Глава 9. В шаге от…
Руки дрожат, туман пред глазами,
Жажда победы – свет перед нами.
Лишь бы успеть, говорил ты себе,
В шаге стоишь ты от цели уже.
Но каменеют ноги твои,
Страшно остаться без цели, пойми.
Ахиил ехал на коне и сквозь полудрему мечтал о ванне, наполненной горячей водой. Дорога измотала его вконец. Настроение было плохое, хотелось все остановить, прекратить, но, чтобы достичь желаемого, требуются жертвы, поэтому он продолжал бороться с предательскими желаниями.
– Господин, – раздался голос верного лекаря и друга, Тирта, – нужно принять отвар, иначе опять начнется приступ.
Кир открыл глаза. Веки заныли, они были такие тяжелые, воспаленные.
«Неужели опять придется вставать лагерем и ждать, когда сойдет на нет очередной приступ головной боли?» – с ужасом подумал Ахиил. За прошедшие четыре дня пути приступы настигали Кира уже трижды. Первый раз в море, второй – после высадки на берег, третий раз боль овладела им сегодняшней ночью. С такой частотой приступы не беспокоили владыку Дебуса уже давно.
– Давай свое пойло! Надеюсь, оно поможет мне в этот раз и мы не станем терять время, топчась на месте.
Гарл опрокинул чашку, которую дал ему лекарь, в рот и залпом проглотил горькую жидкость, которая заставила его сморщиться.
– Я предупреждал вас, – вновь заговорил Тирт, ехавший возле своего господина, – дальняя дорога будет в помощь вашему недугу. Вам нужны покой и тишина. Меньше яркого света и душевное спокойствие. Вам уже не двадцать лет, возраст берет свое, и надо более разумно взвешивать свои возможности.
«Скажи эти слова кто-нибудь еще, – подумал Кир, – я бы ему прямо тут вскрыл череп, но Тирт мог говорить все, что посчитает необходимым. И все потому, что он делает то, что не под силу другим». Лекарь мог унять адские муки своего господина, вернуть ему ясность рассудка и укрепить его дух.
– Пойми же ты, – сказал в ответ на упрек лекаря гарл, – не могу я пропустить дня своей славы. Да и управлять на расстоянии не с руки. Разное может случиться тут, среди полей.
Слуги гарла ехали от него на некотором удалении. Их ушам не следовало слышать лишнего. Слова могли привести и в могилу, никто из подчиненных Кира не спешил туда раньше отмеренного им судьбой срока.
– Как знаешь, хозяин, но я тебя предупреждал, что отвар будет действенен, если ты будешь в покое, в противном случае может случиться непоправимое и приступы головных болей – это не самое страшное.
Гарл никогда ни перед кем не оправдывался и редко кому объяснял причины своих поступков, но Тирт был почти часть него, та волшебная часть, которая может изменять реальность, делать из черного белое.
– Это последний раз, Тирт. Может, остановимся перекусить, это же правильная мысль. Поедим, а потом я посплю. Тогда мне ведь станет легче, правда же?
Тирт промолчал. Да и что было говорить об одном и том же. Гарл хотел юности и сил, но ни того, ни другого ему никто дать уже не мог. Оставалось лишь умело прятать от слуг то, что гарл – старый, больной и уставший от жизни человек. Кони продолжали двигаться вперед по мощеному южному земельному тракту, выбивая копытами причудливую мелодию, спеша навстречу неизбежному.
– Привал, – скомандовал гарл. – Приготовьте мне что-нибудь горячее.
Люди, услышав голос хозяина, быстро начали съезжать с дороги на обочину, спешиваться. Задымились костры. Лошадей стреножили, позволив им щипать уже засыхающую местами траву. Каждый из семисот человек, что ехали со своим гарлом, нашли чем заняться на привале.
Покалывание в висках гарла ослабло, но голова стала тяжелой. Он сидел у небольшого костерка и смотрел на весело полыхающие языки пламени. Рядом находился Тирт, поглядывая время от времени на господина. Кир, не дождавшись еды, начал клевать носом. Заметив это, лекарь вовремя подхватил оседающего господина и помог ему устроиться на заранее расстеленных слугой мехах. Кир погрузился в тревожный, болезненный сон.
Ахиил вроде бы спал и не спал одновременно. Разум не до конца отдался дремоте. Кир видел картины из прошлого. Вспоминал о детстве, когда он с ровесниками бегал по улочкам родного гарлиона, и все было так просто и понятно, так безоговорочно правильно, когда не было сомнений в том, что есть добро, а что есть зло. Теплый ветер дул ему в лицо, а он бежал со своими ровесниками, дрался, будто Кир вовсе не сын гарла, а простой паренек из портового квартала. В те времена Кира еще не мучили головные боли. Они настигли его тогда, когда груз власти свалился на его плечи. И чем ее становилось больше, тем жестче хлестал его кнут боли, словно говоря: хочешь больше – плати. И молодой гарл платил, стойко терпя мучения. Он стал раздражительным, у него не осталось друзей, только «нужные люди». Настал такой момент, когда лишь вино позволяло забыться и ощутить краски и радости жизни. Но похмелье оказывалось еще более страшным роком, ведь оно смешивалось с приступом мигрени. День за днем проходил в безумной борьбе. Внезапно из жизни Ахиила ушла его первая супруга. Она была с ним – и вот ее нет… Выйдя из очередного запойного угара, он осознал это. Стало нестерпимо больно и обидно, но в этой жизни можно изменить что угодно, кроме смерти.
И тут появился Тирт. Он возник ниоткуда и стал разом для Ахиила всем, заменив ему и родных и друзей. Он мог лечить боль. Жизнь стала слаще. Монета ярко засияла в глазах гарла. Теперь она стала для него сутью существования. Золото превратилось в его идола, став его верой. «Боги, что могут боги?! Люди молят их изо дня в день, а что получают в ответ? Ничего! А вот золотой идол дает все. Чем больше твое богатство, тем больше ты можешь».
Киру вспомнилось, как некоторое время тому назад жалкий торговец Теолон Веск дал ему звонкую пощечину, ответив отказом на его щедрое предложение связать судьбу его семьи и рода Кира. Да, Ахиил не ответил Веску тогда, но запомнил унижение. Власть не терпит слабости, но Кир не стал сразу отвечать на пощечину. «Сразу мстят только глупцы, – успокоил он себя, – простая месть не приносит удовольствия». Другой причиной, по которой ответ Теолону не последовал сразу, было внезапное появление сотни кораблей гордаров. Конечно, флагман Дебуса способен на многое, но десятикратное превосходство гордаров не оставляло надежды. Гарл бежал, но, как оказалось впоследствии, напрасно. Гордары всего лишь прибыли на его зов, собрав для разговора с хозяином Дебуса внушительную компанию. К счастью, проклятые морские наемники так и не узнали, что на борту «Рожденного в буре» был сам сияющий Кир. Прибыв в порт Дебуса, они сошли на берег и были приняты во дворце Ахиилом. Гордары заверили его в своей верности и подтвердили свою готовность участвовать в грядущей кампании. Морские волки пообещали предоставить большой флот и тысячи мечей, которые должны будут после победы Кира под стенами Гралии, соединившись с армией Дебуса, прийти и «навести порядок» в столице. Кир рассчитывал возглавить «освободительный поход» вместе со своим сыном, когда убедится, что силы его нынешних союзников-повстанцев ослабли и уже можно записать их во врагов.
Переговоры с мятежниками Ахиил вел уже давно, действуя через посредников. Доверяться чужим словам Кир не любил, поэтому ему было необходимо личное присутствие в стане союзников.
Отряд Кира был замаскирован под большой торговый караван. Хотя даже самый огромный из них был меньше их нынешнего числа. Но обращать внимание на подобные мелочи просто не было времени. Ахиила ждало соединение с восставшими и участие в грядущем сражении пока еще на их стороне.
– Господин, пора просыпаться, – требовательно звучал из проклятой реальности голос Тирта. – Если не встать, будет только хуже.
«Проклятье», – выругался про себя гарл, открыв глаза и устремив взгляд в голубое небо.
Лицо Тирта нависло над ним, он заглядывал в глаза гарла, пытаясь что-то разглядеть. Увиденное заставило лекаря нахмуриться. Он без слов помог гарлу сесть и протянул ему дымящуюся миску с горячим супом.
– Господин, у вас лопнули сосуды в правом глазу. Это очень плохо. Если так пойдет дальше, то, может статься, не попадете вы на свой триумф, а придется мне для вас где-нибудь у дороги соломку расстилать.
Гарл скривил лицо. Головная боль полностью ушла, теперь казалось, что его тело воздушное, легкое, даже, более того, невесомое. Вместе с тем все мышцы обмякли, были неповоротливыми и безвольными. Ему хотелось какой-то колкостью ответить на слова Тирта, но ничего разумного в голове гарла не появлялось. Ахиил бросил пустое занятие и стал, поглядывая по сторонам не спеша есть суп.
Недалеко от костра, возле которого еще недавно дремал гарл, уже был установлен его походный шатер на случай более длительной остановки. Его поверхность украшал традиционный морской орнамент Дебуса. Чуть в стороне от шатра пощипывали траву кони. Приближенные гарла, да и простые члены его отряда старались держаться на расстоянии от хозяина. Не исключением были и два его зерта – Каиль Исил и Ленид Аслор. Первый из них ехал в авангарде отряда и должен был с группой из сорока человек войти в гарлион под видом купцов, для этого у него даже имелись реальные товары. Второй зерт и основные силы должны были сопровождать гарла. Они шли, чтобы присоединиться к армии восставших.
Ахиилу было забавно наблюдать, как кто-нибудь из воинов, вместо того чтобы идти напрямик по своим делам, делал значительный крюк, обходя место отдыха господина, при этом стараясь смотреть в сторону, всячески избегая возможности встретиться взглядом с Киром. «Боятся, – удовлетворенно заметил Ахиил, – значит, уважают и чтут, значит, я прав во всех своих поступках и рука моя крепка. Да не оскудеет рука дающего и поддающего».
– Вы совсем себя не бережете, – сказал Тирт.
– А что, стоит?
Тирт пожал плечами, не глядя в сторону Кира, что-то перемалывая маленькой деревянной ступкой в глиняной чашке.
– Пойми, друг мой, – вновь заговорил гарл. – То, что грядет, очень важно для меня, моего рода, для всей Гралии. Каждому времени свои люди. Грядет время Киров. Неужели ты не понимаешь этого? На гербе моего рода на сером изображен золотой кувшин, из которого сыпятся монеты, каждый Кир должен преумножать этот поток. Больше денег – больше власти.
Тирт оторвался от своего занятия и ответил:
– Понимаю. Я все понимаю. И что вам нужна победа, и что власть, что у вас в руках, преумножится. Но еще я знаю, что в разы возрастут те неотложные дела, те проблемы, которые будут требовать вашего участия. А переживания лишь усугубят ваши боли. И зачем нужна такая власть? Как вы сможете править Гралией со своим недугом?
Гарл грустно улыбнулся.
– А может, и не нужно мне править вовсе. Я покручусь, сколько хватит сил, да и отдам все Каилю, моему наследнику. Он не такой, как я, люди будут его любить. Каиль честный и добрый. Чем более жесток и беспринципен буду я в краткий миг моего правления, тем с большей радостью примут гральцы его как спасение от тирана, как лучик Ченезара сквозь облака в зимнюю пору. Мне осталось немного, Тирт, я это чувствую. Да и ты это знаешь. Так давай лучше не будем об этом говорить.
Суп быстро закончился, и в теле гарла появилась бодрость. Ахиилу захотелось немного размяться. Он встал на ноги и, поправив одежду, направился на прогулку. Тирт что-то хотел сказать ему, но, передумав, просто махнул рукой.
Ахиил шел через лагерь. Люди вставали при его появлении и склоняли головы, выражая свое почтение и покорность. Кир же присматривался, к кому бы придраться. Нет, не из вредности, а потому что так было нужно, нужно показать власть. И его взгляд нашел себе жертву. У одного из небольших костерков зазевался молодой паренек, не поднялся, не заметив Кира. Ахиил немного ускорил шаг, подходя ближе к нему, и с ходу дал пинка раззяве. Парень кубарем полетел вперед, чудом не оказавшись в костре, он распластался возле него на земле.
– Разуй глаза! – пробасил Кир.
Парень, услышав знакомый голос, вскочил и вытянулся по струнке. Его лицо запачкали дерн и грязь, на щеке виднелась легкая ссадина.
– И это воин Дебуса?
Вокруг уже успели появиться зрители. Никто из них не хотел бы оказаться на месте бедняги, но каждый из них был готов поддержать одобрительным возгласом, взглядом или жестом Кира, а при необходимости и принять участие в линчевании.
– Что за внешний вид? – набирал обороты Кир. – Ты свинья, что ли? Раз такой чумазый, значит, свинья. А раз так, то хрюкай!
Парень испуганно таращился на гарла. Он остолбенел от ужаса и, видимо, не совсем понимал, что от него сейчас требуется.
– Хрюкай, порось! – заревел Ахиил.
Он схватил своей большой пятерней парня за затылок и немигающим остервенелым взглядом уставился на него, как удав на кролика. Бедолагу начала бить мелкая дрожь.
– Хрю, – еле слышно выдавил из себя юнец.
Гарл с силой сдавил затылок парня так, что тот сморщился от боли, а потом правитель потребовал вновь:
– Хрюкай громче и дольше, а то еще больнее будет.
– Хрю! – завизжал парень.
Кира это не удовлетворило. Он сдавил его затылок так, что его пальцы, в буквальном смысле слова, вошли в плоть жертвы. Ахиил рывком дернул паренька к себе, потом опустил его лицом к земле, тыча в свои сапоги, и приговаривал, посмеиваясь:
– Что, свин, нравятся тебе сапоги из кожи твоих собратьев?
Парень визжал как настоящая свинья, а собравшиеся вокруг поддерживали гарла дружным гоготом, похожим на собачий лай. Кир разошелся не на шутку. Он выпрямился, оставив парня лежать возле своих сапог, а потом размахнулся и со всей силой отвесил тому пинка по лицу. Человечек, издав жалкий, тонущий во всеобщем реве писк, на этот раз полетел прямо в огонь. Его рукав запылал, и он начал лихорадочно сбивать огонь, плюя на пламя. Выглядело это ужасно нелепо.
Толпа ликовала. Парень справился с огнем и сел на колени. Он больше не хрюкал, а плакал. По его лицу текли слезы, из носа, пузырясь, вышли сопли. Его рот был приоткрыт, из него бежала струйка крови.
– Пощадите, – взмолился он, обнажая поломанные передние зубы, – я не хотел проявить неуважение. Простите, господин.
«Вот этого делать не следовало», – подумал Кир. Когда судьба обрушивает на тебя свой карающий молот, терпи, сожми зубы и терпи. Стоит показать слабину, и тебя накроет волной бед с головой. Когда стая дворовых собак зажала тебя в угол, не беги, стой и смотри в глаза самой злой псине, подчини ее своей воле. Парень сделал непоправимую ошибку. Он сдался. Теперь у глупца не осталось никаких шансов на выживание.
Гарл упер руки в бока и, глядя на окружающих, спросил:
– И этот человек смеет носить оружие? И этот прыщ хочет шагать под знаменами Дебуса, моими знаменами?
– Нет! – заревела какофония множества голосов в ответ.
Гарл, плотоядно улыбаясь, вновь устремил свой взгляд на паренька, который еще надеялся на чудо, но теперь, видно, понял, что сейчас для него случится нечто непоправимое. Кир набрал в легкие воздуха, чтобы выплюнуть последние слова, и в этот момент перед ним появился верховный жрец Дебуса Кариол. Ахиил удивленно уставился на него и просто выдохнул, вместо того чтобы отдать судьбоносный приказ.
– Чего тебе? – озадаченно спросил гарл.
– Думаю, на этом публичная порка окончена, – самоуверенно и безапелляционно заявил Кариол. – Раз этому человеку нет места среди воинов, пусть станет смиренным служителем культа. Бог морей милостив и примет в свои объятия любого.
Смех быстро поутих, но люди не спешили расходиться, ожидая, как на все происходящее отреагирует Кир. Паренек, поскуливая, подполз к ногам жреца и начал что-то бессвязно бормотать.
Ахиил мог и желал приказать «выдавить прыщ», забить жертву ногами насмерть, втоптать в землю, чтобы от него не осталось и следа. Однако теперь толпа могла и встать на сторону жреца, а Кир не мог позволить этому случиться.
Гарл демонстративно встал на колено и поклонился жрецу, как если бы он находился сейчас не в поле, а в храме на богослужении. После этого Кир поднял голову и, ухмыляясь, ответил:
– На все воля богов. Прими этого человека от меня в дар. Можешь пользовать его, как тебе будет угодно. Хочешь – в качестве жертвенного агнца, хочешь – для ночных утех, у него теперь очень удачная для таких дел конфигурация зубов, только не забудь удалить ему обломки, а то можешь пораниться.
Толпа зашлась смехом, резко сменив гнев на милость. Люди стали разбредаться по своим внезапно возникшим срочным делам. Кир же встал и, подойдя вплотную к жрецу, посмотрел ему в лицо, для этого пришлось задрать подбородок, ведь Кариол был на голову выше гарла.
– Приглашаю тебя отпраздновать приобретение в моем шатре. Надо же обмыть в вине столь ценный подарок. Жду тебя через четверть часа. Не опаздывай.
Произнеся свое предложение, злобно скалясь, Кир повернулся спиной к жрецу и отправился в обратный путь. Люди сторонились его, стараясь не попасть под горячую руку господина, выражение лица которого не предвещало ничего хорошего. Но то было на лице, в душе же Ахиил даже испытал какое-то облегчение. «Странно получилось, вроде бы не сделал того, что хотел, но и настроение не испортилось», – думал гарл.
Он довольно быстро добрался до места стоянки, где его поджидал верный Тирт. Лекарь вышел навстречу господину и, сблизившись, как всегда внимательным взглядом посмотрел на хозяина. После этого протянул ему какую-то сырую тряпицу со словами:
– Приложите к глазу и полежите немного. Поможет.
– Это еще что за кнезова подстилка? Не собираюсь я себе неизвестно что на лицо класть!
В гарле все еще полыхали отголоски линчевательского костерка, который был готов в любую минуту разгореться. Вот только перед ним был не один из многих, а единственный из всех. Тирт знал себе цену, и когда наступали такие моменты и требовалось напомнить гарлу, кто есть кто, лекарь переходил на «ты».
– Если хочешь видеть, то приложи эту тряпицу, смоченную спитым чаем, к глазу. А свой гнев прибереги для врагов. А то не останется друзей, с которыми ты мог бы идти к победе. Все понял?
Гарл вздохнул и, приняв из рук Тирта лечебную повязку, направился в свой шатер. Приятный полумрак принял Ахиила в свои объятия. Кир прошел к небольшому топчану и, удобно разместившись в полулежащем положении, прилепив к глазу тряпицу, стал ожидать появления жреца.
Шатер освещался лишь небольшой, время от времени коптящей лампадой. Немногочисленные предметы, находящиеся внутри помещения, откидывали под неверным светом длинные и густые тени.
Время тянулось медленно. Спустя вечность полог шатра приоткрылся и внутрь вошли Кариол и Тирт.
– К вам верховный жрец, мой господин.
Ахиилу сразу стало легче на душе, а он-то ожидал, что будет раздражен, увидев Кариола. Кир встал, снимая с глаза лечебную повязку, и пошел навстречу вошедшим. Обращаясь к Тирту, он распорядился:
– Принеси нам пару кувшинов красного крепленого вина и каких-нибудь фруктов, да побыстрее.
Лекарь, неодобрительно сверкнув глазами, скрылся за пределами шатра. Тем временем Ахиил, поравнявшись с жрецом, взял его под руку и, проведя к своему топчану, усадил на небольшое плетеное кресло, стоящее поблизости.
– Я рад вас видеть, Кариол. Сразу хотел бы извиниться за свои резкие слова. Надеюсь, этот бывший воин послужит вам лучше, чем служил мне.
Жрец терпеливо все выслушал и сел на предложенное ему место.
– Не стоит быть таким расточительным в расходовании людей, –приняв извинения, заметил Кариол. – У стен Гралии каждый человек с оружием будет нам необходим и важен.
«Будем лицемерить», – решил Ахиил и ответил: – Вы, безусловно, правы, но непростые времена требуют непростых решений. Порядок и дисциплина сейчас крайне важны.
Кариол не успел ничего ответить. В шатре вновь появился Тирт, который принес два кувшина с вином и корзину с различными фруктами.
– Надеюсь, вы знаете, что делаете, – негромко обронил лекарь, обращаясь к Ахиилу Киру, расставляя на столике принесенное, после чего не спеша направился к выходу.
«Да уж, – ничего не говоря, подумал про себя Кир, – как всегда придется пожалеть о совершенной глупости и, как обычно, ты меня спасешь, мой верный друг». Он смотрел в спину Тирту, пока лекарь не вышел наружу, на прощание ослепив хозяина ярким дневным светом, проникнувшим в полумрак шатра.
– Ну, за успех нашего дела, – произнес тост Кир, поднимая свой кувшин вверх и глядя на жреца, – и ваше приобретение!
Кариол учтиво склонил голову и, взяв кувшин вина, отпил из него.