- Отец, твои секреты никому не нужны! Советский Союз давно распался, - недовольная дочь вошла в комнату пожилого отца, который принимал у себя социального работника Зою. На дворе был 1994 год, июнь. И, казалось, вся Москва, да что там говорить, вся страна погрузилась в пучину обогащения.
- Да выключи ты телевизор. Ну, сколько можно!? - раздражение Татьяны, дочери Тимофея Ивановича, всё возрастало.
- Что? Что? - старик, которому был 91 год, уже плохо слышал, но ещё реагировал на замечания дочери. А ей самой было 60 лет.
- Я говорю от этой рекламы МММ с бабочками и разговорами про сапоги для жены оскомина уже на языке.
- А, да, да... Ну, убавь немного.
Тимофей Иванович снова повернулся к Зое и заговорщицки склонился над листом бумаги, на котором дрожащими от старости руками продолжал что-то рисовать и считать.
Зоя работала социальным работником ещё с конца советской эпохи. Она была добросовестным человеком с уймой проблем, которые после распада СССР свалились на головы почти всех советских семей. Муж работал на АЗЛК - автозаводе Ленинского комсомола, который дышал уже на ладан. Давно прошли волны массовых сокращений и увольнений. Но муж, как опытный лекальщик, остался в штате рабочих завода, хотя зарплату уже не платили. Взрослые сыновья. А их было два. Один пытался как-то заработать, торгуя на рынке. У него была семья и дети, а другой, младший, Валерка, связался с какой-то братвой, и Зоя не видела его неделями. Чем он занимался, она не знала. Лишь бы не попал в тюрьму.
Все устои советского общества тогда были размыты. Повальная безработица, массовая проституция, криминал - все болячки начинающего дикого капитализма захлестнули Россию. Многие девушки мечтали выйти замуж за нового русского. Но где там! Их единицы, а основная масса обывателей с остервенением ищет работу или любой заработок лишь бы накормить хотя бы себя. С экрана центрального телевидения одна молодая женщина прямо сказала: "Мне всё равно откуда муж принёс деньги - заработал, ограбил кого или убил. Мне семью кормить надо".
Как социальный работник, Зоя получала копейки. И это на фоне галопирующей инфляции в сотни процентов в год. Но приходилось соглашаться и на это, так как других источников заработка не было.
Татьяна давно вышла из комнаты отца и закрыла дверь. Как она от всего устала!
- Так на чём мы остановились? - Тимофей Иванович посмотрел на Зою сквозь свои роговые очки.
- Вы что-то рассказывали о мясе, - произнесла Зоя, а в её голове пронеслась мысль, что мяса она уже не ела почти месяц.
Тимофей Иванович снова склонился над листом бумаги в клетку из школьной тетради. А потом поднял глаза на Зою и заговорщицки произнёс:
- Это - всё Джугашвили! Это он виноват.
По всему было видно, что он произносил эту фразу, в своей жизни не раз, ещё в советское время, озираясь по сторонам, чтобы кто из случайных или ненадёжных людей её не услышал.
- Я до войны работал в наркомате мясо-молочной промышленности, - продолжал Тимофей Иванович. Мы подготовили тогда секретную справку, сколько надо коров, КРС (крупного рогатого скота) содержать, чтобы прокормить страну, но Сталин красным карандашом на ней написал большими буквами слово "НЕТ". А потом многих наших работников из наркомата, кто готовил эту справку, арестовали. Большинство из них расстреляли за вредительство или сгноили в лагерях. Мне повезло, потому что я тогда уехал в экспедицию поднимать сельское хозяйство Узбекистана, а потом меня забросило в Туркмению. Там мой след и потерялся. Туркмен, который составлял приказ о моём переводе, сделал ошибку в моей фамилии. Он написал не Оглоблин, а Агломин. Это меня и спасло. После войны я там и остался работать. А при Хрущёве я вернулся в Москву, когда оттепель началась, и преподавал животноводство в Тимирязевской академии. Так мои дороги со Сталиным разминулись.
Перед Зоей лежал листок бумаги в клетку из школьной тетради, на котором была нарисована туша коровы, отдалённо напоминающая карту Советского Союза, разделённая на неравные части. У Зои пронеслась в голове мысль, что эту картинку она где-то уже видела. Под тушей коровы был длинный столбец цифр, который должен был доказать, сколько коров, бычков, овец и свиней нужно, чтобы прокормить население Советского Союза.
Большие настенные часы в комнате Тимофея Ивановича пробили 5 раз. Зоя распрощалась со стариком и его дочерью и вышла из дома. По дороге она вошла в большой гастроном. В большом мясном отделе все витрины были заставлены датской салями ярко-красного цвета - батонами колбасы, на которых красовался рыцарь в золотых доспехах. За прилавком стояли тучные дамы, которые работали в торговле ещё с советских времён. Теперь можно было и не обвешивать покупателей. Цены на продукты магазин устанавливал каждое утро. В советское время такое было немыслимо! На стене магазина в золочёной раме висела схема разделки туши, и Зоя вспомнила рисунок Тимофея Ивановича. Зоя купила батончик колбасы датская салями и пошла к метро. Дома оказалось, что в иностранной колбасе очень много жира, красителей, сои, всякой химии и совсем мало мяса. Но муж был доволен и этому.
Рю С.Ю. - 27 мая 2019г.