Сочинителю иногда нужен благосклонный читатель - без него сочинитель, как солдат без войны, закисает.
Друзья после лекции неспеша шли в буфет, когда перед ними решительно возникла изящная фигура сторосты.
- Стоять, аферисты! Признаваться будем? - строго и чуть насмешливо спросила она у Усманова.
- В чем? - осторожно изрек "аферист".
- А вот в этом! - Татьяна извлекла из сумочки спичечный коробок без этикетки с надписью вместо нее... - Узнаешь? - и покрутила коробком перед носом Усманова.
- Не понимаю о чем ты, Татьяна?!
Взять на "ура" и сбить с толку непонятными намеками Усманова мало кому удавалось.
- Хорошо, - хмыкнула Татьяна, - Здесь, Максим, было упаковано очень красиво изложенное тобой любовное письмо для меня... Понимаешь, понима-а-а-а-ешь! Не делай удивленное невинное лицо...! А ты куда, Лёшенька!? - Татьяна притянула к себе за лацкан пиджака Якомаскина, - тебя это тоже касается! Как же без тебя!? Стой рядом! - Татьяна с нежной улыбкой повернулась к Усманову, - кто кроме тебя, Максим, может написать красивое до слёз любовное письмо? Ни-и-и-кто!. Молчишь?...Читаю пару строчек, боюсь, как бы не заплакать от умиления... - Татьяна вынула из сумочки исписанный мелким почерком терадный листок. - Ты тоже слушай, Лёшенька, куда дёргаешься? Жаль, времени нет - всё бы зачитала... Слушаем внимательно, красавчики, - Татьяна развернула листок перед глазами и с выражением начала читать, - "В глубине твоих глаз я вижу как прыгают искорки, подобно бенгальским огням. Эти горящие чёрной звездой глаза, как два глубоких омута с живой водой, разбудили моё сердце из спячки и втягивают в себя мою пленённую душу, а пьянящая улыбка твоих алых губ притягивают к себе моё беззащитное тело к твоему совершенному, без изъянов стану, плавные изгибы которого взволновали мое воображение так, что действительное и воображаемое сливаются у меня во сне, а потом, я просыпаюсь и не могу их разделить..."
Татьяна не в силах продолжить спокойное чтение, звонко расхохоталась на весь многолюдный вестибюль, показывая все свои великолепные тридцать два зуба...
- Стоять, сказала! - отсмеявшись приказала Татьяна, придерживя Якомаскина за пиджак. - Писали, конечно, вдвоём! И не возражай, Лёшенька! Где вы были вчера? В Универе вас не было! Значит писали в своём штабе, в "Блинной"! Смотри сюда, Лёша! - Татьяна приподняла ножку, спрятанную под длинной чёрной юбкой, приоткрыла спичечный коробок и перевернув его постучала пальчиком по дну коробка над ножкой. На черную ткань просыпалось немного белого порошка. Отряхнув юбку снова притянула к себе отшатнувшегося Якомаскина. - Мука из "Блинной"! Там писали, там упаковали письмо в спичечный коробок, да ещё какую-то красную "бормотуху" пили. Поэтому и не было вас на занятиях! - Татьяна развернула письмо с пятном от портвейна "777"... - Или я не права!?...
Щёлкнув ноготком по носу Якомаскина, нежно потрепав волосы Усманова, Татьяна игриво, танцующей походкой, покачивая бёдрами, помахивая над головой любовным письмом, зацокала шпильками по кафелю вестибюля, оставив друзей в полной неспособности контролировать свои мысли...
Первым пришёл в себя Якомаскин:
-Пошли Максим в "Блинную"... Там пообедаем... - Ткнул друга в плечо. - Что за дряблая поза? Очнись, моряк! Скажи спасибо, что все письмо не зачитала... Посидим, подумаем. Что-нибудь сообразим....
- Лёша! - обречённо вздохнул Усманов, - если каждый день тебе в голову будет приходить по одной хорошей мысли, мы с тобой можем умереть умными людьми, не закончив юрфака! Ладно рядом Женьки не было... Кстати, письмецо-то красотка нам и не пыталась вернуть... Значит?!
-Значит? - не понял Якомаскин.
- Дурень ты, хотя и очень умный! Оно её, как ты и хотел, "зацепило до перехлеста эмоций"! Видал, как пошла! Так не всякая балерина сможет!
Продолжение следует.