Есть на русском языке замечательная молитва, которую люди не только легко понимают, но и легко принимают (а понять и принять – это совсем не то же самое). Не один раз видела, как люди, относящиеся скептически к книжным молитвам, услышав молитву оптинских старцев, говорят: «Так и мы могли бы молиться». Почему? Чем она отличается? Современный русский язык? Да, конечно, но не только. Современная ментальность и современный культурный код. Возьмем например пятую молитву из утренних молитв. Прекрасная молитва, прекрасно сочетающаяся со всей нашей византийщиной. В ней обращение перед конкретным прошением звучит так: «Господи Вседержителю, Боже сил и всякия плоти, в вышних живый и на смиренныя призираяй, сердца же и утробы испытуяй и сокровенная человеков яве предведый, Безначальный и Присносущный Свете, у Него; же несть пременение, или преложения осенение Сам, Безсмертный Царю, приими моления наша, яже в настоящее время, на множество Твоих щедрот дерзающе, от скверных к Тебе устен творим». А в молитве оптинских старцев «Господи» - и сразу конкретное прошение. Ни святейших, ни высокопреосвященнейших, ни маскарадных костюмов.
И если начать пятую молитву так: «Господи Вседержитель, Боже бесплотных Сил и всякой плоти, на высотах небесных живущий и озирающий долы земные, испытывающий и сердца, и внутренние чувства и сокровенное людей знающий ясно, безначальный и вечный Свет, у Которого нет изменения и ни тени перемены! Сам, бессмертный Царю, прими моления наши, которые мы, дерзновенно надеясь на множество милостей Твоих, в настоящее время от скверных уст Тебе приносим», то это не будет сочетаться ни с нашим современным культурным кодом, ни с нашей ментальностью, и будет нелепо выглядеть. Так не говорят, не думают, не чувствуют. (Не говоря уже о том, что это бездарно в поэтическом и художественном смысле, да и долы и уста никакого отношения к современному языку не имеют – в молитве оптинских старцев таких слов нет, хотя молитва лет сто назад написана.)
Фотография Галины Карасевой