В молочной туманности по зеркалу озера скользила лодка, равномерно взмахивая вёслами, словно крыльями.
На противоположном берегу из деревни протяжно хрипло проголосил петух.
Небосвод, доселе серый с бледным кругляшом луны, посветлел, а затем позолотился. Из-за дальних окутанных, белёсой дымкой гор апатично выставилось солнце.
Кузьмич перестал грести. Лодка бесшумно вошла в камыши, жёсткие стебли которого с бархатистой тёмно-коричневой макушкой зашуршали по бортам. Вскоре за ними показалась чистая вода с большими малахитовыми листьями кувшинок. Меж ними то тут, то там играла крупная рыба, гоняясь за мелочью.
В плоской консервной банке во влажном песке лоснились тучные дождевые черви. Они извивались и переплетались порой в единый клубок, который потом распадался на отдельные живые шнурочки.
Рядом в мешочке копошились кузнечики. Они сердито стрекотали, подпрыгивали и падали, натолкнувшись на узел.
Снарядив удочку, дед Кузьмич забросил поплавок поближе к траве, там только что ходила стая окуней.
День наметился жарким и солнечным. На лазурном небосклоне перистые облака, как небрежные эфирные штрихи.
Солнце уже поднялось над лесом. Доселе тёмные сосны немного посветлели, а берёзки расцвели в своих белых сарафанчиках.
Скрутив самокрутку, дед Кузьмич сладко затянулся. Узловатой пятернёй смахнул с усов и бороды крошки махорки.
Неожиданно поплавок дёрнулся, его повело сначала влево, затем направо, а потом, притопив, отпустило. И тут же резко подпрыгнув, он опять ушёл под воду.
Подсечка и на дне лодки серебристый чебак, за ним ещё и ещё и все такие упитанные. А тут и окунь подошёл. За короткое время садок за бортом быстро наполнился трепещущейся рыбой. И на жарёху хватит и коту Степанычу достанется.
Довольный дед Кузьмич вытер чистой тряпицей руки и вытащил из "сидора" припасы. Щедро посыпал солью чёрный ломоть хлеба и вместе с огурцом с удовольствием умял, запивая кваском. А затем блаженно затянулся ещё одной самокруткой.
Стрекоза "американка" села передохнуть на нос лодки, заморилась с утра летать. Овод тяжёлым бомбардировщиком, густо гудя, пролетел на бреющем полёте.
Припекать стало. Небо вовсе очистилось и теперь над головой распахнулся бирюзовый купол.
Кузьмич пустил в свободное плавание несколько "кружков". Конечно, время на излёте, но всё же может какой-нибудь шальной щурёнок, да и возьмёт.
Так оно и вышло. Один из "кружков" перевернулся с белого на красный цвет и стремительно поплыв, остановился. Вот тут-то его и вытащили из воды на свет божий.
Щурёнок оказался весьма хорошим. Дед прикинул на глазок, около килограмма будет.
Пока сматывал снасть из камышей выглянула утка. Осмотрелась внимательно по сторонам и, глянув наверх, выпустила свой выводок. Утята, крякая, резвились как малые дитятки. Ныряли, оставив на поверхности свои хвостики, забирались на большие листья кувшинок, водили хороводы вокруг мамы-утки и гонялись за мошкарой.
И в этот момент на них спикировала с высоты чайка. Но утка была настороже и бесстрашно бросилась на нее, воинственно хлопая крыльями. Чайке ничего не оставалось как, досадно прокричав, раствориться серым пятнышком в вышине.
А утка-мать быстренько собрала своих перепуганных утят и увела их обратно в камыши.
Решив, что ещё немного и будет собираться домой, Кузьмич напоследок на удачу забросил удочку.
Незаметно сморило в сон. Из дрёмы вывел назойливый комар, что фальцетом пищал над ухом. Дед Кузьмич отмахнулся от него и невольно замер от увиденного.
С дальних гор грузно спускалась исполинская туча. Вонзая беззвучно пики молний в землю, она медленно, но неумолимо ползла вперёд, придавливая всё вокруг своей громадной смоляной тушей.
Разом наступила тишина. Прекратилось жужжание, щебетание, кряканье, всплески рыб.
А вот и первый гулкий гром, который поначалу с паузами, а потом и вовсе перешёл в единый устрашающий рёв. Шквальный ветер сморщил гладь озера, оставив большие складки. Волны с "барашками" легко перекатывались через камыши, жадно лизали береговой песок и исступленно набрасывались на мшистые прибрежные валуны.
Окрест почернело, будто произошло затмение, и лишь кипучая пляска молний анатомировала темноту огненными вспышками.
И вот забулькали капли, они, всё убыстряя ритм, били по воде, словно палочки барабанщика, оставляя пузыри. Раскатистый гром разверз небеса и на землю обрушился водопад.
Сильными гребками, дед Кузьмич добрался до Малого Каменного острова, на котором не раз бывал. Меж двух немалых камней натянул
плащ-палатку и разжёг костёр сухими дровами, что лежали в расщелине. Держа железную кружку, которая согревала пальцы приятным теплом, неторопливо отпил заваренный душистый травяной чай.
А озеро кипело, пенилось и неистово стучали капли дождя, принесённые с дальних гор.
01.05.08