Очнулся Илья уже в палате. Сознание возвращалось к нему медленно и как-то странно — частями. Сначала вернулся слух, и он услышал, как кто-то плакал тоненько и жалобно, и ему показалось, что он умер и его оплакивают Ангелы. Он с трудом открыл глаза, но перед ним была сплошная пелена, через которую просвечивали бесформенные пятна.
-«Не хватало только ослепнуть», - подумал он, пытаясь поднять руку, чтобы дотронуться до лица, но и этого не смог сделать.
Через несколько минут он вновь открыл глаза. Теперь он уже видел. Возле его кровати, вся в белом сидела женщина — его мама, а не Ангел, что показался ему при пробуждении. Маленькая, худенькая женщина с широкой седой прядью в волосах, сидела с закрытыми глазами и из под век её текли слёзы. Она плакала молча, и это перевернуло всю душу Ильи.
Как же он не замечал этого раньше? Злился на неё, на весь мир, считая других виновными во всех своих бедах, а её — в первую очередь. Не винить нужно было, не кричать, а целовать мамины руки и благодарить за каждый день, за каждую минуту.
-Мама, - тихо позвал он, - не плачь. Я тут, рядом с тобой.
Мать вскрикнула от неожиданности и потеряла сознание, тихо сползая на пол. От радости тоже, оказывается, теряют сознание, так же, как и от горя.
Илья с трудом дотянулся до «тревожной кнопки», нажал её, долго не отпуская: его мятежная душа била тревогу, вдруг ощутив боль за единственного родного человека в его жизни.
Наконец, по коридору затопали, и на пороге палаты появилось сразу несколько человек в белых халатах. Возглавлял команду массивный, видный мужчина. Илью не сбил с толку ни его белый халат, ни шапочка, надвинутая на самые брови — это был Александр Иванович Шевцов, друг и коллега его родителей.
-А, кто у нас тут хулиганничает? - почти басом поинтересовался Александр Иванович, но заметив лежащую на полу Ольгу Константиновну, сразу бросился к ней.
-Оля! Оленька! - почти кричал он. - Да что же это такое? Такая стойкая женщина, а не выдержала того, что её сын, наконец, пришёл в сознание... Да помогите же её поднять!
Две женщины нехилого телосложения, появившиеся вместе с докторов, осторожно подняли Ольгу Константиновну и перенесли на кровать напротив.
Александр Иванович присел рядом с ней и взял мать за руку, проверяя её пульс, потом распорядился:
-Кубик кордиамина и нашатырь!
Сестёр, как ветром сдуло — сразу видно, что он здесь главный и его распоряжения выполняются беспрекословно.
Перепоручив заботу об Ольге Константиновне медсёстрам, Александр Иванович перешёл к Илье.
-Ну, что, герой, очнулся, наконец? Здорово же ты нас всех напугал, доложу я тебе... Мать вон даже поседела раньше времени... Чего это ты намылился поперед батьки в пекло? Там и без тебя народа хватает. Подумал, как матери после этого жить?... Ты уж задержись, пожалуйста, здесь — поживи, помучайся, нарожай детишек, воспитай внуков, а уж потом с чистой совестью можно и на покой.
-Доктор, - улыбнулся Илья, с усилием растягивая губы, - вы же знаете, что у меня ни жены, ни детишек нет.
-А я о чём говорю? - засмеялся тот. - Сначала нужно выполнить своё мужское предназначение: построить дом, посадить дерево, воспитать сына - желательно двух, а к ним ещё и дочку, дождаться внуков... А уж, когда внуки появятся, самому не захочется в это самое пекло.
Илья смотрел на доктора Александра Ивановича и думал:
-«Ну, почему мама не вышла замуж за него, ведь он любил её? Да и до сих пор относится с теплотой и нежностью... Уж он бы никогда не оставил маму - не променял бы её на молодую вертихвостку... Хотя... Тогда я вряд ли появился на свет. Был бы совсем другой парень... Или девчонка».
А доктор меж тем продолжал:
-Какой же ты всё-таки непоседливый мальчуган! С самого рождения находишь себе приключения на пятую точку. Очень любишь приключения, сынок?
Илья невольно улыбнулся, вспоминая слова Александра Ивановича, сказанные лет десять назад, когда тот зашивал в нескольких местах его ногу. Илья напоролся на колючую проволоку во время набега на совхозный огород за арбузами.
-Ну, что, Илюша, опять вляпался? Как говорится: не в г..., так в Красную Армию? - сказал тогда Александр Иванович.
Заметив беспокойство во взгляде парня, обращённого на кровать, где лежала Ольга Константиновна, доктор сказал:
-Не беспокойся, Илья, мать просто переволновалась. Устала она очень, да и нервы на пределе. С тех пор, как привезли тебя, она почти не покидает этой палаты — можно сказать, что живёт здесь.
-И долго я здесь валяюсь, Александр Иванович? - поинтересовался Илья.
-Это хорошо, что ты говоришь, - отреагировал доктор. - И весьма здраво говоришь. Значит мозговая деятельность наличествует... Да и речевая функция не нарушена.
-Доктор, давно я тут лежу? - упрямо настаивал на своём парень.
-Да почти две недели, сынок, - ответил тот. - И Оля тут, рядом с тобой. Всё это время... Скажи спасибо матери, Илья... Если бы не она, не её материнская любовь, я не знаю, в каких иных мирах ты сейчас искал приключений...
Ольга Константиновна, наконец, после укола и нашатырного спирта пришла в себя и попыталась подняться с постели.
-Лежать! - строго сказал Александр Иванович. - Иначе прикажу тебя привязать к кровати и дать двойную дозу снотворного, чтобы ты проспала часов десять - двенадцать за все свои недосыпы и треволнения.
И добавил уже мягче:
-Тебе отдохнуть нужно, Оля. Поспи. А я твоего сына возьму на себя. Даю слово, что с ним ничего не случится. Уверяю тебя, что пока он не сможет сбежать: связан с аппаратами накрепко. А до кнопки вызова он уже способен дотянуться...
-Доктор, - позвал его Илья, отвлекая гнев врача на себя, - не скажете, что со мной было? Я слегка потерял связь с действительностью...
-Что было, то было — и нет ничего, - ответил Александр Иванович словами любимой песни мамы.
И чуть помолчав, продолжил:
-Ранение было сынок. Самое настоящее ранение, как на войне.
Позже Илья узнал, что у него была закрытая черепно-мозговая травма и огнестрельное ранение в плечо. Если бы парни не привезли Илью сразу в больницу, где раньше работал его отец, и где до сих пор работает мать операционной сестрой, ассистирующей Александру Ивановичу, то его вряд ли удалось спасти.
Ему пришлось делать трепанацию черепа, а так же доставать пулю, застрявшую в плече, причём застрявшую в очень трудном месте: между самой крупной веной и самым крупным нервом. Нужна была поистине ювелирная точность, чтобы извлечь её, при этом не задев ни нерв, ни вену.
После операции, длившейся почти четыре часа, как рассказала молоденькая медсестричка, Александр Иванович валился с ног, и не столько от физической усталости — за время врачебной практике ему приходилось и дольше простаивать за операционным столом, сколько от нервного перенапряжения. Доктор, ни на минуту не мог забыть, что на столе находится сын его любимой женщины, и не имел права допустить даже малейшей ошибки или неточности.
И вот сейчас, видя плоды своего труда, он, как большой ребёнок радовался тому, что всё было не зря: и волнения, и бессонные ночи у кровати парня, и сложная операция за результат которой никто не мог поручиться, ведь головной мозг, как известно, не прощает даже одного неточного движения внезапно дрогнувшей руки.
-И ты, Илюша, тоже постарайся заснуть! — сказал доктор, заботливо поправляя сползшую простынь. - Для тебя сейчас сон - самое лучшее лекарство... Я ещё сегодня зайду проведать вас с матерью.
И Александр Иванович сделал медсёстрам знак рукой, чтобы те удалились из палаты. Следом за ними вышел и сам, тихо прикрывая двери.
Но Илья не мог спать. В его голове было множество вопросов, которые по его разумению требовали немедленного ответа. Деятельная натура парня настаивала на том, чтобы он немедленно поднялся с постели и начал выяснять, что произошло в тот момент, когда он, не раздумывая, ринулся на Куренцова старшего, и что было потом.
Илья решил, что выстрел пришёлся ему в руку, а затем он по инерции влетел куда-то: то ли в бандита, то ли в дерево, то ли ещё куда — отсюда и черепно-мозговая травма.
Илья сердился на себя за то, что не спросил доктора, как там его друзья, как Валерия, всё ли с ними в порядке? Но спросить было не у кого. Матери всё-таки дали снотворное, и она спала, тихо, как мышка. Сестрички, как назло, не казали носа в палату. Тогда Илья решил действовать на свой страх и риск, но едва только приподнял голову, как палата пошла кругом и он свалился на подушки, теряя сознание.
Как набежали медсёстры, как пришёл Александр Иванович, он уже не видел. Доктор мерил ему давление, сверяясь с показаниями приборов, и отчитывал молоденькую сестричку, грозя немедленным увольнением.
-Я говорил вам, Светлана Викторовна, чтобы вы не отлучались от больного ни на минуту? - сердито выговаривал он девушке. - Говорил или нет?!
Светлана сквозь слёзы пыталась оправдаться, но строгий доктор не слушал её.
-За этим парнем нужен глаз да глаз: у него с детства шило в заднем месте... Ещё раз допустите такую оплошность - увольнения вам не миновать! Всё понятно, Светлана Викторовна?
Девушка в ответ только кивала головой, глядя на сердитого доктора покрасневшими глазами.
-Идите умойтесь, - сказал тот уже более миролюбиво. - И приведите себя в порядок. По клинике итак уже ходят слухи, что я монстр и ем молоденьких медсестричек на завтрак, обед и ужин.
Светлана в ответ невольно улыбнулась, понимая: раз доктор шутит, значит она прощена, и увольнения не будет.
Продолжение:
http://proza.ru/2019/05/29/1111