Толчок

…Проснуться внезапно далеко за полночь, точнее, прямо под утро, будто от толчка какого-то невидимого человека, открыть глаза и долго-долго смотреть на серую стену, где тебе покажется знакомым пятно на локте, образованное от постоянной опоры во время сна, но это знакомство покажется туманным спросонья, спустя немалое время перевернуться на спину и уставиться на выкрашенный в более светлый цвет потолок, самым серьезным образом пытаться понять, где же ты находишься, и снова испытать затруднение прийти к какому-то результату, наконец, перевести взгляд с потолка на знакомый серый и прямоугольный провал окна и понять, что ты находишься не в чужом месте, а в родном доме, где проживаешь уже долгие годы, понять и обрести некоторую уверенность, и следом попытаться узнать, откуда берется этот толчок, который в последнее время будит тебя так некстати, но на ум тебе снова приходят не мелочные заботы, переживания, связанные со здоровьем причины, а совсем неожиданная мысль, которую ты иронично называешь «философско-умудренной»: вот так и проходит жизнь в обыденности, монотонности, серости, а ты то ли будучи  не в силах изменить цвет и течение потока, то ли понимая, что отныне всё поздно, как убогое создание Бога, осовело хлопаешь глазами, напоминая пассажира, попавшего в бурю корабля, переставшего на что-либо надеяться человека, который только и ждет, когда его судно налетит на прибрежные скалы и разобьется вдребезги; но на сей раз, ожидая бедствия, попытаешься уточнить, из чего же состояла обыденность, монотонность, серость прошедшей жизни, подумать о том, что, слава Богу, хоть ты и не богатей, но и на дне жизни не находишься, тьфу-тьфу, живешь лучше многих, в семье и среди родных все живы-здоровы, да, у тебя нет роскошной квартиры, дачи, автомобиля, круглого счета в банке, но никаких особых материальных затруднений, кроме пары мелких долгов, тоже нет, раз в месяц можешь устраивать застолье с друзьями, раз в год ездить с семьей на отдых в ближнее зарубежье, и всё это устраиваешь за счет своей средней зарплаты и посланного Богом дополнительного приработка, а если еще и приведешь в порядок мелкие проблемы со здоровьем, то возникнет картина чуть ли не счастливой личной жизни, но, тем не менее, ты совершенно не считаешь себя счастливым, вдобавок, думаешь, что вся прожитая жизнь пошла насмарку…
Когда поток мыслей доходит до этой точки, уловить, что серый провал в окне немного смягчился, прояснился и стал податливее, и подумать, да, наступает еще одно осеннее утро, начинается очередной монотонный, серый день, ты встанешь как обычно и раз пять-шесть поворочаешь руками, будто делаешь зарядку, ведешь здоровый образ жизни, потом на цыпочках, стараясь не будить жену и детей, пройдешь в туалет, сходишь по нужде, побреешься, умоешься, и так же на цыпочках шмыгнешь на кухню, выпьешь стакан сладкого чаю с парой-тройкой долек хлеба с сыром, на цыпочках же вернешься в свою комнату, станешь готовиться к работе, соберешь портфель, выйдешь из дому, как обычно в серых утренних сумерках минуешь улицы и переулки, позволяя сырости добраться до костей, доберешься до автобусной остановки, и, глядя на лица тамошних людей примешься выискивать хоть капельку света, но так и не найдешь, будто тот свет ушел восвояси, вот ты  опустишь руки, дожидаясь автобуса, а когда он подъедет, втиснешься кое-как и поедешь на работу; если повезет (это случается раз в неделю, раза три-четыре в месяц), сядешь рядом с Той Женщиной, или напротив, и жадно примешься впитывать исходящий от нее свет, которого тебе хватит на несколько дней; а эта молодая, красивая, сдержанная женщина словно чувствует, что является раздатчицей света, и что ты именно этого от нее и ждешь, при виде тебя на ее губах, в зеленых глазах появляется улыбка, которую способен заметить лишь ты, и ты принимаешь это за приветствие, за знак некой теплоты между вами, вот так и едешь в утренней серости и сырости, держась за тот свет, конечно же, мечтаешь, чтоб дорога тянулась бесконечно, никогда не заканчивалась, но радость твоя недолговечна, но Та Женщина сходит раньше тебя, сходит с той же улыбкой на губах и в глазах, а ты находишь утешение лишь тем, что, по меньшей мере, завершишь этот день будучи преисполнен светом; несколько раз тебе хотелось заплатить за проезд Той Женщины, а если та станет возражать, сказать, что я оплачиваю не проезд, а подачу света, я должен оплатить, чтобы Вы мне не отключили свет, но ты никак не решаешься воплотить этот план, а когда автобус добирается до ее остановки, Та Женщина смотрит на тебя прощально, сдержанно сходит и смешивается с толпой, и в ту минуту будто иссякает весь свет утра и города, к своей остановке, до места работы ты шагаешь в серости, но храня и лелея в душе свет Той Женщины; успеваешь еще задуматься о том, что, по сути, серость будней никак не связана с естественным светом, тем более с электрическим: ведь годы состоят не только из зим и осеней, есть еще весны и лето, жаркие дни, от которых не продохнуть и не раскрыть во всю ширь глаза, но тебе чудится, что и этом свете, и в этой жаре присутствует какое-то серое, туманящее душу, застоявшееся, мертвящее дыхание, постепенно завладевающее твоим внутренним миром, дела, которые ты делаешь на протяжении дня, люди, с которыми встречаешься, беседы, которые ведешь, компании, в которые иногда включаешься – всё это окрашено оттенками той самой серости…
В эту минуту отвести взгляд от серого провала прямоугольного окна и снова уставиться в потолок, подумать, что, безусловно, срок, именуемый жизнью, – не что иное, как возможность существования, дарованная Богом, да и то ты не во власти прожить так как хотелось бы: есть неизбежность, именуемая предначертанием, судьбой, долей, и ты не волен вырваться из их круга, все люди, столкнувшиеся с жизненными неурядицами, пали жертвой своего желания внести неуместные поправки в собственное предначертание; но в этом деле есть странная оборотная сторона: внести поправки в предначертанное и остаться лицом к лицу с неурядицами, или склонить голову перед предначертанным, судьбой, долей и жить так, как абсолютное большинство считает «комфортным»; быть может, кому-то предначертано остаться лицом к лицу с неурядицами, в таком случае желание этого человека жить «комфортно» означает идти против судьбы – может, тебе предначертано жить именно так «комфортно», то есть жить по принципу «утром на работу, вечером домой», лезть из кожи вон, чтобы заслужить титулы «прекрасного специалиста» на работе, «достойного главы семьи» дома, и «хорошего человека» среди друзей и знакомых, а когда придется – пожертвовать всеми личными желаниями, а в один из прекрасных дней отойти в мир иной естественной смертью и заслужить пожеланий отправиться в рай; ведь человек, которому предписана такая вот судьба, не способен выдержать больших успехов, или неудач, жестких потрясений, к примеру, вдруг взять накопленные на «черный день» сбережения и полететь в далекую, сказочную страну, либо влюбиться в какую-нибудь непутевую женщину и бросить семью с женой и детьми, или неожиданно получить высокую должность, стать средоточием власти в крупном управлении, ибо твоя болезненная серьезность, совестливость и ответственность настораживают других, отпугивают, поэтому никто не может пригреться к людям, с которыми непросто найти общий язык, и по этой причине твоя жизнь пройдет и завершится по той же накатанной колее…
По оттенку серого цвета на потолке ты понимаешь, что пора вставать, собираться на работу: когда отсутствуют неожиданные толчки, ты просыпаешься именно в это время, за прошедшие годы так привык ложиться и вставать в одно и то же время, что по вечерам когда время бодрствования подходит к концу, твои глаза закрываются сами собой, обмякает тело, а по утрам ты просыпаешься за несколько минут до будильника телефона, и сладко ворочаешься в удобной постели, пока не затренькает будильник; вот и сейчас примерно минут через десять послышится звон, ты прервешь надоедливое треньканье и потратишь несколько минут на то, чтобы освободиться от сладкого плена теплой постели, затем свесишь ноги вниз и просидишь вот так от силы полминуты без всяких мыслей в голове, дальше встанешь и включишь свет, приведешь в порядок постель, несколько раз покрутишь руками-плечами, поприседаешь, будто занимаешься гимнастикой, стараясь не будить домочадцев, проберешься на цыпочках в туалет, умоешься – остальное ясно как день; теперь же этот распорядок портил лишь неожиданный толчок, разбудивший тебя гораздо раньше положенного времени; ты припомнил и то, что, по сути, в последнее время несколько раз ощущал этот самый толчок, пару раз не обратил серьезного внимания, лишь в третий раз испытал непонятное беспокойство, в третий раз тебе на ум пришла неслучайность этого толчка, но опять не стал заходить слишком далеко и стал искать причину в событиях прошлого дня и событиях дня предстоящего; по твоему расчету только что случился четвертый толчок, конечно, это уже далеко не случайность, все эти ранние пробуждения обязательно должны иметь какую-то причину, а то, что ты до сих пор не задумывался всерьез о той причине, уму непостижимо; ну даже если б задумался, ты совсем не уверен решить вопрос, может, именно поэтому в твоем сердце поселилась смутная тревога, связанная с тем, чтобы не раздувать этот неожиданный толчок, не усложнять всё, как говорится, не делать из мухи слона; конечно, этот толчок не мог быть вызван мелкими ежедневными заботами, ведь дома, в семье всё в порядке, ничего не вызывает серьезных беспокойств, максимум, у тебя пара мелких проблем: настал срок оплаты небольшого кредита, возьмешь немного с зарплаты, немного из сбережений на «черный день» и оплатишь свой долг, в этой жизни у тебя нет каких-то больших желаний и амбиций, чтобы жизнь на них положить; но, несомненно, всё это случается неспроста, наверное, есть всё-таки причина, к тому же основательная, и эта причина может смести весь твой жизненный уклад…
Когда распутывается клубок твоих мыслей и доходит до этого пункта, вдруг в серой пустоте комнаты раздастся угрожающий звон будильника и заставит тебя вздрогнуть, раздует беспокойство, которое ты испытываешь от неожиданного толчка, доведет до нестерпимого состояния, чуть ли не в вестника непостижимой беды, а ты свесишь ноги с кровати, запыхаясь протянешь руку и постараешься вырубить этот ужасный звон, и в ту секунду изумишься ватной невесомости своего тела, немощности пальцев, вдобавок, дрожи рук, а потом, продолжая пребывать в этом состоянии, успеешь подумать, что, по сути, ничего из ряда вон выходящего не случилось, надо встать, собраться на работу, прожить еще один день, отпущенный Богом; вот так встав и приводя в порядок постель, выполняя десяток движений, будто занимаясь гимнастикой, снова пробираясь на цыпочках в туалет, дабы не разбудить жену и детей, бреясь и умываясь, завтракая стаканом сладкого чая с тремя дольками хлеба с сыром, так же на цыпочках возвращаясь в комнату и одеваясь, беря портфель и осторожно закрывая за собою дверь, минуя улицы и переулки по пути к остановке, ты попытаешься прогнать эту неожиданную тревогу из сердца, но, садясь в автобус внезапно осознать, что этот толчок связан с Той Женщиной, точнее, улыбкой на ее губах, светом в ее глазах, осознать, что жизнь подходит к концу, но у тебя никогда не было Любви с такой вот женщиной; подумать, что, правда, в твоей жизни было что-то похожее на любовь, та, которую любил ты, не любила тебя, тех, которые любили тебя, не любил ты сам, а в конце концов смирился и женился на порядочной девушке, любви и высоких чувств между вами не было, но вы привыкли друг к другу, стали отцом и матерью, у вас дом и семья, относительно комфортная жизнь, в глазах многих вы даже живете хорошо, проживете спокойную жизнь без лишних потрясений, дадите детям образование, жените и выдадите замуж, будете нянчить внуков, но вместе с тем не было у тебя Любви, которая потрясла бы тебя, отняла бы всю волю, добавила бы красок в твою жизнь, о такой Любви ты читал только в книгах, видел в фильмах, слышал от других; ты возьмешь и подумаешь, что, может, и Та Женщина, чувствуя твои взгляды на своем лице, думает о том же, может, и она прожила всю свою жизнь в поисках сказочной Любви; подумать, что, может, и Та Женщина устала от серых будней, но, как и ты, уже не в силах что-либо изменить в своей жизни: она тоже ходит на работу, ест, гуляет, встречается с друзьями и подругами, вполне возможно, что имеет тайного любовника, но делает всё это неохотно, в качестве жизненной необходимости – это можно уловить по тоске, а может, усталости, изнеможению в глубине ее глаз; от этих проскочивших в твоем сознании мыслей, от немыслимой близости, которую ты ощущаешь между собой и Той Женщиной, твои нервы могут так напрячься, что ты резко вскочишь с места, твой взгляд на мгновение зацепит ее полные изумления глаза, и ты совсем опешишь от безмолвного чувства родства в тех глазах, но не найдешь в себе сил попытаться вымолвить хоть слово, и вдруг очнешься и поймешь, что уже сошел с автобуса, до работы надо пройти пешком несколько остановок; довольно долго оглушенно простоишь на остановке, а потом, чуть придя в себя, задумаешься, шагая в серости, что сегодня надо оплатить кредит, надо после работы по пути зайти в банк, а еще купить детям фруктов…
…Когда вечером ты ложился в постель, всё это промелькнуло в твоем сознании, находящемся между бодрствованием и сном, этот неожиданный толчок действительно случился в четвертый раз, а теперь, проснувшись, ты сперва взглянул на серую стену, к которой был повернут боком, затем бросил взгляд на пятно на локте, затем повернулся на спину и уставился в потолок, следом повернулся к окну и вернулся в реальность, наконец, свесил ноги с кровати и приготовился встать, ты задумался о том, пойдет или нет дальше всё по тому же укладу; конечно, неожиданный толчок на сей раз оказался сильнее прежних, он вполне мог хотя бы раз в жизни сбить тебя, сбить тебя с твоего прямого пути, и к тому же не иметь никакого отношения к Той Женщине, но, тем не менее, совершенно изменить твою жизнь…
Затем ты уперся ступнями в пол и решительно выпрямился…

Февраль, 2017