Наш отпуск подходил к концу. Завтра нужно сбросать немногочисленные вещички в чемодан, и «здравствуй, мегаполис».
Моя подружка уснула, я тормошил ее, но ее совсем «срубило».
Я вышел на веранду, закрыл глаза. Солнце слепило глаза, отражалось в песчинках.
Я слушал шум океана, волны тяжело шлепались на берег. Такая картинка является для меня эталоном релакса.
Завтра бело-голубая цветовая гамма сменится на серо-бетонную деловую.
У меня была новая подружка, поэтому весь отпуск мы редко выходили из бунгало. Да и выходить было некуда – островок был очень мал.
Я, как романтичный мачо, попивал шампанское, припасенное моей подружкой.
Шампанское только усилило мою легкую ностальгию по нынешнему отпуску, хотя он еще не закончился.
Я глазел на океан, прислонившись к бортику.
«Его лазурный цвет радостен до неприличия», — улыбаясь, думал я, разморенный солнцем.
Я повернул голову вправо, вдалеке стояла такая же вилла на сваях. На веранде сидела беременная девушка, ее светлая голова была прикрыта широкополой шляпой. Она заметила меня и замахала рукой.
Я тоже ей махнул.
Я видел ее с компанией в течение этой недели.
— Сосед! Идите к нам! – крикнула она, смеясь, — и подружку свою возьмите.
— Она спит! – громко ответил я.
— Тогда приходите один, — снова крикнула она.
Я подумал, почему бы и нет? Отложу, пожалуй, все свои важные дела.
Натянул белые шорты, взял новую бутылку шампанского и дошел до их бунгало.
— Добрый день, сосед, — улыбнулась она мне и протянула руку, — я Виктория. Присаживайтесь же.
Я представился и галантно поцеловал ее ладонь.
Вика показалась мне красивой и довольной. Ее кожа чуть тронута загаром, но она пряталась под зонтом. У нее были волосы цвета здешнего песка и глаза цвета океана, так что пейзаж был ей удивительно к лицу.
— Я бы выпила с вами, но в моем положении это неуместно, — опять засмеялась она, поглаживая круглый живот.
Я отсалютовал бокалом и поздравил ее со скорым прибавлением в семействе.
Рядом в воде плавали два парня, один остановился, тоже приветственно махнул мне и поплыл дальше.
Шампанское еще больше меня расслабило, я развалился в кресле, через прикрытые веки старался запомнить картинки своего безмятежного отпуска. Теперь не скоро удастся вырваться на пляж…
Наблюдал и за своей новой знакомой.
Виктория потягивала сок из стакана, качала ножкой в такт доносящейся из дома музыке. Болтала со мной обо всякой ерунде – из какого мы города, понравилось ли нам здесь отдыхать, вкусной ли нам показалась еда в здешних ресторанах. Я добродушно-лениво поддерживал нашу светскую беседу, стараясь отвечать впопад.
Иногда она гладила свои руки и ноги, проверяя, не пора ли снова нанести крем от загара. Широкополая шляпа скрывала ее лицо, виднелись только ее красивые улыбающиеся губы.
Шляпа, если приглядеться, медленно поворачивалась вправо-влево — девушка смотрела на двух мужчин, плавающих перед ней в воде.
Мужчин, собственно, и не было видно: взмывающие вверх руки, след бурлящей воды и две темные спины.
— Мои дельфины, — довольно сказала она. – Могу наблюдать за ними бесконечно, завораживающее зрелище.
Я улыбнулся.
«Кто это? Ее муж и брат, возможно?» — подумалось мне.
Пузырьки шампанского щекотали мне нос и, кажется, заполнили всю мою голову.
Один из парней закончил плавать и поднялся по ступеням к нам на веранду. Он пожал мне руку и представился. Потом подошел к ней, улыбнулся, поправил шляпу на ее голове, погладил ее подбородок, поцеловал в губы.
Я сам ценитель здоровой красоты и чувственности, на них было приятно смотреть. Я вежливо отвернулся, запрокинув голову и опустошив бокал. Налил себе еще.
Парень ушел в дом, оставив мокрый след на темных досках.
— Вы красивая пара, — сказал я, не зная, чем еще поддержать беседу.
— Спасибо, — она улыбнулась, разрезала ножом несколько манго и придвинула тарелку ко мне.
В этот момент подплыл второй молодой мужчина, так же поднялся, забрызгав нас водой.
И он познакомился со мной, согласился выпить за встречу. Он положил руку на живот Виктории, прислушался к ощущениям. Потом он тоже поцеловал ее в губы.
Выглядели они не менее чувственно, чем в первом дубле пару минут назад.
Я слегка оторопел, хотя чертово девчачье шампанское мешало мне адекватно оценивать реальность.
Он помог ей встать с шезлонга, поднял на руки и понес к дому.
— Я отлучусь в дамскую комнату! Не уходите, — сказала мне Виктория, и они все исчезли в дверном проеме.
Я даже слегка протрезвел.
Ее торчащий матримониальный живот не вязался со всем тем, что я только что наблюдал. И чего это они все втроем целуются? Кто папаша? И вообще есть ли среди них папаша? Мыслей у меня было много.
«Может, свалить отсюда?» — подумал я.
Но тут Вика вразвалочку вышла из дома. Даже ее интересное положение не могло скрыть изящной фигуры и стройных ног.
Она аккуратно села в кресло.
Я хлебал шампанское большими глотками, как будто это помогло бы их понять.
Она погладила свой заметно округлившийся живот:
— Через месяц у нас появится еще один дорогой человек, — нежно произнесла она.
Я уже и не знал, что сказать. На всякий случай посмотрел на воду – не плавает ли там кто еще.
— А вы… а вы здесь отдыхаете… группой? – спросил вдруг я и подумал, что более дурацкого вопроса сложно было придумать.
Она заливисто засмеялась:
— Вам странно, что нас трое?
Я поперхнулся и подумал, что о приличиях тут забочусь, похоже, только я:
— Вообще-то да, немного странно.
— Все удивляются… — она отвернулась, и ее лицо опять закрылось широкополой шляпой.
«То есть это не я один такой ненормальный», — мне стало даже спокойнее.
— Да, мы так живем, — пожала она плечами, — я люблю их обоих. А они любят меня. И мне не важно, чей конкретно это ребенок. Это ребенок их обоих.
Мы уставились с ней в горизонт.
— Понятно, — я попытался это сказать беспечно, однако, не очень мне было понятно.
«Экая группа прогрессивной молодежи. Хотя я и сам еще вполне молодежь. Видать, не такая прогрессивная».
Не знаю, о чем она сейчас думала. Давно ли она так думала, как озвучила. И сколько еще так будет думать. Счастлива ли она. Как у них сложится жизнь.
Парни вышли из дома, выпили со мной. Оказались, в общем-то, интересными и веселыми чуваками. Все они отличные ребята, не считая момента с числом членов их дружной семьи.
Однако вид их троицы вызывал у меня слишком много вопросов и фантазий. Женат тут кто-нибудь на ком-нибудь? Как они там дома живут? Как спят и даже как в машине ездят, например? Меняются по четным-нечетным дням? К свекрови группой ездят? И свекрови две, получается? Кого они запишут отцом? И вообще, один из них как бы совсем не причастен к рождению, их это не волнует? Сориентируется ли ребенок в непростой семейной конструкции? Я сам не пуританин, приветствую любые команды по интересам, но плодиться группой для меня было как-то слишком экспериментально.
Я периодически зависал во время беседы, думая о своем, но вслух списывал это на алкоголь. Возможно, у меня даже непроизвольно вытягивалось лицо.
Свою бутылку я давно – почти сразу залпом – выпил, вот такой я отличный гость; открыли уже не первую бутылку их вина.
Я придерживался нейтральной светской беседы и решил не задавать личных вопросов, чтобы никого не поставить в неудобное положение и чтобы между нами всеми не сложились более доверительные отношения.
Начало темнеть.
«Хорошо, что я пришел к ним в последний день. А то не понятно, как бы сложился отпуск всей нашей деревушки», — с облегчением подумал я, вспомнив о своей сопевшей в кровати подружке.
Я решил, что моя подруга здесь будет некстати, и заспешил домой.
Они были дружелюбны и пытались меня удержать, но я тепло распрощался, сославшись на усталость и предстоящие сборы, и добрел до нашего домика.
Завалился в кровать, забросил ногу на свою подругу. С удовлетворением отметил, что из представителей своего пола я тут совсем один. Все просто и понятно до безобразия.