- Здравствуйте!
— Здравствуйте. Присаживайтесь.
Он послушно сел на стандартный офисный стул и немного осмотрелся. Комната, как для допросов: серые стены и тонированное окно напротив стола, за которым восседал худощавый мужчина средних лет с видом несколько потрепанного жизнью, но всё ещё холеного мачо.
Вгляделся в стекло окна. Может, оттуда сейчас за ним наблюдают чьи-то глаза? Отогнал от себя эту ненужную мысль.
— Представлюсь. — бесстрастно сказал мужчина напротив. — Возженин Игорь Иванович. Генеральный директор завода. Мы рассмотрели ваше резюме. Велесов Ярослав Борисович. Вы нам подходите.
Ярослав оторвался от изучения стекла (все-таки не удержался!) и вперился в мужчину:
— Что?
Мужчина слегка улыбнулся:
— Вы нам подходите. Когда будете готовы приступить к работе?
Ярослав громко выдохнул. Год, целый год он тщетно искал работу, вначале по специальности: инженер–геофизик, потом уже любую. Но, всё было напрасно. Ему отказывали везде, под самыми разными предлогами: возраст (а какой такой у него возраст!? Всего 40 лет!); недостаточная квалификация — хотя год назад он работал в престижной проектной фирме столицы с приличным окладом и в отдельном кабинете. За этот год он испробовал всё: от специалистов до разнорабочих – везде глухо! А тут сразу, без отговорок, берут!
— Вы не шутите?
Мужчина откинулся на спинку стула и чуть сощурил глаза: уверенный в себе, лощеный.
— Ярослав Борисович… Мы тщательно отбираем персонал, и если я, генеральный директор компании, сейчас беседую с вами лично, значит, я готов взять вас на работу.
Ярослав, чувствуя, как от смущения горят кончики ушей, облегченно вздохнул:
— Я… Могу прямо сейчас приступить к своим обязанностям.
— Отлично! Людмила Олеговна! — позвал мужчина.
В кабинет вплыла невысокая полноватая рыжеволосая женщина лет шестидесяти:
— Слушаю, Игорь Иванович.
— Людмила Олеговна, принесите, пожалуйста, трудовой договор.
Женщина одарила Ярослава тёплым материнским взглядом, от которого ему даже стало немного неловко.
— Ярослав Борисович, хочу сразу предупредить. У нас испытательный срок — три месяца. Потом вас ждет, тестовое испытание, и вы перейдете на следующий уровень.
«Как в компьютерной игре», — промелькнуло в голове у Ярослава.
— … Вам также придется подписать соглашение о неразглашении коммерческой тайны. Всё, чем вы будете заниматься здесь, остается закрытой информацией даже для ваших родных и друзей.
«За этот год не осталось ни тех, ни других, почти никого….» — мысленно подвел итог Ярослав, послушно кивая головой. Неслышно появилась Людмила Олеговна и положила перед ним договор.
— Внимательно изучите, — порекомендовал Игорь Иванович.
Ярослав углубился в чтение. Работа с 8 до 17, перерыв с 12 до 13, отпуск 28 календарных дней — всё стандартно. Обязанности: а вот это интересно, тут надо бы повнимательнее! «Техник третьего разряда должен: выполнять указания руководства, соблюдать правила техники безопасности при работе с механизмами…» — и так далее и тому подобное. Нет, ничего необычного, кроме пункта о запрете бранных слов на рабочем месте. Даже мысленно, иначе грозил штраф. «А это они как проверят?» — ухмыльнулся про себя Ярослав. Очень порадовал пункт о зарплате — 20 тысяч. Для него сейчас это чертовски большие деньги!
— Меня всё устраивает! — бодро ответил Ярослав, взял ручку и размашисто подписал документы.
Генеральный директор довольно улыбнулся:
— Не хотелось бы говорить дежурных слов, но все-таки я уверен, что вы легко и надолго вольётесь в наш коллектив. Людмила Олеговна, проводите Ярослава Борисовича в цех к Трофимову!
Женщина опять одарила Ярослава тёплым взглядом, способным, казалось, растопить самое черствое сердце:
- Пойдём, милок!
Ярослав невольно опешил от такого обращения, но молча, поднялся.
Он шёл по коридору, за плавно качающей бедрами Людмилой Олеговной. Та, не прекращая ни на секунду, тараторила:
— Ох, милок! Точно тебе говорю, не пожалеешь, что пришел к нам! У нас очень дружный коллектив, всего сорок человек, — вместе с тобой теперь! Мужички все как на подбор — богатыри–молодцы! А Игорь Иванович — просто чудо что за человек, такого душевного руководителя ещё поискать! И Трофимов, начальник твой, тоже хороший! Данечка - то пошел на повышение, вот тебя и взяли. Ой, — спохватилась она, — Данечка — это техник до тебя. А я тебя Яриком звать буду, хорошо?
Новоиспеченный техник третьего разряда Ярик покорно кивнул: «Да зовите, как хотите! Главное, платите вовремя».
Они спустились по лестнице. Потом Ярослав помог женщине открыть массивную дверь, и они оказались на улице в большом внутреннем дворе, обнесенном высоким бетонным забором с колючей проволокой, пущенной поверху. «Что они тут производят?» — озадаченно подумал Ярослав, оглядывая территорию. В интернете он нашел очень немного — только скудную информацию о том, что завод «Факел», где он теперь работает, занимается производством станков. И всё, никаких подробностей. Впрочем, не важно! Он год был безработным, полгода ухитрялся выживать почти без денег. Квартиру после развода забрала жена Нина («Бывшая жена», — с досадой поправил он себя), а ему пришлось вынужденно вернуться в отцовский пансионат в этом небольшом провинциальном городе недалеко от столицы. Тут его никто не знал. Отца после развода родителей, ещё в детстве, Ярослав видел всего несколько раз — вначале ему мешала обида, потом просто не было желания что-то менять. Отец пять лет назад умер. Мамы не стало, когда ему исполнилось 20 лет. Братьев и сестер у него не было, детей с Ниной не случилось — она не хотела. Да и не любили они друг друга, это факт. А после той неприятной ситуации на работе, от него отвернулись все. Первой сбежала Нинка… Хотя нет, не все. Ромка - армейский друг, единственный, всегда был рядом. Это Ромка уговорил его переехать сюда и начать всё сначала.
Сначала, так сначала! У него уже нет амбиций, нет претензий, нет сил бороться, а есть только желание выжить, простое обыкновенное желание. Выжить, и не спиться от навалившейся безысходности.
Они пересекли двор и вошли в какое-то помещение, потянув обитую железными листами дверь. Внутри пахло машинным маслом, и раздавался мерный тюкающий стук по металлу. Свет проникал сквозь большие запыленные окна, освещая цех, уставленный в два ряда какими-то станками.
— Глебушка! — звонко проголосила Людмила Олеговна.
— Оу! — откуда-то из глубины огромного помещения отозвался мужской голос.
— Я тебе Ярика привела — нового техника! Принимай!
Людмила Олеговна с сияющими глазами посмотрела на Ярослава:
— Ну вот и все! Я пошла, милок! Дальше ты сам с Глебушкой всё решай.
Ярослав недоуменно посмотрел ей вслед. Может, здесь в провинции всё это нормально?
Спустя пару минут он увидел приближающегося к нему мужчину лет шестидесяти пяти, в синей спецодежде: куртке и штанах. Мужчина снял замасленные перчатки, сунул их в карман и поправил на седой всклокоченной голове потертую черную кепку:
— Глеб Вадимович, — солидно представился он.
— Ярослав, - ответил техник, пожимая протянутую руку. «Крепкий дедушка!» - отметил про себя он после рукопожатия.
— Не, это долго! Буду звать тебя Яра. Ты меня можешь звать «Батя», меня все так зовут.
Ярослав обреченно вздохнул и с улыбкой развел руками.
— Пошли форму дам. А то бельишко-то у тебя видно заграничное, чистое.
Ярослав не возражая, шагнул за Глебом Вадимовичем. Они прошлись вдоль молчащих станков, вышли из цеха и очутились в светлом коридоре с множеством дверей по обе стороны. Мужчина открыл первую справа, скрежетнуло железо петель:
— Во, тут у нас склад.
Ярослав с интересом осмотрелся. Склад как склад, ничего необычного. На стеллажах были аккуратно разложены вещи: одинаковые куртки, штаны, рубахи, перчатки, кепки, некоторые уже изрядно поношенные, но чистые. На нижних полках стояли ботинки, рассортированные по размерам.
— Выбирай себе. Потом дальше всё покажу.
Ярослав быстро нашел свой размер.
— Молодец. Пошли в раздевалку.
Раздевалка, тихая и пустынная, сияла чистотой, как операционная. По периметру небольшой комнаты стояли пронумерованные шкафчики, общим числом двенадцать. «Небольшой коллектив-то получается», — подумал Ярослав.
— Твой шкафчик номер 12. Там у нас душевые и туалет, — Батя указал на неприметную дверь в комнате.
— А где все остальные? — решился задать вопрос Ярослав.
Батя добродушно улыбнулся:
— Так обед же, Яра. Переодевайся, дальше пойдём.
Ярослав быстро переоделся в пахнущую дешевым цветочным кондиционером спецовку, закрыл шкафчик.
— У нас не воруют, ключ можешь с собой не брать. Тут кругом камеры, — в голосе Глеба Вадимовича проскользнула снисходительная укоризна
Ярослав посмотрел на Батю:
— Хорошо.
— На, надень, — мужчина протянул Ярославу металлический браслет с экраном, как у часов.
— Что это?
— Антиматюгальник, — хмыкнул мужчина.
— Что!? — не на шутку удивился Ярослав.
— Ты договор подписывал? Ну вот. Теперь за любое произнесенное бранное слово — он тебя тюкать будет током и штраф записывать. Даже если мысленно материться будешь.
— Как это?
— Ну, проверь. Да ладно, не боись! Матюгнись про себя.
Ярослав опасливо поглядел на браслет, на запястье правой руки и подумал матерно. В то же мгновенье острый, болезненный разряд тока прошел через его руку, заставив дернуться.
— Проверил? — засмеялся Батя, — ну все, с тебя списали 500 рублей.
Ярослав округлил глаза:
— Сколько?
— Ладно, не дрейфь. Люся тебя, поди, ещё не успела на довольствие поставить, так что первый раз не считается.
— Он, что — все мысли читает?
— Этого бы еще не хватало… Нет только матерные.
— Как это?
— Ну, брат, тут я не спец! Это тебе к Иванычу, он матерки прямо организмом на дух не переносит, вот и привёз откуда-то эти штуки. Ты браслетик-то не забывай. Он как пропуск работает, без него тебя через проходную не пустят.
— И как же вы работаете, без мата?
- Как, как… Хорошо, продуктивно! Ребята, конечно, выход нашли. Голь-то, она на выдумки хитра, сам понимаешь. Заменяли слова поначалу.
— На что?
— Да кто на что: кто животными ругался, кто цифрами, кто медицинскими терминами. А потом и вовсе отучились. Тебе пока трудновато будет. Ты вот что хорошо знаешь?
— Геологию и химию.
— Тогда ругайся химией. Мы хоть поржем. Ладно, теперь пошли, я тебе рабочее место покажу.
Они вернулись в цех. Батя подвел Ярослава к куче металлических заготовок прямоугольной формы:
— Значит, задача твоя такая. Сейчас ребята с обеда вернутся, ты к каждому работающему станку подвезёшь по пять заготовок, уложишь их в лоток — вон, видишь, к станкам прикреплен. Каждый час к каждому станку по пять заготовок, — с расстановкой повторил Глеб Вадимович. — Как только над станком загорится лампочка — забираешь готовое изделие и аккуратно кладёшь в красный контейнер. Вон он, видишь? И помни, изделиям у станков копиться нельзя. Вечером все готовые изделия из контейнера сложишь на конвейер с расстоянием 15-20 сантиметров друг друга. Всё понятно?
Ярослав кивнул. «Несложная, но нудная работа. Ладно, главное, она у меня есть!» После года безуспешных поисков он был готов на всё. Оставаться наедине со своими мыслями он больше не мог, его разъедала изнутри черная всепоглощающая пустота.
Зазвучала сирена, возвещающая окончание обеда, цех стал наполняться мужчинами.
— Робяты, подьте сюда! — позвал Батя.
Ярослав изучающее посмотрел на подошедших мужчин. Все примерно одного возраста, крепко за тридцать и до сорока, высокие, как на подбор, атлетически сложенные. Они тоже оглядели его — кто цепко, кто так, скользнул равнодушным взглядом.
— Знакомьтесь, братцы. Это Ярослав, новый техник, по-простому Яра, — представил его Глеб Вадимович, — парень, видно что офисный, так что вы давайте, помягче с ним.
Мужчины с непроницаемым выражением лиц выслушали начальника:
— Олег, — представился самый высокий из них.
— Даня.
— Владимир.
— Стас.
— Лев.
— Слава.
— Дамир.
— Сева.
— Ваня.
— Серёга.
Ярослав только кивал в ответ.
— Ну, всё, братцы, церемонии закончены. По местам! — скомандовал Трофимов.
Все быстро разошлись. Станки загудели.
— Чё стоишь? Вези к станкам заготовки!- прикрикнул на него Батя, но по-доброму, не зло.
Ярослав натянув наушники, сорвался с места….
Кто сказал, что физический труд облагораживает? Через час техник взмок. Он не поспевал за ребятами: пока развез все заготовки, над станками уже загорелись лампочки — пора забирать готовые изделия. Пока забрал — уже все ждут заготовки….Да, ещё работающие станки были разбросаны по всему цеху, так что приходилось петлять с тачкой. Пару раз Ярик не сдержался и получил удар током. Тысяча рублей прощально вильнула хвостом. Стиснув зубы, Ярослав носился с тачкой от станка к станку, потом, вспомнив раздел неорганической химии, с наслаждением стал выражаться во весь голос:
— Гидрофосфатом натрия через оксид бериллия! Фосфористой кислоты вам в рот! Дихромат калия в штаны! Гидроксид железа! Феррат калия в глаза! Брома, всем брома да побольше!!!
Батя изредка отрывался от деталей и посматривал на нового техника: «Слабоват, слабоват. Сдуется! Зря его Игорь выбрал, зря!»
Ярослав не помнил ничего: как добрался до дома, как оказался в кровати. Он очнулся от призывного вопля будильника и стука в стену:
— Хорош спать! Выключи свою шарманку, придурок!
Старенький советский будильник исправно разбудил всех соседей. Вот что значит, сделано по ГОСТу.
Ярослав отжал кнопку будильника и попытался встать. Всё тело ныло, любое движение вызывало боль. Ничего себе, отработал полдня! На часах 6:20. Он потянулся в постели и спустил ноги на холодный покрытый линолеумом пол. Пролежав так минут пять, мужчина оперся на руки и резко встал, пересиливая ломоту в суставах. Первый шаг оказался самым трудным, но спустя несколько минут Ярослав уже довольно сносно ходил по комнате, правда на полусогнутых ногах.
На проходной его встретил сияющий охранник:
— Новенький? Прикладывай браслет к кнопке на вертушке.
Браслет завибрировал, кнопка на вертушке загорелась зеленным светом — путь на галеры открыт. Ярослав, тяжело вздохнув, переступил черту, отделяющую его от прежней жизни. Теперь уж точно, обратной дороги нет.
— Бог в помощь! – ехидно крикнул ему вслед охранник.
«В помощь, ага», — обреченно согласился Ярослав.
Он торопливо шел по коридорам завода. До начала работы оставалось всего десять минут. В раздевалке его встретил Даня — он протянул руку и широко улыбаясь, спросил:
— Живой? А мы с ребятами ставки делали: сбежишь — не сбежишь?
Ярослав, ответив на рукопожатие, сквозь зубы негромко произнёс:
— Мне бежать некуда.
— Тоды ладно! Сработаемся, значит.
Зазвучала сирена, возвещающая начало смены. Ярослав заскочил в цех. Поздоровавшись со всеми, он под бдительным взором Трофимова начал загружать в тачку заготовки:
— Как ты, Яра? Уходить не надумал?
Ярослав бросив на Батю настороженный взгляд, буркнул:
— Нет пока.
— Ну, трудись, сынок! — добродушно сказал Трофимов.
Полдня Ярослав входил в ритм, зато и задержался с подачей заготовок всего несколько раз. Тело стало уже как-то привычнее к нагрузке, мышцы тоже почти не болели. Знание химии исправно помогало бороться с позывами крепко выругаться. В общем, порядок.
Прозвучала сирена. Обед. Станки мгновенно затихли, и мужчины вереницей потянулись на выход из цеха. Ярик тоже поставил на место тачку, снял наушники. «Черт! Я же с собой ничего не взял поесть!» — с грустью подумал он. А желудок уже громко урчал, требуя подпитки. Но что делать, видно придется терпеть до вечера. И тут к нему подошел один из цеховых:
— Я Олег, — напомнил он, — Яра, а ты чего здесь застрял? Пошли в столовую, Петровна не любит, когда опаздывают.
Ярик облегченно вздохнул и пошагал вслед за Олегом. Они прошли через цех, заглянули в раздевалку, вымыли руки, потом поднялись по лестнице на второй этаж. Опьяняющий запах еды чуть не сбил техника с ног.
Олег открыл дверь, и они оказались в небольшом, залитом мягким осенним солнцем помещении с окнами во всю стену, где в два ряда стояли обычные пластиковые столы. Вся бригада уже была тут, парни сосредоточенно уплетали еду.
— Пойдем, твоё место вон там.
— Новенький! — услышал Ярослав зычный женский голос, заставивший обернуться. За «раздачей» он увидел крупную высокую женщину лет шестидесяти в белой униформе и колпаке. Видимо, это и была повариха Петровна.
— На обед не опаздывай! — пробасила она. — А то кормить не буду!
Велесов торопливо кивнул. С такой не поспоришь!
— Петровна, не бушуй! Он сегодня первый день, — миролюбиво выставил перед собой ладони Батя.
— А чтобы сразу к дисциплине привыкал! Вас много, а мне всех накормить надо, убрать за вами! У меня нет времени ждать кого-то! Пришли — сели — поели—- ушли! На всё про всё — пятнадцать минут.
Олег махнул рукой:
— Ну её! Двигайся — жрать охота.
Ярослав сел на крайний стул у окна. Перед ним на столе красовалась глубокая тарелка с дымящимся супом, еще одна тарелка помельче, с картофельным пюре и котлетой, граненый стакан с компотом и блюдечко, на котором лежали два куска темного хлеба. Вилка и ложка были завернуты в бумажную салфетку. Он замер в нерешительности. Сколько это стоит?
— Ешь-ешь! — как будто услышал его мысли Олег, сидящий рядом, — всё бесплатно. Иваныч считает, что мы должны хорошо работать и не беспокоиться о еде.
Ярослав с аппетитом умял обед — вкуснотища! Его коллеги жевали в тишине, изредка обмениваясь фразами. Его никто ни о чем не спрашивал, это даже успокаивало: друзья и задушевные разговоры ему сейчас точно не нужны.
Грязную посуду Ярослав поставил в нишу в стене около раздачи, и тут же чьи-то руки в желтых хозяйственных перчатках схватили её и потянули внутрь.
Петровна стояла, подбоченясь, и провожала уходящих грозным взглядом из под сдвинутых бровей.
— Спасибо! — произносил каждый.
— Спасибо! Очень вкусно, прямо как дома, — неожиданно для себя самого, искренне произнёс Ярик, проходя мимо поварихи.
Суровый взгляд Петровны на мгновенье смягчился.
— Иди уже, — хмыкнула она, — работничек!
Ярослав спустился прямо в цех. Никого. Куда все подевались? Плотный обед склонял ко сну и Ярослав не найдя ничего лучшего, забрался в тачку и задремал.
Истошно заорала сирена. Ярослав вздрогнул, резко открыл глаза. Пытаясь выбраться из тачки, он с грохотом перевернул ее, железный край больно резанул по спине, придавив к полу.
— Фосфат натрия! — громко выругался мужчина.
Спустя несколько мгновений над ним раздался голос:
— Ты там как, живой?
Потом чьи-то руки подняли тачку. Ярослав сгруппировался и быстро встал. Олег и Даня откровенно скалились во все тридцать два зуба.
— Да, вполне, — глухо ответил Яра. Он хотел добавить «не дождетесь», но сдержался.
— Так-то у нас есть комната отдыха. Или тебе в тачке привычнее? — не прекращая весело скалиться, спросил Олег.
Ярослав отвернулся, и, как ни в чём не бывало, стал загружать заготовки.
Вечером на проходной его окликнул охранник:
— Эй, Велесов, для тебя тут передачка.
— Для меня? — удивился Ярослав, — Вы, наверное, что-то путаете!
— Для тебя, для тебя! Вот ты жук! Первый день на заводе, а уже разбил сердце! Ну жуча-ара…
Ярослав с недоумением заглянул в протянутый пакет и невольно принюхался. Судя по вкусному запаху, от которого потекли слюнки, там была выпечка, умело упакованная в пергамент. Вспомнив потеплевший взгляд Петровны, Ярослав усмехнулся.
Прошел месяц. Наступил октябрь: ветреный, дождливый и усыпанный листвой. Для Ярослава первый месяц на заводе «Факел» не запомнился особо ничем. Всё по расписанию, на автомате. Подъём, завтрак, пешая прогулка до работы — это минут сорок, — работа, возвращение домой так же пешком, в любую погоду. Закрывая дверь своего пансионата, он полностью отключался от внешнего мира. Ему было комфортно и спокойно в этой конуре — двенадцатиметровой комнате с балконом. Когда он только оказался здесь, то отметил: отец, судя по всему, был мужик рукастый. Небольшое пространство комнаты оказалось очень умело организовано. В маленьком коридоре отец смастерил прихожую, на утепленном балконе — кухню, где было всё необходимое: небольшая двухконфорочная плита, холодильник, несколько шкафчиков, откидной столик на две персоны, и даже небольшая духовка с микроволновкой. Всему нашлось свое место. Во всю стену комнаты отец поставил шкаф-купе, напротив которого стояли угловой диван, кресло и торшер, у окна притулился раздвижной стол, а на противоположной стене — высокий, под потолок стеллаж с книгами (Ярослав удивился, он и не знал, что отец был таким книгочеем). Единственное, чему не нашлось места в доме — телевизору. Этому Ярослав был даже рад, потому что библиотеке отца можно было позавидовать. Здесь нашлась с любовью подобранная лучшая классическая, детективная и фантастическая литература — сплошь мировые шедевры. Хватит надолго, а для связи с миром достаточно было ноутбука, планшета и телефона. Да и с кем ему общаться? Только с Ромкой — армейским другом. С мужиками по цеху Ярослав на контакт не шёл, держался в рамках дежурного: «Доброе утро — пока!», и нескольких обычных фраз, которые помогали ему в работе. Батя поначалу пытался его разговорить, но Ярослав отвечал односложно или вовсе отмалчивался. Потом Батя, как и все остальные махнул на него рукой: «Немтырь!». Петровна регулярно, раз в неделю, покармливала его выпечкой и с теплотой во взгляде провожала из столовой, вздыхая: «Вот же загнал себя, соколик!»
За октябрём неотвратимо наступил ноябрь. Задули северные ветра, норовящие забраться под полы куртки. С первой зарплаты Ярослав, непривыкший к пешим прогулкам в такую погоду (раньше он все время ездил на автомобиле) прикупил на рынке толстую вязаную шапку на флисовой подкладке. Смотрелось это странно, особенно для знатоков брендов — куртка-парка от Cortigiani и дешевая шапка, но для Ярослава теперь всё это было неважно, будто из другой жизни: бренды, машины, рестораны, поездки за границу. Хотя он не оставлял надежды выбраться из отцовского городка, но, как и год назад, это было тщетно. Резюме улетели во все уголки страны, и нигде не находили отклика. К декабрю он смирился.
Книги спасали его от скучных вечеров, навязчивых мыслей и от длинных выходных. Он отчего-то решил непременно перечитать всю подборку и начал с верхних полок, где стояла русская классика. За два месяца Ярик осилил все произведения из советской школьной программы XIX — начала XX веков, потом принялся за иностранных авторов того же периода.
Казалось, его жизнь уже вошла в колею, прочно сложилась и ничего примечательного в ней произойти уже не сможет. Вот он тягает заготовки, носится с тачкой по цеху, ходит через весь город пешком, готовит себе еду: всё привычно и размеренно. Но что-то все-таки не давало ему покоя, некая мысль, которая ещё не обрела форму, только ощущение, едва заметное.
И встреча.
Когда месяц назад он случайно коснулся её взглядом, подумал — привиделось. Впрочем, он так думает и сейчас. Это был миг: её лицо в окне проезжающего мимо автобуса. Родное и когда-то любимое лицо из далекого прошлого, из его бесшабашной студенческой юности. Она не может быть здесь, она живёт в другом городе, успокоил он себя и запрятал мимолётное видение в глубины памяти.
Четырнадцатое декабря. Ярослав проработал ровно три месяца в должности техника. Утром на проходной его ждал Батя, поэтому Ярику пришлось прийти на работу на час раньше.
- Пошли. Иваныч ждёт нас.
Они оказались в той же самой комнате, где он проходил собеседование. Накануне Батя предупредил его: испытательный срок закончился, и теперь руководство будет решать его дальнейшую судьбу. Ярослав был в напряжении с самого вечера. Какой бы бессмысленной он не считал свою работу сейчас, она его кормила! И потерять её не хотелось. В комнате Ярослав тяжело опустился на стул, стараясь не смотреть на Трофимова, который подпирал стену около двери.
— Не дрейфь ты! - успокаивал его Батя. - Всё будет хорошо.
Дверь открылась, в комнату быстрыми шагами вошел Игорь Иванович.
— Садись, — скомандовал он Трофимову и в упор уставился на Ярослава. Глеб Вадимович сел рядом с директором.
Теперь они в четыре глаза пристально глядели на Велесова.
— Ярослав Борисович, вы проработали у нас на заводе три месяца. Как ваши впечатления?
Ярик взглянул на Игоря Ивановича:
— Хорошие впечатления… Коллектив, обстановка и регулярная заработная плата — меня всё устраивает.
— Глеб Вадимович, — не сводя глаз с Велесова, обратился к Бате директор, — что вы можете сказать о Ярославе Борисовиче?
Трофимов улыбнулся и коротко ответил:
— Добросовестный работник.
— Рекомендуешь его для дальнейшей работы?
— Да!
Ярослав облегченно вздохнул.
— Значит так. С сегодняшнего дня вы, Ярослав Борисович, поступаете в ученики к Савину Богдану Михайловичу.
— Не рановато ли, Иваныч? Он же через ступени скачет!
Директор искоса посмотрел на Трофимова:
— В самый раз, — сухо отрезал он. — Так надо.
— Так…он…, — начал, было Батя растерянно, но его прервал резкий возглас.
— Богдан Михайлович! Это мое решение.
Батя развел руками и замолчал.
В кабинет вошел новый для Ярослава человек — плотный, высокого роста мужчина в опрятном белом комбинезоне. Густые рыжие кудри, которыми беспорядочно заросла крупная голова Богдана Михайловича, напомнили Ярославу клоунский парик. На вид мужчине было лет пятьдесят. Он встал рядом с Трофимовым и изучающе поглядел на Ярослава.
— Богдан Михайлович, познакомьтесь. Это Велесов Ярослав Борисович, ваш новый инженер, — представил директор.
— Здравствуйте, — спокойно произнес Ярослав, удивленно посмотрев на Игоря Ивановича. «Инженер? С какой стати? Хотя, если зарплата выше, я согласен на всё!» — подумал он.
— Иваныч, всё же…, - опять начал говорить Батя.
Игорь Иванович метнул в него острый взгляд, и тоном, не терпящим возражения произнес:
— Ярослав Борисович, будьте любезны, подождите в коридоре.
Ярослав встал, отодвинув стул, который издал жалобный скрип.
Как только за ним закрылась дверь, мужчины стали разговаривать на повышенных тонах:
— Да не готов он, Иваныч! Не готов! Он не выдержит, он же все три месяца, как робот был. Ни слова никому лишнего не скажет, не спросит ни о чём! Рано ему ещё к Богдану! Ты же Олега хотел продвинуть? С чего вдруг Велесов всплыл?
Богдан Михайлович устроился напротив них, непринужденно откинувшись на спинку стула, с улыбкой наблюдая за беседой.
— Батя, не бухти! — отрезал Возженин. — Ты сам видел парня в режиме, ты знаешь его потенциал! Он уже готов. А вот если мы сейчас его не включим, он может сдуться!
— Так Олег уже полгода работает, у него опыт больше, а что есть у Яры? Да, он хорош, не спорю! Но…
— Батя! Он, по-твоему, просто хорош? Да я тебе говорю, что он стоит трех таких Олегов! Так, хватит пререкаться. Я принял решение и точка.
И тут Богдан Михайлович откровенно заржал, его кудри пружинками подскакивали в такт дергающимся от смеха плечам.
— Ой, братцы! Смешные вы! Каждый раз одно и то же!
Велесов стоял, прижав ухо к двери. «Что за черт! Почему ничего не слышно? Это же обычная фанерная дверь! Да что за хрень здесь творится?»
— Богдан, забирай его. Только аккуратно сегодня, всё дозированно, не спугни.
— Иваныч, ты меня знаешь, — отмахнулся Савин.
Богдан Михайлович встал и бесшумно двинулся к двери, так что Ярослав едва успел отскочить при виде возникшего в дверном проёме Савина. Тут же в коридоре показалась Людмила Олеговна. Она шла, плавно покачивая бедрами, в её руках алела кожаная папка.
— Заходите, Ярослав Борисович! — помахал из глубины кабинета Игорь Иванович.
— О, здравствуй, милок! Рада тебя видеть! — ласково произнесла Людмила Олеговна, заходя в кабинет следом за Ярославом.
Ярослав зашел в кабинет и недоверчиво посмотрел на всех окружающих. Он понимал, что здесь и сейчас происходит что-то странное, но работа была ему жизненно необходима. Поэтому будь, что будет! Он обязательно во всём разберется! В ту же секунду, у него появилось какое-то странное ощущение, какая-то точка запульсировала в центре груди. Неосознанно он приложил к ней руку, резко отдернув через мгновение. Возженин, неотрывно наблюдавший за ним, уловил это движение и довольно ухмыльнулся.
Спустя несколько минут Ярослав шел за Савиным по выкрашенному зеленой краской коридору. По лестнице они спустились в подвал. Богдан Михайлович приложил браслет к считывающему устройству, и легко открыл тяжелую дверь, бесшумно провернувшуюся на массивных петлях.
Велесов удивился. Он и не представлял, что здесь может быть такое большое подвальное помещение. По центру подвала шел длинный широкий коридор, с многочисленными дверями одинакового белого цвета. С потолка свисали каплеобразные матовые светильники, излучающие теплый свет. На дверях были прикреплены таблички с буквами русского алфавита, причем, такое впечатление, крепились эти таблички совершенно хаотично.
Они остановились около двери с буквой «Г». Богдан Михайлович открыл дверь:
— Заходи, — лаконично сказал он.
Ярослав осмотрелся. Квадратная комната примерно десять на десять шагов. Вдоль одной стены стояли три стола с мониторами, отделенные друг от друга стандартными офисными перегородками. За двумя столами сидели спиной к вошедшим мужчины, одетые в такие же белые комбинезоны, как и Савин. На головах у них красовались желтые наушники. Мужчины были так увлечены чем-то, что не обратили на Богдана Михайловича и Ярослава никакого внимания.
— Начнешь работать здесь. Неделю или две, как у тебя получится, а потом дальше.
— Что — дальше? — настороженно спросил Велесов.
— Не торопись, всё по порядку. Пойдём, я тебе покажу.
Они вышли в коридор. Богдан Михайлович взъерошил свои рыжие кудри. Потом сложил руки на круглом выпирающем животе и спросил:
— Что ты вообще знаешь о нашем заводе?
Ярослав ненадолго задумался.
— Ну… Завод «Факел», основан в 1941 году, занимается выпуском станков. Больше у вас на сайте ничего не написано.
— Правильно. А чем ты до этого занимался?
— Здесь? Разносил и собирал заготовки.
— Для чего?
— Для станков, наверное.
— И где станки?
— Откуда мне знать? Я же был простым техником третьего разряда!
— Именно. Теперь слушай, Яра. Вот это и есть настоящее сердце нашего завода. Здесь сосредоточена основная деятельность. И теперь тебе предстоит пройти путь от техника третьего разряда до проводника, по ускоренной программе.
— Проводника? Это как? У вас же не железная дорога.
— Проводник — это высшая квалификация работника нашего завода. Многие годами не достигают этого уровня. Не всем дано. Тебе повезло, Иваныч в тебя верит.
Ярослав внимательно его слушал, совершенно, не понимая к чему тот клонит. Пока всё, что происходит с ним в этом городе, он воспринимал отстраненно, как будто и не живет здесь, а лишь наблюдает со стороны.
— Те заготовки, что ты таскал в цехе, поступают сюда. Пойдем!
Ярослав последовал за Савиным. Они остановились перед дверью с литерой «А». Велесов шагнул внутрь и замер на пороге. Только теперь он понял, где заканчивается конвейер, на который три месяца из его рук ложились обработанные заготовки-изделия. В просторной комнате слева из стены выходила конвейерная лента сейчас неподвижно застывшая. Около нее стояли тележки, как в супермаркете, с аккуратно сложенными в них изделиями. Ярослав не сдержался и украдкой погладил металл. За время работы в цехе Трофимова, он изучил каждую линию. Грубые прямоугольные чушки на станках преображались в необыкновенной красоты листообразные изделия. Почему у них такая форма, он раньше даже не задумывался.
Богдан Михайлович довольно наблюдал за ним: «Похоже, не ошибся Иваныч. Вот что значит чутье! Выйдет, точно выйдет из этого парня толк!». В этот момент в кабинет заглянул мужчина в униформе. Изучающе посмотрев на Велесова, он сказал:
— Привет. Я Николай.
Велесов кивнул в ответ.
— Ярослав.
Мужчина деловито прошел мимо них, взял одну тележку и выкатил в коридор, обернувшись на пороге:
— Экскурсию проводите, Богдан Михайлович?
— Иди, Николаша, иди!
Николай широко улыбнулся, потом отвернулся и покатил телегу по коридору. Велесов и Савин вышли вслед за ним. Телега мелодично поскрипывала, нарушая звенящую тишину пространства.
То, что Ярослав увидел за дверью с табличкой «Ж», поразило его. Огромное помещение с высоченными потолками, по центру которого кругом стояли овальные, выше человеческого роста металлические капсулы серого цвета, с антеннами, торчащими из верха и трубами по бокам, тянущимися от одной к другой. Всего Велесов насчитал семь капсул с железными ступеньками, ведущими в каждую. По полу змеями пролегали провода в пластиковых коробах, которые тянулись из стен и заканчивались в днище капсул..
Богдан Михайлович и Николай стояли рядом и терпеливо ждали, пока Ярослав осмотрится. Через пару минут, он спросил:
— Это что за хреновины?
-—Капсулы, в которых работают проводники, — спокойно ответил Савин.
— А изделия зачем?
— Николаша, просвети.
Николай вместе с телегой радостно рванул вперед к капсулам. Ярослав на автомате двинулся за ним. Тот закатил телегу вовнутрь круга и остановился у одной из капсул:
— Смотри, — заговорщически сказал он, озорно сверкнув голубыми глазами. — И не говори потом, что не видел.
Николай нажал на небольшую выпуклость внизу капсулы. Оттуда с легким свистом выехала полка с двумя углублениями такой же листообразной формы, что и изделия. Николай, надев перчатки, аккуратно уложил туда изделия, и полка, приняв их, с тем же посвистыванием спряталась обратно. Следом вылезла вторая. Николай повторил процедуру. Потом третья полка, за ней четвертая и пятая. Ярослав с интересом следил за повторяющимися манипуляциями Николая, и когда капсула поглотила последнюю полку, спросил:
— Зачем это?
— Это индикаторы.
— Индикаторы чего?
Николаша вопросительно взглянул на Богдана Михайловича стоявшего около них. Тот кивнул.
— Индикаторы силы, — вздохнув, продолжил Николай.
— Какой силы?
— Человеческой, Ярослав, человеческой.
Велесов недоуменно посмотрел на Савина:
—- Вы что здесь — опыты над людьми ставите?
— Ага, - засмеялся Николаша, — бесчеловечные и запрещенные Женевской конвенцией! Строгаем людишек на лоскуты! Богдан Михайлович, а давайте его испытаем?
— Николаша, иди, работай! У тебя ещё куча дел до запуска! Шутник, — отмахнулся от него Савин.
— Ну, вас! Скучные вы! — пожал плечами Николай и откатил тележку к другой капсуле.
Ярослав пристально уставился на Богдана Михайловича, который, не мигая, выдержал его взгляд. Точка посредине груди все сильнее жгла Велесова изнутри, и в следующее мгновенье он неожиданно выпалил:
— Испытайте!
Произнесенное им слово, словно увесистая монета, со звоном упало и покатилось в неизбежность.
Савин задумался, а потом сказал:
— Яра… Это не шутки. После этого ты уже не будешь прежним.
— Богдан Михайлович, ну что вы как в кино? «Не будешь прежним»… Чего тянуть? Вот и узнаете, гожусь ли я в эти ваши… проводники.
Николай поодаль перестал укладывать изделья в капсулы и с горящими глазами наблюдал за ними:
— Во, Яра, молодец! Наш человек!
— Ладно, — помедлив, согласился Савин, хитро сверкнув глазами, — загружай, Николаша. Будет нам от Иваныча секир-башка, ну да ладно — переживём!
Радостный Николай в два прыжка оказался рядом с ними.
— Пойдем, загружу тебя!
Ярослав без эмоций последовал за ним. Почему-то он не чувствовал никакого внутреннего сопротивления или напряжения, а тем более страха. Мелькнула мысль о том, что, возможно, весь этот год пустой, не окрашенной ничем жизни выжал из него все сомнения. Лишь точка в центре груди все сильнее пылала странным, неведомым огнём.
— Залезай!
Велесов заглянул в открытую Николаем капсулу. Внутри она была заполнена материалом белого цвета, напоминающим полимерную губку, с вмятиной точно по форме человеческого тела. Корпус капсулы автоматически наклонился в центр круга.
— А как тут дышать?
— Он под тебя сам подстроится.
— Кто?
— Материал. Примет твою форму и даст тебе воздух, — пояснил Савин.
— Нанотехнологии?
— Они самые! — снова засмеялся Николаша.
Ярослав, стоя на последней ступеньке перед капсулой, посмотрел на мужчин, потом на внутренности капсулы. Все-таки он колебался.
— Не боись, Яра! Ещё ни один проводник не погиб в капсуле, — успокоил его Николай, — я тут главный по обслуживанию, так что спасу, если что случится.
— Яра, ныряй в капсулу с закрытыми глазами и отпусти тело, оно само найдет правильное положение, — проинструктировал Савин. — Погрузись в себя, и что бы не происходило, просто наблюдай и делай, как тебе велит сердце.
Яра кивнул Савину, на мгновение замер и упал лицом в капсулу. Он успел понять и почувствовать, как материал обволок его, как хлопнула дверь капсулы, как тело зажглось изнутри, готовое разорваться на атомы. От неожиданности он заорал, а потом упала темнота… и тонкий аромат мирры, который преследовал его долгое время.
Когда он открыл глаза, то увидел над собой обеспокоенные физиономии Савина и Николая. Всё его тело полыхало, и казалось, что даже бетонный пол, на котором Ярослав лежит, плавится под ним…
Прошло две недели.
Ярослав работал инженером по отслеживанию техников всех разрядов. Теперь он понимал — то есть, почти понимал, где оказался. После той несанкционированной проверки в капсуле, его жизнь перевернулась: он стал остро ощущать всё, что происходит, словно бы очнулся от долгого тяжелого сна. Работа инженера была еще более нудной, чем в цехе — сидишь целый день за компьютером и смотришь на бегающие разноцветные огоньки с фамилиями. Если цвет огонька становится синим — добавляешь энергии до красного, вот и всё. А, его неудержимо тянуло в зал с капсулами, как будто за те десять минут он сроднился с одной из них, стал её частью. Но директор запретил Ярославу даже смотреть в сторону зала. Иначе увольнение. Срок на искупление вины Возженин определил в три недели. Их с Савиным самоуправство вызвало тихий скандал: Николашу на время отправили в ссылку к Петровне — мыть посуду. Савина лишили премии за месяц. Ярославу же объявили выговор с занесением в личное дело.
Две недели он кое-как выдержал. Помог планшет, в который, Ярослав закачал целую кучу аудиокниг — это отвлекло, обеспечило полное отключение от реальности. Осталось пережить ещё семь нестерпимо длинных дней. Семь дней.
За окнами завода «Факел» царила предновогодняя суета, которая совершенно не трогала Ярослава. Он равнодушно смотрел на украшенные елки, расставленные в городе по пути его следования до работы, и не разделял воодушевления своих новых коллег Евгения и Артёма, горячо обсуждающих предстоящие праздники. Работа на этом участке непрерывная — с плавающим выходным, и Ярослав охотно заменял ребят. Пусть побудут дома, они оба семейные, а ему все равно надо как-то скрасить одинокие дни. Чтобы не маяться в одиночестве, он записался дежурить ещё и на все праздники.
Наступило тридцать первое декабря. Все разошлись, до наступления нового года оставалось пять часов. Ярослав нехотя засобирался домой. Завтра был официальный выходной для всего завода, и это Велесова почему-то удручало. Праздник он все-таки решил отметить — запечь курицу по любимому маминому рецепту, в горчично-медовом соусе. Вкус, обожаемый с детства…
Неожиданно хлопнула дверь и на пороге появился Игорь Иванович.
— Ярослав, есть разговор.
Велесов удивленно вскинул брови. Надо же, всегда учтивый и полный условностей директор без церемоний перешел с ним на «ты»:
— Я слушаю.
— Ты мне завтра нужен. Часам к десяти сможешь подойти?
— Конечно.
— Тогда с наступающим, Яра! Встретимся завтра здесь.
До пансионата Ярослав добрался часам к восьми. Там царило бурное веселье: народ сновал по этажам, из-за дверей доносились запахи разнообразной праздничной стряпни и смех, счастливые дети в мишуре бегали по коридору.
Закрыв за собой дверь, он сделал попытку отключиться от этого всеобщего ликования. Но безуспешно — шум и запахи проникали, кажется, прямо сквозь стены. Велесов вздохнул и приступил к священнодействию. Через час курочка была готова и источала обалденный аромат. «Курочку хорошо есть вдвоём: ты и курочка», — так всегда шутила мама. Он сел за свой накрытый стол. Оглядел придирчиво и остался доволен видом: бутылка красного сухого марочного вина, маслины, нарезанный свежий огурец, хлеб, отварной картофель, расстегаи с семгой от Петровны. Просто шикарно. Ярослав с наслаждением наполнил бокал вином, неторопливо пригубил. Терпкий приятный напиток мягко потек внутри, словно разливаясь по всему телу. Он не пил спиртного уже целый год. После увольнения его накрыло, два месяца не просыхал (он даже не заметил, как сбежала Нинка), и если бы не Ромка — точно бы спился. Друг тогда срочно захотел его видеть, прикатил из своего Бобруйска и неделю откачивал, попутно промывая мозги. Ромка — мужчина крупногабаритный, сопротивляться было себе дороже, поэтому воспитательная работа скоро дала результат. Ярослав срывался еще пару раз, но, вспоминая голомовомойку Ромки, быстро прекращал. Взял за правило: ежедневные подъемы в шесть утра, бег по десять километров и отжимания. Такое и трезвенник-то не каждый выдержит (и он не выдержал, в таком пробыв режиме полгода). У Ромки на его страдания была особая чуйка, которую звали Ярослав — Ромкин семилетний сын и крестник Велесова. Стоило тезке загрустить, Ромка тут как тут — звонит и расспрашивает. «Тут твой камертон с самого утра заладил: «Позвони дяде Яре. Плохо ему». Вот, звоню! Рассказывай!»
Запиликал планшет. «Ромка!» — обрадовался Ярослав. Он с удовольствием разглядывал родные, сияющие лица Ромки и крестника.
— Привет, дядя Яра! — звонко крикнул маленький тезка, — Поздравляю тебя с Новым Годом, желаю тебе счастья, чтобы у тебя всё было хорошо, а ещё, чтобы ты женился и родил малыша! Тогда ты будешь всегда весёлым! Спасибо за подарок! Приезжай в гости!
Ярослав с Ромкой переглянулись.
— Вот спасибо, Ярька! Будет исполнено! А ты будь сильным и крепким! Чтобы радовал папу и маму!
Маленький Ярослав улыбался и кивал в ответ.
— Привет, дружище! Да уж, угодил ты ему с подарком, с утра с ним не расстается,—- Ромка с любовью посмотрел на сына, сидящего с большим пластиковым роботом на коленях. — Я тоже тебе желаю всего хорошего, пусть всё сложится, как тебе надо! Держи хвост пистолетом!
Они поговорили ещё минут пять, и распрощались. Стрелка часов подползла почти к полуночи.
Ярослав отхлебнул еще вина, потом подошел к стеллажу с книгами и достал очередную. Он завел себе традицию: прочитав книгу, перед сном выкладывал на стол новую, с трепетом поглаживал обложку, водил пальцами по названию. Потом весь следующий день предвкушал момент соприкосновения со знакомо-незнакомым миром, чтобы вечером нырнуть в него с головой. В какой-то из дней он понял, что книга для него — как женщина. Читая, погружается, изучает, присваивает её страницу за страницей. Осторожно, нежно, с уважением… В реальной жизни Ярославу этой тонкости в обращении с женщинами недоставало. И Нинка всегда ему говорила: «Скуп ты, Велесов, на ласки и внимание! Как будто для кого-то другого бережешь!» Да, берёг. Или боялся раскрыться, окончательно впустить в сердце — полюбить. Потому что сердце было занято. Занято той необыкновенной, теплой и недосягаемой, призрак которой ему опять пригрезился в автобусном окне, три дня назад.
Пройдясь рукой по корешкам нечитанных книг, он выбрал Роджера Желязны — «Хроники Амбера», первый том. Из-под обложки книги выпала тоненькая тетрадка. Раскрыв её, Ярослав узнал почерк отца, Бориса Владимировича. Немудрено узнать, все книги в доме им подписаны: «Библиотека Велесова Бориса».
Листы в тетрадке были покрыты красивым ровным почерком, какими-то рисунками, схемами. Ярослав открыл первую страницу и замер, прочитав: «Здравствуй, сын! Здравствуй, мой Ярослав! Значит, пришло время тебе всё узнать…»
Куранты на экране ноутбука, где шла трансляция новогоднего обращения президента, пробили полночь. Ярослав на мгновенье отвлекся от записей, мысленно сказал: «С Новым Годом, Велесов!», а потом снова уткнулся в тетрадь.
В то же мгновенье стены и, казалось, всё пространство вздрогнуло от криков соседей: «Ура-а-а! С Новым Годом!!!» — и залпов фейерверков, которые раскрасили небо во все цвета радуги. Но Ярослава от записей отца теперь не смог бы оторвать, пожалуй, даже ядерный взрыв. Нахмурив брови, он читал, боясь пропустить хоть одну букву. Каждое прочитанное слово крепко отпечатывалось в сознании. Наконец, минут через сорок, он понял, что теперь знает практически наизусть всё, что написал отец.
Закрыв тетрадь, Ярослав устало вздохнул. Итак, пазл сложился, все его подозрения наконец-то нашли свои объяснения. От этого ему почему-то стало очень легко. Велесов вышел на балкон, взглянул на сияющий огнями город и принял самое важное решение в своей жизни.
Спустя восемь часов Ярослав шёл по пустынному городу. За час ему встретились три автомобиля и одна невысокая старушка с толстой медлительной болонкой в ярко-красной вязаной попонке.
— Постой, милок! — дребезжащим голосом сказала старушка, когда он проходил мимо.
Ярослав остановился и внимательно посмотрел на нее. Морщинистое лицо женщины расплылось в улыбке:
— С Новым Годом, милок!
— Спасибо! И вас с Новым годом!
— Екатерина ждет тебя, — хитро сощурив выцветшие голубые глаза, произнесла старушка.
Ярослав непонимающе уставился на неё.
— Екатерина ждет тебя, она всегда тебя ждала, — повторила женщина, — и давай, иди уже быстрее, а то опоздаешь на работу!
Болонка, посеменила к хозяйке, села у ног на кучке снега и преданно уставилась на Ярослава.
Велесов перевёл взгляд со старушки на болонку и обратно, потом махнул рукой, рассмеялся и пошел прочь.
Калитка на проходной была приветственно открыта. Из будки охранников высунулся Тимофеич:
— С Новым годом! И чего вам всем не отдыхается? Толпами ходите и ходите!
— С Новым годом, Тимофеевич! А кто ещё на работе?
— Так все подряд! Всё начальство и Николаша в придачу.
Точка в центре груди Ярослава снова запылала, наполняя всё тело жаром и спокойствием. Он понимал, что сегодня, сейчас, его жизнь окончательно изменится, разметав в прах всё, что было до этого, весь его ломаный и нелепый путь. Парень глубоко вздохнул и уверенно шагнул вперед.
Откуда-то он знал точно — его ждут. Быстро переодевшись в униформу, Ярослав практически вбежал в зал с капсулами. Там он увидел целую толпу — Игоря Ивановича, Савина, радостного Николая и шестерых незнакомых мужчин. Все капсулы зияли белыми внутренностями и были наклонены к центру круга. «Будет полёт» — понял Ярослав и точка в центре груди запульсировала ещё сильнее.
— Доброе утро! Всех с Новым годом и главное здоровья!
Ему кивнули. Николаша счастливо осклабился.
— Ярослав…, — обратился к нему директор, — мы хотели тебе всё объяснить.
— Не нужно, — отмахнулся Велесов. — Я всё знаю. Я готов и хочу этого.
Он достал из кармана комбинезона сложенную пополам тетрадь отца и протянул Игорю Ивановичу. Директор, взяв в руки тетрадь, словно поменялся в лице. Его плечи поникли, глаза наполнились грустью, и он тяжело вздохнул:
— Да, Яра. Твой отец был лучшим проводником за последние сто лет и моим близким другом. Мне очень его не хватает.
— Спасибо, Игорь Иванович. Как оказалось, мне тоже. А я столько лет злился на него, не зная истинной причины их с мамой развода. Это, наверное, и сделало меня таким… глухим к чувствам. Всё из-за злости и обиды на отца… Я же…
Тут Ярослав дрогнул и вся пустота прошедших лет, когда он и не жил по-настоящему, не чувствовал — вывалилась наружу. Велесов задрожал всем телом и закрыл лицо руками. Он впервые приоткрыл своё нутро перед совершенно чужими ему людьми. Это с одной стороны, его напрягло — он ощутил свою незащищенность (взрослый мужик и такая слабость!), а с другой, будто возникло новое, непонятное чувство свободы и силы. Силы быть самим собой, истинным. Все мужчины молчали, давая Ярославу возможность самому справиться с нахлынувшими переживаниями. Спустя пару минут он собрался и выдавил:
— Игорь Иванович, прошу вас разрешить мне стать проводником. Я понимаю, всю ответственность и последствия этого шага.
— Хорошо, Ярослав. Знакомься, это твои коллеги-проводники, теперь вы одна команда. Андрей, Вячеслав, Ян, Александр, Михаил, Виктор. Александр в команде главный. В полёте слушать его.
Ярослав оглядел всех — высокие, крепкие мужчины с лицами, как у святых со старинных икон.
— Сейчас мы попробуем заполнить круг. Ярослав, первый сеанс будет минут десять, не дольше. Нам нужно простроить каналы и понять, какое место займёшь ты.
Ярослав кивнул в ответ Игорю Ивановичу.
— Николай, всё готово?
— Да! Индикаторы загружены, капсулы настроены! Блин, как я соскучился по всему этому! За две недели тарелки по горло надоели. Давайте, шустрее грузитесь уже! Руки чешутся вас всех запустить! — засуетился Николай.
— По капсулам! — скомандовал Возженин. — Богдан, проводи Яру.
Богдан Михайлович жестом пригласил Ярослава следовать за ним. Они обошли круг и остановились. Ярослав увидел, как остальные проводники степенно приближались к своим капсулам. В каждом их движении чувствовалась четкость и уверенность, не было ничего лишнего. Именно так шли к космическим кораблям герои его детства — космонавты.
— Это капсула Ж4. Она может работать и на Ж7. Но начнём с этого уровня.
Ярослав быстро поднялся по ступеням. Нетерпение охватило его, он весь пылал. Сила, открывающаяся в нём, требовала немедленного освобождения от рамок тела.
— Не торопись! Выдохни! Иначе опять сожжешь все индикаторы! А их должно хватить на весь полёт.
Ярослав обернулся:
— Я понял, отец писал об этом.
— Борис был супер! — возбужденно кивнул Савин. — Мне довелось с ним работать. Действуй по его схеме. Осторожно накручивай до четвёрки, и держи. Ты будешь слышать Николашу и всех остальных. Тут важно всем держать круг, понимаешь? Ребята тебя почувствуют, подстроятся. Команды принимать только от меня и Шурика.
Ярослав громко выдохнул и решительно упал в капсулу. Дверь автоматически закрылась за ним. Несколько секунд он ёрзал, пытаясь ощутить опору, потому что материал капсулы был мягкий и обволакивающий, тело болталось в нём, как в желе. Мозг неожиданно запаниковал, откуда-то из глубин подсознания поднялся животный страх задохнуться, Ярослав начал ёрзать ещё сильнее.
И тут в его голове зазвучал голос Николаши: «Яра, расслабься! Вытяни руки вдоль плеч. Дыши через нос — глубоко. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Вдох-выдох...» Велесов вытянул руки и задышал в такт словам. Тело обмякло и успокоилось. Внутренний огонь, как дикий зверь вырвался наружу, заполнив всю капсулу.
—- Ребята, включаем первый уровень, — мягко проговорил Савин, — Яра, аккуратно! Цвет красный.
«…В капсуле цвета энергии меняются мыслью — по уровням. Запомнить легко, это цвета радужного спектра. Мы с тобой в детстве повторяли — «Каждый охотник желает знать, где сидит фазан». Каждый раз надо поднимать энергию с первого уровня — красного. Никогда не торопись! Чем осознаннее ты будешь переходить с уровня на уровень, тем потенциал энергии будет выше, и тем быстрее ты раскачаешься. Помни об этом…»
— Переходим на второй уровень. Цвет оранжевый.
Велесов мысленно перекрасил энергию в капсуле.
«…Я знаю, вначале тебе будет трудно, и работа покажется нудной и бесполезной Но в ней есть особый смысл. День за днём ты будешь работать в режиме, проходя знак триглава, соединяя все три мира: верхний, наш и нижний. Тело настроится, привыкнет к потокам энергии. Возможно, ты их сразу не почувствуешь, тебе будет казаться, что ничего не происходит. Изменения в тебе будут видны лишь проводникам. Чем ярче в тебе будут потоки, тем ты сильнее…»
Знак триглава! Ярослав уже через несколько дней в цехе заметил очередность, с какой ребята обрабатывали заготовки. Благодаря этому к концу первой недели работы он без напряжения и спешки развозил-собирал заготовки. С точностью по минуты он мог предугадать, к кому из ребят сейчас подъедет с тачкой. И так стабильно, изо дня в день. Знак триглава — три пересекающихся лепестка в круге, олицетворяющие триединство миров. В течение всего испытательного срока, Ярослав час за часом выписывал этот знак, катая тачку по цеху и не зная, что за ним наблюдают. Не зная, что он меняется.
— Переходим на третий уровень. Цвет желтый.
Ярослав последовал приказу и изменил цвет энергии. Ему нравилось то состояние, в котором он пребывал сейчас. Казалось, что он парит в капсуле высоко над землёй. Руки расставлены, как крылья, ощущение невесомости и одновременно плотности, каждый цвет энергии отличался от другого. Об этом тоже писал отец.
«…Красная — самая горячая и жгучая энергия, в её потоке будет покалывать всё тело и возникнет желание резких активных действий. В ней жажда жизни. Оранжевый поток мягче, теплее — это созидательный поток, в нём энергия течет из низа живота. Жёлтый цвет — энергия внутренней силы, твоей целеустремленности, эта энергия пронзает пространство стремительно. Зеленый цвет — энергия сердца, всепоглощающая, обволакивающая. Она идет из центра груди волнами необыкновенного тепла, которое способно заполнить всё пространство за пару секунд, от неё не скрыться — это плотная и мягкая энергия. Голубой цвет — чистый поток, легкий едва ощутимый. Яркий показатель того, что ты в нём — музыка, звучащая вокруг. Чем гармоничнее звуки, тем сильнее поток. Со временем ты научишься сам создавать мелодию потока. Синий — глубокая сильная энергия, прохладная, в её потоке проясняется сознание, могут проявиться образы. Последняя энергия фиолетовая — энергия знания, энергия высшего порядка, она очень мощная и плотная. Если ты овладеешь ею полностью, у тебя может открыться яснознание. Все энергии хороши, и в идеале они должны быть все гармонизированы в проводнике. Но у проводников разный потенциал. Кто-то может держать все энергии одновременно, кто-то две или три. Исходя из этого, строится круг. В круге энергия идет от одного к другому и накручивается в зависимости от необходимости. Потом её принимает ретранслятор и передает по месту назначения…»
— Ребята, — вновь зазвучал голос Савина, — переходим на четвертый уровень. Попробуем накрутить поток. Все готовы? Андрей?
— Готов!
Савин методично и спокойно опросил всех. Дошла очередь и до Велесова.
— Ярослав?
— Готов!
— Начинаем с Шурика, командуй!
— Я запускаю первый виток, по часовой стрелке. Яра, ты последний. Когда поток коснётся тебя, его необходимо усилить и отправить мне. Энергия должна течь свободно. Запускаю!
Яра напрягся, предвкушая пришествие потока, и тут же услышал Николашу:
— Яра! Расслабься! А то пожжешь индикаторы! Вдох-выдох, вдох-выдох!
Ярослав расслабился и почувствовал, как на него справа накатила мощная зеленая волна, тело завибрировало, а точка в центре груди в мгновение ока разрослась на весь организм. Ярослав отпустил себя, сосредоточившись на потоке, потом влил в него свою энергию и отправил Александру.
— Яра, молодец! Немного не докрутил. Сейчас получишь вторую волну! Усиль ее своей энергией и представь, как весь поток кружит вокруг капсул. Четко держи руки — поток идет по их линии.
Накатила вторая волна, Ярослав сделал так, как его просили. И в эту секунду произошло что-то необычайное. В нём словно открылись какие-то шлюзы, хлынули необъяснимые эмоции. Закручивая поток, он ощутил необычайное тепло и непознанное чувство любви к себе, миру, каждому человеку, зверю, к каждой живой клеточке этой вселенной. Ему вдруг захотелось всех и всё обнять, поделиться своим нерастраченным теплом! Он мысленно так и сделал — обнял всех проводников в круге, Савина, Николашу и даже Игоря Ивановича.
— Яра, перестань! - прозвучал у него в голове резкий отрезвляющий голос Шурика, — сосредоточься на потоке!
—- Хорошо, — тихо отозвался Ярослав. С его счастливого лица не сходила улыбка. Любовь заполонила всё, и Ярослав впервые испытал наслаждение от того, что он здесь и сейчас, что его сердце ожило, что он настоящий! Он вырвался из тела, он стал частью потока, частью мира, вселенной. Он отправился в полёт, по новому неизведанному пути, к своему истинному я.
«Главная задача проводника — генерация и передача энергии. Чтобы ты понимал… подобного рода союзы проводников существовали на протяжении веков: и при князьях, и при царях. Проводники — это помощники нашей земли, народа, который на ней живёт. Тебе покажут карту нашей страны. Там видны уровни энергии на каждой территории в режиме реального времени. Проводники выравнивают уровни, гармонизируют пространство. Это способствует снижению агрессии, смертности, преступности, больше рождается талантливых детей, возникают новые идеи, развивается производство… После революции всё пришло в упадок, многие проводники погибли, другим пришлось скрываться. Только после начала Великой Отечественной войны правительство вспомнило о нас. Первый центр возродили здесь, недалеко от столицы. Проводников искали по всей стране, ведь найти такого среди остальных людей непросто — надо обладать видением, это прерогатива отборщиков. Очень в этом помог Вольф Мессинг — он основатель нашего центра. К восьмидесятым годам двадцатого века центры проводников опоясывали всю страну. Хорошее было время. А, потом, в перестройку, опять всё рухнуло. Удалось удержаться всего трём центрам. Тогда от меня и ушла твоя мама. Безденежье, постоянное отсутствие дома — такое не радует ни одну женщину. Я её не виню, я совсем не уделял ей внимания и не воспитывал тебя. Просто в тот момент иначе было нельзя. Наша работа — это самоотречение. Тебя могут вызвать в любой момент, чтобы снять накал ситуации. Мы не можем предотвратить катастрофу, конфликт и т.д. Возникновение этого не наша епархия. Мы лишь смягчаем последствия, насколько это возможно, делаем всё, чтобы люди выжили. Но у смерти, к сожалению, свои законы. Конечно, работать над гармонизацией пространства — счастье для любого проводника, и в последнее время таких моментов все больше. Надеюсь, сынок, что тебе достанется лучшее время. Помни, быть проводником — дар, который передается по наследству. Твой сын унаследует этот дар, и, если захочет, продолжит династию. Тебя же Иваныч специально привел к нам, так организовал ситуацию, что выбора у тебя не осталось. Он видел тебя в детстве, видел твой потенциал. Ты на него не злись, он не мешал тебе жить по-своему. Просто он отборщик, он иначе не может. Когда у тебя возник конфликт на работе, он сделал всё, чтобы ты работал только здесь — в нашем центре.
Мне очень жаль, сынок, что мы с тобой так и не встретились, не поговорили. Прости меня за всё! Ты будешь достойным проводником! Я верю в тебя!
21.12. 2014.»
Спустя несколько дней после этой записи в тетради Борис Владимирович Велесов тихо ушел в мир иной.
Полёт закончился и капсула вернулась в горизонтальное положение. Ярослав, оттолкнувшись от поручней, не без усилий выбрался из неё. Тело пылало и казалось невесомым. Он посмотрел на всех сияющими глазами.
— С почином, Ярослав! После такого посыла любви в Хабаровске через девять месяцев будет всплеск рождаемости! — широко улыбнулся довольный Игорь Иванович. Он не ошибся в выборе. Ярослав со временем станет лучшим проводником в его команде.
Спустя три часа, когда Ярослав возвращался домой, на улице он встретил Её — Катю, королеву его сердца. А в своем кабинете Игорь Иванович закрыл тетрадь друга и вздохнул: «Боря, я сделал всё, что мог. Дальше пусть он сам. Светлая тебе память, дружище!»