Очерк истории восьми диктатур (862–2000–20??)
МОЯ ЗЛОСЧАСТНАЯ РОССИЯ
Автор Игорь Бестужев-Лада.
Игорь Васильевич Бестужев-Лада(1927-2015), советский и российский учёный, историк, социолог и футуролог, специалист
в области социального прогнозирования и глобалистики. Доктор исторических наук, профессор. Заслуженный деятель науки РСФСР. Лауреат золотой медали Н. Д. Кондратьева 2001 года «за выдающийся вклад в развитие общественных наук».
Автор нескольких десятков монографий и брошюр, свыше двух тысяч статей в периодических изданиях.
https://ru.wikipedia.org/wiki/ Бестужев-Лада, Игорь Васильевич
СОВЕТСКИЙ СОЮЗ (1917-1991)
«Диктатура пролетариата»(чиновничье-номенклатурного)
Продолжение 42 очерка.
Продолжение 41 http://www.proza.ru/2019/05/27/309
«Как раз в это время в Польше развернулось тлевшее долгими годами анти-советское (и антирусское) движение «Солидарность». Нашёлся уже упоминавшийся харизматический лидер, движение приняло миллионные масштабы, дело дошло до баррикад, появились десятки убитых, тысячи арестованных. Чтобы не доводить дело до большого кровопролития, польское правительство интернировало лидеров движения. Но антисоветские настроения активизировались и в других странах Восточной Европы.
Надо было принимать тяжёлое решение: в четвертый раз бросать танки на подавление движения или попытаться смягчить обстановку либеральными мерами. В это время Горбачёв вёл политический флирт с английским премьером Маргарет Тэтчер, рассчитывая на её помощь в прекращении гибельной для СССР гонки вооружений СССР-США.
Видимо, не без влияния Тэтчер Горбачёв склонился к либеральным мерам. Поначалу казавшимися вполне безобидными. Уровень жизни в странах Восточной Европы был заметно выше советского (этим надеялись удержать их в советской зоне влияния), но примерно одинаков. Поэтому решили снять запреты при переходе границы между ними. В экономическом отношении возможность крупных спекуляций на разнице цен была минимальной, а взаимный туризм опасности не представлял. Забыли, что такие же запреты и по тем же причинам были сняты между Венгрией и Австрией. Забыли также, что на Западе существуют спецслужбы, готовые эффективно использовать любую «дыру», образовавшуюся в советском «железном занавесе». И, при содействии этих спецслужб, из ГДР через Чехословакию, Венгрию и Австрию в ФРГ хлынули сначала десятки, потом сотни и, наконец, тысячи автомашин с дипломированными специалистами и квалифицированными рабочими, которых тут же на самых выгодных условиях «пристраивали» в городах Западной Германии. Шёл год 1989-й.
Это была самая настоящая катастрофа. Вновь возникла дилемма: танки или дальнейшая либерализация обстановки? Склонились к тому, чтобы упростить процедуру перехода из Восточного Берлина в Западный и обратно. Но снова вмешались западные спецслужбы, был раздут ажиотаж, и разъярённые толпы в мгновение ока разнесли ненавистную «Берлинскую стену». А затем на волне всеобщего ажиотажа немцев было принято решение о воссоединении Германии.
В руках СССР оставалась крупная «козырная карта». В Германии находилась крупная группировка советских войск, за вывод которой Запад дал бы многое: и ликвидацию НАТО, и вывод из Германии американских войск, и полную демилитаризацию Германии, и миллиарды долларов на строительство в России военных городков для выводимых дивизий. Ничего этого не было сделано. Советские войска, словно разгромленные в сражении, были буквально вышвырнуты «во чисто поле». Да ещё правительства Венгрии, Чехословакии и Польши, наивно думавшие усидеть в своих креслах после ухода советских войск, потребовали платы за пропуск советских эшелонов через свою территорию.
Москве было уже не до этого. Начались переговоры Горбачёва с секретарями компартий союзных республик о расширении прав республик в экономическом и политическом отношении, по сути, о превращении унитарного государства в конфедерацию. Переговоры осложнялись взрывами национализма в самих республиках. В 1990 году дело дошло до вооруженных столкновений в Вильнюсе и Баку. В Москве также колонны «коммунистов» и «демократов» по несколько десятков тысяч человек в каждой дважды едва не доходили до рукопашной, но Горбачёву оба раза удалось направить колонны по разным улицам.
По существу, требовалось любой ценой сохранить складывавшееся веками единое социально-экономическое и культурное пространство бывшей Российской империи. И. учитывая реальный раскол общественного мнение на тоталитарное (сталинистское) и либеральное течение, разделить компартию на собственно коммунистическую и социал-демократическую. Тогда соревнование между ними помогло бы создать действительно правящую партию (а не орудие тоталитаризма) и оппозицию ей, а также отделить законодательную власть от исполнительной и судебной, т. е. от тоталитарного государства начать двигаться к демократическому.
Вместо этого Горбачёв месяц за месяцем продолжал бесплодные переговоры о «разграничении полномочий» между центром и периферией. Продолжал в условиях постепенного ослабления «центра» и соответственного повышения требовательности «периферии».
В это время к описанным объективным факторам добавился чисто субъективный, оказавшийся решающим. В 1985 году, при формировании «горбачёвского» Политбюро компартии на ключевую должность секретаря Московского горкома компартии (сопряжённую с должностью секретаря ЦК) был переведён из Свердловска тамошний секретарь обкома Б. Н. Ельцин. Переведён, несмотря на то, что о нём были сильно компрометирующие сведения: пьяница и самодур (психопат?) Но среди секретарей обкомов такое уж более полувека было не редкостью и, видимо, думали, что в Москве человек остепенится. Но запойное пьянство, видимо, переходило в тяжёлое заболевание – алкоголизм, и в Москве самодурство Ельцина развернулось во всю ширь, до такой степени, что некоторые гонимые им секретари райкомов кончали жизнь самоубийством. Тогда в 1987 году было принято решение об его почётной отставке: его назначили зампредом одного из госкомитетов. Однако алкоголики, как известно, отличаются неадекватностью реакций. Вместо того, чтобы продолжать пьянствовать «втихую» на предоставленной ему синекуре, Ельцин стал смертельным врагом Горбачёва и начал гадить ему, где только мог.
В следующем, 1988 году Горбачёв, как уже говорилось, ввязавшись в дискуссии на Верховном Совете СССР, решил, видимо, укрепить свои позиции, сделался председателем Президиума, а потом и Председателем Верховного Совета СССР. Тогда Ельцин, в пику ему, в 1990 году вышел из компартии и стал сначала депутатом, а потом Председателем Верховного Совета РСФСР. Получилось противостояние: РСФСР, бывшая до того чистейшей фикцией, стала требовать себе такие же права, как и другие союзные республики. Противостояние сопровождалось громкими скандалами, в том числе на телеэкране, где Ельцина показывали пьяным (его сторонники утверждали, что это были «технические трюки»). Популярность Ельцина росла с каждым новым скандалом. Собственно, выступали не столько за него, сколько против опостылевшего всем пустого болтуна Горбачёва.
В том же 1990 году Горбачёв сделал еще один самоубийственный шаг. Желая дистанцироваться от Политбюро компартии, где противостояние между «сталинистами» и «либералами» становилось всё более напряженным, он объявил себя (точнее, организовал избрание себя) президентом СССР. Ему в голову не приходило, что его примеру немедленно последуют партсекретари республик. А также председатель Верховного Совета РСФСР Ельцин. Получилось нечто вроде «двух государств в одном государстве»: президент против президента. Теперь исход борьбы решали КГБ и армия.
В сложившейся обстановке Ельцин, скорее всего, был бы нейтрализован спецназом КГБ, а Горбачёв продолжил бы свои бесперспективные переговоры с «периферией». Но Президент СССР проявил такую трусость и подлость, а руководство КГБ и армии – такую глупость, что вопиющее по своей организации восстание декабристов в 1825 года представляется образцом слаженности и целесообразности действий.
Началось с того, что в самый ответственный момент, когда предстояло арестовать Ельцина и его окружение, Горбачёв с семьёй уехал на отдых (!) в Крым. Всем было понятно, что он «умывал руки». Если Ельцина арестуют, а заодно «приструнят» секретарей союзных республик, он вернётся в Москву триумфатором. Если же операция сорвётся, он тут якобы н при чём и может продолжать переговоры дальше.
Когда Горбачёв уехал, в Москве объявился ГКЧП – госкомитет по чрезвычайному положению. Возможно, что всё было согласовано с уехавшим. ГКЧП состоял из пяти лиц. Председатель – вице-президент СССР Янаев, бывший комсомольский работник, чисто декоративная, никому не известная фигура. Ещё две такие же декоративные фигуры, плюс, разумеется, представители армии и КГБ. Вся пятерка появилась крупным планом на ТВ и «отметилась» невразумительным выступлением. Самое большое впечатление на телезрителей произвели показанные крупным планом трясущиеся руки Янаева, изобличавшие в нём горького пьяницу. Знать бы телезрителям, что они меняют, по пословице, кукушку на ястреба …
После этого ГКЧП отгородился от народа на телеэкране бесконечным «Лебединым озером», обрекая себя на информационную изоляцию и открывая простор антигорбачёвской уличной пропаганде. Теперь всё зависело от того, насколько умело КГБ и армия «нейтрализуют» Ельцина. Сейчас сделать это было труднее, потому что Ельцин засел в Белом Доме Верховного Совета и правительства РСФСР с толпой сторонников, среди которых были вооруженные военные и даже танки. Но вообще-то такая операция была для советского спецназа делом техники. В Афганистане ситуация была посложнее, но советский спецназ взял укреплённый дворец главы государства за считанные минуты. Тем не менее, ГКЧП из всех возможных вариантов выбрал наиболее глупый и заведомо провальный.
Утром 19 августа 1991 года москвичи с изумлением увидели на улицах Москвы колонны танков, движущихся к Белому Дому. Советские танки на улицах Берлина, Будапешта, Праги – это было понятно: советские войска оккупируют зарубежный город. Но советские танки в Москве, это выглядело примерно так же, как самолёты или подводные лодки на платформах. Что они могли бы сделать без спецназа, даже если бы подошли к Белому Дому? А спецназу в таких случаях, как известно, никакие танки не нужны. Тут чем тише и незаметнее, тем вернее.
Но танки так и не дошли до Белого Дома. Их встретила «живая стена» из тысяч людей (преимущественно молодёжи). Были три человеческие жертвы. Но со стороны наступающих не было ни ясного плана действий, ни элементарной политической воли. Танки встали перед «живой стеной», а к вечеру того же дня стало ясно, что КГБ и армия предали Горбачёва, переметнулись к более волевой личности – к Ельцину. Вскоре члены ГКЧП отправились в тюрьму (один из них покончил самоубийством), но через короткое время были выпущены на свободу, как совершенно никчемные и безвредные.
Хозяином положения в Москве стал Ельцин (точнее, его ближайшее окружение). Когда Горбачёв вернулся из Крыма, он попал в смехотворное, межеумочное положение. Формально он оставался президентом СССР и снять его можно было только очередными выборами с весьма неясным исходом. Фактически же главой РСФСР стал Ельцин, а союзные республики получили больше свободы действий, чем требовали всего несколько дней назад (хотя первое впечатление от ГКЧП было для них шоковым: реакцией была полная покорность армии и КГБ).
Трагикомическая агония тянулась четыре месяца. Между Москвой, Киевом и Минском (остальными возмутительно-хамски пренебрегли) шли бесконечные переговоры о том, что конкретно в данном случае можно и нужно предпринимать. Наконец, в конце декабря 1991 года Ельцин, президент Белоруссии Шушкевич и президент Украины Кравчук собрались в Беловежской пуще и решили: смещать Горбачёва слишком канительно, проще упразднить СССР и заменить его просто (как тогда думали) похожим новым названием – СНГ (Союз Независимых Государств). Думали: меняется название – а получили гору трупов и миллионы обездоленных, как при вражеском нашествии.
Так бесславно закончилась столь же бесславно начавшаяся история «диктатуры пролетариата» (чиновничье-номенклатурного). В дальнейшем мы ограничимся историей только части единого социально-экономического и культурного пространства – Российской Федерацией (в рамках бывшей РСФСР)».
Продолжение очерка в следующей публикации.
27.05.2019