаться, то можно было ощутить, как дрожит земля. Там - у переправы через реку, могучим караваном шли черепашьи вереницы танков. Услужливое гулкое эхо разносило металлический лязг гусениц и надсадный сиплый рёв дизеля, выплёвывавшего в воздух чёрные грозовые тучи едкой копоти.
Солдаты ползли по земле мелкими букашками, забавно копошились в полевой зелени, как можно быстрее пробираясь под защиту леса, темневшего неподалёку. С высоты птичьего полёта можно было посчитать даже количество звёзд на их погонах. Если глядеть вниз через прицел пулемёта MG-15.
Сидя в кабине самолёта, можно расмотреть, как стремительно пробегает внизу полоска реки и поворачивает куда-то на восток, где тонкая синяя нить её и теряется. Можно ещё увидеть серые пыльные дороги и зеленеющие цветущие поля, быстро сменяющие друг друга разноцветным калейдоскопом. Можно даже заметить взвод вражеских солдат на марше. Они небольшими отрядами разведывали прилегающую территорию, чтобы следом могли идти другие - без опаски быть застигнутыми врасплох. А такой шанс у них, конечно, имеется.
Осатанелый рёв моторов перекричала такая же безумная пулемётная очередь. Маленькие, не знающие жалости металлические шершни разлетались кто куда, вслепую ища место своего успокоения. Сердитые пули зло вгрызались в почву, разбрасывая в стороны ошмётками траву, на корню косили мелкие корявые кустарники и застревали в многолетней коре вечнозелёных деревьев. Солдаты, в панике нарушив строй, во весь опор неслись к спасительной прохладе леса, уже так близко раскинувшего свои широкие кроны. Многих по пути настигали горячие сгустки беспощадной смерти, больно раздирая кожу и с хрипящим кашлем проламывая кости. Вот один из бойцов, выпучив удивлённые глаза, упал наземь, окровавленными руками схватившись за горло. Сквозь отчётливую белизну его пальцев торопливыми чёрными волнами проталкивалась густая алая кровь, выливаясь из разорванной артерии. Раненый солдат уже не мог дышать, поскольку часть его кадыка была вынесена визгливым снарядом из тела и на его месте красовалась огромная дыра, сквозь которую, если заглянуть снизу, можно было увидеть голубое небо, всё в белых барашках кучевых облаков... Ещё один - невдалеке - лёжа на спине, ничего уже не видящим взором, обречённо пялился в унылый потусторонний мир. Ему прострелили голову и на мягкой зелени травы мелкими серо-красными бисеренками был разбрызган его взорванный мозг...
Бой был коротким, но жестоким. Те, кому повезло жить дальше, с колотящимся сердцем, словно выброшенные на берег рыбы разинув пересохшие рты, пытались надышаться жизнью. Остальные уже молча наслаждались неожиданной свободой. Вокруг воцарилась первозданная тишина. Тихий шелест листвы и мягкий солнечный свет желали всем жителям Земли доброго утра...