Леший сидел на земле. Было тошно. Было противно. Гнусно было ощущать себя пожелтевшим, иссохшим листом, оторванным от дерева и летевшим неизвестно куда. Полет казался недолгим, но неумолимым в своем итоге – вот он упадет, увязнет в траве и будет гнить, станет черным, трухлявым и, наконец, рассыплется в прах.
Жизнь может кончиться в любой миг - выгонят с работы, уйдет любимая женщина… да ведь есть же любимая женщина, есть где-то, теперь и неизвестно где, как будто только в воображении, призрачная, невесомая, немая, с немигающими глазами, вот как эта… которая склонилась…
- Фу! - он вскочил.
Перед ним стояла женщина.
- Ты откуда взялась?
Она засмеялась.
- Это ты откуда взялся?
Он оглядел ее и остался доволен своим осмотром, одета она была в белую рубашку, заправленную в широкую цветастую юбку. Такого пестрого наряда он здесь еще не встречал.
Она смотрела на него смеющимися глазами.
- Ну что таращишься! Пошли со мной.
- Куда?
- А это важно?
- Да в общем…, - смутился он.
Она взяла его за руку и потянула за собой.
А что еще остается делать, когда привлекательная грешница берет за руку и ведет за собой? Вот и говори после этого, что мужчина…
Деревья утопали в зелени и цветах. «Какое время года?» - дивился Леший. Все деревья и кустарники безжалостно цвели, не скупясь на краски. Когда же они приблизились к деревне, аромат цветов начал пьянить. «Это уж слишком», - подумал Леший.
- Мы ведь еще не познакомились, - вдруг сказала она, - меня зовут Лита.
- Леший, - угрюмо представился он.
Она открыла калитку, и он наступил на траву, такую мягкую, как будто под ногами была расстелена перина. В глубине сада был виден небольшой, но красивый домик. Но она повела его дальше. За домом было небольшое строение, из трубы на крыше которого шел легкий дымок, а рядом был небольшой пруд с голубой водой, подкрашенный отражением листвы и цветов. Было тихо и прохладно. Лита вошла в домик и скоро вернулась.
- Иди, прими баньку. - Она насмешливо смотрела на него.
- Спасибо, - сказал он.
- Тебе помочь?
- Нет, - удивился он.
- А-а, ну ладно. - И она ушла в большой дом.
Подобное блаженство он испытывал так давно, что казалось, сейчас это было впервые.
Он выглянул из бани, никого не увидел и, пробежав по траве, прыгнул в пруд. Он долго плавал, не было никакого желания покидать эту среду, которая напоминала блаженную утробу матери. Как вдруг увидел, что рядом стоит Лита.
- Выходи, хватит уже, обед готов, - сказала она и продолжала стоять, глядя на Лешего.
«Можно подумать, что мы муж и жена», - соображал Леший.
- С чего это ты стесняешься? - спросила она и кинула ему полотенце.
Он вышел из воды, прикрываясь полотенцем. Она дала ему новую одежду.
- Твои лохмотья я выкинула.
- За что же так?
- Простись с прошлым.
- Ну-у, - только и сказал он.
Стол был накрыт тут же, в саду.
Но после сытного вкусного обеда такая мысль не показалась ему кощунственной: «Каждый находит свой рай, - подумал он, - может, и я нашел его?»
- Лита! – позвал издалека мужской голос.
- Сейчас, - ответила она и отошла.
Сквозь деревья Леший увидел, как она подошла к невысокой изгороди и стала беседовать с мужиком. Оба были веселы и дружелюбны. Временами он наклонялся к ней, и она негромко смеялась.
Леший подумал, что желание иметь женщину в собственность может быть причиной страсти.
- Это кто? - спросил он, когда она вернулась.
- Сосед.
- А чего он хотел?
Она удивленно посмотрела на него и, чем-то довольная, ответила:
- Приглашал на вечер.
- А-а!
- Что «а-а»? Я ему сказала, что у меня есть муж.
- А он этого не знал?
- Как же он мог знать, ты ведь только появился.
- Я?!
- А кто же!
- Я твой муж? - до Лешего стал доходить смысл драмы.
- Ну, ты совсем, - она всплеснула руками и хлопнула себя по огнедышащим бедрам.
Леший подумал, что это и необязательно может быть наказанием.
- У вас это так просто? – сказал он.
- А что тут сложного, я разве плоха! Да и ты в самом соку, чего ж природе противиться! - Она села на скамейку рядом с ним. Густые ветви деревьев опускались низко, как будто гладили по голове и обнимали.
- Тебе будет хорошо, - пообещала она.
Ему было спокойно и хорошо, только мелькнула мысль, что эти обнимающие ветви могут быть похожи и на путы, обволакивающие намертво все члены, врезающиеся в тело с той болью, от какой не хочется избавляться, такой сладкой бывает кровь.
И что же дальше? Что может быть дальше? Она притягивает, становится необходимой до безысходного подчинения, она подавляет все остальное, становясь самой главной, и вот тут она становится пожирающей и самопожираемой. Ибо не терпит, когда ее власть с кем-то нужно делить, а у подчинившегося рождает презрение к себе. Она тогда просто умирает.
Леший спросил:
- А сосед ничего, не обиделся?
- Да пусть, что хочет!
- Много у вас тут свободных женщин?
- Тебе меня мало? Свободных нет.
- Как же это? Ты ведь была!
- Была до сегодняшнего дня. А сегодня нашла тебя. Я тебя сразу полюбила, смотрю, такой неприкаянный, плохо мужику.
- Спасибо.
- Вот и хорошо. Хочешь отдохнуть?
- Да нет уж.
- Тогда помоги мне немного. Там за баней дрова лежат. Сделаешь?
- Какой разговор!
Леший рубил дрова. И вдруг накололся на чей-то взгляд. Он посмотрел по сторонам. Издалека из-за изгороди на него смотрел «сосед». «Все-таки он обиделся, - подумал Леший. - Еще бы, такую булочку увели из-под носа». И он почувствовал прилив торжества и гордости за содеянное.
- Чего надо? - крикнул Леший.
Мужик исчез.
«От чужака он точно такого не стерпит. А я его и не видел вблизи, каков он из себя». Леший взглянул на свое исхудавшее тело и пришел к неутешительному выводу.
- Размялся? – ласково спросила Лита.
- А у соседа нет жены?
- Дался тебе этот сосед. Найдет.
- А кто вчера был твоим мужем?
- Опять! - нахмурилась она. - Что было, то прошло, и нечего вспоминать об этом.
- Хороший принцип.
- Хороший… что?
- Так… А дети у тебя есть?
- Есть, как не быть. У стариков они живут. Им еще рано жить в этой деревне.
- Вот как! Значит, в этой деревне…
- Это деревня любви.
- И только?
- И только! А разве есть что-нибудь важнее?
- Вопрос.
- Откуда ты пришел, даже интересно? Что там у вас главное?
- У нас? Главное? Трудно сказать.
- Что за глупость! Не знаешь, что у вас главное!
- Пожалуй.
- Тогда пошли, я устала спорить с тобой. У вас там болтать что ли любят?
- Это да, это без сомненья.
- Вы, может, еще и в пещерах живете?
- Нет, вот это нет.
- Тогда чудно!
Они вышли на луг.
- Вот, - сказала она, показывая на высокую траву с золотистыми цветами. - Собирай их в корзину. Рвать нужно только верхушку, низ стебля оставляй.
- Что это такое? Похоже на зверобой.
- У нас эта трава называется любистик. И рвать его должны только мужские руки, потому что из этой травы изготавливают любовный напиток для мужчин.
- Приворотное зелье?
- Нет, чтобы сила мужская была крепче.
- Хорошо.
- А я пойду другую траву собирать.
Солнце клонилось к закату. Солнце было большое, темно-красного цвета. Густой воздух был наполнен ароматами, запахи сменяли друг друга, как переливающиеся цвета, и от этого все больше кружилась голова.
Леший сидел в саду и размышлял. Образы, прошедшие перед ним, пока еще смутно о чем-то шептали, и не мог он понять взаимосвязи событий. Между тем, ему казалось, что он должен нащупать логику для того, чтобы выбраться из лабиринта, в котором бродит, и может бродить бесконечно, если не предпримет каких-то осмысленных действий, если будет постоянно подчиняться обстоятельствам…, хотя вряд ли в этом он мог себя упрекнуть по большому счету.
Лита суетилась, то забегая в дом, то выбегая куда-то.
А Леший высматривал в тени деревьев хищные глаза соседа, но не видел их.
Стемнело. Задумавшись, Леший не услышал, как кто-то подкрался к нему сзади. Это была Лита. Она обхватила его голову и прижала к своему животу, мягкому и теплому, как краюха свежего испеченного хлеба. Вместе с ароматом растений в Лешего вошло что-то такое, отчего все окружающее не только потеряло смысл, но и всякие очертания, оно просто исчезло. Он поднялся, и они пошли в дом.
Солнце пробивалось сквозь ставни. Лита вошла и посмотрела на него.
- Проснулся? Пошли в сад, я приготовила воду.
В свежем прозрачном воздухе скользили теплые лучи солнца, проснулись птицы и цветы. Мир был полон радости. Так начинался новый, второй день…
Так начинался бог знает какой по счету день, кажется, один и тот же, как будто в полночь начинается новый отсчет часов, но день не меняется.
- В твоих глазах появилась грусть, - как-то заметила Лита.
- Неужели? Все так хорошо! - усмехнулся Леший.
- Но это тебя уже не радует. Кстати, у нас скоро будет праздник. Вся деревня соберется вместе, и ты можешь присмотреться к другим женщинам, если дело во мне.
- Не в тебе дело.
- А в чем? - удивилась она.
- Это трудно объяснить.
- Все равно, все должны присутствовать на празднике.
Наступала ночь. Большое поле за деревней было все в кострах, среди которых мелькали фигуры людей.
- Мы не должны идти туда вместе, - сказала Лита.
- Почему? - растерялся Леший.
- Здесь встречаются пары. Иди, может, мы снова встретимся, - она подтолкнула его.
Народ веселился. Никто не стоял и не сидел: кто в догонялки, кто в хоровод, кто в попрыгунчики через костер - детские безобидные развлечения, которые взрослые забывают, нагруженные горестями и животами.
Ему не удалось остаться незамеченным и отсидеться: его схватили и втянули в круговорот. Хоровод кружился все быстрее и быстрее, круг за кругом, в голове пошел звон, ноги с трудом успевали перебирать, и тело, казалось, уже отрывается от земли и летит над ней. Грудь колотилась и не успевала делать вдохи, как вдруг все повалились на землю. Упавшие еще продолжали извиваться и вскрикивать. Леший отполз в сторону. Но невдалеке гремели сковородки и печные заслонки - там тоже шла пляска.
- Давай, все сюда! Навались, подкрепись!
Упавшие стали подниматься и потянулись к расстеленной на земле скатерти, заваленной едой, заставленной кувшинами.
Кто-то подхватил Лешего и подтащил к «столу». Он дотянулся до кувшина и жадно приник к его горлу. Холодная влага приятно зажурчала внутри, но он мгновенно понял, что это вино. «Хорошо, что не местная чача», - подумал он и потянулся за закуской.
- Ну, кто готов на бой, выходи! - кто-то зычно крикнул.
- Какой бой? - проворчал Леший, чувствуя солидную тяжесть в животе и еще слабость в мышцах.
Крепкие мужички выстроились в ряд.
Там, где гудел второй хоровод, тоже затихла музыка, или то, что ее заменяло, и оттуда понеслись свирепые возгласы.
- Побьем молодняк, покажем силушку! - воскликнул зачинщик.
- Побьем! - дружно ответили мужики.
- Пошли! - И они шеренгой двинулись навстречу противнику.
Не дойдя шагов десяти друг до друга, обе шеренги остановились. Лешему не была слышна перепалка, начавшаяся между ними. Вся задорная толпа потянулась к месту боя, а Леший остался.
И вот бойцы ринулись друг на друга. Захрустели кости.
«Вот удовольствие!» - подумал Леший, огляделся, не приглядывает ли кто за ним. Но рядом никого не было видно, хотя темнота скрадывала очертания уже в трех шагах. Только в тех местах, где горели костры, происходило какое-то действие.
Леший задремал.
Вдруг он ощутил на голове чью-то руку. Рука ласково теребила его волосы. Он открыл глаза и увидел перед собой лицо незнакомой женщины. Она улыбалась.
- И правильно, - сказала она, - пусть дурни воюют. Надо беречь силы. Верно, дорогой? Пойдем, я хочу танцевать для тебя. - Она потянула его за собой.
Колышущийся свет проявлял из темноты музыкантов, сидящих по кругу и играющих что-то нестройное. Женщина вышла в центр и опустила руки - рукава ее одежды упали до земли. Леший замер, стоя невдалеке и смотря на нее. Музыканты замолкли на мгновение и тут же заиграли вновь, но теперь все свирели, флейты, барабаны и бубны объединились, и начался танец. Танцовщица подняла руки и стала медленно кружиться. Чудные рукава ее поднимались, опускались, и вновь поднимались, но с каждым разом все выше, и летели, словно крылья, и стоило танцовщице слегка покачаться во время кружения, как эти крылья замахали, как будто стремились унести ее вверх, поднять ее над землей и отправить в далекое путешествие, такое же неопределенное, как путь облачка, подверженного причудам легкого ветерка.
Она кончила танец, подошла к Лешему, и рукава ее обвились вокруг него и нее, и они оказались связанными. Она дышала ему в лицо.
- Полетим? - спросила она.
- Да, - ответил он. И подумал, что упустил шанс уйти, а птицей ему все равно не стать.