После смерти я стану частью прохладного ветра, который обдувает одиночек в жаркий и душный летний день.
Конечно же, я знаю, что после смерти ничего нет, однако, атомы, которые сейчас во мне, могут вполне стать мельчайшими частицами прохлады лет через двести.
Я буду подсказывать одиночкам, что, если они одни, то это не значит, что они ненормальные или неправильные, подвергая сомнению само понятие «норма». Понятие «норма» — это то, что выгодно сильным мира сего. Они хотят лишить тебя права на личные мысли. Именно про это я буду говорить при порыве, повторяя его все неистовей и неистовей. Я буду им шептать, что быть одному значит быть наедине со своей душой и что ничего прекраснее, чем одиночество, в этом мире нет. Одиночки будут рады мне, рады свежему и прохладному ветру. Например, один из них, молодой парень, почувствует прикосновение частиц меня своих длинных волос — то, за что к нему регулярно пристают гопники с района. Я ему буду подсказывать, что многие девушки сейчас очень меркантильные, что многие из них встречаются не с парнем, а с его кошельком, и выходят замуж не за парня, а за его банковский счёт, как говорят американцы. Однако, есть в современном мире нормальные девушки, их мало, но они есть, и их не нужно искать — они сами найдут тебя. Взаимная любовь — это просто дело случая и удачи. Если они от тебя временно отвернулись, то ты ничего не сможешь с этим поделать, пока удача не повернётся к тебе снова лицом. Если не повернётся — смиритесь, и это не идеология рабов, а констатация факта. Ты невезучий.
Я подую снова, говоря, чтобы он никак не сомневался в моих словах. Быть может, даже деревья нагнутся от того, что ветер из частиц меня дует так сильно и неистово. И неформал обязательно прислушается к нему. Даже маленькая ветка сломается от дуновения в том числе и моих атомов — и неформал обратит на это внимание, несмотря на то, что он будет погружен в себя.
Именно таким образом я помогу ему.
Быть может, среди тех людей, которые сидят на лавочке одни, будет красивая молодая неформалка — ту, которую так и не удалось встретить при жизни. Именно дуновением я и помогу ей после моей смерти. Если парню я буду дуть грубо, ломая ветку, то для девушки моё дуновение будет гораздо нежнее, гораздо изящнее, я буду гладить её по голове, дуя снова и снова…
Уверен, что нам будет о чем с ней поговорить. Пусть у неё начнётся большая депрессия в парке. Пусть даже я немного задержусь, так как будет безветренная погода. Солнце будет палить адски немилосердно, и у неё не будет никаких перспектив от него спрятаться. Она уверена, что никто в мире её понять не может, что она всегда будет для всех чужим человеком. Она начнёт подумывать о суициде — типичное подростковое максималистское мышление.
Солнце зайдёт за тучу. Предвечернее время. Я подую слегка, но это совсем не поможет. Нужно дуть жёстче, всегда нужно стараться добиться цели жёстче и настырней. Да, я подую сильнее, говоря, что все у неё будет хорошо, что все трудности в жизни всегда временные, что все у неё пройдёт. Она почувствует эту блаженную, прекрасную, небесную прохладу раннего вечера. У неё на душе станет немного легче, а это и есть самое главное.
Я уверен, что очень сильно ей помогу. На неё упадут лучи красного заходящего солнца. Нет того дневного адского светила. Есть красное ласкающее солнце. Она посмотрит на него, всмотрится в сумерки, поправит свои черные волосы и улыбнётся. Быть может, вечером она помирится с родителями. На неё снова подует ветер, мельчайшие атомы которого были во мне двести лет назад. Или больше.
Мои атомы будут частью ветра, пока существует планета Земля и Вселенная в целом. Я буду вечен. Это и есть истинное бессмертие.