Корабельный дневник 3. Часть 1

Шопен Бессердечности
День 1.

Возвращаюсь на корабль. Во второй раз возвращаюсь... Возвращение - часть речи, и точно часть сердца. Судно, которое не видел почти год, как ни в чем не бывало будет стоять всё у того же 18-го пирса - длинное, как три футбольных поля, непотопляемое как мечта. Я довольно сонный: в 5.30 - pick up time из индейской гостиницы с причудливым названием Микосуки, в которой с ночи до похмелу ревут латинские песни и повсюду крутят ручки игровых автоматов смуглые люди. Но мне пока не до случайностей -в жизни всё так закономерно: почему я здесь, именно в эту секунду в этом отдаленном уголке земного шара, один? Пока ещё не зашёл в автобус, и чувствую как ещё прохладный и приятный с утра ветер обтекает моё тело... Как шелестит по пальмам, кидается под ноги или бросается на руки, и тут же убегает, бессловесный, но такой многозначащий. Ветер моей жизни. Гонит меня по свету, чтобы я отыскал наконец дом внутри себя. А может, и нет никакого дома? И всё только свет, всё только разбросанные по улицам тени? Всё только затишье и ветер. Всё только вдруг подкатывающие к глазам слезы, и дерущая горло сиюминутная лютая грусть? Может, ничего нет и всё только это? Просмотренные в самолёте фильмы, полотенца на вешалках в гостинице, названия кораблей, ночь за окном везущего меня куда-то дальше автобуса? Из индейской резервации куда-нибудь к островам на Гаити. И везде, всю дорогу - сплошная дорога. Порой ты сливаешься с ней как хамелеон, а порой вдруг начинает болеть в груди, оттого что не знаешь что ты за хамелеон. Сколько лет уже пылишь по земле, и почему -то в это самое единственное мгновение- вдруг чувствуешь, что нужно перейти с лапок на крылья, что цвета стоит менять вместе с небом и облаками, что нужно делать лишь то, что тебе сильней всего хочется. Сильней-сильней всего остального. И что время вдруг замкнёт петлю, а ты так и не жил, ничего не видел, и когда-то давным-давно любил. Где все те слова, сказанные другому с жаром сердце, с отчаяньем, равносильным самой большой любви? Где всё это, скажи мне, маленький хамелеон?


@@@
Сильней всего хочется как правило того, что тут же по осуществлении станет соломенным чучелом. Вот как его уже потрошит ветер! Но есть ещё глубинное хотение. Которое никуда не уходит. Которое, может и есть сам, часть света, подувший ветер, присвоенное сочетание букв- которые вдруг отпечатываются в чьём-то сердце. Вдруг, можешь почувствовать себя в меркнувшем вдали огоньке, отразившимся на мокром после ночной росы асфальте. В шелесте пальм на ветру, в вибрации подскочившем на кочке автобуса, который везёт тебя среди ночи к твоему кораблю. Здесь - ты опять будешь гулом океана, гребнями волн, горизонтом на сколько хватает взгляда, музыкой, которую производишь. Здесь будешь ты, автор нового путевого дневника, жаждущий любить до дыр. Дождь по стеклу, вдали едва светающий горизонт. И тёмные контуры пальм на нём. Белая колея дороги. Хочется так ехать долго и долго...

Qi
22

@@
Вечер в центральном парке. Три часа играть. Играю. Поначалу даже собрались люди. Даже хлопают. А музыкант - ни в дугу. По нотам не попадает. Вроде играет, а вроде и нет. Что с ним такое? Глаза бесконечно уставшего человека. Кажется вот-вот заснёт на ходу, но при этом, видно, старается изобразить какую-то активность. Вот, опять сбился. Да что же с ним такое? Эту мелодию он играл уже тысячу раз. В этом самом парке. На этом самом месте. Пусть уже с парк-кафе ушли желтые табуретки, но красный стульчик с Джеймис Италиан почти такой же. И гитара та же. Пусть другой амплифайер, и новый техник Джоанна не смогла его настроить как надо, в результате чего басы рычали как голодные львы, но раньше гитарист играл и при более тяжёлых раскладах. Что же с ним такое? С ним? Да ведь это же я! Что со мной? Пальцы как-будто бы в бракоразводном процессе со струнами. Прямо какой -то развод по-итальянски. Нет. не то что чувства единения, а скорее есть чувство разъединения. Как я могу играть музыку, когда сам не звучу? Через каких-то пару недель буду вспоминать это с улыбкой- всё будет как по маслу, удовольствие, вовлечённость, контакт с публикой. Сейчас же - ничего. Четыре часа сна за последние двое суток. Позади больше пяти тысяч миль перелёта через океан. Спортсмены приезжают за несколько десятков дней, чтобы попросту привык организм. Но я не спортсмен. Пальцы не слушаются, сердце не слышит, память спит. И со всем этим приходится бороться прямо на ходу.

День 3.

@&
Мои ноги сами ведут меня к моей прошлой кабине. 41473 - цифры так прочно впечатались в память, что теперь их можно смело использовать в качестве пароля для входа в иную платёжную систему. Например, систему знакомства с девушками: познакомился, заплатил за ужин, а взамен тебе невинная легкость улыбок и мурлыканье красивых глаз. Но это я опережаю события. Третий день на судне - а в бар заглянул лишь однажды и то, из-за тренировки по судно ориентированию. Тренерша такая: «А вы можете сказать где здесь зад, а где перед?» Да, некоторые повелись, начали показывать руками. А она: «Но это же судовой бар, и в полночь, после серии пропущенных коктейлей, вы уже перестанете это понимать, нет?» Надо будет попробовать. Убедиться, так сказать, лично в её правоте. Но пока - ноги не ведут меня на пятый дек в Квайт бар, потому что там раньше практически не бывал. Ноги ведут меня опять к моей прошлой кабине. И если в первый день, я осознал это едва начав спускаться по лестнице и улыбнулся ещё: не туда завернул!, то сегодня - я уже практически и спустился, и прошёл мимо охлаждающей машины, прошёл по коридору и едва-едва не добрался до той самой двери, в которую входил без всякого преувеличения не одну тысячу раз. Теперь мне уже стало совсем весело и смешно. Так, что взялся оставить эту запись. Моя новая кабина - тоже одноместная, но в буквальном смысле зеркальное отражение предыдущей. Кровать здесь слева от входа, а шкаф, умывальник и дверь в душевую кабинку - справа. Поначалу очень непривычно. Будто попал в кабинку для левши. Или в моей жизни все стало наоборот. В общем-то, да. Теперь я веду дневник не потому что, а почему-то. Теперь не собираюсь знакомиться  с нашими музыкантами с оркестра. Мне достаточно было посидеть рядом и послушать о чем и как они говорят. Зачем? Мне достаточно того, что снова здесь мой друг пианист Лукаш, который замечательно говорит по русски, и с Перри, автором восьмерых детей и девяти внуков, я могу переброситься несколькими фразами. Ну что, что за совпадение?! Третий раз я на этом корабле - и третий раз они! Квартет Перри! И в те же самые сроки! Более того, тот же самые день прибытия, и тот же день сайн оффа! И всё это разведано в период почти двух с половиной лет. Таких совпадений не бывает. А значит - это не совпадение. Как у меня - ни с кем из девушек. Никто в меня не влюблён. Ни на земле, и не в море. Штиль...

@@
Между заведующей и завидующей - не такая уж и большая разница, если она до сих пор не замужем.

День 4.

Купался в Сент-Мартене. Залез в воду и понял, что приплыл: бирюзовые волны, голубое-голубое небо, зеленые-зеленые зонтики вдоль линии берега. Именно зеленые-зеленые. И повсюду разбросаны облака и парусники. Прозрачный океан. А выходишь на берег - там где волны облизывают песок- остаётся необыкновенная дорожка охрового цвета. Только волна уйдёт обратно, песок высыхает и свет исчезает. Но ровно до прихода следующей волны. Удивительное зрелище. Длинная-длинная полоса охрового оттенка, а порой даже видятся в ней тона крови и ржавчины. На берегу ложишься прямо на песок и голову к небу. Когда солнце выглядывает из-за облаков- такое чувство, будто наклонился к костру или просто дыхнул на тебя жар из печки. Да, не больше ни меньше. Вот такое карибское солнце. Даже зимой. Но зато когда оно скрывается становится идеально. Тут же ощущается прохладное дуновение ветерка. Улыбаешься. Начинаешь думать о том, что хорошо было бы вот так съездить в путешествие с любимой девушкой! Раствориться в моменте. И она бы тоже смогла увидеть охровую дорожку. Быть может, мы даже вместе могли бы заплыть за буйки. Выйти за пределы всех представлений о красоте и устройстве мира. Какое тут может быть устройство, когда чуть не плачешь от переполняющих тебя чувств: It’s suicidely хорошо! Именно так. Или хотя бы так как напевала одна из купающихся неподалёку девушек: “Heaven. I am in heaven”.

@@
Уже на второй вечер стал получать удовольствие от работы. Звук стал нормальным, струны - послушными пальцам, мелодия - сердцу. Как обычно стал замечать приходящих всякий раз на мои представления одних и тех же гостей. Разговариваю с ними. Продаю свой новый диск. Всё замечательно. Начинаю уже всерьёз подумывать о том, чтобы снова взяться за сайд-джоб в магазинах. График работы теперь такой , что день не разбит. Играю каждый вечер стабильно с 7.30 до 10.30 в парке. После кушаю и ложусь спать. Встаю в полседьмого, чтобы встречать рассветы. Но чуть не успеваю, надо вставать на полчасика раньше. Хожу, а не бегу по беговой дорожке на открытой палубе. Перед завтраком прохожу пару кругов, делаю зарядку, фотографирую облака. Потом поднимаюсь в гостевой windjammer и с большим удовольствием завтракаю. Вчера сидел, и такая благодать: людей почти никого, тишина, за остеклённой стеной виднеется океан, а тут внутри звучит такая простая и такая дзенская мелодия! Идеально! Только на второй год плавания додумался наконец действительно рано вставать и приходить завтракать в гостевую зону. В crew мессе - в это время шум и гам из неразборчивого бормотания окружающих тебя со всех сторон филиппинцев. Звон тарелок и лязг мисок. Вечно заляпанные рисом столы. Куда приятней есть одному с видом на океан, при дневном свете и приятной для души музыке. Да, так хорошо было в то утро за завтраком. И весь день - впереди! Достаточно времени и для тренировок и для новых прогулок, и для оставления записей. Можно читать. Смотреть фильмы. И опять - смотреть как солнце ныряет в океан. В это время на палубе уже не жарко. Сделаешь пару снимков вечерних облаков. Никогда кажется не устанешь замечать в них какие-то необыкновенные очертания, причудливые смешения цветов... Потом стемнеет - и как раз открытие ужина в винджаммере. Лучше приходить к самому открытию: народу ещё нет и можно занять уютный столик у окошка. Да и еда ещё что называется прямо с пылу с жару. Мясо не ем. На четыре месяца стану вегетарианцем. Ем рыбу. Она здесь вполне себе вкусная.

День 5.

Пишу прямо с Сан-Хуана, с площади Принцессы. Не могу удержаться. Солнце зашло, стало свежо и прохладно. Рядом огромный фонтан, уже полчаса здесь. Вода падает и умиротворяет. Хочется просто быть здесь. Никуда не уходить. Под этим ветром, возле этих развевающихся на флагштоках флагах... Фотографировать, что нравится. Загляделся по сторонам и чуть не наступил на длиннющую игуану! Она полезла на дерево, а я за ней. Нет, не полез. Взглядом. Такая красивая! Снова припустил мелкий дождичек, от которого и не нужно прятаться! Здесь так спокойно, так хорошо. Порой чуть выглядывает солнышко, раскрашивая картинки яркими цветами. Раз в минуту плюхнет о каменные стены океанская волна. С хохотом? Пробуждающе? Так хорошо, что вот-вот заплачу. Разве может быть хорошо? Подумал о плюхнувшей волне и глаза на мокром месте. Можно приходить сюда каждый раз и просто отдыхать, наслаждаясь одиночеством. Плеском фонтана, дуновением ветра, плюханьем волн. Игуана залезла на самую высокую ветку. Надо будет взять в следующий раз фотоаппарат. В телефоне половина заряда. Чувство глубокой наполненности, которой вот как раз поделился. А ведь прошёл всего несколько улиц! Сколько ещё чудесных мест предстоит здесь открыть?!

День 6.

Сегодня мой первый в этом контракте day-off. Правда, теперь он в целях конспирации носит название rehearsal day. Утро. Сижу в шезлонге на 15 деке, переслушиваю океан. Никого на всей палубе. Спину приятно пригревает раннее лабадийское солнце. Да, сегодня снова Лабади. Только я пожалуй впервые не выйду на пляж - это ж надо было так сжечь себе лицо, руки и шею на Сент-Мартене! И всё- просто по дороге от корабля до библиотеки! Уже год на Карибах и ни разу не пользовался кремом. И ничего такого никогда со мной не случалось. Очевидно, с возрастом моя кожа только нежнеет. Сейчас солнце поднимется выше - сразу спущусь вниз. Надеюсь, за два дня до Лодердейла она обретёт прежний цвет и я смогу вдоволь прогуляться по местному кладбищу с фотоаппаратом, подкарауливая зазевавшихся игуан и черепах?

Oooo-о! Послезавтра выйду с корабля рано-рано. Обычно я выходил часов 9. А теперь - собираюсь без четверти семь. И аж до трёх дня! Как много времени! Интересно, что-то изменится в окружении оттого, что теперь - уже будет не суббота, а воскресенье? Главное, чтоб не было такого ливня как в день моего прибытия. Запомнилась эта картинка: стою с чемоданами у входа в терминал порта, только-только светает, и тут ударяет такой дождь! Благо я под крышей. А в отдалении - работник порта, закутавшийся в желтом плаще. Стоит напротив автобусов. У них горят фары. И в их свете - танцующие брызги дождя. И никого больше в кадре. Только эта неподвижно стоящая желтая фигура. И брызги дождя. И пелена шума от падающих капель. За поворотом - очередь на посадку на корабль. Но я как в прошлый раз прежде иду к зоне интернета, сообщаю что уже всё. Сообщил. Стою и не спешу идти туда, где мне сейчас положено быть. Я стою с чемоданами и смотрю на ливень. И тот человеком в желтом плаще тоже неподвижно стоит и смотрит куда-то... И я понимаю, что жизнь как раз и состоит из таких моментов. Когда светает, и тёплый ливень, и день только начинается. Жизнь только начинается. А может, её и нет никогда. Только вот эти моменты. Когда ты до слёз внутри. Когда удивляешься тому, что по идее давно уже должно было перестать казаться таким. А нет. Оно - удивительное!


@@@
Меня действительно припекло - и я начинаю подумывать о том, чтобы таки развить в себе культуру пользования кремами для загара. Понял наконец, откуда пошло это выражение!

@@@
Как же нет этих слов!.. Чтобы выразить насколько я подвержен тому, что со мной было раньше, тем местам, где что-то со мной происходило, тем людям, которые тоже остались где-то там, в этом прошлом.
Воспоминания действуют на меня примерно так же как алкоголь в крови на мозг человека. Вот я снова стою в коридоре моей прошлой кабины. Пришёл набрать воды в стакан. И вроде на корабле сотни таких одинаковых коридоров, но именно здесь я чувствую - как вдруг начинаю выплывать мысли, чувства, события из прошлого. Я покрываюсь мурашками : тот же самый коридор, но всё ушло, ушло. Но и навсегда здесь осталось. А потом такая мысль: 11 месяцев корабль плавал без меня. Так, что я даже забывал про него на недели. Как будто никогда его и не было. Забывал. А он всё плыл и плыл, из одного порта в другой, и на нем кипела своя жизнь. А я был вообще далеко -далеко, через океан, пытался вернуть любовь. Забывался в этой своей новой жизни. И тут вдруг - один момент - и я снова тут. Как ни в чем не бывало! Но что-то же случилось, что-то же произошло со мной, пока меня не было?! Лежу на койке в каюте... Уже привык и к «зеркальной» кабине. И к тому, что снова ежедневно играю в парке, веду дневник... И к тому, что время от времени опять случаются эти вспышки - какой-то острой потребности быть счастливым. Быть любимым. Быть иногда не одним. Но может в том и есть моё счастье - в таких постоянных вспышках? Может, я и правда не умею быть вместе? Может, так и будет всё продолжаться? От одной надежды к другой? С одного гребня волны на другую? Но неизменно - в бескрайнем океане своего одиночества. Просто, порой там штормит, поднимается ветер и волны...  В какие-то минуты хочется, чтобы выбросило наконец твой корабль на какой -то остров любви... Но ничего такого конечно же не происходит. А если и да - то это конечно галлюцинации. И все эти мысли - тоже лишь слышатся. Их нет на самом деле. И все эти записи - все равно как для курильщика сигарета. Несносно без них.

День 7.

Пятница. Возвращаемся с Лукашем из винджаммера гостевым лифтом. На одной из остановок заходят люди в круглых темных тюбетейках. «Вы не могли бы нажать на кнопку? Понимаете, у нас обстоятельства...»  Вот так же и я - невидимая преграда не позволяет нажать мне ту самую кнопку. Запустить двигатель и подняться на действительно нужный этаж. Кнопки, двери, улицы и ступени - есть ощущение, что я двигаюсь не туда. Порой это ощущение уходит, отодвигается в сторону. И кажется, что всё замечательно. Особенно, когда возвращается удивление, ощущение чудесного всего-всего, что вокруг. Кажется, что вот сейчас - стёрты все преграды, которых никогда на самом деле и не было. И что дальше - только чистая правда, удивление и чудо, свобода и приключения. Но постепенно и это утрачивает вдруг свой блеск, свою чарующую новизну. И ты снова стоишь один на палубе и перед тобой океан. Ветер сдувает окончания мыслей. Вокруг огромная и бескрайняя тарелка горизонта. Солнце начинает припекать спину. Оживленная английская речь гостей. Но и они уходят. И теперь остаётся только ветер, потому что глаза закрыты. Мы всё ждём, что что-то приключится с нами хорошее. А надо самим создавать приключения. Нажимать кнопки, снимать своё кино про себя...

День 8.

Ещё 4 часа до вечерних сетов в парке,
а чем занять себя - не знаю. Посмотрел Петербургские тайны. Поиграл на гитаре, сходил в винджаммер, потом опять поиграл, опять посмотрел, опять попил чаю в столовой... Вот вышел на корму судна, смотрю так ли удивительны облака, чтобы их сфотографировать. Пока - не так. Да и всё тоже - как-то не так. За весь день с кем-то перемолвился парой слов. Вот, сфотографировал одно облако. Теперь ловлю их как когда-то была мода на покемонов. А сейчас - на облака. Опять скоро пойду на dinner в гостевой винджаммер. Не ем мясо. Может, скоро начну ощущать в себе святой дух. Но кушаю вкусно. Рис, рыба, сыры, булочка с маслом... И вид сверху опять-таки на океан. Чувствую, что несу сейчас всякую чушь. Ещё сфоткал сияющую серебром дорожку океана...  Свежий ветер - это хорошо. И откуда-то тут на задней палубе мошки? Да, самые настоящие. Такие же как я. Да, постепенно шум океана приносит своё успокоение. Сюда за этим и пришёл. И ещё меняющие разные виды облака... А какой я подвид? Почему время от времени просто смерть хочется какой -то другой жизни? Попробую просто постоять без всяких мыслей о будущем.Пусть будет просто серебристая дорожка из волн, уходящая от меня к горизонту...

День 9.

В Форте снова, как и два года назад взял с собой фотик. День выдался пасмурным, купил зонт - как раз пошёл дождь и мне пригодился. Купил серую кепку с надписью Fort Lauderdale. No more по ношению мексиканских шляп. Возвращение получилось просто сказочным: снова встретил ту самую урну возле выхода из порта с надписью Feed me. Вновь шёл знакомыми улочками, прямиком к кладбищу. Ещё пуще насупилось небо. Там опять не было никого. Даже индейки с игуанами куда-то запропастились. Вновь зашёл в Старбакс и взял Американо. Меня спросили как зовут. Не подумавши ответил : Дмитрий.  Забыл, что на самом деле здесь я - Макс. В итоге, на зеленом стаканчике с кофе мне присвоили редкое имя - Мэдри! Каким вкусным показалось кофе после того, как пил его здесь в последний раз почти год назад! Не знаю, зачем всё это так нескладно пишу, вспоминаю. Тем более пишу от руки, едва разборчивым почерком. Вот сейчас пришла в голову мысль: каков почерк -таков и его хозяин. Хотя, может всё и наоборот, и это я на самом деле слуга своего почерка. Едва разборчивый почерк - и меня самого не разобрать. Да и есть ли желающие? А почему пишу от руки - программа Заметки на айфоне потребовала зачем-то обновления. А интернета - нет. И не будет ещё четыре дня, вплоть до Косумеля. Да и вообще, зачем я всё это делаю? Зачем в Козумеле - козумелю? Нет, есть в жизни всё же какой-то смысл. И он был для меня на кладбище, где на обратном пути обнаружил удивительную парочку птиц. О, что это были за птицы! Никогда раньше таких здесь не видел. Очевидно, это  всё же были индейки, только с очень необычным бежевым оперением. Прям вот не индейки, а голуби-переростки! Хотел написать- голуби педерасты. Но точно не знаю, бывают ли такие среди голубей? Хотя... называют же некоторых «голубки»? Интересно, отчего это так? А может, совсем и неинтересно. Интересно просто придумывать всякую чушь и довеять её своему дневнику. В общем, тут и пригодился мой супер-приближающий фотик. На ближайшие полчаса я забыл обо всем на свете! Тут начал снова  идти дождь и я достал свой зонт и продолжал фотографировать уже под зонтом. Как это было увлекательно! А затем я выследил ещё одну странную птицу на озере. Посреди озера она стояла на какой-то кочерге и ворочая шеей размахивала крыльями. Это был так красиво! Я то и дело нажимал на затвор фотика, не веря своим глазам. Даже заснял немного видео. И потом мне пришла мысль сделать ролик с этой птицей. Звучит песня Лионеля Ричи Hello, и эта птица - всю песню стоит одна посреди озера и машет крыльями, смотрит из стороны в сторону, и звучат слова: Hello, Is it me you are looking for? Должно быть до мурашек. По-крайней мере, представляю как всё это будет - и меня пробирает. А ещё я встретил Эда - трубача, с которым почти два месяца проработал на сайд-джобе. Было очень здорово снова встретить его! Несмотря на пасмурную погоду, это был один из самых радужных Лодердейлов за всё время.

День 10.

На Лабади снова под той самой пальмой. На этот раз читаю Клиффорда Саймака - Вся плоть - трава. Сейчас принимаюсь за вторую главу. Первую - прочитал утром, когда выходил первый раз. Тогда на пляже ещё не было никого, совсем ни травинки, так что хорошо было слышно чириканье птиц. Протестировал собачий стиль. Солнце в 8 утра ещё дружелюбное, так что немного даже позагорал. Потом вернулся на корабль на тренировку и теперь снова вот вышел. Искупался, схватил горсть бананов, арбуз, печенье... Хорошо! Раздолье. Записываю на вырванный из блокнота листок тонюсенькие буковки, которые через год заново запечатлеют этот день, и наверняка уже по-другому, не так, как было на самом деле, а как было - даже мне неизвестно. Что меня удивило: описание персонажа в книге.

«И не забыть мне его нелепую привычку поминутно пересчитывать собственные пальцы - бог весть, зачем ему это было нужно, быть может, он боялся их растерять»

Снова нравится вести дневник! Пусть даже и вынужденно от руки. Снова - восхищение, которым так хочется поделиться.

На пляже поставили новую игру. Друг против друга, на расстоянии метров пяти, стоят небольшие дощечки, с отверстием внутри. Нужно попасть туда мешочками с песком. Как пронзительно вскрикнула одна девушка, когда попала прямо в цель. Я как раз мимо проходил и всё видел. Так вскрикнула, что мне самому захотелось сыграть в эту нехитрую игру на меткость. О, какое бы веселое соревнование мы могли бы сейчас с тобою устроить! Сыграть даже просто на интерес. Или на поцелуй. Увесистый мешочек с песком - прямо в ямку с 5 метров! Кончается и вторая сторона этого крохотного листика. А я только вошёл во вкус! Хочется сказать ещё столько всего! Но через три дня в Мексике обновятся Заметки - и можно будет уже не экономить места.

День 11.

На Ямайке опять дождь. Как и год назад. Всё то же: капли по лужам не задней палубе у шезлонгов, серое небо, туман, застеливший холмы... Всё тот же автор дневника, вечером - сеты во все том же парке. Другие - лишь обстоятельства.

Но всё же, до дождя удалось выбраться в город. Сподвигло сонное состояние в каюте, просто чтобы окончательно не заснуть с открытыми глазами, подумал, дай немного пройдусь, сделаю пару кадров местных необычностей. При выходе с корабля меня поймал молодой техник из Мексики Франциско. Рассказывал про землятресения в его городе. Как у них там отлажена система оповещения, даже на мобильные - приходит сигнал. Говорит, как раз ехал в вагоне метро, и отрубился свет, состав остановился, люди начали пробовать выбираться наружу. Кажется, неплохой этот парень Сиско. Удалось сфотографировать одного импозантного ямайского дедушку в пиратской треуголке и жуткой бородой. Вот это персонаж! Ему бы в кино сниматься, а он на улице что-то пытается продавать. Но! - только зашёл на корабль - снова клонит ко сну! Не корабль - а какая-то гигантская сонная артерия. Или я сам - сонная тетеря. Хочется от всего отключится и спать, спать, спать... Хотя неизвестно отчего - ночью спал вполне достаточно. А если ещё полчаса подергаю струны гитары - и веки прямо сами смыкаются. Может, у меня случилась сонная болезнь? Ухожу из каюты, беру с собой Саймака, в надежде прочесть 4-ю главу и может записать события дня. И всё- только ради того, чтобы перехотелось спать. Может, так скоро и бегать начну - по той же причине.

Сегодня - играть 4 часа. На прошлой Ямайке год назад - было 2. Простая арифметика. И вообще. Три вечерних сета подряд к моему удивлению оставляют после себя такую усталость, какую ранее за собой не замечал. Словно бы вечность канула в пропасть и ты только и можешь что дотащиться до столовой и чего-нибудь поесть. Потом доползти в кабину, посмотреть ещё с полчасика Петербургские тайны и - спать. За три сета успеваю сыграть порядка 70 вещей. Тут просто досчитать до 70 - уже устанешь.

Диски не продаются. За 10 дней - только один. И то - я сам предложил. Чаевые - едва хватают на чай. Может и правда, за тот год, что прошёл, ни у кого в мире не осталось CD - проигрывателей? Всё к тому и идёт. Что удивило: белозубая улыбка сидящей на улице ямайской женщины, когда проходя мимо я сам улыбнулся спящей с улыбкой собаке. И вообще - в Фалмуте - множество бездомных собак. И я первая из них.

Наткнулся в 4-й главе на то, что чувствую порой, когда захожу на кладбище:

«Эти великаны-дубы, словно призрачные угрюмые стражи, и все насквозь пронизывающий лунный свет, и необъятная тишина, полная затаенным ожиданием чего-то, и слабый, какой-то потусторонний аромат, незримой пеленой стелющийся над податливой чернотой под ногами, - да разве это мой знакомый, привычный мир, моя Земля?
А потом колдовство рассеялось, сверкананье померкло - меня вновь окружал тот прежний мир, который я знал с детства.
В летней ночи меня пробирала дрожь. Быть может, то был холод разочарования оттого, что меня выгнали из волшебной страны, от осознания: она существует, но у меня нет надежды там остаться. Я ощутил под ногами асфальт дорожки и ясно видел теперь, что тенистые дубы - все-таки просто дубы, а никакие не изваяния».

Iiiii
Бабочка
Японец
Я в Джиме в зеркале


День 13.

На Косумеле углядел одну бабочку. И вовсе не ночную, как ты могла бы подумать. С очень необычным оперением. В коллекции Набокова наверняка такой не сыскалось бы. А я - углядел. Вот ведь оказия! Она порхала над одним и тем же цветком. Сядет, крыльями потрепещет, и снова на взлёт. Полетит кругом - и вновь на тот самый желтый цветок. Красные крылья, чернильный ободок. А может наоборот. Но очень необычная. Я всё пытался поймать её в фокус объектива, но она была такая юркая,  что сделать мне это никак не удавалось. А может, что-то и вышло - надо будет посмотреть потом на маке, который ещё надо присмотреть. Одним словом, вскружила мне голову. Вскружила и улетела. Каждый раз, когда она взлетала с цветка я ждал и был и уверен, что она вновь привычно сделав несколько дюжин взмахов крыльями сядет обратно. И так каждый раз и случалось. Но только не в этот. Она улетела в лес. В самую его тропическую гущу. Скрылась где-то за разорванными одеялами пальм, в сумерках, куда не проникало солнце. Вот ещё несколько мгновений - мимо темно-зелёных листьев - и она скрылась из поля зрения. Я подождал. Чуть -чуть подождал, сам не зная отчего гадая, что сейчас она вернётся обратно. Но она не возвращалась. Чудесная, в своей необыкновенной красоте, она исчезла, оставив за собой иное чудо - роскошь чувства утраты. Эти мрачные в глубине леса ветки - и она где-то там, недоступная больше объективу моего фотоаппарата, перешедшая в одночасье в мир моей фантазии. Словно сгоревшая свеча, потухший огонь. Ты следил за его горением, и вот - последний дымок бесследно исчез в воздухе. Что же осталось? Осталась пустота, голод. И кислород для горения уже внутри моего сознания. Сжигая мысли и чувства, я вспоминаю про эту бабочку, и так она важна для меня почему/то, вот чуть не плачу, как ничто иное. Ни раскопки цивилизации Майя, ни бесплатный вай-фай, ни грядущие вечерние мероприятия, что я проведу на корабле в свой законный выходной. Нет. Вот этот момент - когда она скрылась из виду. И я ждал, что вот-вот вылетет обратно, а она не вылетела. И солнце скользило по огромным листьям, а туда не заходило. Там словно текли вечные сумерки, и там нынче была эта бабочку. Я мог её вообще не заметить, а заметить так не придать значения - а поди ж ты! Вот как всё получилось!

День 14.

Последний день второй недели. В кои то веки выбрался на хеликоптер-дек.  Тут солнечно и ветрено, уселся на то самое место слева, где столько ночей под звёздами провёл с Олегом. Помню, раздевался, всё ему жарко было, подкладывал ветровку под попу, вытягивал свои длинные ноги, и давай предаваться красоте нынешней ночи, вспоминаю под размеренные глоточки виски свою жизнь. И я вместе с ним. Хорошо было. Было что вспомнить. Да и сейчас - было бы не меньше. Но он сейчас на Оазисе, а я - здесь ... на том самом месте на оупен-деке, один. Пусть и не ночь сейчас, но тоже никого вокруг. Только облака. И ветер. Я захватил с собой кружку горячего чая. Ещё/ книжку Саймака, или вернее будет - Шимака. Кажется, его предки были из Польши. Сородич Лукаша, с которым условились все шестые дни недели встречаться и ровно в шесть идти в гостевой винджаммер. Вчера стали свидетелями заходящего солнца. Опять звучала старая мексиканская музыка. Было хорошо. Потом я сходил на джаз, послушал ребят с оркестра. Впечатлило как Игар из Белоруссии исполнил Чардаш на фортепиано. И вообще - всё понравилось. Даже не ожидал. Прошлые составы оркестра оставляли меня глубокого равнодушным. Но я куда-то сбежал во вчера. Сегодня - долго не мог решиться встать с кровати. Валялся аж до десяти часов. Играть - только вечером, а до этого времени никаких дел и нет. Вот, придумываю себе занятия: сделал зарядку, сходил в винджаммер, позанимался на гитаре... Сейчас часок почитаю и схожу в джим, потом пробегу три круга по беговой дорожке. Потом ещё немножко потренируюсь и придёт вечер. А там сет, потом ирландский парад и ещё два заключительных сета в парке. В последний раз увижу Криса с Сарой, 89-ти летнюю бабульку-актрису из Одессы, которая 45 лет как уже живет в Чикаго. Душевную парочку из Ярославля, обитателей нынче Майами.... Это те самые гости, которые ходили ежедневно на мои выступления в парк. А позавчера пришла одна Сара, без Криса. Крис в каюте сочинял свою музыку. Удастся ли ему стать настоящим композитором? А после игры мы с Сарой ещё с полчаса поболтали о том о сём. Почему-то она всё время смеялась. Она симпатичная, и в носу у неё сережка. А ещё она немного играет на киборде и любит мультики Миядзаки. Вот, обещал сыграть сегодня одну мелодию оттуда. Сыграю - и по домам. Они - во Флориду, а я к себе - в каюту. Спать, и чтобы проснуться - и было полседьмого утра. Позавтракать - и в Лодердейл. Как было там замечательно в прошлый раз! Уже предвкушаю новое выслеживание странных птиц ( в далёкие страны летят неустанно птицы). Может, и черепах увижу? Опять буду ступать по кладбищенской тропе и слышать звуки своих шагов. Чувствовать ветер, и опять никого не будет вокруг. И я буду с фотоаппаратом охотиться за удивлениями. Может даже опять по старой памяти зайду в Вин-Дикси и куплю шоколадок Херши. А может, каких-то других. Всегда есть выбор. Как и чем себя занять. С какой девушкой заговорить и с какой познакомиться - но конечно так ни с кем и не заговариваешь. Потому как они все видно заговоренные. И потому всегда выбираешь компанию одиночества. Кружки чая под ночными звёздами, дневника или книги, в которой с тобой непременно произойдёт столько чудесного. Можно даже выписывать оттуда целые уж больно  понравившиеся фрагменты и делится ими со своим дневником.

День 15.

Закончил первый день третьей недели. Довольный как слон. Мои маленькие радости этого вечера: шесть долларов чаевых, поход на джаз к Перри и двойная порция бесплатного латте из кофе-машины там же. И ещё, то что свалил с корабля мой латинский сосед по каюте. Прям это я бы даже сказал радость не маленькая, а самая что ни на есть большая. Даже можно просто  было приехать сюда только за тем, чтобы дождаться дня, когда свалит сосед и почувствовать прямо как начинают пробиваться зачатки крыльев за лопатками. И ещё бесплатное кофе, и Перри... И отыграл три сета, уставший после длиннющего дня в Лолердейле. Накидали мне в коробочку бумажек, аж шесть штук. Думаю, вот удача! А потом в лифте пересчитываю купюры - и все почему-то по одному доллару. Были бы купюры меньшего достоинства, думаю гости с удовольствием бросали бы и их. В итоге наиграл на полторы чашки кофе в Старбаксе. А на корабле, в ВИП -комнате для гостей, позади джаз-клуба бесплатно. Правда, приходится это дело делать нелегально, шпионом прокрадываясь в обычно пустое помещение. Зато потом, когда рискованная миссия успешно выполнена, кофе кажется ещё более вкусным!

Вышел с корабля в семь утра. Как раз спустя пять минут после открытия гангвэя. И прямо у терминала встретил Виталия и Ирину, гостей из Майами-Ярославля, ежедневно ходивших со мной поговорить. Они ждали такси. Обещали как/то меня с корабля забрать прокатить на своей машине в Майами. Сбросили мне потом видео, где я играю. Даже небольшой кусочек с песней Потому что нельзя быть на свете красивой такой. Вот, оказывается, что я играю на корабле. Как красиво встаёт солнце в порту! Первый раз это дело своими глазами увидел. Никогда так рано не выходил в Лодердейле. А тут вот понял - сколько же я упускал. Золотистые отблески на борту пришвартованного грузового судна. Мягкий, трепетный свет,  только начинающегося дня! Идти к кладбищу одно удовольствие. Опять взял фотоаппарат и снимал всё то, что казалось мне по-настоящему удивительным. А на кладбище - наконец выследил черепах! И сколько! Целых шесть штук! И ещё одну игуану впридачу. Она оказалось довольно смелой и подпустила меня почти совсем близко. Но я хотел ещё ближе, и буквально крался на коленях к ней, понемного сокращая дистанцию. Синяя мордочка, и глаза дракончика. Сделал кучу кадров. Даже потом встал и понял, что запыхался. В следующий раз надо будет оставить побольше времени на кладбище, хотя бы часа два, чтобы совсем никуда не спешить и полностью предаться наблюдению за редкими животными. А вообще, хорошо зимой в Лодердейле. Сегодня вот было 24 градуса. С ветерочком. Совсем не жарко. Лишь временами, когда долго идёшь по солнцу. А летом - будет минимум за тридцать. Надо приезжать сюда на зиму. Но только для моего корабле - это последние три месяца здесь. Дальше от переходит в Орландо. И мне уже даже как-то наперёд грустно от мысли, что больше не увижу эти уже родные для меня места. А может, когда-нибудь ещё и увижу. Если попаду на другое судно. Но ещё впереди - как минимум дюжина воскресений, когда буду здесь. Интернет и кофе в Старбаксе, тишина и звери на кладбище, парк с енотами и потайным озером, среди высоких деревьев - туда каждый год я иду один раз, так как путь не близкий. Два часа пешком до него. В этот раз - побываю в нем уже в третий раз. Неужели, опять, когда дойду до того самого места у воды, опять насупится небо и с него начнут брызгать мелкие капли дождя?

День 16.

Ну вот. Курьер досмотрел. Остались только Очи чёрные да Убить дракона. Артемьев - гений. Оказывается музыка в этом фильме - его рук дело. Та самая, мистическая, которая звучит на всех странных моментах фильма, у меня даже под конец создалось впечатление, что главный герой - страдает шизофренией. И вот один момент, в доме собралась куча взрослых гостей, и двое влюблённых подростков. И эта красивая девочка, идущая в отдаленную часть комнаты, и после мишуры всех прописанных приветствий - начинает играть эта «странная» музыка, и она будто лучше всяких слов  и объяснений отображает душевное состояние героини. Вот просто зазвучал первый её звук - и всё, вот оно всего на свете объяснение... Вот он - этот непонятный мир каждого. И каждый - вдруг погружается в свой. Смолкают вдруг все привычные речи, растворяются знакомые лица, забываются имена... и начинается это нечто... воронка, в которую тебя не пойми вдруг чего засасывает... Ну как чего? Зазвучала эта странная музыка, которую сочинил Артемьев...

@@
It was Ennio Moriconne. - говорю сидящим подле гостям после исполнения мелодии.
No, I am from Scotland. - отвечает первый.
But you are right about me, I am american. - второй пожилой уже совсем дядечка услышал в фамилии композитора себя.  Так вот и завязался наш разговор. Говорит, что он из Чикаго, но сейчас живёт в Майами. Трясущимися  руками показывает мне на телефоне снимок Чикаго. Да, правда замечательный вид. Ночь, огни многоэтажек и река ещё течёт. А я боюсь, как бы он этот телефон не выронил, так ходуном идут его руки. А в Майами, говорит, очень много русских, Вы знаете. Показывает вторую фотку. Вот тут я в ресторане, а кругом за столом русские.... Ну что тут поделаешь? Ещё один день отыгран... Сегодня собрался полный парк людей, даже мест не было. Я как знал, подготовил программу из самых популярных мелодий. Сыграл в принципе всё нормально. Только в Истории любви зашился. Ну ещё бы! Всё мои любовные истории только так и заканчиваются...

День 18.

Поднаелся. На втором Сент-Мартене уже даже не обнаружил желания идти на пляж. Дошёл только до библиотеки. И там рядом с кучкой чёрных локалов пользовался бесплатным вай-фаем. Интересно, что судя по объявлению на двери - библиотека вот как уж пару месяцев закрыта, а вай-фай остался. Поговорил с домашними. Оставил пост в Фб. В этот раз я охотно делюсь снимками. Но в остальном - какая-то неохота. Поднаелся. Думаешь: ну и какой в этом всём смысл? И не находишь ответа. Здесь нормально, сносно, можно даже сказать хорошо работается, и питание хорошее, и возможность оставаться наедине прекрасная. И пляжи, и магазины, и даже на джаз к Перри за трофейным кофе можно бегать! А сказочный еженедельный Лодердейл! Но всё равно - не знаешь ради чего всё это? Ради десяти тысяч? Ну и что с ними делать? Ну понакупать всего, ну съезжу в путешествие... Но это будет лишь через 4 месяца. А четыре месяца нужно проживать вот так однообразно день за днём. Дважды участвовать в костюмированных парадах, трижды играть в парке Клэптона, ходить в полшестого в гостевой винджаммер, бегать по сидэям вокруг корабля. И может за весь день - лишь парой слов перекинуться с кем-то из русскоязычных или с Лукашем. То тот ещё любитель поговорить. Но в хорошем смысле слова, шутник он ещё тот. И вот так вот - изо дня в день, из недели в неделю. Будто живёшь тут лишь для того, чтобы потом вернуться и начать жить. Но ведь вернёшься - и не начнёшь же... А потом когда сюда обратно возвращаться- тоже думаешь: вот теперь начнётся совсем другая жизнь! Ну и что в итоге? Да, совсем другая. Но такая же,  такая... От библиотеки до корабельного винджаммера оказалось ровно 30 минут времени. Так что успел до 3 часов поесть. И даже попал на чудесный Буябес! Суп из морепродуктиков немного согрел меня изнутри. Вкусно, ничего не скажешь. В итоге - теперь душ, гитара, Саймак, потом играть на променаде и в парке. Потом перел сном - кружок вокруг судна, поесть, на ночь ещё почитать или чего-то посмотреть... Вот так вот проходят и дни.

Кружащие птицы ;

День 20.

Что удивило: в Сент-Мартене сижу прямо на земле, прислонившись спиной к зданию библиотеки, откуда добывается бесплатный сигнал вай-фая. Что-то кому-то пишу, то ли пост в фб, то ли своим подругам шлю фото... Туда-сюда, клац-клац... А потом вдруг перевёл взгляд вправо, в просвет между ветками деревьев, а там - клубятся в небе серые тучи, а в них - кружат птицы с широкими крыльями. Прямо так кружат, что аж голова кругом. И много. Далёкие, слегка приглушённые дымкой облаков, птицы. Что они там? Отчего кружат, словно ребёнок старательно выводит в тетради для прописи одну за другой цифру 8. Только что- взгляд был прямо перед собой, мысли - в каких-то кликах по фотографиям, и вдруг - в облаках кружащие птицы. И вот получается зачем я вышел на Сент-Мартене: чтобы увидеть этих птиц и почувствовать вдруг что-то такое же крылатое внутри. Из четкого экрана мобилки - в размытые облака... О, что это был за момент! Словно вдруг ты снова шалопай, или кто там ещё, младенец, от души верящий в фокус с исчезновением пальца. Удивление! Кружащие в туманной дали птицы. А потом среди травы - выискалась зелёная ящерка. Замерла на некоторое время, и куда-то побежала. Но успел её сфотографировать. Останется в памяти, эта ящерка, эти птицы... день - забудется, как будто его и не было, а вот эти пары мгновений - запомнятся ещё надолго. Пишу это в каюте пару дней спустя, плотный график, особо не было времени на дневник. А сейчас - вот заполняю пробел в том, что меня удивило. Не иду на вечеринку с бесплатным пивом- мне милей вспомнить про кружащих птиц, ещё немножко на ночь почитать... Не успеваю за собой записывать. Играл в парке. И так хорошо игралось- ветерок, послушные струны... Сам слышал со стороны своё звучание, так как сел в проходе - привычное место было занято вельможными гостями. И оказалось - к лучшему. Когда звук из динамика идёт не от тебя, а наоборот к тебе. В первый раз за эти двадцать дней играть было по-настоящему в удовольствие. После сета подошёл гость, сказал, что он профессор в университете, кларнетист. Очень хвалил. Приятно. Тем более - я же кто? Просто неуч. Ведущий дневника, охотник на черепах и всевозможные удивления. Поедатель йогуртов в своей каюте. Сторонник девушек, то бишь их сторонюсь. Шутник всегда и во всём, потому что без шутки - как кот без усов. Хорошее у меня настроение. Завтра выходной. Покупаюсь на Лабади, почитаю книгу. Вечером - с Лукашем в винджаммер. Может, схожу на оркестровый джаз. Нужно хорошенько отдохнуть, так как подустал за эти шесть дней порядочно. Внедряю новый репертуар.  Сегодня наконец проучил бумагу с разрешением на сайд-Джоб. Нужно заработать на грядущие летние поездки в Харьков. Как-никак обещался же себе посетить все спектакли театра Может Быть. Харьков... Словно далёкий сон!

Сон:
Перешли дорогу держась за руки. А год назад прямо здесь- в этой каюте - я не мог себе даже такого представить. Хотя... опять таки в снах представлял себе куда большее. Но на то они и сны - чтобы быть снами... И вот что теперь в итоге с нами?? Загадка... Мне всё равно чудится.

День 21.

Японец, сидящий в шезлонге на задней палубе и выводящий какой-то очень длинной ручкой иероглифы себе в тетрадь. Конкурент? Тоже ведёт дневник путешественника? Но даже если бы и заглянул - как разобрать те значки? И вот кто-то так однажды вдруг заглянет и в мой дневник- что он там сможет прочесть?

@@

И что за странная традиция? На Лабади на обратной стороне нот - записывать слова. Либретто к мелодии, так сказать, моей корабельной жизни. Лёжа в шезлонге ем арбуз под аккомпанемент туземных барабанов. Вот оркестр смолкает- и снова становится слышно птиц. Ещё одно напоминание о течении жизни, ещё один знак задуматься о самом себе, зачирикать, заверещать в строках дневника. И ведь смысл, вдруг понял, предельно прост - в том, чтобы просто чирикать. Греметь как пустой барабан. Выходить из тени под пальмами на солнечный свет, и обратно скрываться в тени. Так и сделал. Вышел, искупался. Как раз солнце показалось - с утра моросил дождь, и когда шёл к пляжу, впервые тут почувствовал, что даже слегка замёрз. Но всё наладилось. Искупался, перекинулся парой фраз с Леночкой. И обратно в тень. Схватил остаток обеда- seafood ;, кусок ананаса, булку и чай.

Скушал это всё за крайним столиком под крышей. Когда-то мы здесь сиживали с Олегом. Он всегда начинал трапезу с арбузов, а потом уже принимался за зажаренные на открытом огне свиные ножки. Сидел с прежними музыкантами с оркестра, ещё с кем-то сидел... Теперь - один. Ноги выставил загорать на солнце. Вернулся под дерево, переставил шезлонг из тени на свет. Солнце, приодетое облаками, приятно ласкало кожу. Доедаю булку, осталось ещё два банана. И часа полтора времени. Думаю, прочесть ещё одну главу Шимака. Или просто полежу. Бой барабанов всё дальше, всё глуше. Люди скоро начнут возвращаться на корабль. И будут слышны дуновения ветра. И может можно будет даже разобрать, о чём чирикают птицы. Хотя - надо ли это знание?
Либретто - просто чтобы петь. Изливать душу. Улыбаться крадущимся - ящерицами в небе - облакам, что творят! Замечательный кавардак. Каким бирюзовым окрасилось пару дней назад, когда солнце садилось в океан! Словно и правда, кто-то там вдали построил воздушный замок. Небольшая экскурсия по музею - и как здорово потом рассказать о том, что ты видел!

@@
Становлюсь популярным? В Сан-Хуане дважды меня узнали на улице. И тут, на Лабади, два раза был окликнут гостями : you are a guitar player, right? А я такой: No, I am just his twin brother.

@@
Уже возвращался с пляжа, и по пути решил заглянуть на другой - тот, что не в бухте, а с океанической стороны. Посмотрел, как спускаются на zip-line смельчаки. Их крики были едва различимы из-за ветра. Какая тишь на пляже в бухте, и какая буря здесь! Ветер, ветер! Я остановился, сбросил шлёпанцы, обернулся прямо в сторону ветра. И так и остался стоять, как вкопанный. Длинные -предлинные белогривые волны одна за другой наскакивали на берег. Ветер, какой живительный ветер с силой дул мне в лицо. Хотелось расплакаться - это было единственным настоящим ответом всему, самым настоящим из всего, что случилось со мной за три недели. Здесь все небо в тучах, выцветшие камни и ряды белых волн, накатывающие на сколько хватает взгляда прямо на меня. О ветер, ветер! Уселся прямо тут на песок и под аккомпанемент ветра и волн пишу, что я не здесь... А в каком-то другом мире. Здесь есть только бегущие волны и ветер в лицо... Облака в вышине, песок под ногами... И только одна потребность- плакать, оттого что оно все накатывает и накатывает на тебя...

День 22.

В Лодердейле вновь вышел чуть свет. Снова солнце только-только выглянуло из-за корабля. Я покидал порт и навстречу мне шли его работники - сплошь темнокожие, в белых рубашках. Много-много. Я даже сошёл с пешеходной дорожки. Начинался их рабочий день. И мой длинный-длинный день в Форте. Запомнил одного с короткой острой седой бородкой, в следующую хотел написать субботу, нет, уже конечно же воскресение, вдруг опять встречу его в этой трудовой колонне? Снова на шее висит  мой старенький Canon, но только в этот раз - как-то уж больно сонно, и не видится интересных кадров. Всё повсюду- выглядит уже вполне обыденным. Я иду вперёд и надеюсь, что это скоро пройдёт. Что чашка кофе в Старбаксе прогонит мою сонливость. Иду - и что такое?- чувствую слабость в ногах. Вчера 4 часа отработал стоя на Променаде - сайд-джоб. Раскладывал маечки, и делал ещё тысячи мелочей из разряда «принеси-подай». 10 долларов в час. И вот теперь - чувствую последствия. Впрочем, довольно скоро я забыл о своих ногах. Дошёл до кладбища - и там сразу журчит фонтан. Солнечно, не жарко. Ещё на траве серебрится утренняя роса. Игуаны попрятались где-то у реки, позже, ближе к обеду они вылезут греться на травку. Иду вдоль обрыва у реки, выглядываю утренних её жителей. На той сторонне - настоящие жители, люди, спят ещё в своих коттеджах. Там красиво, коттеджы все сплошь двух этажные, и везде у входа красуются сияющие на солнце машины. Подумал, не страшно ли им по ночам, ведь рядом через реку - буквально руку протяни - столько покойничков. На одной опушке я уселся на корни дерева и наблюдал за плещущимися утками. Черепаха спрыгнула с коряги в воду, сделав громкий «бултых». Пофотографировав немного местную братию, я отвлёкся от объектива и стал просто тихо сидеть, не глядя вокруг и в никуда. И вдруг почувствовал нечто такое необычное- будто сам такое же животное как и все вокруг. Как те верещащие утки, как начинающие потихоньку выглядывать из своих укрытий игуаны. Даже как те ветки деревьев, что начинают трещать, стоит раздуться ветру. Шелестит и шевелится трава. От проплывающих уток по воде идёт необыкновенно красивая рябь. Вот зелёная черепаха снова вынырнула и забралась греться на корягу. И я - нечто такое же животное - нельзя сказать, что человек- ибо дар речи утрачен- нечто такое живое, здесь в этот миг, под этим дуновением ветра, под этим выглянувшим вновь из-за облачков солнцем. Среди всего это шевеления и мельтешения, этого непрекращающегося ни на миг вечного оборота жизни, неведомо с каких пор, неведомого и непостижимо - но вдруг почувствовал- оно существует. Это всеобщее нечто. И оно прямо тут , во мне и рядом со мной. Бесконечно далеко отошли на задний план мысли о корабле, о работе, о грядущих делах. И на какое-то пусть и небольшое, но необъятное в своей бесконечности мгновение- осталась только эта поляна и если бы кто-то посмотрел со стороны - моя фигура в ней. Но люди ещё спали. Сновали только животные. И я - какое-то из них, усевшееся на корнях дерева. Без всякого «что дальше?». Ибо ответ на него дают одни лишь инстинкты. Кто ты в этом царстве зверей? Об этом можно только думать или догадываться. А дальше - снова вернулась ко мне моя личность. Первобытный дух улетел куда-то с очередным порывом ветра, оставив за собой лишь порой едва различимый запах - будто вот-вот нащупаешь контур сна, от которого только пробудился, но все теребишь-теребишь руками - а без толку. Всё лишь -«вот-вот, пограничье». И в здравом уме не пробиться за ту стену.

Затем я добрался до Старбакса, взял на этот раз Латтэ и прежде чем позвонить родителям - попереписывался с N. Было почему-то приятно узнать, что она ждала этого дня, чтобы со мной выйти на связь. Почему-то было очень приятно. 

Стал звонить родителям. Как всегда они говорили наперебив и в разнобой. Мне очень хотелось передать эти шесть дней, что мы не слышались. Но я забыл о них, уже забыл. А если бы и помнил - то не знал, как выразить себя в словах. Что говорить? И я как обычно говорил по кусочкам, вспоминая всякие мелочи. Что кушал, сколько чаевых получил от гостей, не болит ли у меня поясница... А потом надолго замолкал и слушал, что мама говорит про мужа какой-то дальней родственницы. Что Папа - про чемпионат Украины по баскетболу. И было мне всё это далеко-далеко... Я сам сейчас в пяти тысяч милях от дома - и становилось ещё, ещё дальше. Потому что я слушал знакомые голоса и не понимал, не чувствовал свою к ним причастность. Я был всё ещё где-то там на той поляне у реки, неведомым животным. Мне хотелось что-то сказать, передать что-то важное и близкое - но я не знал, что это может быть.

И я говорил, что взял с собой впервые с корабля две булочки. Будто это имело свою особую важность. Что пью кофе, ммм, оно вкусное и большое... Что тут хорошо, не жарко, ветерок, что взял спортивную газету,  и Лейкерс сейчас идёт на таком месте. Говорил, что разговаривал с Перри. Что в июле ему исполнится 85, а он все ещё барабанит. Что в 30 лет он бросил курить, чтобы продолжать петь. И вот поёт до сих пор. И барабанит. И после войны служил в американской армии в Германии. Попытался представить его себе молодым и в форме. Но нет, это уже сейчас, когда оставляю эту запись в дневнике. А тогда - тогда телефон уже разряжался, я помахал рукой на прощанье. И пошёл обратно к кораблю через кладбище. Увидел как дерутся утки. Боксерский поединок по сравнению с этим - просто детская забава. В животном мире - всё подчинено продолжению жизни. И я тоже пошёл дальше жить. В ещё одну неделю на корабле. Когда шёл у обрыва реки- ящерки пугались и спешили перебежать передо мной дорогу, чтобы спрятаться среди деревьев. Прилетело несколько дюжин цапель. Белоснежные, посреди зеленой травки и синеватых надгробий. Они не улетали, когда я подходил ближе, просто сами уходили в сторонку. Я опять дошёл до того фонтана, с которого начиналось сегодняшнее утро. Вода все с тем же шумом разбивалась о речную гладь. Аллейка, вся в раскиданных тенях, прямиком из кладбища, там отворённые чёрные ворота в решетчатом заборе. На корабль, потому что уже пора. Снова встретить бегущего к нему Мирко- каждый порт он бегает и бегает повсюду и везде. Майка в руках, весь мокрый, задрал корпус вперёд. Все Лодердейлы для него - это один сплошной бег. Как для меня - кладбище и Старбакс. Как ведение дневника. Как непрекращающееся удивление чему-то новому. Так в этот раз впервые встретил на кладбище бегущую мамочку с коляской. Мамочка в спортивной форме, коляска о трёх мощных высоких, хорошо обрезиненных колёсах. И бежит быстро, и толкает перед собой коляску. И дитё там сидит, и должно быть наслаждается  такой вот ездой с ветерком.

День 23.

Началась четвёртая неделя контракта. Побочной работы нет, румынка говорит и завтра нет, звоните... Ок. Пошёл в джим. Обратил внимание, что тренажеры - расставлены уже несколько иначе, чем год назад. Совсем незначительно. Просто для мышц ног и поясницы- поменяли местами с тем, что для грудного отдела. Так вот, подумал, поменялось за год и в моей жизни. Те же тренажеры, только чуть местами переставлены. А тот, что для мышц ног и поясницы - стал заметно скрипеть. Неприятно, толкаешь ступнями диск - и тут этот скрип. А тот, что для грудного отдела - так по-прежнему со слетевшими ремешками. В плечи верёвка вонзается, но уже привык. Потом пробежал по беговой дорожке три круга вокруг корабля, но тут у меня возникло чувство deja viue- будто об этом уже писал. А так бежишь , значит, две дорожки рядом. Одна для бегунов, а другая для ходунов (какое интересное слово). Ходки (ходок) - это уже, мне кажется, из другой области. Так вот. Бежишь - и по поведению людей, которых пробегаешь мимо, можешь определить их характер. Кто держится строго своей дорожки пешехода, а если ещё какая-нибудь дамочка с мужем- только заслышит приближающийся к ней сзади скрип чьих-то кроссовок- тянет муженька к себе, на свою дорожку, дескать - цыц!- сзади человек бежит. А иные - идут в два, три ряда, огромные, необъятные, да ещё руками размахивают- и им хоть трынь трава до других. Попробуй таких на узком месте обойти! А сам? Хотел же бегать с утра, когда ещё попросту некого обгонять, никаких бродячих фишек по полю не расставлено. Хотел, да передумал. А может, ещё и заново передумаю. И вот сейчас допишу - в душ, и опять на шутовской парад идти. В костюм ирландца переодеваться, огромный расписной трехкилограммовый круг себе на плечи натягивать. Хоть бы волынку вместо него, что ли, дали. И вот - опять! Буквально позавчера отпарадил. И кстати, весело было - конец недели, завтра все гости сменятся, обнулится местная карма, дали чаевые, продал диск, на сайд-джобе отработал четыре часа, приятно устал, и завтра - Лодердейл! Можно будет фотографировать черепах. Эх, хорошо! И покуражится можно на парадике - дескать, гори оно все огнём, баста! А тут сегодня опять оно... Двенадцать утра. В это время нормальные люди только готовятся к обеду. А ненормальных - заставляют митинговать по кругу в этих дурацких костюмах, надевая на лицо дурацкие улыбки. Так ещё и сосед новый у меня объявился. Пока ведёт себя тихо, но все равно - за неделю привык, что никто дверьми рядом не гремит и в душ в шесть утра не ходит. Эх! Как бы так всё улучшить, чтобы без парадов, без соседей, с иллюминатором в каюте - и не обедать никогда в крю-мессе, выруливая с тарелкой между череды мелких юрких людишек, ища свободный столик, и чтоб он ещё был хоть чистым... И кушая - не слышать весь этот грохот тарелок и ложек, тарабарскую речь отовсюду. Постоянные взрывы смешком тонких птичьих голосков филиппинцев. Мне кажется, они не то, что лицами все друг на друга похожи, но ещё - и у всех один и тот же тембр голоса. Вот как бы так улучшить, чтоб и вечером в парке не играть по три сета подряд? Играть два по 45 минут с одним 15 минутным перерывчиком, вот бы красота была! Но где-то музыканты ещё больше играют. Всё это просто одни и те же тренажеры. Только время от времени их расставляют несколько в ином порядке...

@@@
Сегодня без чаевых. Зато спионерил кофе в джаз-клубе. Побывал на сете Перри. Сделал с ним снимок напамять. И с Лукашем - как пионерим кофе. Плохо понимаю, что говорит Перри. Прекрасно понимаю английский Тревора - нового саксофониста квартета- Чат не выдержал и остался на суше. Может, потому что он американский швед? А Лукаша - и понимать нечего, он вообще по-русски говорит. А когда они все берутся за инструменты и начинают играть- то тут уже совсем всё понятно. Как хорошо отработав, прийти к друзьям на джаз и слушать их музыку, вдохновляться импровизациями Лукаша, улыбками и шутками Перри.... И сегодня опять такой день - длинное сонное утро, и быстрый вечер, когда после работы поднимается настроение- от того, что разговаривал с гостями, играл красивые вещи, в потом уже спокойно слушаю как играют музыканты. Поздний ужин - каша. И в кабине - прихваченные с утра йогурты. Глава Саймака. Немного новостей об НБА по ESPN. И можно тушить свет. Завтра - Лабади. В значит, пляж, шезлонг и книга. Еда на свежем воздухе. И - обязательно зайду на океанический пляж. Вдруг - там опять будет так дивно и вольно, как в прошлый раз? Может, опять на ходу оставлю заметки. Не знаю, что мне может придти в голову. Но что-то всегда приходит.

День 24.

Лежу в шезлонге на Лабади. Гляжу по сторонам неба. Научиться бы взбираться на пальмы! Срывать эти зрелые желтые кокосы и бросать их на землю. И ты внизу. Собирать и есть. И так каждое утро. Каким бы я был сильным, представляешь? Плоды такие сочные, вот я внизу и так хочется их достать! Покупался. Сделал гидромассаж. Пузырьки воздуха прилипали к рукам.  Теперь лежу в отдаленьи от всех на своём привычном месте и жду, когда откроется Columbus cafe. Возьму seafood paella, кокосовое печенье, арбузы, бананы... Потом опять - скупнусь, потом - дочитаю Симака. Эх, до чего же приятный ветерок продувает!   Эх, юморист! Представил, что у меня темная кожа и карабкаюсь по стволу пальмы. И чтобы ты внизу, задрала голову... Смотришь и ждёшь, когда начну сбрасывать кокосы. И птицы хохочут, ветерок продувает... Вокруг океан, песок...  И в небе плывут натянутые облака парусов... И у бога тоже хорошее чувство юмора - создать тебя, меня... Это всё разнообразие, придумать кокосы... И чтобы я - тоже мог придумывать!..

@@

На задней палубе удаляю фотки. Сотнями. Повторяющиеся, неинтересные. Но каждая - из какой-то серии, из какого-то дня, события, бывшего некогда таким значимым, нёсшим с собой столько эмоций. Казалось бы - памятным. А вот если б не заглянуть в телефон, не начать рыться в фотогалерее - и вспомнил ли бы когда ? Нет. И этих дней столько! Удаляю в них повторяющиеся фотографии. Дни, о которых может никогда бы и не вспомнил... Становится грустно. Бесконечно плещет океан....

День 25.

Опять Ослер! Подкараулил меня на задней палубе, когда я находился в трактире Ерши пару столетий назад в романе Петербургские тайны. Да, так неожиданно! Сзади подошёл, хлопнул по плечу - бы, да это же Ос!  И сразу в бездну канули пара столетий, что не виделись.  Нет, ну до чего ж удивительно! Третий раз тут - и три раз он, неизменно! Индусский колумбиец, знающий немножко русских фраз. Опять в качестве гостя, у своей девушки с команды. Сделал с ним селфи на память. Грозился привести свою девушку в парк на мою гитару. Подарю ему опять свой диск! Какое -то де жа вю. Настроение поднялось. Правда, вернулся в кабину и совершенно случайно узнал, что играть играть ещё и четвёртый сет в баре! Да, сегодня - я маленькая и проворная обезьянка, во всю крутящая весь вечер ручку шарманки за бананы.

Четвёртый сет отменился. Вместо него... такая вдруг сексуальность меня охватила. Хотелось завести хоть с кем-нибудь знакомство. Даже начал представлять, что поднимусь в бар, и пусть там пристанет ко мне одна англичанка... Но теперь всё хорошо. Все позади. Легко и просто... И встревать не пришлось. Тем более, с моей впечатлительностью. Не стал я обезьянкой. Но бананы на ночь в кабину прихватил. Щас так легко рассуждать... Была бы ты здесь - каждую ночь напивались бы с тобой неплохого вина. Чего-то так подумалось, глядя на распродажу вин перед входом в столовую накануне дня св. Вал. Купи вино своей возлюбленной - гласила надпись на объявлении. Вот я и не купил.

День 26.

Снова встретил Ослера, когда делал пробежку по Running track. Он присоединился ко мне, и так вот бегом, мы осуществили ещё один небольшой разговор. Хочет вернуться работать на этот корабль. Ещё бы - ведь у него тут работает его девушка. А я вот хочу вернутся сюда - просто чтобы жить одному. А теперь лежу в шезлонге возле спасательных шлюпок, корабль движется, плещет океан, серебрятся на солнце волны. Прочитал пару глав Петербургских трущоб. Отложил мобильник в сторону и меня почти накрыл сон. Если бы не какой-то резкий возглас американских гостей неподалёку - уже готов был пропустить через себя пару тройку видений. А вообще - сплю последние две недели с удовольствием и всласть. Сосед мой новый - оказался очень тихой особою. Девок разных к себе по ночам не водит. Ну а то, что душ на место порой не ставит и раз а неделю усердно мажется финалгоном - ну так простим ему эти  маленькие слабости.

@@
Завтра наконец выходной. Через полчаса отыграть ещё два часовых сетика в парке - и к Перри на джаз! Кофеем побалуюсь. И с Лукашем пообщаюсь. А то как-то поднадоело оно всё- но и нельзя сказать, что домой хочется. Может, завтра в Косумеле свершу дальнюю прогулку , как год назад в те скромные тихие улочки, вдали от туристического шума. Какое тогда чувство всплыло, однако, когда нашёл здешнюю тишину! Кто знает, отыщется ли она где завтра?

День 27.

Неизбывная тоска по прошлому. Когда приходишь на то само место под мостом, где по заводи кристально чистой воды бежит лёгкая дрожь от ветра. Это место в низине накрывает тень от высоких деревьев, чуть сверни в сторону с дороги - и вот оно- минутный отдых для путника! Постоит, посмотрит на воду, вспомнит как приходил сюда два года назад, и что то было за время!- и пойдёт дальше. Такая же заводь, те же тени и мост - и мексиканское небо. Та же прохлада от тени. И даже те самые сандали на ногах. А поди ж ты - все уже по иному. Не так как два года назад, и не вернуться к тому времени. Можно только вернуться на то же место в тени под мостом под отшибом , не видел, чтобы сюда заходили иные путники... Вернуться, постоять, вспомниться и возвращаться обратно на привычную колею прямой. Но как все было тут два года назад, в позапрошлый раз! И разве отразит то хоть сколечко та самая запись в дневнике? Да ведь ежели коль и отыщется, то прочтётся она уже совсем по иному. Придаст иные ощущения. А как оно было на самом деле- не знает и сам автор тех строк... Отпустил сиюминутное. Солнце напекает шею. Дорога к универсаму Мега кажется куда длиннее, чем есть. То ли иду медленней, потому что пишу на ходу. И всего то надо купить маленькие маникюрные ножнички! И больше ничего... Неужели мне так малого надо? Просто время от времени возвращаться в то время... И что бы там ни было - но там что то было!.. А сейчас - каждое такое сейчас - у меня ничего нет. Совсем ничего. Только все прошлые жизни и дни... Одна память, в которой я все также что-то отчаянно пытаюсь вспомнить, да не могу до конца...

@@

10.40 pm. Столовая. Лязг вилок и голосов, время от времени поддерживаемый внезапными взрывами смешков.Туда сюда мельтешат голодные люди. Большинство улыбаются - работе конец! И можно с наслаждением предаться утолению голода желудка. Туда сюда мельтешат. Почти все столики заняты. Гам и ор. Думаешь- а как хорошо сейчас там - на беговой дорожке! Там тишина, никто не говорит, окромя неутомимого ветра. Доедаешь с мыслью о том и поднимаешься на пятый дек, идёшь по этой ночной тишине, где в отдалении дорожки лишь угадывается поворот. Ветер прохладен и чист. Зайдешь на смотровую площадку с поручнями за которыми уже лишь один океан, глядишь в воду. Корабль несётся! Волны пенятся. А за ними - лишь тьма, ни земли, ни луны, ни звёзд. Постоишь так чуток, о чем то подумаешь. И сам не знаешь-  о чём? Что-то вспомнишь, но тут же забудешь и мысль оборвётся, рассыплется во тьме, как та волна, ударившая о борт. Что остаётся? Кто? Ты стоишь - и ничего не знаешь. Постоишь так, и обратно на дорожку, идёшь дальше, сделаешь круг, перед тем как отправится в кабину спать. Бывает, пройдёшь - и никого не встретишь на всем пути. И также внутри корабля, пройдёшь через битком набитое его нутро - и никого не встречаешь...

@@
Ложусь спать и понимаю, что между реальными девушками и девушками из роликов плей-бой, на которых порой смотрю перед сном- нет вообще ничего общего. За те крохотные оставшиеся мгновения, когда все перевернётся с ног на голову и вконец опустеет - эта мысль, это понимание, это видение себя со стороны... Этот один лишь образ, один сгусток кажущейся тебе красоты, ударяющей в определённую долю твоего мозга... Вот так и думаешь- а нужна ли тебе на самом деле живая девушка? Если да, то в таком случае тут должны быть какие-то другие ценности, другое понимание, которым я пока не владею... Может, потому то у меня никого и нет - что я все так прекрасно это понимаю?

День 29.

Лодердейл. Жду когда инопланетяне снимут санитайзинг-барьер, чтобы выйти с корабля. И вот капитан Гас объявляет, что пока ещё не удалось с ними договориться. Требуют убиения всех бактерий. Капитан Гас, конечно, всяко лучше, чем капитан Тормоз, да только и он ничего не может поделать с внеземной цивилизации. Барьер над кораблем, понимаешь.

Прошёл час. Капитан ещё три раза успел сообщить, что вот уже вот-вот барьер будет снят. Дескать, нашли какие-то ключи понимания. Но вот новое сообщение - и опять: на корабле есть ещё некоторые территории, где все ещё ведётся борьба с вредоносными захватчиками, но - вот-вот будет одержана победа, спасибо всем дипломатам. Я стою в железном коридоре на I-95, весь коридор метров на 80 в длину заполнен ожидающими выхода членами экипажа. Всюду гам и брожения. Впереди меня европеоидная девушка играет в какую-то игру с пузырьками на мобилке. Думаю, подошла ли бы! Но вот она чуть поворачивается в профиль, и - нет. Но, может, она могла бы быть осень нежной? Сзади что-то долбят своё филлипинцы или кто они там. Навстречу постоянно везут полные тележки с мешками мусора- сжигать в инсинираторной , что в хвосте корабля. Остальной мусор стоит недвижим и тухнет в ожидании нового сообщения капитана. Но рано или поздно он весь выйдет таки пожариться немного на лодердейльском солнце. Вот, начал уже даже потихоньку ползти вперёд. Но все ещё неясно- удалось ли договориться с инопланетянами? Барьер как бы снят, но как бы ещё и нет. Очевидно времени у меня в Форте будет лишь на то, чтобы дойти до кладбища, посидеть совсем чуть-чуть у реки - и топать обратно.

@@
Возвращаюсь через кладбище по этим усыпанным тенями аллеям мне хочется не возвращаться. Хочется остаться здесь и подойти вон к тому кусту цветущих в переулке роз, и быть с ним сколько душа пожелает. А так - прохожу мимо, нет времени чтобы свернуть с пути. И эти тени на длинной пустынной аллее! И тут и там разбросаны серёжки листьев, и вот только и гляди, чтоб какая белка не спрыгнула с дерева и не выскочила прямо передо мной. И ветер, сегодня он дует так, что тревожит подвешенные кругом поющие дожди. Идёшь - и они тебе на разные голоса говорят всё одно. Эх, кабы не уходить отсюда! Кабы жить здесь, и сейчас идти через эту аллею - к себе домой. А дом совсем неподалёку. Маленький тихенький, в зеленой чаще у воды. Та даже если и комнатка в двухэтажных кондоминиумах. Должно быть недорого! Хотя, рядом припаркованы синяя Mazda MX-5, Corvette с открытым салоном и чёрный квадратный Хаммер. Но может это они просто случайно или в гости приехали? И так каждое воскресенье приезжают, навещают друзей... И так вот идёшь к себе нарочито неспешным шагом, и там ты, мы придумаем новую любовную игру. А потом пойдём есть креветки и смотреть американский футбол, в баре с длинными деревянными столиками прямо под дубом. Выберем против каких команд будем вести вражду. Возьмём пива. Повсюду будет слышна жеваная американская речь. А на следующее утро, пока ещё не жарко - возьмём и поедем кататься на великах в лесной парк! Итак - целых два месяца! А потом уже - на корабль. И каждую субботу - возвращаться домой... Потому что судно заходит прямо в твою родную гавань. А сейчас - оно ждёт отправления в новую неделю. Новые гости. Обнулившиеся желания. Но вот приходишь на судно, хлопает за тобой дверь в каюту - и  ты понимаешь что туда за тобой проскользнуло твоё одиночество. Форт позади, тот самый день недели, который всегда ждёшь с предвкушением... И вот - опять два дня подряд в море, опять сплошной океан, опять парад вместо того, чтобы затеять интересную любовную игру. Та даже если и не любовную - просто сыграть в шахматы или домино. А так вместо этого - играешь вальс Домино гостям в парке...

Да, в парке починили аудиосистему, и теперь гитара разносится опять как ранее - из всех подвешенных на высоте динамиков, звук чистый-чистый, приятно звучание даже  одной взятой ноты... И гости снова, когда проходят мимо куполом, под которым играю , показывают на меня пальцами - вот дескать откуда музыка-то! После игры - настроение чудесные. Почему-то даже устать не успел. Пошёл на джаз, второй вечер подряд! На этот раз кофемашина уже была заведена. А то вчера - как играть музыкантам без кофе?! Невозможно! А сегодня - есть. Двойное латте, диванчик с мягкой спинкой, льющийся олдскульный джаз, выбираю лучшие фотки для альбома... Так незаметно и пролетело время...

День 30.

Вчера, во время накрытия инопланетянами этого пренеприятного санитарного барьера, я стоял среди всех остальных страждущих в коридоре, ожидая когда же можно будет выйти на свободу и, чтобы  не оглохнуть от разного инословесного шума кругом, сочинял на эту тему фельетон. Хотел сказать про то, сколько птиц я бы успел для себя открыть у реки за те почти пять часов упущенного из-за борьбы с вредоносными бактериями (ну, будет тут на пять миллионов инфузорий туфелек меньше, ну так и что же с того?) но не успел: нажал случайно какую-то комбинацию кнопок - и весь текст куда-то исчез. Начисто. И не только последняя запись - всё. Всё содержимое дневника с первыми 30-ю днями. Там, где ещё секунду назад было столько всяких событий и впечатлений- теперь ровным счетом не было ничего. Пустое место, с мигающим курсором, чтобы сказать первое слово. Так, только без паники - попытался внушить я себе, как только случилось это неслыханной наглости воровство в буквальном смысле слова среди белого дня. Я знаю- тут нужно хорошенько встряхнуть айфон, и это будет означать отменой последнего действия. И я стал трясти. Раз, другой, третий... Но ничего не возникало. Никаких преложений вернуть всё сначала, а только лишь одно предложение - начать новую жизнь. В прямом смысле слова - с чистого листа. И тут меня охватил настоящий ужас. Ну как же так!, - подумал я с какой-то просто детской досадой- одно неловкое нажатие клавиши - и всё, что тебе было дорого, вдруг в мгновение исчезает! А ведь и правда : дневник тут- как я не храбрюсь и не пытаюсь шутить- мой единственный друг. Да что там, друг! Дневник- это я сам. В первый месяц этой экспериментальной жизни на корабле, всё что мне хотелось запомнить - вдруг так нелепо пропало! Я стал трясти телефон с ещё большей силой, и тут вдруг наконец выскочила строка: «хотите отменить ввод?». С надеждой я нажал на «конечно хочу!», но после этого появилась только одна буква, которую я случайно нажал в охватившей меня панике. Раз пять я лихорадочно тряс айфон, надеясь всё таки вытрясти из него если не душу, то хотя бы те оставленые из глубокой необходимости слова! Я почувствовал вдруг как горячий пот выступил у меня на лбу. И ещё подумал - оттого ли, что так страстно тряс телефоном или же по причине осознания своей потери? Да, очередь, в которой я стоял, уже почти подобралась к выходу, а я уже успел передумать разные мысли: «И надо ли теперь вовсе выходить с корабля?! Надо ли продолжать вести дневник, как будто ничего не случилось или забросить это дело? Не, ну а что- куда это годится? Записывать какие-то свои впечатления, с тайной детской надеждой, что кому-то они тоже будут небезынтересны!» И тут я, уже смирившись с невозможностью ничего вернуть, закрыл эту запись, а потом нажал на неё заново, ожидая конечно же увидеть все тот же пустой лист. Нажал и ... запись снова была там! Все тридцать дней! Про одиночество, кладбище, пляжи, джаз, игуан и бег по кругу. Всё! Даже последнее - про инопланетян. Нет, вот только здесь я и почувствовал как по-настоящему вспотел. Оказалось, что инопланетяне вернули мне возможность с облегчением зажить дальше- дескать, ничего не потеряно! По-крайней мере, на какое -то время. Писать снова про эти дни, проведённые в океане, на этом огромном дрейфующем плоту, где я разговариваю сам с собой, уже даже не только, когда открыт мой дневник.

@@

Ночью спал плохо. Просыпался с регулярностью кукушки, выскакивающей из старинных настенных часов и всякий раз - за дверью в общую душевую - слышался звук струи неизвестного соседа. То ли от того и просыпался, то ли вовсе всё то было одним сплошным сновидением. Да только вряд ли такое и в страшном сне приснится. У соседа очевидные проблемы с мочевым  пузырем -столько раз за ночь струей греметь! Или может, он был не один? Сразу целая компания соседей? Или у него одного - сразу множество мочевых пузырей. Прямо как по расписанию. Или только того гляди- затаится  и ждёт, того момента, когда проснусь, чтобы тут же меня своей струей оглушить. Струящийся, одним словом, сосед. Но, может, никакого злого умысла с его стороны и не было, и это он просто по невежеству своему- не ведая, что есть же рядом раковина, и не нужно в душевую ходить дверьми греметь и струёю звенеть? А то что ж получается - если такой несдержанный, то другим что - беруши одевать? Несправедливо. Но, правда, весело. Но может - таки мне приснилось ? Как и та женщина, уже достаточно взрослая, чтобы знать как одним легким движением невзначай соблазнить ни в чем ни повинного спящего ведущего дневника! И гольфики ещё чёрные одела, ажурные. Прям будто в мои мысли прокралась и всё там подслушала. И вот этой ночью - на тебе! Мало того, что сосед без конца спать не давал, так ещё и она! На диван полулегла и давай гольф поправлять, и на меня значит глазками своими знакомыми «зыр-зыр». И ведь знала, что не посмотрю, что там ещё одна девушка сидела, впрочем мне незнакомая! Ну и дальше- всё как в кино, только зачем-то вырезали мою любимую сцену с раздеванием.

@@
Да и вторая девушка исчезла неизвестно куда. А я третий день подряд хожу на джаз и кофе. Прямо пристрастился. Полпервого ночи-  принял душ, и гуляю по беговой дорожке. Дует свежий ветерок, нет, даже ветер. Небо светлое - полнолуние. Сел в шезлонг на задней палубе. Тут бурлит вода. И чего я сюда пришёл, вместо того, чтобы смотреть Петербургские тайны? Может, на джазе было достаточно людно и шумно, как и в парке, когда играл. А тут - так прям никого. Как всегда - никого. А два года назад здесь вот так же сидел и потягивал виски. Всё так просто... Сейчас вернусь в кабину, досмотрю серию, съем банан и два ванильных йогурта... А тут - этого ничего нет. Тут только вовсю плещет взбаламученный океан. И я могу услышать нечто такое, что наполнит меня непонятной радостью. Какой-то неясный звук- и я вдруг весь в нём... Или воспоминание. Того гостя, который сидел и слушал меня с открытым ртом... Или последнего визита в Старбакс. Джефф, бариста, говорит: А я смотрю, лицо кажется мне ваше знакомым!.. Вы учитесь в колледже? Интересно, у них в Америке все в колледж поступают к середине жизни? Нет, говорю, я с круизного судна. Соло-виолончелист. А сюда по воскресеньям иду через кладбищем пить сладкий кофе....

Мерцают звезды. Просто звездец как мерцают. А когда уходишь в мысли - перестают. И океан не слышишь. Всё вокруг будто исчезает - и ты в каком-то очередном речевом обороте. Ставишь точку - и океан снова начинает голосить. А закроешь глаза - и приятный прохладный ветерок прямо по уставшим векам... Почти что приложить к ним по железной монетке.


День 31.

Каждый круиз вижу здесь даунов. По-крайней мере, из шести тысяч пассажиров - хоть один, да найдётся. И это - лишь с явными признаками. Говорят, у них свой внутренний мир. Одного так и не сумел до конца разглядеть, глаза сами отпрыгнули - до чего устрашающей была картинка: огромный лоб на лысой макушке, и рот кусает локоть руки. А говорят -близок локоток, да не... Вот и опровержение! А сегодня видел бегущего мальчика, с разверзнутыми в разные стороны ногами. И он - да, совершал пробежку.  Сперва я подумал, будто - ребёнок, нарочно так делает, желая придать своему бегу чрезвычайно дурашливый характер. Но  метров через сорок он остановился и дальше продолжил свой путь точно таким же шагом. Ноги, чуть ли не скользили по беговой дорожке, словно метелки дворника. Только что тут было подметать? Не такие, как все.... Кто с вывернутыми в разные стороны ногами, кто с вывернутой наизнанку душой, и ей же прекрасно понимающей - что все это зря, что никому не нужна. Что она - словно подвешенное высоко знамя, трепещет на ветру, извивается, и максимум что сделают проходящие мимо люди - это взглянут издалека и пойдут дальше: так и заведено, знать, приподнятый флаг!.. Что ж, все это очень даже уместно и подобающе.

День 32.

Месяц. Удивляюсь- как я мог прожить здесь подряд 7?

@@
Но вечером, когда позади один легкий сет на променаде, и впереди - джим, такая же лёгкая пробежка по свежему воздуху на running track, вкусный ужин steamed reis and fillet of tapila, в винджаммере, ещё один проходной сет в ирландском пабе, и потом вероятно послеполуночное кофепитие в джаз-клубе под музыку Перри - думаешь, что так можно прожить и все семь лет.

Бегу, бегу! Пока первый круг из положенных три. Дорожка сворачивает налево, плавно огибая корму корабля, но уже издали замечаю - прямо ведёт другая дорожка - лунная, мистическим светом серебрящая волны, она никуда не сворачивает, и идёт покуда глаза могут различать в темноте её очертания. И вот так думаешь- побежать себе дальше, не сворачивая по той, что ведёт налево, в перемахнуть через перила и плавно, словно на кошачьих лапках, бежать уже по серебристому треку, по волнам, далеко-далеко, до самого -какой там встретится- берега на горизонте. Ветер приятен, ночь свежа, луна - огромная как испанский лимон, и так вот парить над водой, навстречу этому мистическому сиянию!

@@
Утром после дрилла как обычно нагрянула cabin-inspection. Я пригласил их зайти, а они такие стоят и ждут, когда сам выйду... Странные такие. Один зашёл, посмотрел по верхам, в холодильник не стал лезть, видно не голодный был. Зато заглянул в душевую. Говорит оттуда смутным голосом: “Mole.. Here is a mole!” Я такой захожу, в удивлении, говорю, покажите мне этого крота, пробравшегося ко мне в каюту? Или что за шпионские игры вы тут мне устраиваете? А этот человек показывает - ржавчина на стене- mold. Говорит, - сотрите. Ну хорошо хоть так, а то как бы с кротом я управился, - не знаю! Mold, понимаешь ли...;;

День 33.

Чтобы прямо запало в душу,
Чтобы ритм вдруг хлестнул бичом...

В Сан-Хуан вышел поздно, после продолжительной борьбы в своей кабине  с тем кротом, который вовсе и не крот, но пакостник тот ещё. Оставил открытой дверь в душевой, набежал дым и оттого сработала сигнализациями- тонкий комариный писк. Секьюрити пришли и прихлопнули комара.

А потом иду улицей Сан-Хуана, и смотрю как художник рисует на дереве свой город. Ну конечно же не на самом дереве, чего ему туда залазить,а на деревяшке. Очень красивые сюжеты с теми самыми улочками, по которым иду, которые порой бросаются мне на руки, и едва ль не целуют. Beautiful, beautiful - сделал я рекламу, и рядом стоящий гость смотрю и купил ту самую, бросившуюся мне на руки. Я отошёл в сторонку, в кармане ни песо, думаю, в один из следующих разов неплохо бы оставить себе на память работу какого-нибудь местного художника. Только то, что действительно бросится в душу... Отошёл в сторонку- и уже один, смолкли голоса... И эта мысль - о картине, оттиске взгляда, мгновенья... Чтобы прямо запало в душу... Смолкли голоса... Тень от дерева, пробежал ветер... Один... В следующий раз, когда здесь буду неспешно гулять... Побежали мурашки - и чего так вдруг расчувствовался? Да, ветрено сегодня, облачно... Времени как никогда немного, но - как никогда... Как-то по особенному... Будто все эти крохотные немногие мгновения - твои... И чем меньше времени - тем неспешнее шаг... Далеко не зайдёшь, но   кажется сердце ступает глубин... Посидел на ступеньках, заглянул в отражение лужи - белесые облака, трепещущие на ветру листья деревьев... И другие листья - настоящие - лодочками плывут по этому случайному озерцу...
 
@@
Леночка в солнцезащитных очках и и с развевающимися на ветру прядями чёрных волос. Встретил по пути на корабль. Волосы развевались уже на пирсе, где сильный ветер. Прекрасное зрелище. Тем более - это моя слабость. Не Леночка. А красивые длинные волосы, живущие на ветру своей неповторимой трепещущей жизнью. Несколько мгновений вдохновения для души. И дальше - ветер стих, и внутрь корабля не пробрался.

@@
«Нас пригласили на ужин офицеры, но они все женатые» - проходя мимо шезлонгов на задней палубе услыхал фразу девочки из аква-каста.

@&
И так она ко мне привязалась, что стал, глядя на океан, напевать про себя первую строчку будущего хита, на мотив песни Армстронга Adios, Muchachos!:  «А нас на ужин пригласили офицеры! Ах, офицеры, ах, офицеры!»

@@
Сижу на джазе. Потягиваю глоточками двойное капучино под There is no greater love. Потом под My Funny Valentine отложил стаканчик в сторонку... Голос Перри завораживает. Соло сакса исполняет Тревор. А год назад - как сейчас помню - сидел здесь, на том же месте, и на саксе играл Чад. Помню, даже прослезился тогда. Да и сейчас - закрыл глаза, и вдруг сакс дал две таких дрожащих низких нотки, и я почти, почти... Прекрасная мелодия. Под которую идёт жизнь. Хотел написать время... Так хорошо сейчас. А ведь ещё каких-то три часа назад чувствовал себя completely exosted, отыграв сет в пабе, где на меня никто и внимания не обращал. Прям такая усталость растеклась по жилам, что не то что играть, даже что-то думать было лень. Но вечерние сеты прошли как это часто бывает - наоборот «на ура». Чувствовал каждый оттенок ноты, даже по иному фразы стали звучать. В общем, отыграл с огромным удовольствием, и гости мне были искренни благодарны. А я им - что так отзывчиво меня воспринимали. Ну и сорок долларов чаевых тоже достаточно хорошо воспринялись мною.

А нас на ужин пригласили офицеры,
Да все они женатые, канальи!

День 34.

 Йогурт - жидко-молочный йог.

@@
А что писать? Это уже пятое Лабади подряд. Безоблачно, безмысленно... ветренно... Купался три раза. в тени под пальмами,на своём привычном месте, дочитал Собачье сердце. Ах да, вспомнил почему-то вдруг как однажды - уже несколько лет назад - нам с Олегом помешал тут один короткий и круглый кучерявый латинос. Лёг рядом, прямо возле наших коронных деревьев на самом отшибе, где никогда никого рядом, и давай смолить сигарой. Особенно взбесило это Олега. “Вот никакого понятия о приватности! Видит же, что тут наши вещи, так нет, надо прямо было сюда ещё и шезлонг притащить! Да ещё и дым этот пускает... Вот если б с ним сейчас сердечный приступ бы случился, честно, Дима, я бы вот ни капли не пожалел!» В итоге, ничего такого с ним не случилось, и мы раньше обычного пошли на корабль. Конечно, мой товарищ сказал ещё несколько таких колоритных словечек в адрес этого человечка, но тут я о них распространятся не буду. Вдруг, ещё какая благовоспитанная девушка ненароком прочтёт мой дневник? Впрочем, сомнительно.

Сейчас сижу в шезлонге на задней палубе и смотрю, как корабль покидает гавань. Гудят моторы, и сразу ударяет ветер... Приятно обдувает прожарившиеся за день на пляже тело. О! Какие волны тут, однако! Эти слетающие с гребней тысячи-тысячи мельчайших брызгов, словно без конца бьющийся хрусталь... Волна поднимается и резко ухает вниз...

Отвлёкся, сделал фото тонущих в зыбком вечернем тумане гор... Картинка на экране получилась совсем не такая как видит взгляд. Более четкая. Менее правдоподобная. И пишу я совсем не те слова, что есть на самом деле. Легкая розоватость неба на горизонте... Через час винджаммер с Лукашем, чуть не написал с Лукашенко. Перенесли на час, чтобы там было поменьше народа. Жду свою любимую рыбку, потому что голодный как волк.

День 35.

Начался для меня в 5 утра. Был разбужен каким-то повторяющимся сигналом. Поднял голову с подушки, чуть не написал с катушки, но это то же вполне возможно, сообразил, что это не  будильник, а телефон на стене. Кто и почему может звонить мне в такое время? Говорю тихим убитым голосом : «Хэллоу?» И дальше диалог:

- ...По ту сторону вашей кабины, - говорит мне неизвестный голос.
- Что по ту сторону?
- Там не ваша сумка стоит?
- Сумка?
- Ну да, сумка. Розовая.
- Нет, не моя.
- Тогда может вашего teammate, то бишь соседа? (Разговор идёт на английском, если это можно назвать разговором. Голос собеседника кого-то мне напоминает и отдаёт слегка славянским акцентом)
- Не знаю, говоря я.
- Как, вы не знаете вашего соседа?
- Нет, не знаю. Keine Ahnung, - хочется добавить мне, но соображаю что это выражение из немецкого, а разговор идёт вроде по-английски, если конечно учитывать, что один из участников диалога вынужден говорить со сна, и фразы его - словно летящий со скалы мелкий щебень.
- Не знаю, бросаю я. Я живу в одноместной каюте.
- Ах вот как. Ну тогда извините. И не волнуйтесь - сори, донтвори.

И повесили трубку. Ну и как тут не волнуйся! Разбудили посреди ночи почему-то именно меня и спросили о какой-то дурацкой сумке. Ну да, начал я припоминать, стояла такая всю неделю в нашем коридоре. Только не возле моей же кабины, а вроде на пару пролетов подальше... Верно, и сейчас стоит... Голос из трубки мне же это сказал. И стало мне любопытно. «А вдруг - там нет никакой розовой сумки, и тогда что ж, значит, это мне всё приснилось?» Встал, включил свет. Тогда то и посмотрел на часы на телефоне, что пять утра. «Ну, думаю, и ну!» Одел шорты, отворил осторожно дверь и заглянул в коридор: и правда - стоит сумка. Розовая. Но в глубине коридора, а у меня всего третья дверь от начала. Стоит! Значит, не приснилось. Но тут с другой стороны- слышу стук в дверь и голос: room service. Женский голос открыл двери и тихо сказал спасибо. Думаю, что за каналья такая! Не девушка эта, а вообще. В пять утра - заказывать к себе в кабину еду или выпивку! Так ещё тут одновременно и эта сумка. Лёг обратно, пытаясь уснуть. Но какой там! Думаю, может-таки мне приснилось это? И я брал эту трубку во сне и разговаривал сам с собой во сне на два голоса? «Сори. Донтовори...» Эге! Как же! Вполне возможно такое. Потому как ну, скажите пожалуйста, кому в здравом уме придёт в голову звонить в пять утра или ночи незнакомому человеку и будить его только за тем, чтобы спросить, не его ли сумка стоит в коридоре? Это что ж, получается, одному мне он позвонил или ещё кому? А может, обзвонил наугад весь коридор? Нет, петрушка какая-то выходит. Лежу, не могу уснуть. Встал, думаю, прогуляюсь и чайку попью. Иду по тому самому коридору, и чувствую, что не могу стопроцентно поручиться, что это я на самом деле иду. Всё кажется мне - словно бы какой неразборчивый позабытый запах или предчувствие- кажется, что может не на самом деле я и вовсе живу. И вся моя жизнь- это такой же снящийся мне телефонный разговор, только слегка более длинный. Такая же, наполненная разными кое как совместимыми деталями, дичь. И такое чувство, что я даже уверен, что не уверен. Уверен, что это так. Скажите пожалуйста, иду ночью по кораблю, плывущему посреди океана! Как я тут вдруг очутился? И что меня подняло с кровати? Неизвестно кому принадлежащий голос с вроде бы славянским акцентом, интересующейся чьей-то розовой сумкой в коридоре? Может, и правда - этот голос вырвался и стал сам по себе? И в пять ночи румсервис приносит кому-то в кабину бокалы с вином... Дичь, вымысел, наваждение... Ярко светит одинокая звезда в предрассветном небе. На горизонте вырисовались темно-бежевые контуры облаков - словно выросшие из океана горы, окрашенные сверху розовеющим светом. Просыпаются люди. По беговой дорожке в очередной раз пробежал мимо какой-то спортивный гость. Прошла быстрым шагом парочка китайцев в кепках. Интересно, зачем им сейчас кепки? Светлеет с каждым поднятым в сторону океана взглядом. Вот мимо прошла ещё и тетечка с чашкой в руке. Там наверное чай. Наверное. Потому что ни в чем нельзя быть уверенным. Можно только тихо  во все себе это верить... И вот те горы из океана полезли наверх, потянули к небу свои распушившиеся головы. И - что такое? - мерцавшая до селе одинокая звезда - блеснула в последний раз в вышине и вдруг куда-то исчезла...

@@
Всё возможно на этом корабле: Кабинная инспекция - это надо же додуматься - за взрослыми людьми аки за детьми малыми надзор держать! Крот, обнаруженный почему-то у тебя в душевой одним индийцем...  Пожарный датчик, срабатывающий не на дым от огня, а от пара от воды из душевой... Ночные телефонные звонки неизвестных... Перри, играющий на барабане, поющий и танцующий с бубном в 85 лет... Возможен и даже я... Люди настолько привыкли к своей привычке... Привыкли смотреть, но не видеть... Слушать, но не слышать... Как вдруг однажды - в зеркале вдруг вздрогнет твоё отражение... Откуда ни возьмись ты услышишь ни слово, а звук... Пойдёшь по коридору, понимая что идёшь вовсе и не ты... И вдруг - такая гладь на воде, и ты смотришь на неё и всё вспоминаешь... Нет, не то, что с тобой было вчера или год назад... А то чего с этим тобой никогда не было...