И пообещал в восторге бессмертие ей
До Пасхи оставалось несколько дней. Единственное место, которое он любил в окрестностях Иерусалима, - деревня Вифания, расположенная на вершине холма, на склоне, идущем к Мертвому морю и Иордану. Здесь располагались обширные плантации маслин, фиговых деревьев и олив. Пересекая иссушенные зноем земли, путники попадают, наконец, в этот оазис, одно зрелище растительности которого приводит душу в восторг и наполняет измученное тело живительным ароматом, исходящим и от самой плодородной земли, и от буйной зелени, кажется, пропитавшей и сам воздух, которым не только дышишь, но и пьешь его, как живой сок из только что сорванного спелого плода.
Деревня радостно встречала братьев. День клонился к закату, и почти все население собралось на окраине. Радостная ребятня и взрослые приветствовали Учителя и его братьев. Быть может, это доставляло ему особенное удовольствие потому, что рядом был Иерусалим - город, который противостоял ему, был оплотом законников, источником лжи и зла. В Вифании же все было иначе. Благожелательные, открытые лица людей приглашали его в свои дома, где он получал и кров, и пищу, и благодарность.
По обыкновению, они останавливались в доме, который давно давал им дружеский приют. И семья эта, сестры Марфа и Мария, а также Лазарь и Симон Прокаженный приносили ему утешение, покой и уют в бесноватом мире.
Марфа была женщина услужливая, но Мария особенно нравилась ему своей отрешенностью от мирских забот. Она забывала обо всем на свете, когда садилась у ног его. Марфа же в это время тихо жаловалась, ибо не могла оставить своих забот. В ответ Учитель говорил ей, что она чрезмерно суетится, уделяет слишком много сил и времени тем заботам, которые далеки от потребности души. Она же в ответ ворчала еще больше, что она воспитана добротно вести хозяйство и что хотела бы посмотреть на него, если бы в один из его приходов сюда этот аккуратный дом превратился бы в скотный двор, где ему предложили бы грязную постель и грубую нечистую еду. Учителю не нравилось это женское ворчание и он благоразумно прекращал эту перепалку.
Его приняли с большим почетом. У Симона Прокаженного была приготовлена трапеза, к которой явилось много людей, желавших видеть про-рока. Дом был большой, и все разместились в горнице, расположенной над жилым помещением, за столом, выглядевшим поистине празднично. Марфа усердно прислуживала, стараясь подчеркнуть высокое достоинство гостя, и в ответ читала на его лице благодарность. На этот раз оба были до-вольны друг другом.
За трапезой шел обычный разговор о предстоящем празднике, о делах и заботах местных жителей. И вот среди пира явилась Мария. В руках ее был алавастровый сосуд драгоценного мира. Такие сосуды запечатывались наглухо, и открыть их можно было лишь отбив узкую горловину, что и сделала Мария, а затем она излила благовонную жидкость на ноги Учителя. После этого Мария разбила сосуд о пол, как били посуду, употребляемую для пользования высоким чужестранцем.
Увидевши это, братья вознегодовали. "К чему такая трата!" - воскликнули они.
- Это истинное мотовство, - сказал Иуда, в руках которого был денежный ящик общины, так как он был ее казначеем. - Да за такой сосуд можно было выручить триста динариев и раздать нищим!
Многие согласились с ним.
Тем временем Мария в исступлении распростерлась на полу и отерла длинными своими волосами ноги Учителя. Горница наполнилась благоуханием, и раздались возгласы одобрения.
Учитель нахмурился на слова Иуды: некто или нечто было противопоставлено ему, мало того, это было поставлено выше его. И он сказал, обращаясь ко всем присутствующим:
- Бедных вы всегда имеете с собою, а меня не всегда. Лишь эта женщина истинно проявляет свою любовь к Сыну Господа, а вы поносите ее и ведете подсчеты, как торгаши, продавшие душу свою за призрачные земные богатства, со временем обращающиеся в прах так же неизбежно, как и смерть их владельцев. А этой женщине обещаю бессмертие, ибо она достигла той святости духа, какая возможна в Царстве Божием. Горестно слушать мне это от моих братьев, еще не преодолевших в себе ханжество, кое фарисеи возвели в добродетель. За что судите ее? за то, что она открыла сердце свое и не скрывает своих чувств?
Обратившись к Марии, Учитель сказал:
- Встань, любезная сердцу. Простота и преданность твоя будут вознаграждены. Зло, причиненное словами, не коснется тебя. Ступай, милая.
Едва Мария ушла, люди очнулись и вспомнили, кто сидит с ними за сто-лом. Его называли сыном Давида, будущим царем. Но Учитель ничего не говорил на это. Вдруг он сказал:
- Что есть царствие земное? - оно ничтожно. Это временное пристанище, созданное для людей, я не стремлюсь стать царем его, ибо царь на земле остается рабом.
Присутствующие были потрясены его словами.
Перед тем как наступила ночь, и братья стали укладываться на ночлег, Учитель вышел из ворот дома. Он часто, бывая здесь, ходил на Масличную гору, где меж двух громадных кедров предавался созерцанию. Но у ворот его ждал Иуда.
- Почему ты поставил эту женщину выше нас, твоих учеников и братьев? - спросил Иуда.
- Те, кто оказывает мне почести, будут находиться под моим покровительством. Я не могу допустить, что почитающие Сына Его будут унижены за это.
- Но я вижу в этом обычное сластолюбие, коему подвержены слабые земные люди. Что ты сможешь этому противопоставить?
- Сластолюбие, как ты верно заметил, - это слабость людская. И этим все сказано.
Печаль лежала на его облике. Несмотря на восторженный прием, который ему оказали в Вифлееме, хандра владела им, и сейчас он бежал даже из этой деревни, прочь от людей, туда, где нет ничего, кроме тишины, покоя и удовольствия, где мягкая трава даст ему самое благословенное ложе, а ше-пот вознесшихся крон не принесет ни слова упрека, где природа примет его... как она примет его?.. как свою часть?..