Гонит ветер осенние листья...
Для Бируте
На следующий день мы собрались возле церковного двора. Бригадир строителей, которых привезла Алиса, Иван Кондратьевич сделал разметки и мы, дружной компанией, в основном с прихожан мужского пола, взяли в руки лопаты и принялись копать ров, под фундамент будущего храма. Уже с утра солнце пекло нещадно, и это прибавляло трудностей. Но, никого это не пугало. Наоборот, дело ладилось с дюжим энтузиазмом и энергией. Шота, как обычно шутил, подбадривая всех и каждого. Николай за короткое время, буквально, вгрызся в лёгкий песчаный грунт, и теперь можно было лишь видеть, как мелькает его лопата, и летит во все стороны земля. Дядя Володя Плейшнерр работал медленно, зато он почти не останавливался на отдых, тем самым, не отставая от других. Мы со Славиком выравнивали фигурки алтарной части. Лидушка тоже решила нам помочь, не смотря на категорические запреты. Она притащила ржавое ведро, где-то раздобыла сапёрную лопату, и проворно нагребала ею грунт, после чего полное ведро вытаскивала из траншеи и относила в сторону. В конце работы, мы все прямо удивились, когда увидели какую кучу наносила Лидушка, казалось бы, просто играючи.
-Пусть и моя лепта будет положена в строительство храма,- говорила Лидушка, улыбаясь своим беззубым ртом.
Не отставали Маринка с Марком. Девочка игрушечной лопаткой пыталась раскидать кучу, чтоб высыхающий на солнце песок, не осыпался назад в траншею. Маленький Марк резво повторял за ней то же самое. Работали до победного конца, без перерыва на обед. И лишь вывернув последнюю горсть песка, все как по команде рухнули на дно траншеи, изнемогая от усталости.
А там, на верху, нас ждал чудесный летний ужин, приготовленный Липой и Алей. Молодая картошка, запечённый в фольге сом, овощные салаты, свежевыжатый сок с различных ягод и ледяной квас сделанный по семейному рецепту нашей новой прихожанки бабушки Анисии.
Бабушка Анисия, жилистая, подвижная старушка, с добрыми, словно немного удивлёнными глазами, появилась совсем недавно. Имея за плечами семьдесят лет, она отличалась неистовой подвижностью и энергией. Старушка не могла усидеть на одном месте и пяти минут. Мало того, что приходила она к нам на богослужение с соседнего хуторка, почти за пять километров, даже на вечернюю, так ещё никогда не позволяла себе присесть, и тогда, когда читали седальны, или кафизмы. Если появлялась хоть малейшая возможность чем-то помочь в храме, или возле него, бабушка Анисия никогда не упускала такого случая. Мало того, она привозила на велосипеде, каждое утро свежее молоко ко мне домой, которое так любили дети, и так было необходимо для Ауксе.
Через несколько дней строители заложили фундамент.
-Начало положено,- сказала Алиса, с каким-то задумчивым взглядом.
-Ага,- сказала Настенька.- Теперь следует продолжение. Главное, чтоб потом это продолжение снова не отобрали.
-Анастасия, больше оптимизма,- проговорил я, хотя от слов девушки сделалось чуточку не по себе.
Вот так вот строишь, строишь, и вдруг придут власть имущие, отберут, совершенно наплевав на труды, старания, надежду людей, которые так верили в то, что их труд останется радостным воплощением стараний.
-Оптимизма почти не осталось,- сказала Настенька с некой грустью в голосе.- Бедовый вы, батюшка. Не везёт вам как-то. Почему так?
-Не знаю,- пожал я плечами.- И вправду, всё как-то коряво складывается. Если так смущает это обстоятельство, может тебе стоит поискать везунчика!
Настенька повернулась ко мне. На её лице отображалось удивление, испуг и тревога. Она судорожно заломала руки, взглянула на Алису, будто ища поддержки, понимая, как сказала что-то не то. Но, Алиса молчала, отвернула голову в сторону.
-Я… Я это…- путаясь в словах бормотала Настенька.- Простите, ляпнула глупость, не подумав. Вы, вероятно, не так меня поняли.
-Да, ладно,- махнул рукой я.- Забыли. Что сказала, то сказала. В чём-то ты права. Но, не опускать же руки. Нужно пытаться жить, даже в таких трудностях.
К следующей службе пришла тётя Нина. Она всю службу стояла в конце храма, с опущенной головой, то и дело роняя слёзы. После отпуста, подошла к целованию креста, не поднимая глаз, проговорив:
-Простите, отец Виктор, могу ли я с вами пообщаться?
Я пригласил женщину в гости домой. Там, за чашкой чая спросил о цели её визита, и о чём она хотела поговорить. Тётя Нина долго молчала, видимо собираясь с мыслями, жадно сёрбала чай, несколько раз отставляла в сторону чашку, снова её несла до рта, наконец сказала:
-А у вас, гляжу, на клиросе совсем пусто.
-Как видите,- ответил я, начиная догадываться к чему клонит гостья.
-Трудно, видать, вдвоём справляться со всем?
-Да справляются как-то. А что, никак подсобить желаете?
Тётя Нина заулыбалась, краснея от смущения. Она, опустив низко голову, спросила с долей робости в голосе:
-С большим бы удовольствием. Только захотите ли принять меня?
-А что в Покровском, у отца Мирона? Не сложилось?
Тётя Нина тяжело вздохнула, отрывисто выпустив воздух. Она, зачем-то туже затянула узелок платка, отмахнулась, сказав:
-Не нужна я там оказалась. У них хор, видишь ли, профессиональный. Такие как я, им только мешают. Мы не вписываемся в общую гармонию. Та, что там говорить, у отца Мирона, как в конторе. Первое время, вроде бы шло всё хорошо. Но, потом он моментально поменял всех прежних наших, что состояли на ответственных должно-стях. Упразднил ревизионную комиссию. Марья Ивановна, ох как возмущалась, пыталась даже прихожан взбунтовать, как прежде, при вас. Ага, не тут-то было. Вера Степановна мигом всё утихомирила, а на Марью Ивановну, за крамолу, отец Мирон епитимию наложил. Она теперь вовсе в храм ходить перестала. Обиделась, значит. Гришуха, хотел было вступиться за неё. Но, ему тоже на орехи досталось. Созвали в срочном порядке церковное собрание и Гришу, с должности старосты попёрли. На его место, конечно, назначили угадайте кого.
-Думаю, Веру Степановну.
-Без вариантов. В тот же день всех наших моментально заменили, на приближённых отца Мирона, ещё по Сосновке. Главное, никто больше не возмущался, просто половина прихожан из храма ушло. Батюшка выступил с гневной проповедью, мол те люди служили не Богу, а тешили собственное тщеславие, и всё такое. Не забыл вас приплести, вроде это вы развели в церкви бардак и демократию, так что придётся ему долго приводить в должный вид, вести миссионерскую работу, вразумлять заблудшие души. Ольга Бабаиха, первое время, буквально восхищалась, так ей нравились новые порядки. Больше всего радовало старуху, что её враги оказались в немилости, и теперь она думала займёт почётное место в церкви. Ага, сейчас вот. Она ж привыкла, что великая подвижница, молитвенница. Решила батюшке советы давать, как вам давеча, нос сунуть куда не нужно. Отцу Мирону, понятное дело, такое очень не понравилось. Вот он Бабаиху отчитал при всей церкви, за одно предупредил, если та не смирится, отправит её на послушание в Сосновку. У отца Мирона в Сосновке, прихожане, словно рабы, беспрекословно подчинялись. С нашими, такой номер не проходил. Хотя, думаю, это дело временное.
-Значит, не по нраву вам новые порядки?- спрашиваю, пряча улыбку.
Тётя Нина сокрушённо потрясла головой, на глазах у неё снова блеснули слёзы.
-Мира нету, радости,- проговорила она, сморкаясь в носовой платок.- Раньше, бывало, в храм Божий на крыльях летела, скучала за службой, за нашими девочками, спевками, той неподдельной простотой, которая витала в нашем коллективе. А нынче прихожу домой, после службы, целую кипу лекарств пью. Вечно все злые кругом, раз-дражённые. Отец Мирон постоянно кого-то ругает, отчитывает, заставляет делать поклоны, накладывает епитимии. Все буквально на цыпочках ходят, чтоб не дай Господь сделать что не так. На клиросе тоже- регент Ирина сердится, бурчит, может указкой по руках врезать. Я пожилой человек, уже и слух не тот и голос не девичий. Только, не заслужила к себе такого отношения. А ещё бабка Коченка при-пёрлась была, со своей подружкой. Думала, теперь уж на клиросе почётное место займёт. Ирина церемониться не стала. Прогнала в грубой форме, приказав, чтоб даже духу её в хоре не было. Валя первая ушла, за ней ещё двое старушек, я также решила не оставаться. Пришла к литургии, думала Ирина подойдёт, извиниться, может обратно позовёт. Расставляй карман шире. На меня даже не обратили внима-ния. Обидно стало, до слёз. Решила вот, к вам прийти, авось не прогоните. Понимаю, оставила тогда вас в трудную минуту. Только я к Покровскому привыкла, да и ближе ходить, сами ж понимаете.
-Ни в чём вашей вины нет, тётя Нина,- отвечаю ей.- Что было, то прошло. Коль найдёте удобным петь в нашем хоре, будем весьма рады. Думаю, Алеся возьмёт вас с удовольствием. Но, учтите, храм у нас крохотный, с вагончика сделан. Летом жарко до невозможности, зимой свои недостатки. Да и людей к службе приходит мало, а порой вообще никого.
-Ничего,- заулыбалась тётя Нина.- Мне не привыкать.
Продолжение следует...