- Вот, товарищи, идеологический " Самсунг ", - хохотал неунывающий Сурков, шустро семеня лаковыми коцами за нами. Мы вперли с сестричкой в его кремлевский кабинет здоровущий гроб из девяностых, по - ходу, телевизоры тогда делали из дерева даже косоглазые, у нас - то все из дерева и всю дорогу, а эти блеснули изобретательностью аккурат в начале лихого десятилетия, когда встала на колени целая страна и если б не Сурков с Пушкиным, то пребывать ей там вовеки веков.
- Аминь, - мрачно злоключил наш скромный подарунок польский патриарх из битых фраеров гражданин генерал - майор конвойных войск Гундяев, тыча посохом в бочину изделия. - Ты, Сурков, не сумлевайся, - журчал он хорошо поставленным голосом, с ужасом косясь на верного слугу Аллаха, дикой рыжей бородой Белковского восседавшего в самом темном углу кабинета, - а уж мы застроим часовенками почву так, что даже Шерстокрылый Серафим перебежит в атеисты. Бля, - для убедительности добавил он, чувствуя наличие наночастиц в рыжеватом ворсе бороды. Надо сказать, что бороду отрезали у Белковского вместе с башкой, поэтому остаточное присутствие неких флюидов от прежнего арендатора бороды подразумевалось, как вполне себе явственным казался мировой эфир профессора Челленджера или места силы академика Петрика, много всего предусматривалось в старобывалошные времена, тогда и рыба была не рыба, а одни головы да хвосты. Бродили по святой Руси персиянки, пока не утонули, шлялись всякие гультяи, выходя на правильный курс атамана Некрасы, обнаружившего куда больше свободы у осман, да веяли стогна сутулые студенты, наскоро обучая старорежимных тинок искусству любви по Мопассану, запретному и кощунственному, как элегии стансов Шломо бин Дауда. Всякое было, но еще больше не было, напридумывали недобросовестные х...ни всякой от неиспользования матерщины во имя Сталина в пулеметных атаках и до поголовного православия двуногих, девяносто девять и девять десятых в кубе из которых даже и не знают, что это такое : символ веры. Я язычник. Фашист. Я знаю. Видимо, концовку фразы я пробормотал вслух, потому как сестрица больно ткнула острым локотком мне в бок, перепутав с телевизором.
- Тссс, - зашипела она, втихаря залезая мне в джинсы. Я блаженно закатил глаза и уподобился преподобному Власию, заурчал котом и пропустил начальную часть зарождающейся дискуссии.
- На, сука !
Мордатый мужик в пиджаке заехал с ноги под тугой и округлый сдобный зад генерал - майора, тряся какой - то кипой бумаг. Сурков с любопытством смотрел на действо, не вмешиваясь, но что - то быстро записывая в блокнот. Я заглянул туда через его крутое плечо и засмеялся, нашептывая об увиденном в розовое ухо родственницы.
- Не видел мир достойней Азамата
И кергуду бамбарбия, и вошь, и скромная растрата -
Все славили меня.
Его сгубили топором и всуе
Седлали коммунального коня,
Потенциально не взыскуя
И ни х...я.
Ниже умный мужик изобразил конский хер и почему - то витиеватую роспись " Айда, сукин сын " с каким - то кучерявым профилем.
- Щорс, - пояснил я недоумевающей сестричке, взрываясь в ее кулачке. Вытащив руку, она вытерла ладошку о белую скатерть и вдарила по ней, сложив пальцы в кулак Цоя.
- Иэх ! - с чувством крикнула она. - Продали Россию !
- Витухновской продали, - успокаивал я любимку, дуя в уши и гладя по аккуратно причесанной головенке, немного сомневаясь в нужности сдвоенной согласной при прическе, - она наведет порядок. Заменит народ бродскими, клонированными космическим генералом Рагозиным, и все свалят на хер в Венецию. Тишь да гладь, прикинь ?
- Они не уберутся в Венеции, - необычайно серьезно высчитала кубометры жилплощади сестренка, - сто сорок мильонов просто физически не поместятся в санитарные нормы Евросоюза.
- Ё...й в рот ! - заорал Елдырь, разгадав сканворд словом " нойон ".
- Ладно, - решил Сысой Сысоич, надевая на плешивую голову пластиковый горшок хоккеистского шлема, - харэ на сегодня. Делай, что хочешь, - пристукнул он пальцем по бумагам и идеологическому " Самсунгу ", - но баркас мой со дна достань.
Все разошлись. Я уложил родственницу спать, напевая ей колыбельные, единственный из всех знающий за всю х...ню. Не достанут баркас, пузырь конины раритетный выудят и разопьют, традиционно завершая еще один век еще одного бессмысленного тысячелетия этого проклятого места, где можно лишь петь и танцевать, запустив зомбирование Паука Троицкого вобратку, как эволюция русского народа по Дарвину и Розенбергу.