(Отрывки)
Настоящего мужчину можно только познавать,
как большую тайну, которая состоит из
маленьких тайн и лабиринтов.
И чем больше ходишь по этим лабиринтам и
раскрываешь маленькие тайны, тем больше
хочется познать то, что никогда не будет
познано…
- Я кохаю тэбэ...- шёпот щекочет женское ушко. - Желанная моя! Любимая моя!
- Желанный мой! Любимый мой! - эхом в ответ разрывается воздух.
Глаза в глаза. Взгляды перетекают друг в друга. Мириады светлячков счастья нимбами венчают их головы. Он и она. И больше никого и ничего. Замирает весь мир вокруг. Звенит тишина божественной музыкой...
Однажды, познав это, понимаешь, как это - быть счастливым! Это просто быть любимым. Любить. Ни за что. Просто так. Ворваться однажды друг в друга и никогда больше не быть половинками, а стать одним целым, одним большим миром. И больше нет «я»... теперь только "мы". И это уже не одна буква, а целых две!
«Эта женщина будет моей!» - бешено стучит сердце. Мне неважно, кто она. Я читаю её по глазам. Покрываюсь испариной от того, что знаю про нее всё! Рука дрожит написать ей свои дерзкие предположения. Я понимаю, что одно неверное слово, и я раню её так больно, что от этой боли она взвоет, стиснет зубы, одним нажатием клавиши на компьютере вычеркнет меня из своей жизни... и никогда уже не будет никого любить...
Но я рискую! Я готов на этот шаг! Я не понимаю, зачем я этот шаг должен сделать... Это как шагнуть в пропасть и ждать, что у тебя вырастут крылья...
- Милая моя! Как долго я тебя искал! Как долго ты шла ко мне...
Прижимаю ее к себе сильно-сильно и всей грудью вдыхаю запах её пшеничных волос. И не могу разомкнуть рук! Так бы и держал в своих объятиях вечно! Неужели я сплю?! Неужели она моя?! Как мальчишка влюбился! Как будто мне не 50, а 20! И ей не столько, сколько сейчас (о возрасте зрелой женщины не говорят).
Мы парим... Ни от слова «пара» ли это «парим»?! Сиреневое перед грозой небо, скошенная влажная трава, а в ней - звёздочки розовой кашки и синих колокольчиков. Весь луг - одна огромная постель.
- Я кохаю тэбэ...
В её глазах отражается это сиреневое небо. Она дрожит и стонет подо мной. Когда она затихнет, я сорву с её губ такой страстный и благодарный поцелуй, что закружится голова! Вспорхнули испуганно с ветки серые птички. «Сколько времени зря упустил, не любя»... - не выкинуть слов из песни.
* * * * *
Мы сидели в придорожном кафе, и я нагло разглядывал её. Пожирал глазами. Я задавал ей вопросы, которые смущали её. Но я хотел получить ответы сейчас и немедленно. Я нагло смотрел на её грудь сквозь прозрачную кофточку. А она теребила длинными тонкими пальцами ложечку рядом с чашкой горького кофе. Она то краснела, то бледнела. Было видно, что ей неловко от моих разнузданных вопросов. Это забавляло меня. Я видел, как она ломает себя через колено. Печальные серые глаза, в которых можно утонуть...
Я взял её за руку, и мы пошли. Был тёплый сентябрьский вечер. В свете фонарей она казалась такой беззащитной! Я понял, что она, к тому же, жуткая трусиха. Когда я пошутил, что сейчас затащу в кусты, её рука вспотела в моей руке, и я услышал громкий стук женского сердца. Хотя она очень старалась не подать виду, что испугалась:
- Тогда я буду бить тебя зонтиком! - она покачала в левой руке огромный мужской серый зонт- трость.
А я только крепче сжал её прохладную руку...
Она улыбнулась с игривым прищуром, который так сводит мужиков с ума, вышла из машины и посмотрела на меня. Это был невероятный, потрясающий взгляд влюблённой женщины! Она выглядела так, как будто бы была слегка пьяна. Этот взгляд выражал безмерное счастье и безмятежность. Улыбка теперь никогда не сходит с её лица. Она умеет быть разной. И я никогда не могу угадать, какой она будет в следующий раз, когда придет ко мне!..
Она помотала головой, чтобы стряхнуть снег с волос:
- На улице зима! А мне так тепло от твоей «мусечки». Греюсь в ней, как в муфточке...
Она зажмурилась как кошечка и поцеловала меня в колючую щёку:
- Люблю тебя!
- И я тебя, мусечка! - моё сердце сжалось, потом затрепетало, а потом бешено начало колотиться, наполняясь теплом большой радости. Мы даём друг другу то, что никто и никогда не давал нам в жизни.
Эта женщина вызывает во мне столько нежности! Я крепко обнял её, чтобы она почувствовала мою мужскую силу. А она таяла в моих руках, смотрела на меня, и в глазах блестели слёзы...
Когда мы растворяемся друг в друге, душевная боль от осколков наших разбитых надежд немного притупляется. Мы как будто осторожно вынимаем эти осколки друг из друга. И после них уже не остаются кровоточащие раны, которые не заживали годами, а остаются лишь рубцы, которые будут напоминать о себе, ныть при плохой погоде, но не болеть.
За окном заблестел морозный вечер синим предзакатным небом. Закружились в танце серебристые пайетки-снежинки, весело падая на пуховое одеяло из сугробов, словно сшитое из белых лепестков её любимых хризантем...
* * * * *
Осень. «Очей очарованье»... Да. Буйство красок поражает. Природа как будто извиняется разноцветной палитрой сейчас за один долгий белый цвет потом...
Прости, если я тебя огорчил. Если тебя тяготят наши диалоги, скажи, и не будет диалогов. И станет всё по-прежнему. Была вспышка надежды, которая оказалась лишь отблеском.
Было ничего, и стало ничего. Ничего захватывающего в нашей личной жизни.
Падение осеннего листа... Плавное парение, вниз. Не случилось порыва ветра, который подхватил бы нас на этом листе ввысь. Тогда мы бы стремительно неслись в небеса, рассекая воздух, разгораясь от бешеного движения наших тел. И шёл бы такой жар, который ускорял наш полёт. И там, высоко в небесах, мы бы кричали и плакали от счастья, не веря, что это всё происходит с нами... Сердце то замирало, то бешено билось, словно на качелях...
Этот мир несбывшихся грёз... Где и у кого найти ключ, чтобы открыть дверь, за которой всё сбывается?!
... Она мгновенно заснула на моей груди. Её восхитительное тело было накрыто полумраком.
Плавный изгиб спины... Она - моя скрипка... Я играю на ней мелодию нашей любви... В этой нежной музыке живёт и умирает душа, сгорая в пламени страсти. Смычок едва касается волшебных струн. Звуки вырываются на свободу и звенят неземной музыкой, сотканной из вздохов и стонов... Спи, любимая... Она улыбается во сне, может быть, я ей снюсь...
Мне нравится разглядывать её: подрагивают ресницы, непослушная прядка пшеничных волос упала на щёку, выскользнуло худое белое плечико из-под цветастого одеяла... так хочется провести рукой по этой бархатной коже... боюсь разбудить... Спи, любимая...
Скоро утро... Когда она проснётся и откроет глаза, то посмотрит на меня так, как только она одна может смотреть, поцелует в небритую щёку, и её красивое лицо, совсем не утреннее и не сонное, расплывётся в улыбке:
- Доброе утро, любимый!
И свет от этой улыбки озарит всю спальню.
А потом она скажет:
- Я голодная!
И я пойду колдовать над завтраком. Чем удивить её?! Поставлю поднос на кровать и буду с наслаждением смотреть, как она сначала вдохнёт аромат кофе, зажмуриваясь от удовольствия, а потом медленно сделает первый глоток...
Взаимоотношения между мужчиной и женщиной, как лоскутное одеяло, сшитое из чувств и взаимных компромиссов. Когда начинается непонимание, лоскуты начинают рваться ...и тепло отношений уходит из-под этого одеяла. Нужно успеть пришить другой лоскуток, более яркий и более прочный. И под одеялом снова станет тепло. Несмотря ни на что. Всё бывает...
* * * * *
В Ялте случилась гроза. Всю ночь громыхало, а рано утром прошёл дождь. Как будто садовник полил с утра цветы. Все ждали, что будет тугой ливень. Когда разверзаются небеса и связываются тонкими нитями с землёй. Сначала прерывистыми, потом непрерывными. И они всё больше утолщаются и становятся почти как верёвки. Усиливается ветер, перерастает в давящий на любое препятствие шквал. Такое впечатление, что именно на тебя сорвались с небес и обрушились все эти невероятной длины верёвки! Хлещет и хлещет... Хлещет и хлещет... Спасения нет, если ты не заскочишь под ближайшую крышу. Но это в Москве. А в Ялте небесный садовник недовольным голосом грохочущей грозы просто немножко поворчал. Полил из своего небесного шланга город тёплым дождем.
Жаль, что мы с тобой были в номере. Нужно было выскочить под этот тёплый, нежный, ласковый и такой желанный дождь!
Мы редко ценим то, что посылает нам Бог, который знает, что нам полезно. И проходим мимо. А вот то, что мы требуем от него порой с исступлением и с неистовой силой, он превращает в мираж. Но мы упорно идём за этим миражом, не замечая вокруг истинных земных радостей.
У человека всегда есть шанс «сорвать банк», будь то мужчина или женщина. Но у жизни краплёные карты. И это - как пытаться выиграть у шулера...
Мы вместе с тобой родили что-то очень Важное в нашей жизни. Это наше общее, которое нас объединило. Но у тебя случилась «послеродовая истерика»... Поплачь, милая, поплачь, любимая... Может, мы вместе поплачем... И со слезами уйдёт то, что нас разъединило... Поплачь... Я бы обнял тебя и прижал к себе. Ты склонила бы голову на мою грудь и услышала бы, как учащённо и возбуждённо бьётся мое сердце...
- А после дождя будет радуга! - она улыбнулась и посмотрела в окно.
- Да, любимая! - кивнул я.
* * * * *
-Так он, наверное, Колдун?!
- Знаешь, он такой добрый и он очень красивый...
- Неужели ты сразу влюбилась в него... Он заберёт твоё сердце и душу!..
Она вдруг выключила телевизор, по которому показывали наш любимый мультфильм «Ходячий замок» Хаяо Миядзаки.
- Расскажи мне сказку, Колдун! - она покрепче прижалась ко мне в темноте. Я поцеловал её в душистую макушку.
- Слушай, мусечка... Когда-то очень- очень давно мы жили с тобой на цветущей прекрасной планете в другой Вселенной. Мы любили друг друга и всегда были вместе. Но случилась беда. Мы попали в вихрь перемещений. И этот вихрь выбросил нас на Землю. У тебя случился здесь провал в памяти. Ты забыла, кто ты. Ты осталась одна. И я остался один. Я искал тебя. Но как я мог найти?! Здесь, на Земле, мы с тобой выглядели по-другому. Мы были похожи на землян. И когда я совсем отчаялся найти тебя, мы каким-то непостижимым образом встретились! Я почувствовал, что ты с той же планеты, что и я. Я сумел раскодировать тебя. И ты вспомнила, кто ты и откуда... Мы никогда не сможем вернуться на нашу цветущую прекрасную планету. Мы сможем только иногда ненадолго становиться теми, кто мы есть на самом деле и попадать туда. И время для нас там будет мгновением! Мгновение там равно нескольким часам здесь. Но у меня есть ключ от этой Вселенной. Мы будем открывать волшебную дверь в пространстве и улетать туда, где мы можем быть бесконечно счастливыми! Там можно всё... Там исполняются все мечты... То ощущение счастья, которое длится мгновение, в нашей с тобой Вселенной постоянно... Здесь мгновения проносятся, оставляя в памяти только счастливые ароматы, а там... там они остаются с нами навсегда...
- Может не всем дозволено мечтать?! - перебила она меня. И впервые я не знал, что ей ответить.
... Тёмно-синий цвет вечернего зимнего неба набрал полную силу. Я глубоко вдохнул холодный воздух. Бодрящий сладковатый запах хвои и мороз создали прекрасный букет.
Зима - это Она. Искрящиеся снежинки - её смех. Белый чистый снег - её нежная и трепетная душа. Ажурный иней на стекле - её мысли. А вдруг ниоткуда сорвавшийся ветер - её чувства.
«Ну, что любимый, мы опять наколдовали зиму и испортили погоду москвичам?» - я вспомнил её слова и улыбнулся.
Ночной ветер в зимнем ночном лесу, словно огромный невидимый великан, который заблудился в лесу. И он мечется по лесу, поднимая вихри снега и пугая. Цепляется огромными ручищами за верхушки сосен. Сосны раскачиваются, и снег падает слипшимися большими кусками на землю, поднимается белыми облаками, искрящимися в холодном голубом свете яркой и полной луны. Великан срывает с пушистых елей белые роскошные покрывала, и снег с них разлетается, словно перья из разорванной перины.
Великан пронёсся мимо меня, хлестко ударил по лицу колючими мелкими снежинками. Но вдруг всё стихло. Великан прорвался сквозь лес, словно растворился. А может он нашёл волшебную дверь в другую Вселенную, где для нас - другой мир, а для него - его дом...
Я засмеялся, вспомнив, как мы увидели с тобой лису, когда приехали в наш «сказочный» лес. От света фар моей машины рыжая лиса казалась инопланетным существом. Это было невероятно! В нескольких сотнях метров шумела трасса, гудели жителями дома, а лиса даже не обратила внимания на яркий свет, медленно и вальяжно продолжила свой путь, нырнула вглубь леса, махнув нам пушистым хвостом, подняла вихрь снега лапами, торопясь по своим неотложным лисьим делам...
Я бесконечно счастлив, что нашёл тебя! Ты, как маленькая девочка, заблудилась в сумраке. Но я подхватил тебя на руки, прижал крепко к своей груди. И ты услышала биение моего горячего сердца. Ты успокоилась и поверила мне. И мы вместе вышли из сумрака к свету...
Я включил погромче магнитолу в машине. Вивальди. Зима. Allegro non molto.
* * * * *
- Я не перестаю благодарить Бога за то, что он дал мне тебя! – в её словах было столько радости, что моё сердце в ответ забилось в груди.
Мы приехали в Ново-Иерусалимский монастырь, где так оба любили бывать. Мы неспешно шли, держась за руки и разговаривали.
- Для меня доверие - это самое главное. Доверять любимому мужчине - это такое счастье! Знать, что он никогда не предаст и никогда не сделает больно. Это значит раствориться в нём и чувствовать, что он всегда рядом, даже если он в этот момент не с тобой. Я так устала играть в чьи-то игры. И так устала, что играют мной. И так хорошо теперь быть собой! Быть той, какая я есть рядом с любимым! – она крепко сжала мою руку.
- Знаешь, - она на секунду остановилась, словно подбирала слова, - Я, когда думала про наши отношения, понимала что есть в них что-то незыблемое. Фундамент... Не знаю, как это сказать. Но я всегда в тебе уверена и доверяю тебе. Вот это доверие и есть, наверное, тот самый фундамент. А то, что я так резко всё тогда оборвала ... – Она опять замолчала, потом тряхнула головой, словно отбрасывая ненужные мысли. - Мне просто было стыдно тебя обманывать. Это значило бы разрушить этот фундамент. Я всегда сталкивалась с тем, что когда мужчине говоришь правду, он начинает тебя за эту правду обвинять, хотя, и хотел её знать. Я боялась тебе всё рассказать. Потому что было очень страшно тебя потерять.
Я остановился и посмотрел ей в глаза. Мне было важно в этот момент, чтобы она не сомневалась в том, что я ей скажу:
- У нас сложилась такая крепкая связь, что я тебя ни в чём и никогда не упрекнул бы и не упрекну. Ты же знаешь, что чем бы ты со мной ни делилась, в моём лице ты всегда имеешь сочувствие, понимание и поддержку. Я - твой друг, прежде всего. Ты поступала и поступаешь так, как считаешь нужным.
- Даже не знаю, что тебе на это сказать. Это бесценно! Я всегда могу выдохнуть рядом с тобой. И ни о чем не думать. И ни о чем не беспокоиться. С тобой так хорошо и спокойно. Как в храме...
- Я не могу влиять на твои решения, я только всегда взываю к твоему разуму. - Я взял её за руку, и мы пошли дальше. - Думай, прежде чем принимать какое-то решение. Ты - человек спонтанный и романтичный. И поэтому, как я тебе говорил, твои действия опережают твои мысли. Даже если бы ты мне призналась в своей слабости, с моей стороны не было бы никакого осуждения. Ведь ты же знаешь, какой я мужчина. Ты же знаешь, что я не могу ревновать к тебе, взрослой, зрелой женщине мужчин «мальчиков-подростков». Ну, случилось, попробовала, поняла, что ошиблась. Это нужно было тебе для понимания. Понимания самой себя. Я тебя очень люблю. И я пошёл тебе навстречу, потому что я хочу, чтобы ты была рядом, и мы были вместе. Я просто знал и знаю - ты будешь только с тем мужчиной, с которым твоё сердце и душа.
...Величественный потрясающий Ново-Иерусалимский монастырь ослепительно блестел своими куполами. В яркий солнечный день он впитывал свет и энергию солнца для того, чтобы в пасмурную непогоду отдать это краскам стен, росписям, барельефам, картинам жития святых и иконам, куполам, сводам и крышам.
На улице было пасмурно, воздух был непрозрачен, с дымкой. Но как только мы зашли внутрь храма, на нас сразу устремились потоки фантастических цветов. Золотой переливался, искрил, создавая ауру благоговения. Белый поражал своими оттенками. Синий, голубой, бирюзовый, красный, оранжевый, желтый, зелёный. Все цвета радуги! Но самое удивительное, что они, впитав свет и энергию солнца, светились и переливались изнутри. Таинственное мерцание цветов и светотеней.
Я смотрел вверх до головокружения. Везде, везде благоговейный, радующий сердце и душу трепет. Слёзы наворачивались сами собой от всего происходящего здесь и сейчас. Этот монастырь многие годы стоял в руинах. И теперь он возродился, словно из пепла. Но как ему ещё долго предстоит впитывать божественный дух, чтобы потом замирали души и сердца. Сколько людей должны намолить эти стены!
Зазвонили колокола... в храме звон становился густым и тягучим. Звук словно растягивался во времени, усиливаясь и резонируя от стен храма. Чудная божественная очищающая мелодия!
Было полное ощущение, что я сбросил с плеч тяжелый груз и дал волю своим эмоциям.
Я поставил свечку и перекрестился: «Господи, благодарю тебя!»
* * * * *
- Послушай, Колдун, я начала в тебя зимой дико влюбляться. И сказала себе: стоп! Вот из-за этого всё и случилось. Потому что я решила, что с этим прекрасным мужчиной у меня ничего не может быть, кроме секса. Истерика в душе… Истерика в голове… Я… я наделала много глупостей… – Она называла меня Колдуном, когда очень волновалась.
Она прятала меня в это слово, не решаясь принять меня таким, какой я есть на самом деле. А я терпеливо ждал, когда она, наконец, поверит мне и поверит в меня. Сегодня она говорила, а я слушал. Ей казалось, что она достала страшный скелет из шкафа. А я её убеждал, что она достала смешную и забавную игрушку, в которую поиграла немного и забросила. И я всё перевел в шутку. Ведь, когда расстаёшься с прошлым, смеясь, то настоящее будет прекрасным и радостным.
- И тебе никогда не надоест объяснять мне простые истины? – она очень удивилась.
- Что с тобой, моя девочка?! Конечно, нет!
-То есть ты будешь говорить со мной как с маленькой дочкой?! – она ещё больше изумилась.
- Да, но только в том случае, если ты будешь задавать детские вопросы. – Я улыбнулся и поцеловал её в макушку. - Стоило мне отвернуться на секунду, и ты, как маленькая девочка, с визгом гиканьем решила пробежаться по лужам. Естественно, ты промочила ноги и простудилась. Это похоже на то, как мать что-то отвлекло, и она отвернулась. А ребёнок увидел, что мать не смотрит и со всего маху с удовольствием прыгнул двумя ногами в лужу ради того, чтобы поднялся фонтан брызг. Мать повернулась к ребёнку, а он уже весь мокрый, но довольный заливается смехом от содеянного… Хохочущий, мокрый с головы до пят поросёнок. Мать глубоко вздыхает и укоризненно с доброй улыбкой, так только могут улыбаться любящие всем сердцем и душой матери на своё дитя, берёт нежно за руку своего "поросёнка" и обреченно-торопливо с долей досады ведёт своё мокрое сокровище домой… Вот такие чувства ты у меня вызываешь!
И я еще крепче прижал её к себе.
- Мы с тобой опять наколдовали зиму... - она посмотрела в окно на падающий неожиданный в апреле снег, потом повернулась ко мне, и я увидел её глаза, полные слёз:
- Почему ты меня тогда отпустил?!
- Ты сама приняла решение. Я просто не стал тебе препятствовать.
- Мне было больно и страшно...
- Я знаю.
- Тогда почему?
- Ты должна была пройти через это, чтобы всё правильно понять.
Да, я отпустил её тогда. Мне тоже было больно и страшно. Страшно за неё. «Мы в ответе за тех, кого приручили»... Что станет с ней... Ведь я холил и лелеял её. Я выпестовал мою любимую. Я смог разбить ту стеклянную сферу, в которой были замурованы и томились её желания и чувства. Им было так тесно в этом маленьком пространстве! Они метались внутри буйными штормами и искали выход. Но едва я дотронулся до этой твёрдой и не пробиваемой оболочки, как она моментально рассыпалась, и желания и чувства вырвались наружу. Она стала свободна. Она увидела мир, который был не виден ей за мутным тусклым стеклом, мир, который теперь светился и искрился всей своей неисчерпаемой палитрой ярких сочных красок. И она, наконец, вздохнула полной грудью. И эта свобода опьянила её… Не хочу об этом вспоминать.
Мы лежали в темноте на кровати абсолютно голые. Она положила мне голову на грудь, и я гладил её по голове, как маленькую девочку. Прохлада весенней ночи медленно стекала в комнату через открытую балконную дверь на наши разгорячённые тела. Что-то бормотала, колыхаясь, занавеска. Было тихо и спокойно.
Она опять нарушила ночную тишину своим шёпотом:
- Ты сказал, что гуру никому не может принадлежать...
Я улыбнулся:
- Не может.
Я знал, что именно её беспокоит. Я всё про неё знал. Потому что чувствовал эту женщину каждой клеткой своего тела. Когда мы встретились, я поймал её информационную волну мыслей и желаний. Я знал про неё даже то, чего она сама не знала.
Я всегда чувствовал её по манере письма в смс-ках, по первым нотам голоса...
Не знаю, как. Это было на подсознании.
Она приподнялась на локте и посмотрела на меня. Даже в темноте я видел, как её глаза дерзко блестят:
- Ученица гуру тоже не может никому принадлежать! Она может быть только ученицей гуру. Ученицей!
Я крепко её обнял:
- Да, с гуру может быть только его лучшая и любимая ученица. Ведь с гуру познания для ученицы бесконечны. Я знаю, что ничего не знаю... Ведь ученица может играть и импровизировать только на одном музыкальном инструменте. А гуру может играть и импровизировать на разных... Ученице останется только слушать и получать наслаждения от его музыки. Она никогда не достигнет совершенства в рождении музыки, и поэтому она будет его вечной ученицей. Ведь невозможно постигнуть непостижимое. Это как блуждающие странники. Сегодня они были в одном месте, завтра они оказываются в другом… И только гуру знает как снова найти и снова одарить свою любимую ученицу каскадами и водопадами наслаждений!
И ты поняла, что это самое прекрасное, что только может быть, это быть любимой ученицей?
Она долго молчала, прежде чем ответить:
- В паре всегда мужчина главный, мужчина играет первую скрипку... Женщина всегда идёт за ним. Мужчина ведёт её за руку. Он впереди. Именно поэтому мне нравится подчиняться и отдаваться тебе полностью.
Я посмотрел ей в глаза:
- Да, мужчина должен вести женщину за собой. Мужчина всегда гуру для женщины. А женщина всегда ученица. Ведь он открывает и прокладывает путь. Но познавать мир нужно вместе!
- Этот мир мне безумно нравится!
- И мне нравится, что в этом мире я с тобой! Я специально сделал его для тебя и из плоскости перевел в 3D проекцию. Как Воланд квартиру Берлиоза. И в моём мире существуем только я и ты!
- Значит я сейчас в твоём мире?! – она восхищалась как ребёнок.
- Да, ты в моём мире!
- Как мне нравится быть в твоём мире! Он такой прекрасный!
- Я безраздельно властвую в нём.
- А я безраздельно подчиняюсь.
- Эту власть я разделяю с тобой, но не делюсь. Потому что через безраздельное подчинение мне ты познаёшь мой мир вместе со мной.
- Ну, ты же гуру для меня! Как я могу претендовать на то, чтобы делить с тобой власть! Я всего лишь ученица! – она засмеялась.
- Ученица начинает знать и познавать то, что знает гуру. А это и есть, делиться властью.
Она поцеловала меня и снова положила голову на мою грудь. Я слушал, как её сердце бьётся ровно и спокойно. Спи, любимая... Пусть тебе присниться что-то красивое и доброе... А я буду охранять твой сон… ни как гуру… и ни как Колдун… а как любящий тебя твой мужчина.